Читать книгу Плюш - Тея Лав - Страница 7

25 февраля

– Вот черт.

Я тяжело вздыхаю, когда розовая лужица образуется на целой странице учебника по социологии. Поставив стакан с молочным коктейлем рядом с собой, я трясу книгой, чтобы стряхнуть капли. Но дело сделано, буквы размазаны, ущерб нанесен.

Сегодняшняя игра назначена раньше, поэтому я решила не ходить домой, а зависнуть в библиотеке и провести время с пользой. Если не брать в расчет испорченный учебник, то все идет по плану.

Раздел науки – это самый длинный и узкий проход в библиотеке с многоуровневыми и ступенчатыми стеллажами. Я сижу на полу в проходе, вытянув ноги. На моей школьной юбке красуется учебник с не самой приятной темой. То есть она достаточно банальна и избита, чтобы прямо сейчас издеваться над собой, зачитываясь социологией морали.

Это даже звучит как-то глупо.

Тем не менее, я погружаюсь в текст с головой и не сразу слышу вибрацию телефона. Быстро вынув его из сумки, я озираюсь в ожидании вездесущей миссис Локхарт, которая слышит наши телефоны, даже если включен беззвучный режим. Я читаю сообщение и улыбаюсь экрану своего телефона.

СТРАННЫЙ БАРИСТА: Да. После игры. Я напишу.

***

23 февраля

Как только захлопываются дверцы, наступает тишина. Парковка возле Центра искусства практически не освещена, так что вряд ли кто заметит припаркованный здесь внедорожник. Разве что охранник, но ему вряд ли есть до этого дело.

– Это твоя привычка или какой-то способ для чего-то, я не совсем понимаю, – произносит тренер Фаррелл.

Я смотрю на его лицо, освещенное тихо работающей аудиосистемой.

– Это был вопрос?

Он склоняет голову набок.

– Почему ты разгуливаешь одна по ночам?

Не могу сказать, что мне не нравится его забота. Но я не хочу видеть перед собой бурчащего тренера. Он совсем не такой.

– Не сработает, – говорю я.

Его поза расслаблена: руки лежат на руле, ноги широко расставлены. Он с интересом изучает меня, словно пытается понять.

– Что именно? – уточняет тренер.

Откинувшись на сиденье, я смотрю в лобовое стекло, вглядываюсь в темноту, окружающую город.

– То, что ты сейчас делаешь. Я ясно дала понять, зачем мы оба будем здесь, и вот мы здесь, и ты снова хочешь начинать подобный разговор: «О, мисс Роббинс, мы в тупике», «О, это неправильно, так нельзя».

Несколько секунд он молчит, и я даже не смотрю на него. Какой смысл начинать крутить эту пластинку заново, если мы оба здесь? Я устала.

– Ты права, – со вздохом произносит он. – Но я не отказываюсь от своих слов.

– И ты мечешься между зовом плоти и честью? – Я не хотела именно так интерпретировать этот вопрос. Но уже поздно.

Повернув голову, я не могу определить эмоцию на его лице. Либо едва сдерживаемый смех, либо недоумение. Может, и то и другое.

– Зовом плоти и честью, – повторяет он.

Хмыкнув, он широко улыбается и опускает голову. По вздрагивающим плечам не сложно определить, что он смеется.

– Ну, может, формулировка не совсем точная, – тараторю я.

Успокоившись, тренер Фаррелл поднимает голову, вновь глядя на меня. От его улыбки мое сердце плавится. Господи, я просто без ума от него.

– Ну а теперь серьезно, – теперь он не улыбается. – Даже не знаю, с чего начать. Наверное, с того, что я самый несерьезный и безответственный человек. Ведь если бы я был серьезным и ответственным, меня бы здесь не было.

С этим трудно поспорить. Но мне не совсем верится, что он именно такой. Возможно, мне есть за что на него злиться, но для этого можно подобрать другие определения.

– Можешь перечислять бесконечно, – отвечаю я, глядя на него из-под полуопущенных век. – Но поверь, я знаю.

