Читать книгу Тень Реальности - Терри Лис - Страница 6

Виктор проснулся ещё до полудня, как ни странно, неожиданно бодрым, пусть и проспал едва ли часа четыре. Растёр физиономию, нащупал на полу дистанционку от стоящей тут же акустики. Спать не хотелось. И хищные басы, рявкнувшие сокрушительным для нервной системы апломбом, лишь утвердили на стезе агрессивного бодрствования. Вампирский хулиган из тусовки Её Величества драл глотку не хуже коллег-гоблинов из «Дрягвы», но куда веселее. Дурковатый панк – внезапно – воодушевлял и вдохновлял на подвиги.

Потянувшись на смятой постели, Шерхан проворно соскочил на пол, пинком поправил сползший на треть верхний матрас, сгонял в санузел, ощупывая ноющий затылок и саднящие рёбра. Очевидно, напоминали о себе давешние «казаки-разбойники» с двухфазными.

Глубокомысленно почесав живот, борец иронично перекривил обветренный, потрескавшийся рот: что там принято изрекать в подобных случаях бравым копам? «Я слишком стар для этого дерьма»? Tempora labuntur, tacitisque senescimus annis44. Покосившись не без злорадства в припылено-смуглый портрет на амальгаме, Шириханов фыркнул, легкомысленно отмахнувшись от побочных размышлений. Labuntur так labuntur. Ничего не попишешь. Даже в этом, лучшем из миров. Бессмертие и пространная молодость – прерогатива антропоидных трансформов и прочей публики. Кесарю – кесарево, а… курям – курево.

Но дурацкая мысль ещё какое-то время крутилась на периферии сознания, отравляя утреннюю спортивную рутину. Даже любимая игрушка – красная боксёрская груша в отдельном углу – не особо помогла. Расшвыряв случайные тряпки ногами, Шерхан сосредоточенно отрабатывал удары, плотно сжав челюсти, под навязчивое стаккато внутри головы: «Tempora labuntur. Tempus edax rerum45». Хотя, казалось бы, с разрушениями люди прекрасно справлялись и сами.

Окончательно проснувшись под грохот музыки, взмыленный Виктор поплёлся в душ. В отличие от блондинистого соседа, холодных ванн по утрам он не уважал категорически. Зеркало и глянцевые клапаны кранов моментально запотели. Минут пять, уже намылившись, Шириханов тупо стоял под горячей струёй без движения, наклонив голову и пристально вглядываясь в смуглые ступни. Пена сползала по коже, сворачиваясь галактикой над стоком. Виктор и сам бы не взялся определить, о чём думал в этот момент и думал ли вообще.

Отмывшись, борец в обёрнутом вокруг бёдер полотенце прошёл на кухню. Задумчиво помялся у холодильника, достал пакет овощного сока и, даже не пытаясь отыскать стакана, отхлебнул. Аппетита, как такового, мужик в себе не обнаружил. А потому, оставив «завтрак» на столе, вернулся в комнату, сгрыз откровенно безвкусный батончик из статутского сухпайка. Выбрал «штатское»: крепкие тёмные штаны, майку, клетчатую рубашку. Образцовый прикид безобидного аборигена. Жаль, физиономия с ним не шибко гармонировала. Ухмыляясь, Шерхан натянул чёрные браслеты фиксаторов на запястья – суставы в последнее время на осеннюю прохладу реагировали не слишком благосклонно. Полностью сообразуясь с безрадостными умозаключениями на тему неумолимости бытия. Как ни крути, часы, и правда, бьют. Всех. По неизменно точному замечанию ехидного поляка Леца. Виктор мельком глянул на наручные, отметив полдень, проверил сумку. И отправился в качалку. Отличный бонус к ежедневной норме. Кроме того, в залах тренировочного плацдарма Статута сейчас, наверняка, пусто. Разве что младшие армейцы потеют.

Спортивный комплекс располагался на пересечении бульвара Малой Консистории и улицы Эржебет. Оборудованный по последнему слову техники, буквально нашпигованный инновациями и строго охраняемый смурными парнями в форменном борцовском камуфляже с драконятками на рукавах. Будто типовые тренажёры и предсказуемые симуляторы могли представлять для неких воображаемых вражеских агентов хоть какой-то интерес. Впрочем, могли. Алгоритмы противодействия многообразной трансмировой преступности постоянно обновлялись и совершенствовались. Если подумать, на обеспечение Статута выделялись колоссальные средства. Виктор, пристроив субик на крытой парковке с мотивационными билбордами по периметру, окинул задумчивым взглядом фасетчатую громаду комплекса, неожиданно остро осознав масштаб. По зеркальным окнам скользили голографические виды неких райских кущ, подчёркнуто, агрессивно обетованных. Птичьи стаи и пугливые единороги (или ещё какая приснопамятная сказочная живность) прилагались, исполнительно бодря сладкую идиллию. Если молва не лукавила, и у Статута имелись некие «хозяева», денег те, мягко говоря, не жалели. В зыбком, призрачном мире Третьей параллели – закономерная предусмотрительность. Шириханов хорошо помнил мрачный ужас восьмилетней давности: бурлящая ненависть непрекращающейся тотальной грызни антропоидных трансформов, Девятки и Церковного Суда, бесплодные попытки Совета водворить обещанные по Большому Договору порядок и неприкосновенность личности. Кишащие рехнувшимися нежитями задворки. И Статут у Синедриона на посылках, исправно расправлявшийся с «врагами рода человеческого», а вернее, с конкурентами Святых Отцов.

