Читать книгу Исповедь монаха. Пять путей к счастью - Тенчой - Страница 23

В Агинском дацане после вандализма большевиков царил хаос. Из главного здания монастыря сделали тубдиспансер, а в Дуйнхор-дацане – палату для тех больных, которые не поместились в большом здании. В ней и пришлось жить и лечиться нашему герою. Звали его Мунко, что означает «вечный». Вот какую историю он поведал мне.

«Однажды зимой я заболел туберкулезом и постоянно кашлял с кровью, тогда меня и поместили в Агинский тубдиспансер. Там нас неплохо кормили и давали пить кумыс – кобылье молоко. Со мной в палату поместили сердобольного старика из Ушарбая, который все время рассказывал мне о своих детях и внуках.

Раньше здесь проводили религиозные обряды, потолки были высокие, и когда мы ходили, шаги отдавались эхом. В палате нас было только двое, и расположились мы в противоположном от двери углу. Остальная часть палаты была пустая, так как койки заносили только по факту поступления больного. Сестра просидела до вечера и после наступления темноты быстро ушла в главное помещение, где было полно больных. Когда мы ее попросили остаться и помочь нам с перевязкой, в глазах у нее появился испуг и она, извиняясь, убежала. Ее поведение было необычным, странным для медсестры. Тогда-то мы и должны были заподозрить неладное, но будучи новичками, не знали местных обычаев.

Наступила ночь, мы выключили свет, сидели и болтали в темноте о жизни. Вдруг входная дверь со скипом отворилась, мы решили, что сестричка все-таки пришла поухаживать за нами, но за дверью никого не оказалось, и она с шумом захлопнулась. Потом мы ясно услышали шлепанье голых ног по полу, и, судя по звуку, некто двигался в нашу сторону. Мы в удивлении переглянулись, и когда я посмотрел на соседа, то увидел, как он побледнел и в страхе таращил глаза. Его страх моментально передался мне, внутри у меня все похолодело. Чем ближе были шаги, тем сильнее мы прижимались к стенке, хотелось каким-нибудь чудесным образом пройти сквозь нее и убежать куда-нибудь подальше. Я слышал много страшных историй о том, как мертвецы оживают и съедают маленький детей, но всегда считал это выдумкой. Я стал просить прощения у душ этих восставших мертвецов, чтобы они не съели меня за мое неверие. Тут шаги прекратились, и, кто бы то ни был, он встал прямо у моей кровати. Этот момент был самым страшным для нас, и мы вдвоем стали ждать, что будет дальше. Когда на мою кровать опустилось что-то большое и тяжелое, так что она прогнулась под тяжестью этого невидимого, мы были уже на грани. Я понял, что сегодня не спать мне больше на этой кровати. С криками мы выбежали на улицу и в тапочках по снегу добежали до главного здания больницы. Утром все были удивлены, увидев открытой дверь нашей палаты, которая уже выстыла на морозе, и две пары следов, идущих напрямую через сугробы к главному зданию.

Мой сосед после этого случая стал очень молчаливым, вскоре выписался и уехал домой. Я же допытывался у нашей медсестры, что за странные шаги мы слышали ночью. Она долго упиралась, но в конце сдалась и рассказала, что до нас там лежал один больной, который ночью пошел к своим друзьям и там напился. Когда он шел обратно, то потерял свои ботинки и отморозил ноги. Вернувшись в палату, он упал на постель и через несколько часов умер. Потом его, как и других умерших, сожгли. Но каково же было удивление медперсонала, когда он после этого стал каждую ночь приходить и шлепать своими отмерзшими ногами по полу. Никто не может находиться в этой палате больше одной ночи, поэтому главное здание переполнено. Вот такое со мной произошло, хотите – верьте, хотите – нет. А ведь большевики расстреливали монахов этого монастыря и говорили, что нет духов, что все это их сказки. Кто же тогда приходил к нам ночью?»