Мы оба понимаем, что нарушаем определенные правила, что нужно быть осторожными.

– Я не знаю, что с этим делать, Вивиан, – признается тренер Фаррелл. – С нами.

От его мягкости в грубом голосе и от произнесенных слов я чувствую какую-то эйфорию. Мне не плевать на создавшуюся ситуацию, но я ощущаю прилив сил и уверенность. Так многое хочется сделать прямо сейчас. Например, накинуться на него и вновь ощутить под собой его твердость.

– Не сопротивляться, – предлагаю я и тяну к нему руку.

Тренер смотрит на нее лишь секунду, затем сжимает ее своей большой и теплой ладонью.

На его плечах большой груз ответственности, и я хочу снять хотя бы часть.

– Я не ребенок.

Его хватка становится сильнее.

– Я вижу.

По телу разливается тепло. Быть может, это слишком глупо и наивно, но у меня такое ощущение, что я именно с тем, с кем и должна быть. И пусть все это нужно хранить в секрете, это не должно стать для меня огромной проблемой.

– Тогда, весной…– начинает он, и я вынуждена отвернуться и сесть прямо.

– Пожалуйста, давай просто это забудем.

Тренер Фаррелл возвращает свои руки на руль и смыкает губы в тонкую линию.

– Я совершенно забыл, с кем нахожусь, – продолжает говорить он, не обращая внимания на мои бегающие глаза. – Ты…– он пристально всматривается в мое лицо, наклонившись вперед… – заставила меня потерять контроль.

Скорее всего, это комплимент. В любом случае, я уже поняла, что имею над ним какую-то непонятную власть. Боже, надеюсь, я не слишком обольщаюсь.

Его слова возвращают меня в тот теплый и дождливый майский вечер. Ведь именно на этом самом месте я сидела тогда, когда пыталась соблазнить его. Когда начался дождь, я забралась обратно в его машину и буквально накинулась на него. Сначала он отстранился, затем посмотрев на меня несколько секунд, сам поцеловал. Я помню этот жар, помню его и свое возбуждение. Эти мокрые страстные поцелуи, бессвязное пошлое шептание. Все, что было до этого в моей жизни, сейчас кажется таким нелепым. Его прикосновения были грубыми и возбуждающими. В какой-то момент я оказалась без джемпера, а он с опущенными джинсами. Я прикоснулась к его бархатистой коже…там…своими губами.

Но затем все резко закончилось. Меня словно швырнули с небес на землю. Он сказал, что я еще маленькая, что я просто…школьница. И много чего еще, и я не хочу сейчас вспоминать.

– Тогда мне было стыдно, – бормочу я, медленно возвращаясь из воспоминаний в реальность.

Он издает тихий стон, который вызывает вибрацию во всем моем теле.

– Как и мне. За самого себя. Я поступил грубо с тобой. Ты ни в чем не виновата.

Наверное, так и есть. Но я больше не хочу быть выставленной жертвой. У меня было на это целых восемь месяцев.

– Восемь месяцев, – вслух произношу я. – Я сходила с ума от желания и ненавидела тебя восемь месяцев.

Его тело оказывается слишком близко, от чего мое дыхание становится частым. Легкий мужской аромат заполняет все мое пространство. Нужно бы прекращать разговоры. Желание вновь на него наброситься растет с каждой секундой.

– Поверь мне, я все это время так же сходил с ума, наблюдая за тобой издалека.

Сжав бедра вместе, я начинаю ерзать от его напряженного взгляда. Моя кожа горит.

– Ты боялся, что я кому-то разболтаю? – облизнув пересохшие губы, интересуюсь я.

Этот вопрос тоже мучил меня все это время. Мне важно знать, что он думает обо мне, если исключить сексуальное притяжение. Что я представляю для него, как личность?

Тренер протягивает руку и цепляет большим пальцем мой подбородок. Его глаза на уровне моих. Это пытка – его сжигающий заживо взгляд.

– Не без этого, – отвечает он. – Но это последнее, о чем я думал. В тебе есть что-то, – он замолкает на пару секунд, – что заставляет меня плюнуть на все, просто не думать.