Однако, дело Эдвардса не отпускало. Даже отрабатывая стандартную программу, Шерхан сосредоточенно размышлял, как бы половчее к нему вернуться. И, закономерно, от выполняемого упражнения отрешился. Что осознал лишь по удивлённому посвисту Тайфуна. Рыжий Россельмайер – горбоносая детина в серых трениках и майке с красочным принтом воспарившего Иисуса, вооружённого дробовиком – присел на соседнюю скамью, дурковато ухмыляясь:

– Даёшь ты, командир, – добродушно прогудел Тай, разглядывая опустившего гирю коллегу. – Хоть для приличия руку поменяй.

– Чего? – не сразу включился тот. Россельмайер засмеялся, весело щуря яркие зенки:

– Исполняешь, блин, что аж парням неловко. Как машина. Лука, вон, одержимость заподозрил.

Шерхан, проследив взгляд, пожал плечами: боевой расчёт Пилума46 только что закончил тренировку. Потные богатыри стройной ватажкой топотали в сторону выхода. Какая нелёгкая сподвигла одного из боевиков пообщаться, Шириханов понятия не имел. Но усмехнулся вполне дружелюбно:

– Задумался.

– Ясно, – крякнул Тайфун, продолжая скалиться. И догонять своих, очевидно, не торопясь. – А Волохов где? – Виктор лишь пожал плечами. В конце концов, стеречь напарника в его обязанности не входило. Тай прищёлкнул языком. – Я, это… на самом деле давно подойти хотел… – Шерхан вздёрнул бровь, заинтригованный. Рыжий качок, ухмыляясь, как начинал подозревать застигнутый врасплох борец, смущённо, корчил рожи одна занятнее другой. – Короче, переводиться я собрался. Ну, типа… – лохматый фыркнул. – Да не, ты не подумай. Я в Пилуме на хорошем счету, – заверил дюжий молодец, напряжённо растирая ладонями колени. Один в один – нашкодивший школяр. – Просто мы когда бухали пару недель назад, помнишь, может? Всеслав обронил, типа, про перевод… Вот я с тех пор и думаю. Ты, вообще, как? Ну, есть мне смысл рапорт, там, писать? Возьмёшь к себе?

– Так-то к Полкану вопросы, – усмехнулся Виктор, рассеянно продолжавший тягать вес. Предусмотрительно, другой рукой. – Я чего? Только… отдел экспериментальный. Спокойной жизни не жди, – Тайфун криво ухмыльнулся:

– Кто ж в Статут за спокойной жизнью идёт?

Шириханов лишь вновь пожал плечами. Медноволосый великан его повеселил. И, кажется, подтолкнул в нужном направлении со своей безыскусной, непритязательно-прямолинейной мудростью. Ведь, верно, не за спокойной же жизнью они все сюда попёрлись.

Потому, очевидно, на огневой мужик решился отправиться в Агентство Взаимопомощи. По какому поводу, Бог весть, придумается само по ходу песни… Шириханов сердито потёр всклокоченную голову предплечьем: лишь бы не пропалили. Синедрион, всё-таки, резонансное дело. Охрана, наверняка, впечатлительная. Пусть Агентство большое, с сетью филиалов по всей параллели. А Скотт, вроде, к рабочему месту не особенно привязан.

Отчётное табло равнодушно оценило текущие успехи борца, отобразив неутешительные «90%». Виктор с раздражением стянул наушники и заглянул в дуло. «С-с*ка!» – подумал он сердито. Не слишком впечатляющие результаты злили. И вдохновляли ненавидеть Синедрион ещё чуточку сильнее.

Раздосадованный, Шерхан производил на местных «сторожей» неизменно сильное впечатление, но теперь от него буквально шарахнулся дежуривший в рабочей галерее боевик. Выходя на улицу с ещё мокрыми после быстрого душа волосами, лохматый страж порядка оскалился навстречу скупому осеннему солнцу.