Самый подходящий момент, чтобы поцеловать его. Я ждала этого так долго.

Но вместо этого, я задаю вопрос, который мучает меня так же, как и желание:

– Кто она?

Он не уточняет, потому что прекрасно знает, о ком идет речь. Мне приходится бороться со слепой ревностью, но я должна знать. Мы не говорим об отношениях, но будет нечестно, если у него уже кто-то есть. Черт, мне даже думать об этом больно.

Он убирает руку и смотрит вперед, выпрямив спину. Он такой большой. Сильный, подтянутый. Его мышцы не сложно заметить даже под толстовкой.

Несмотря на потерю тепла его руки, я уверена, что мой вопрос резонный. Но он отвечает не сразу.

– А ты с Лестером, Вивиан?

Ого. У меня даже округляются глаза.

– Вопросом на вопрос?

Он приподнимает одну бровь.

Тааак ясно. Мы снова играем в эту словесную перепалку. Признаюсь, мне она даже нравится.

– Признайся, что тебя это волнует, что тебе не все равно, и то, что ты мучил его на тренировке именно из-за того, что в тот вечер я уехала с ним, – бросив вызов, я складываю руки на груди.

Тихо хмыкнув, тренер Фаррелл качает головой.

– Так не пойдет.

– Думаю, это сработает, – не соглашаюсь я, все еще в ожидании ответа.

– Это же очевидно, – признается он, и мое сердце совершает кульбит. – Я вел себя с парнем непрофессионально, но мне чертовски, чертовски было сложно себя контролировать и не представлять тебя с ним.

Кульбит? Забудьте.

Мое сердце исполняет канкан.

– Думаю, Лестера не стоит мучить. У меня с ним давно ничего нет. Тогда я увидела эту девушку, она назвала твое имя и, – я замолкаю. – Мне нужно было что-то сделать.

– Чтобы заставить меня ревновать? – уточняет он.

Мои глаза опущены, я не вижу его лица.

– Да.

– У тебя получилось.

Подняв глаза, мне приходится бороться с широкой улыбкой. Но она сползает, когда я осознаю, что на мой вопрос он так и не ответил.

– Кто она?

Тренер Фаррелл вздыхает, проведя ладонью по своей щетине.

– Она знакомая. Это все что я могу сказать. У меня есть жизнь, Вивиан, за пределами школы.

Я чувствую себя глупо. Конечно, есть. Друзья, знакомые, девушки, знакомые девушки…

Долбаные девушки!

Заметив мое замешательство, тренер Фаррелл вновь приближается ко мне.

– Не думай об этом.

Хрипловатые нотки в его голосе заставляют меня отпустить эти мысли. Честно признаться, все, что я хочу сейчас – это его руки и губы на своей коже.

– Ладно, тренер Фаррелл, – произношу я и беру на себя смелость провести ладонью по его заросшей щеке.

Мне это нужно.

От моего прикосновения тренер прикрывает веки и кажется таким непривычно уязвимым.

– Я не твой тренер, – открыв глаза, произносит он.

– Спасибо и на этом, – отвечаю я.

Да уж. Спасибо, Вселенная за то, что он не мой личный тренер, а мне восемнадцать.

Моя ладонь все еще на его щеке. Он делает еще один рывок, и теперь наши лица в дюйме друг от друга. Я чувствую его теплое дыхание на своих губах. По телу прокатывается возбуждающая дрожь.

– Назови мое имя, – шепотом просит он.

Я произношу на выдохе:

– Лиам.

Мой мозг полностью отключается, когда его губы соединяются с моими. Сначала он целует меня нежно, без языка, словно пробуя на вкус. Но постепенно в нас обоих просыпается желания сделать больше. Воспоминания о весне ударяют в мою голову, когда я просовываю язык в его жаркий рот. Он тихо стонет, когда мы углубляем поцелуй.

Лиам кладет свою руку мне на затылок, пальцами зарывшись в волосы. Обеими руками я обвиваю его шею, пока наши языки сплетаются.

Мне мало. Слишком мало.

– Какая ты сладкая, Вивиан, – бормочет он, оторвавшись от моих губ. – Я боялся, что забуду твой вкус.

– Ты серьезно? – Я оставляю крошечный поцелуй на его челюсти, чувствуя покалывание.

– Ты сомневаешься? – Его хватка на моем затылке становится сильнее.

Я царапаю его щетину ногтями. Мне она нравится. Его грубая мужественность.

– Мне казалось, тебе нет до меня дела, – признаюсь я, все еще водя пальцем по его челюсти.

Мне действительно так казалось. И у меня еще остался страх, что он вновь меня оттолкнет.

– Это не так, – произносит он и снова впивается в мои губы.

Я отвечаю со всей страстью, на которую способна. Мне едва удается вдохнуть воздуха между этими безумными ласками.

Лиам снова разрывает наш поцелуй, но лишь для того, чтобы переместить свои губы на мою шею. Я откидываю голову. Еще я страшно возбуждена и постоянно ерзаю. Его поцелуи и щекотание бороды составляют яркий тандем, и мое тело отказывается ограничиваться только этим.

Моя рука ложится на его бедро. Еще чуть-чуть, и я почувствую своими пальцами, как он возбужден. Его нога слегка дергается под моим прикосновением, но при этом он не прекращает меня целовать, все сильнее и сильнее сжимая мое тело в своих сильных руках.

Все повторяется. Эта машина, эти поцелуи…

Пожалуйста, пусть в этот раз это не закончится. Нет, я отказываюсь останавливаться.

Стянув с себя куртку и не отрываясь от его губ, я снова оборачиваю свои руки вокруг его шеи. Лиам тяжело дышит, его рука осторожно скользит к моей груди, и я ощущаю пульсацию между своих ног.

Не останавливайся. Только не останавливайся…

Мне кажется, я сказала это вслух, потому что Лиам что-то бормочет мне в губы. Что-то похожее на «угу».

Сигнал проезжающего автомобиля разрушает нашу связь. Мы непроизвольно вздрагиваем и разрываем поцелуй.

– Черт, – сквозь зубы цедит Лиам.

Согласна.

– Мы должны быть осторожны, – говорит он, тяжело дыша и выпуская мою голову из своего захвата.

Мне хочется скулить от этой потери.

– Мы будем, – дрожащим голосом отвечаю я.

Он удобнее устраивается на водительском кресле.

– Это значит, что не стоит устраивать шоу на парковке.

Он прав. Я тяжело вздыхаю и тоже откидываюсь в кресле.

– Мы можем убраться отсюда.

Лиам кладет руку на руль, под его пальцами кожаная обивка издает скрип.

– Давай я отвезу тебя домой.

Не веря своим ушам, я выпрямляюсь в струну и смотрю на него.

– Ты не сделаешь это снова.

Не сразу, но поняв, о чем я, Лиам прочищает горло, затем протягивает руку и нежным движением заправляет прядь моих волос за ухо.

– Ты такая нетерпеливая.

Я ухмыляюсь.

– Восемь месяцев. Думаю, это та еще выдержка.

Он улыбается, не отнимая руки. Теперь его пальцы нежно прикасаются к моей щеке. Я чувствую мозоли от клюшки.

– Согласен. Но не все сразу. К тому же, уже поздно. – Он смотрит на электронные часы на приборной панели.

Сомкнув губы, я пытаюсь успокоить свои разбушевавшиеся гормоны.

– Ты не станешь мне устанавливать комендантский час, – говорю я. – Даже мои родители этого не делают.

Убрав руку, Лиам снова кажется расслабленным. Просто идеальным для меня. На его губах играет усмешка, а в глазах вспыхивает шаловливый огонек. Его забавляет, когда я злюсь.

– Хорошо, но тебе нужно поучиться терпению.

Поддавшись вперед, я кладу руку на его бедро в слишком опасной близости от заметной выпуклости.

– Договорились.

Он втягивает воздух, и улыбка слетает с его губ. Теперь улыбаюсь я.