Он мог бы сесть в машину и через условные полторы минуты открывать кабинет какого-нибудь радетельного «помощничка», но борцу отчаянно захотелось прогуляться. Зашвырнув сумку со спортивным костюмом в багажник, Шириханов встрепал волосы и поправил ворот рубашки, глядя на мутное отражение в тонированном стекле. Движением головы стряхнул очки со лба на нос. Солнце мужик любил, но предпочитал днём зрение почём зря не сажать. Профессиональные глаза, особенно их реставрация, обходились недёшево. К тому же, портрет злорадного подонка в дорогих окулярах вполне импонировал. «Одержимость». Очень может быть, Лука, белоглазый экспат-вудаист, гороподобный товарищ рыжего Тайфуна, и не ошибся. Зашвырнув куртку на плечо, а не раскуренную сигарету сунув в угол рта, Шерхан двинулся на крытый лестничный подъём виадука к скверу Коалиционного Совета. Красная начиналась двумя кварталами правее.

Мужику не так часто удавалось праздно пошататься по городу днём. И Виктор решил внезапной возможностью не пренебрегать. На ходу прекрасно думалось. А строгие, математически-выверенные аллеи сквера, сходящиеся и расходящиеся под прямым углом вокруг системы соединённых тонкими каналами фонтанов, настраивали на нужный лад. Несмотря на увядающую пору, муниципальное озеленение радовало глаз. Деревья и кусты, избирательно бурея, тоньше оттеняли изящество натыканных повсюду мраморных героев, крылатых юношей, драконов и приятно обнажённых дев в томных позах. Живописно. Борец прошёл сквер насквозь, разглядывая молоденьких мамаш с колясками, стареющих гуляльщиков, попрошаек и бездельничающую молодёжь, большей частью, оборотническую, сбивавшуюся стайками по кустам, вопреки всем проискам промозглого сезона.

А у Совета, определившего название выгороженным насаждениям, наблюдалось скопление машин: чёрные, с гербом Вампирской Короны, тёмно- и ярко-синие, с отливом и знаком Нового Правительства, красные ведьминские игрушки Круга, тёмно-бордовые, с золотым оттиском, помпезные крепыши Ареопага КСС, серебристо-серые пафосные «гробы» Синедриона и роскошная «колбаса» Белого Духовенства. Площадь уже оцепили несколько отрядов спецподразделения из личной гвардии Канцелярии. Лишь трое чёрных мотоциклистов, на вид никак к властям предержащим не относящихся, невозбранно о чём-то переговаривались, едва не въехав на ступени большой центральной лестницы. Заглушив моторы, однако не снимая шлемов. Больше гражданских не было. Прессы, как ни странно, тоже. Шириханов остановился у витой решётки сквера, из-под очков разглядывая контингент.

Из чёрного спорткара выбрался золотоволосый, коротко стриженый упырий Министр – второй советник Королевы, натуральная заноза в заднице политических противников Её Величества. Кратко оглядевшись по сторонам, вампир – лощёная зараза в дорогом костюме – быстро взбежал по исполинским ступеням главного входа. С кожаным кейсом в руках и совершенно воинской выправкой, юристу, вроде как, не обязательной. Машину отогнали парковщики. Ни водителя, ни закономерной охраны Шерхан к пущему удивлению не заметил. Впрочем, типично для надменных кровососов. Тем временем, из тёмно-синего, огромного, как танк, внедорожника выпрыгнул патлатый, серебристо-серый оборотень, глава Нового Правительства. Рядом скалоподобными монументами державной паранойе возникли двое молодчиков – новоиспеченный монарх двухфазных, несмотря на всю буйно демонстрируемую молодецкую удаль, после трёх покушений без бодигардов не появлялся. В отличие от подтянутого, подчёркнуто-элегантного упыря, эти трое в выборе одежды не сильно комплексовали. Эр Эрлайдж Фиа`Флокс светился от безупречного загара, как какой-нибудь перекаченный сёрфер восточного побережья. Кожаная куртка с оторванными рукавами и какими-то языческими блямбами, притороченными на плечах и груди, тёмные матерчатые штаны, заправленные в армейские ботинки немыслимого размера и многочисленные амулеты («из природных материалов» вроде клыков и шишек) превращали мохнатого парня в некоего fantasy-варвара иного измерения. Телохранители смотрелись не лучше.

Виктор, сощурившись, усердно запоминал приехавших. Разумеется, Статут в подобных сборищах поучаствовать не приглашали – кажется, внеочередное, экстренное заседание. Лишь старшие представители. Что намекает на ещё одно вызревавшее под носом паскудство. В терпимой и гостеприимной. Как и всегда.