Убрав руку, я пристегиваю ремень и кладу свою куртку себе на колени.

– Я подчиняюсь в последний раз, – твердо заявляю я.

Лиам заводит мотор и тихо смеется.

– Не зарекайся.

Я покидаю его машину в том же переулке, и нас обоих преследует дежавю. Он целует меня, перед тем как мне выйти, и мы обмениваемся номерами. Лиам снова просит меня быть осторожной. Я забиваю его номер в контакт, который появился у меня в прошлом году. Мы с папой ездили в Ванкувер, и пока он разговаривал в офисе со своими заказчиками, я спустилась купить ему кофе. Парень-бариста намеренно долго выполнял мой заказ, пока не решился попросить мой номер. Но вместо этого я записала его и почти сразу же о нем забыла. Теперь цифры странного баристы стерты навсегда, и вместо них номер моего…парня?

Черт, Лиам мой парень?

Это не совсем вписывается в то, что между нами происходит. Мы вынуждены скрываться. И он не похож на парня. Он уже мужчина. Наша разница в семь лет. Пусть это кажется для кого-то огромной пропастью, для меня она не значит ничего.

***

25 февраля

Вторую домашнюю игру в серии с Мэйпл Ридж наша команда проигрывает. Парни уныло катятся к выходу, когда звучит финальный гудок. Следующая игра будет на арене соперников, а играть без поддержки всегда тяжело.

Дома я сбрасываю с себя одежду и плетусь в душ. Мы не виделись почти два дня. Лиам был занят на тренировках, а я просидела весь день дома. Мама с папой переглянулись, когда сегодня утром я с широкой улыбкой помчалась в школу.

Сегодня он ответил, что мы увидимся, когда я спросила его об этом по эсэмэс, поэтому мне нужно привести себя в порядок и только ждать.

Имея под рукой профессионального визажиста, я снабжена различными бутылочками, флакончиками с масками, кремами для ухода за кожей моего возраста. Ну и естественно косметикой. Все это стоит на маленьком декоративном столике в моей спальне. Мне не приходится пользоваться всем этим, поэтому часть косметики я отдаю Трейси.

Пока я привожу себя в порядок, сидя на пуфике, мне на телефон приходит эсэмэс. Я подскакиваю и падаю животом на кровать, схватив телефон с прикроватной тумбы.

СТРАННЫЙ БАРИСТА: Ты не голодна?

Я: Очень.

Надеюсь, он понял, что я о еде. Боже, ну конечно, мы о еде.

СТРАННЫЙ БАРИСТА: Через час я буду ждать тебя в переулке.

Я улыбаюсь, предвкушая нашу встречу. Поднявшись с кровати, я выглядываю в окно. Сумерки уже опустились на город, а через час будет совсем темно.

Я принимаюсь рыться в вещах и спустя сорок с лишним минут, на мне узкая темно-зеленая юбка с замком от пупка до самого подола и белая футболка с длинными рукавами. Перепрыгивая через ступеньку, я спускаюсь вниз. Папа с мамой о чем-то оживленно говорят, сидя на диване в гостиной. Они так заняты друг другом, что не слышат моих шагов. Мама игриво хихикает и заползает к папе на колени. Милая картина. Но когда папа с тихим рычанием ударяет маму по заднице, я прочищаю горло. Я люблю своих родителей, но наблюдать подобные моменты – спасибо. Здоровая психика мне важней.

– Ой, Вив. – Мама пытается сползти с коленей папы, но он ее удерживает.

– Можете продолжать, – хмыкнув, говорю я и подхожу к маленькой гардеробной размером в пару шагов.

Я надеваю теплый, достающий мне почти до икр коричневый кардиган и ботинки на невысоком толстом каблуке.

– Скоро ужин, – наблюдая за мной, говорит папа.

Натянув шапку, я хватаюсь за дверную ручку.

– Я съем все, что вы мне оставите, клянусь. Но сейчас я хочу погулять. До скорого.

Не давая шанса им ответить, я выхожу на улицу. Думаю, они бы вряд ли это сделали. Я свалила вовремя.

Машина Лиама оказалась чуть дальше по переулку, дальше от входа в парк. Когда я забираюсь в салон, он несколько секунд изучает меня, прежде чем поцеловать. На нем снова одна лишь толстовка и черные брюки, заправленные в кожаные ботинки.

Мне до сих пор не верится, что я с ним. Что я могу коснуться его, поцеловать. Месяцы моих мучений остались позади.

– Ну что, хочешь перекусить? – после поцелуя интересуется он.

Я киваю и пристегиваю ремень.

– Да, но…

Он улавливает мое замешательство.

– Да, к сожалению, мы вряд ли сможем поесть в городе. Кто-нибудь все равно увидит.

У меня сводит желудок от досады. Но это то, что необходимо. Прятаться. Если даже мы будем бывать в тех местах, где не бывают наши знакомые, кто-нибудь может заметить. Парень, который знает парня, который знает парня и так далее. Я не утверждаю, что в Эшборо каждый знает каждого. Но ручаюсь за то, что тренера любимой команды Эшборо Флэйм уже знают все. В городе нет больше команд, играющих на таком уровне, и нашей школе принадлежит единственная в городе ледовая арена. В государственной школе Сэмуэля Хэдли есть своя команда, но они участвуют лишь в окружных соревнованиях.

– Тогда удиви меня, – улыбнувшись, говорю я.

Он ведет машину одной рукой, а второй рассеяно гладит мое колено. Это такое обыденное прикосновение, словно мы вместе кучу времени.

– Как скажешь, – мягко отвечает Лиам.

Через пятнадцать минут мы оказываемся за пределами города на берегу озера. В озерной глади отражаются звезды и полумесяц. Здесь так тихо, что можно услышать малейший шорох. Рядом находится небольшой холм. Если на него взобраться, то можно увидеть далекие огни Ванкувера.

– Нашел это место, когда переехал сюда, – говорит Лиам, пристально глядя на озеро.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него. Мы ведь практически ничего не знаем друг о друге.

– Ты скучаешь по Торонто? – спрашиваю я.

Мы стоим на самом берегу в шаге друг от друга.

– Да, – отвечает Лиам. – Иногда мне не хватает его энергии.

– И ты не жалеешь, что оказался здесь?

Он смотрит на меня, улыбнувшись одним уголком рта. Я не хочу, чтобы он думал, что я намекаю на себя. Мне действительно интересно.

– В какой-то момент я жалел о своем согласии, когда мне предложили здесь работу. Мне было тесно и дико. Но рядом океан и здесь тепло. – Он указывает на свою черную толстовку. – В Торонто еще лежит снег.

– Видишь, как много плюсов, – говорю я.

– Да, – соглашается он. – Их оказалось гораздо больше, чем я думал.

Он тянет меня к своей груди, и я прижимаюсь к его высокому и сильному телу. От его аромата у меня подгибаются колени.

Мы стоим так примерно минуту. Затем он ведет меня к машине и достает из багажника пакет с едой.

– Не знаю, что ты ешь, – говорит Лиам, раскладывая на капоте картошку фри, чипсы, какой-то салат в пластиковой упаковке, упаковку печенья «Орео», пончики в бумажном пакете.

Я давлюсь от смеха, наблюдая за этим.

– Что? – Лиам опускает руки. – Не говори мне, что сидишь на какой-нибудь диете.

– Нет, – я качаю головой.

– Ладно, тогда ты должна все это съесть. – Он приближается ко мне.

Я приникаю к его телу своим.

– На будущее: я обожаю молочные коктейли.

Он опускает голову и оставляет легкий поцелуй на моих губах.

– Понял.

– Ты расстроен? – интересуюсь я.

Он пожимает плечами, глядя в сторону.

– Меня больше волнует реакция парней. Нужно уметь проигрывать. И вот еще что, на будущее, – повторяет он мои слова. – С тобой я не стану обсуждать хоккей.

– Что? – Я даже отстраняюсь. – Почему?

– Потому что он итак занимает большую часть моей жизни.