Между тем, по ступеням поднималась сама Цесцила Северянка, в чёрном платье и самом постном из возможных выражении лица. Наиболее опасная, спесивая и надменная персона из всего ассортимента, водившая дружбу с Короной и исправно устраивавшая головняки Канцелярии. Одним словом, ведьма… Верховная. Длинный подол трепался по ступеням. Тощая фигура, словно пластилиновая и нарочито растянутая, призрачно колыхалась. Две младшие ведьмочки аккуратно посыпали мелким хрусталём, смешанным с солью, ступени под ногами госпожи. Традиционные до оскомины. До суеверного плевка. «Не мечите бисера своего перед свиньями», – подумал с кривой ухмылкой Виктор, присев на корточки и закуривая. Колдуны, кажется, успели уже пройти внутрь, скорее всего, Председатель и какой-нибудь представитель Ложи Ренегатов. Как и президент суперприродных, Ди’Алаэ, главный Тень, Максэмин Эгдэ, и Кратосы Человечества. Оставались лишь Синедрион и Духовенство. Кто рискнёт явиться последним? Невольно на ум злорадному сотруднику пришла поговорка про тапки, однако здесь закон работал прямо противоположным образом: этикет подразумевал некоторое красноречивое опоздание для тех, чья партия предполагалась ведущей на заседании. Поговаривали, циничная до мозга костей Королева появлялась как раз вовремя, чтобы в очередной раз продемонстрировать полнейшее к заведённым обычаям презрение, но остаться в русле дежурной вежливости. Впрочем, гемоглобинозависимая монархиня предпочитала порталы.

И первыми на ступенях показались Судьи. Подтянутые седовласые мужи в наглухо застёгнутых под горло узких кафтанах, с серебряными знаками Синедриона на обшлагах и высшей благодати – на челе, неспешно поднимались ко входу. Насколько помнил Виктор, Верховного среди них не было, а значит, в игру включились Каноники. Колонна серебристых седанов откатилась, освобождая путь блестящему, безупречному лимузину. Никогда Шириханов не питал пристрастия к неповоротливым мутантам, но искрящимся на солнце красавцем, мейд ин «лучший из миров», невольно залюбовался. Подчёркнуто роскошный автомобиль остановился с щеголеватой плавностью, и также неторопливо открылись матовые дверцы. Делегация в белых одеяниях неспешно выплыла наружу. В центре стайки простыней возник высокий, будто припыленный юноша. Виктор прищурился. Идеально пошитый белый костюм, ухоженные чёрные волосы – иллюзию борец распознал не сразу. Хм. Делегация белёсых привидений приволокла в Совет какой-то морок. Номинально, это что-то значило. Но мужик понятия не имел, что именно. Облако чинно подхватило фарфоровый фантом и потащило вверх, не выпуская из плотного кольца. Вот так вот. Раньше Синедрион музыку заказывал, а Королева её обламывала. Теперь обломали всех. Духовенство заявляло права открыто и нагло.

– Молодой человек! – неусыпные стражи Совета наконец-то заметили нахального наблюдателя. Виктор тотчас напустил на себя природную дурковатость:

– Чё… ёпта…? – приспустив очки на сторону, задорно усмехнулся Шириханов. Как обычно, убедительный. Гвардеец не отреагировал.

– Сейчас проход через площадь закрыт. Будьте любезны, выберите себе другой маршрут, – подчёркнутая вежливость профессиональных агентов впечатляла. Кого угодно, но не Шерхана. Фыркнув, борец проскрежетал нечто о «межрасовых привилегиях» и двинулся обратно в сквер. Гвардейцев, конечно, можно понять. Тотальной бдительности вечно что-то препятствует. Но будь Виктор настроен менее миролюбиво, что помешало бы ему, к примеру, снять того же упырьего министра-златовласку? Метким выстрелом из облюбованных кустов. Шириханов усмехнулся, бодро свернув на Красную.

Вот где гостям всегда рады…

Впрочем, его ждала Взаимопомощь и бывшие коллеги опального Колдуна. Шерхан, проверив часы, решил поторопиться. Агентство, если сотрудника Статута не подводила память, находилось в самом устье Красной.

Шерхан шёл по тротуару, поглядывая на пёстрые рекламы и разноцветные вывески. Самая спокойная, самая гостеприимная и самая продажная улица всея изученных миров. Эдакая aveny-putain47. Фактически, та прямая, через которую проходила вся бесконечность мировых плоскостей. Даже сейчас, несмотря на жаркий в отношении работы час, недостатка в посетителях она всё равно не испытывала. Красную улицу одинаково любили как вампиры, так и Судьи, как Тени, так и суперприродные, и даже демоны. Чёрт знает, за какие заслуги. Хотя именно чёрт, конечно, знал.

Из Красной возникла вся Третья Параллель. Causa causalis. Causa efficiens48.

В этот момент в размышления Виктора вклинился некий звук. Не громкий, почти неразличимый, не крик и не отблеск удаляющегося демона, чьи следы для правильно настроенного слуха борцов пели. Мелодия, несколько простых, повторяющихся аккордов. Настолько знакомых, что Шириханов замер. И прислушался сквозь сложные, шкворчащие шумы оживлённого квартала, обрывки других песен и случайных мотивов. Динамики музыкального магазина сыграли злую шутку с восприятием? Врёшь. Аккорды точные. Приподняв очки, Шерхан обернулся в поисках источника звука:

Песня без слов, ночь без сна,

Всё в своё время – зима и весна,

Каждой звезде – свой неба кусок,

…

…

Каждой собаке – палку и кость,

И каждому волку – зубы и злость.

Рассеянно встрепав волосы на затылке, лохматый пошёл через торопливый поток людей-нелюдей к небольшому магазинчику с вывеской «Анклав» и скрипичным ключом, вписанным в эмблему упырьего царства. Третья параллель была терпимым и гостеприимным местом. Терпимым и гостеприимным. До полного одурения. Но услышав посреди бела дня доносящуюся из динамиков ларька, до боли родную, «Песню» – как будто почти почившую в небытие память «тринадцатого кольца» – Виктор испытал нечто сродни шоку. Мгновенный эмоциональный всплеск, обусловивший почти гипнотическое застревание. Шириханов улыбнулся.

Снова за окнами белый день,

День вызывает меня на бой.

Я чувствую, закрывая глаза, –

Весь мир идёт на меня войной.

Внутри было прохладно и сумрачно. Почти без посетителей. Стойки с раритетными уже дисками, витрины, проекции, голограммы. И множество разнообразных плакатов. Некоторые Виктор даже узнал. Глядя на них, он будто перенёсся на миг обратно, в оставленный почти десятилетие тому мир, в прошлое, которое так старательно игнорировал. И к которому теперь вдруг испытал внезапный приступ болезненной нежности.

Если есть стадо – есть пастух,

Если есть тело – должен быть дух,

Если есть шаг – должен быть след,

Если есть тьма – должен быть свет.

Остановившись перед одной из витрин, словно не соображая, что дальше делать, Шерхан неосознанно повторял слова куплета вслед за тёзкой.

Хочешь ли ты изменить этот мир,

Сможешь ли ты принять как есть,

Встать и выйти из ряда вон,

Сесть на электрический стул или трон?

– Добрый день, – вежливый и вкрадчивый голос такого же вежливого и вкрадчивого старого вампира с аккуратной проплешиной на выпуклой макушке разорвал наваждение. Виктор усилием воли остановил прихлопывающий в такт мелодии носок ботинка. Посмотрел внимательно на продавца. Тощего, с овальной совершенно головой и орлиным, заостренным книзу, как и положено сказочным персонажам, вроде незабвенных детищ Диснея, носом. Тот, как нарочно, слегка ссутулился, сложив у груди сухие, костлявые руки.

– Добрый день… – согласился Виктор, окинув коллекцию плакатов за спиной клыкастого торговца быстрым взглядом. – Занятное местечко…

– Вас что-нибудь заинтересовало? Могу я чем-то помочь? – хвала Господу, кровосос только не улыбался во весь рот. Предубеждения в силу профессии против сакраментального оскала Шириханов, конечно, не имел. Точнее, быстро избавился. Но в прохладном уединении магазина всё же возникало некое тревожное чувство. В области гортани. Сдвинув очки на лоб, он жестом указал на динамики, установленные и внутри. Как раз доигрывали последние аккорды.

– Откуда это здесь?

– Откуда? – усмехнулся вампир, вздёрнув полуседую бровь. Очевидно, привычку сутулиться он приобрёл из-за высокого роста. А не в силу необратимых генетических модификаций по Диснею. – Конечно, это контрабанда Провала, если Вас это интересует… Но магазин находится под патронатом Короны, господин борец. Вся продукция совершенно легальна и имеет соответствующую документацию, заверенную специальным комитетом Совета. Могу предъявить, – Виктор почти не удивился, что продавец так лихо определил род его занятий, упыри видели ауру, да и астральные значки Шерхан не побеспокоился скрыть. Однако такая покорная подозрительность раздражала.

– Я не об этом, – всё же отчего-то очень мягко, точно в благодарность за короткое наваждение, возразил Шириханов. – Цой… Это альбом?

– Сборник, – вампир вновь заулыбался естественнее, без намёка на пробрезживший клыками оскал, видимо, сообразив причину интереса. – Распоряжение Генерала.

– Вот оно что, – усмехнулся с пониманием Шириханов. – Не думал, что тринадцатая параллель… а, к чёрту! Хвала Королеве! Давайте сюда сборник…

– Устаревший носитель, – предупредил, узко улыбаясь… да что там, лучась, просто насквозь просвечивая, но тактично не показывая клыков, чем-то очень довольный продавец. Скорее всего, гемоглобинозависимого обрадовало нечто в ауре борца. Виктор решил впечатление пока игнорировать. – Тринадцатая параллель.

– Угу, понял я, понял, – отмахнулся Шерхан, доставая наличку. – Универсальный ридер, – расплатившись, он проворно спрятал потёртую коробку в карман куртки – носитель, и впрямь, был устаревшим донельзя. Он, буквально, пах Провалом. Если это, вообще, возможно.

– Возьмите вот это, – старый вампир осторожно указал на небольшую цифровую карту. – Доступ в сетевое пространство. Для Друзей Королевы.

– Да я же враг, – хмыкнул, чуть щурясь, Шерхан.

– Кто вас знает… Ещё не вечер.

Виктор фыркнул, но «доступ» забрал. Вампиры – странный народ. И Королева у них странная. Как глава какого-то клана. Крёстная мать. Недаром они её как-то так и называют между собой.

В Агентстве – просторном кирпичном здании в стиле Красного Модерна – было тесно от посетителей. Страждущие внимания граждане сновали по разделённому на секции прозрачным плексигласом холлу. Штатные сотрудники и юристы, легко отличаемые по формальным пиджакам и астральным бейджам, курсировали промеж снуло переговаривавшихся клиентов. Оценив хвосты всех пяти очередей первого этажа, Шириханов, тактично расталкивая жителей параллели, пробрался к консультанту. Девушка в продолговатых очках – мода, что ли? – внимательными, однако совершенно пустыми глазами посмотрела на очередного посетителя.

– Добрый вечер. Агентство Взаимопомощи. Чем вам помочь? – по уставу оттарабанила она, с механической чёткостью пропуская любые ударения и нажимы, провоцирующие излишние пререкания с нервными клиентами. Борец полез в карман за опознавательным знаком чисто по привычке, потом, спохватившись, виновато улыбнулся:

– Здравствуйте. Меня зовут Виктор…

– Помощь какого плана вас интересует? – так же спокойно, автоматически, вероятно, продолжила девушка. Параллельно она что– то переключала на пульте. И смиренно взирала на мониторы, скрытые за стойкой. Шерхан решил не терять времени зря:

– Психологическая. Девушка, мне грустно… – похоже, пронять сотрудницу было совершенно невозможно. Лицо сохранило прежнюю миролюбивую окаменелость. Эдакая благожелательная льдинка.

– Психологическая помощь: гипноз, внушение, выкатывание, отливка воском, транс, наговоры, ставы, эгрегоры, спиритические сеансы…

– Спиритические сеансы? – не выдержал Шириханов, прежде как-то не задумывавшийся о специфике местного ассортимента. – Серьёзно?

– Вас интересуют услуги медиума? – уточнила совершенно будничным тоном девушка, продолжая что-то отбивать на клавиатуре с монотонностью заведённого механизма.

– Спасибо, – фыркнул борец. Вот только медиума ему сейчас и не хватало. Но местные алгоритмы, очевидно, не были обучены сарказму:

– Свободны мастера пятнадцатой и шестой категории. Вам нужно заполнить анкету, если вы у нас впервые, – Виктор решил не рисковать. Хотя шутка про регулярные посещения согласно фазам луны просилась с языка. Впрочем, скорее всего, «продвинутые пользователи» Агентства так и поступали.

– Девушка, скажите, а у вас мастера все такие приятные?

– У нас работают квалифицированные специалисты….

– Ладно, – оборвал, поскучнев, борец. – Мне нужен колдун.

– Колдун, – она что-то пощёлкала на отдельно стоящей клавиатуре. Поглядела упрямо в стол, где прятались таблицы. – Колдуны все заняты. Вам по какому вопросу?

– Ищу человека… – потом, подумав, добавил. – Днём с огнём.

– Поиски… Хм. Поисковое колдовство и взаимодействия с сознанием, телепортация и телепатия, эмпатия и поиск потерянных предметов – в нашем отделении дежурный специалист временно отсутствует. Есть только ассистенты.

– Как же это, девушка… – деланно расстроился Шириханов. – А говорили, все только квалифицированные. Ассистенты, вообще, чего-нибудь умеют?

– Молодой человек, – льдинка таки подняла голову. И посмотрела чуть более осмысленно. – Ой… А вы так… – и тут же смутилась. Неловко оправила прическу. Виктор усмехнулся, снимая очки.

– Угу… Слушайте, мне быстро и по любому вопросу. Хоть спиритический сеанс, будь он неладен. Главное, без очереди… Я…

– А вы… вы случайно… не … тот?

– Какой, тот? – сладко ухмыляясь, спросил Шерхан.

– Ну, Новые Лица Статута. Плакаты. Это же…

– Только, детка, никому ни слова, – борец очаровательно улыбнулся, в очередной раз уверившись в собственной неотразимости. Или всемогуществе пиара.

– Конечно! – кивнула сотрудница, виновато озираясь. И сейчас же что-то яростно защёлкала на клавиатуре. – Вы по делу Эдвардса? Да? Скотта ведь арестовали?

– Задержали, – уклончиво покачал головой Виктор. – Мне нужно поговорить с его ассистентами. Если возможно, под видом клиента. И без фамилий.

– Да. Хорошо, – приятно быть популярным, подумал не без удовольствия лохматый, ещё больше растрепав шевелюру. – Поднимайтесь на второй этаж. Вас там встретят.

Встретить-то встретили. Однако ничего нового не рассказали. Ассистенты с клятым колдуном (и здесь успевшим «зазвездить» всех до отвращения) не общались. И к прежним характеристикам, уже имевшимся у Шириханова на руках к моменту преступления, добавились лишь малоутешительные «высокомерный», «нервный», «раздражительный», «зануда». Скотт был, и впрямь, чертовски головастым парнем. С искрой Божьей, если так можно говорить о колдовском даре. Но совершенно несносным для окружения. Экспериментатор, напрочь лишённый чувства меры. Надменный и увлечённый собственными идеями, замкнутый и гордый. Синедрион вынес ему три официальных Предупреждения. И даже епитимью накладывал. Да и упырей Эдвардс заинтересовал, зацепив волевым потоком одного из подданных узкого круга в период внезапного всплеска увлечений модальными заклинаниями. Странно, что не пришибли идиотика на месте. С такими подводами только в морг вперёд ногами.

Виктор, так ничего толком и не добившись, забрал машину и поехал домой. Он уже знал эти истории из личного дела Эдвардса, но лишь в виде сухой выжимки. Рассказанные же теперь, особенно, в свете последних событий, они производили гнетущее впечатление. Борец, мрачно выруливая на трансуровневое шоссе в потоке вяло перетявкивавшихся машин, от нечего делать поставил сборник. И на минуту забыл о напряжённой топографии Третьей параллели. Страшный зверь Ностальгия тяпнула из-за угла. И заразила организм.

В квартире Виктор включил зубодробительную стереосистему на полную мощность. Устроился на диване, припоминая… и почти задремал. Хотя сна особенно не было. Так, разрозненные впечатления потревоженной памяти. Совсем другой мир. Нарочно забытая вязь пыльных полунамёков, осколков воспоминаний, царапавших нервы битым стеклом. «Что судьбою был больше любим Кто живёт по законам другим И кому умирать молодым49». На часах едва доходило шесть. А внутри зрело нечто тоскливое, романтическое. Настроение располагало к подвигам. «Сигареты в руках, чай на столе, Так замыкается круг. И вдруг нам становится страшно что-то менять50». Рывком поднявшись, Шерхан, преисполненный решимости свернуть горы, отправился творить на кухню.

Жрать хотелось, но ещё больше хотелось что-нибудь учудить. Наткнувшись в холодильнике на рыбу – мозгоправ, воспитанный на гастрономическом занудстве отъявленно-правильного питания предпочитал, разумеется, её, – борец ухмыльнулся. Лосось. Хм, отлично. Порыскав по метафорическим сусекам, Шириханов откопал имбирь, кунжутное масло и чеснок, случайно забытый в гордом одиночестве на посвящённой, в целом, алкоголю полке (вроде как, его). Борец привычно ухмыльнулся отражению на зеркальных панелях кухонной мебели. «Наше утро похоже на ночь Ну, а ночь – для меня51». Десять лет… Когда-то он неплохо готовил. Растрёпанный скуластый брюнет в белой майке ехидно пялился из смазанных, флуоресцентных глубин. Когда-то. Москва нулевых отсюда смотрелась размыто, чуждо. Тревожно-сладко. Будто сон. «Ну а тело не допело чуть-чуть, Ну а телу не додали любви…52».

В процессе, отплясывая по кухне с самым большим ножом, какой только нашёлся во всем Серёгином арсенале орудий кулинарного труда, Виктор так развеселился, что решил позабавить соседа. Набрав номер, он всё глумливо ухмылялся в предвкушении спектакля, готовясь импровизировать на ходу. Несмотря на очевидный прокол по делу Эдвардса, настроение у борца сделалось преотменное. И он уже приготовился сотворить очередную жестокую «радость» ближнему:

– Алло, – кажется, блондинчик увлёкся работой и не слишком обрадовался. Виктора это ни капли не смутило.

– Э-э-э… слышь, где у нас эти… макароны длинные? – прижав трубку щекой, он, как обычно, мастерски изображал полудурка. Благо, стараться особенно не приходилось.

– Господи, чем ты занят? – Царь Ирод встревожился, и весь Иерусалим с ним53. Шерхан удовлетворённо хмыкнул. – Решил кухню всмятку приготовить?

– В крутую, – нарочито-бодро объявил хулиган, буквально слыша звон разбиваемых надежд. Или это треснуло блондиново прикипевшее к кухонному гарнитуру сердечко?.. – Ну, и где эти длинные, чтоб им пусто было?

– В шкафу смотрел? – голос Сергея мужественно не дрогнул. И лохматый решил чуть усугубить ситуацию:

– В каком?

– Блин. Вить. Не надо бы этой самодеятельности… – попытался урезонить его сосед. Шириханов остался неумолим:

– Я жрать хочу, твою мать! – фыркнул Виктор. И тотчас продолжение фразы само скользнуло с языка. – Котлеты нашёл. Куда ты лапшу эту испанскую запрятал?

– Если ты вдруг о спагетти, они итальянские. И это не лапша, – крайне остроумно объяснил «терпеливый наставник». Добрый пастырь, блин. – Посмотри в шкафу справа от плиты… – Сергей замялся. – Ты знаешь, где у нас плита?

– Я чего, на идиота так сильно похож? – почти откровенно возмутился Шерхан, убавив огонь под кастрюлей с рисом. Прыснул с кончика ножа воды на сковородку, злорадно вслушиваясь. Ужас Сергея был почти материальным. Да, этот нлошник, и впрямь, считал его опасным психопатом. Утробно посмеиваясь, Шерхан мягко треснул пакетом с фасолью о полку, присев на корточки у кухонного шкафа. – Чего ты тут держишь? Тараканы какие-то сушёные!

– Это местная фасоль, – проницательно прошептал сосед.

– Блин… ты часом не приколдовываешь… на досуге? – Воронцов что-то прошипел или просто выдохнул сквозь стиснутые зубы. Виктор мстительно поиграл с крупами. Потом чуть взаправду ни уронил один из контейнеров и баловаться прекратил.

– Нет, – будто кто-то сомневался. – Виктор. Вторая полка. Коробка прямо перед твоим носом…

– Ты заблуждаешься, – поучительно, копируя какую-то до боли знакомую, но от памяти ускользающую интонацию, запел Шерхан, – если считаешь, что у меня нос на уровне двадцати сантиметров над полом… – и потом, как будто вспомнив. Гвоздь в крышку гроба. В крышку бытового гроба одного впечатлительного нлошника. – А где кастрюли?

– Господи… закажи чего-нибудь, – взмолился Сергей. В голосе его прозвучала боль многих поколений щепетильных офисных сотрудников. Чистеньких клерков и чокнутых домохозяек. Виктор фыркнул, подавив малодушное желание расхохотаться. – Ты за три года ни разу ничего не готовил, чего вдруг приспичило-то?

– Уж прям? – не поверил борец, припоминая. Три года…

– В последний раз ты сжёг плиту, разогревая готовый ужин… – о да, Шерхан тот случай помнил хорошо. Особенно, конечно, ярость перепугавшегося не на шутку мозгоправа. Как он, вообще, умудрился учудить нечто подобное, мужик и сам не понимал.

– Ха-ха, – вероятно, это была совесть. Ну, или нечто наиболее к ней приближённое. Шириханов потёр неоднократно ломанный нос запястьем. – Так я уснул…

– Виктор…

– Я что, зря их ловил? – выдал мужик, соображая, чем бы ещё добить конкурента за выживание в сложном межконфессиональном климате на Малой Межконфессиональной. – Где кастрюли говори! У меня заложник – твою любимый утюг!

– На полке… – быстро спохватился блондин. «Ишь ты! Занервничал!» – зло покосившись на предмет пререканий, покривился Виктор. – Рядом с плитой и столом разделочным. Бери ту, что со стеклянной крышкой… только не разбей…

В этот момент из динамиков раздался душераздирающий лязг и какие-то звонкие удары. Шерхан вздрогнул, инстинктивно взвившись на ноги. И опрокинул разделочную доску, оставленную навесу одним концом. Нож воткнулся в пол у самых пальцев босой ступни. Доигрался, решил Виктор и повесил трубку.

Борец ещё посмеялся, собрал грязную посуду, почистил следы несуществующих «преступлений», подспудно отправив Сергею максимально безнадёжное в смысле прогнозируемой генеральной уборки (евроремонта) послание. Перекусил. И со всей тщательностью сервировал стол. Прикол имел все шансы.

До половины девятого Виктор просидел за бумагами по делу Эдвардса. Минут в двадцать-двадцать пять Шириханов понял, что дождаться возвращения загулявшего клерка ему сегодня не светит. Приняв быстрый душ и побрившись, Шерхан неторопливо собрался на работу. «Я ходил по всем дорогам и туда, и сюда, Обернулся – и не смог разглядеть следы». Заезжать в Статут он не планировал, но всё же выработавшейся привычке дресс-кода остался верен. Как оказалось, не зря. Вечер из-за повышенных мер безопасности в связи с заседанием Совета выдался тихим. Лифты снова застряли где-то на нижних этажах, курсируя от стоянки до пятнадцатого. И Шириханов со вздохом отправился тренировать ноги. Благо, хоть машина его не подводила. Сверив карты, Шерхан лишь снова разочарованно вздохнул: ничего. Пара импульсов, тотчас погашенных. Тухло. Стоя на светофоре, он бессмысленно переключал треки, щёлкая по дисплею. Значит, домой мы не торопимся… Подумав, Виктор отбил по электронной картотеке белую квази-шкоду соседа, и, не чинясь, запросил местоположение. Поди, жрать в какой-нибудь ресторан поехал. Трусливая задница. Больше всего борец не любил, когда срывались такие претенциозные приколы. Коротко переговорив с диспетчером, уже немного разозлённый, мужик повернул по проспекту Параллелей направо, не доезжая съезда на первый уровень. В Статуте начало «ночной смены» проходило под эгидой упорного труда. Дух усердия, тяжким бременем повисший в воздухе, бил по хребту исподтишка, но без промаха. Отдел никуда сегодня не высылали. Это, конечно, пока. Ведь Виктор и приехал раньше времени. Досрочно даже в смысле условий дежурства.