И для этого у него есть друзья и сама команда.

– Я так понимаю, что я должна развлекать вас, тренер Фаррелл, в ваше свободное время?

Его глаза вспыхивают опасным огоньком, когда я называю его тренером.

– А у вас получится, мисс Роббинс?

Минут через двадцать, когда картошка фри и несколько печений съедены, я сижу на капоте «Рэма», крепко стискивая ногами бедра Лиама. Он стоит передо мной и целует меня, лаская руками мою спину под кардиганом. Я чувствую, что он хочет большего, но кроме движения бедер он ничего себе не позволяет. Мои руки тоже под его толстовкой, под тонкой тканью футболки я прощупываю кубики его пресса. От нашего общего горячего дыхания исходит пар.

Вибрация в кармане его джинсов отвлекает нас от дела. Ненавижу, что нас прерывают. Вздохнув, Лиам отстраняется от меня, проведя пальцем по моим губам. Без него мне моментально становится холодно.

– Мне нужно ответить, – говорит он.

Я киваю и остаюсь на месте, когда он отходит на несколько шагов.

– Нет, старик, я не дома. А в чем проблема? – Он слушает какое-то время, изредка бросая на меня взгляды. – Ты издеваешься. Прямо сейчас? Черт. Да, я занят.

То, что ему говорит собеседник, очевидно, что-то из категории «кого ты трахаешь сейчас, бро», потому что Лиам стискивает челюсть и хмыкает.

Он старше моих ровесников, но не настолько, чтобы слишком от них отличаться в те моменты, когда дело касается пошлых шуток. Конечно, у меня нет богатого опыта, чтобы рассуждать о подобном, но я очень наблюдательна. В большинстве случаев парни ведут себя слишком очевидно.

– Заткнись, Реджи, – огрызается Лиам. – Хорошо, договорились. Но ты мне должен, сукин сын.

Засунув телефон обратно в карман, он возвращается ко мне.

– Я услышала нецензурную лексику.

Он улыбается и закрывает на мне мой распахнутый кардиган.

– Поверь мне, парни слышат от меня и не такое, когда ползают на льду, как улитки.

Я смеюсь, слегка откинув голову.

– Тебе нужно ехать, да?

Он неохотно кивает.

– Моему другу нужна помощь.

– Что-то серьезное? – Я спрыгиваю с капота, и теперь мне приходится задирать голову, чтобы видеть лицо Лиама.

– Я бы так не сказал, – уклончиво отвечает он.

– Ладно. – Стараясь не показывать своего разочарования, я плетусь к машине.

Когда мы уже выезжаем на дорогу, я размышляю вслух:

– Реджи. Реджи-Рукав?

На лице Лиама сначала появляется удивление, затем он кивает головой.

– Да точно. Так ты знаешь его?

– Немного. Мой папа с ним знаком.

– У твоего отца есть татуировки? – интересуется Лиам.

Я разворачиваюсь полубоком.

– Какой ты предвзятый. Разве больше нет причин общаться с тату-мастером?

Лиам громко смеется, игриво дернув меня за прядь волос.

– Скажи честно.

– Ладно, – сдаюсь я. – Реджи сделал папе татуировку на пальце правой руки. И это всего лишь крошечная точка, потому что папа до смерти боится игл.

Лиам едва сдерживает смех.

– Тогда зачем он пошел в тату-салон?

– Уже не помню, но он что-то проспорил маме.

Он откровенно смеется.

– Твои родители веселые.

– Не то слово, – я притворно закатываю глаза.

Мы больше не говорим, так как он останавливает машину в переулке перед моей улицей. Мне не хочется уходить. Если признаться самой себе, когда я думала о нем, то даже представить не могла, что мы будем так непринужденно болтать и даже спорить. Мне он казался слишком серьезным. Но все оказалось так легко и непринужденно. Так и должно быть. Вот только все это мне нужно скрывать.

– У нас две выездные игры, – говорит Лиам, постукивая пальцами по рулю. – Буду занят, но к концу недели сможем что-нибудь придумать.

Да, боже, в любое время.

Наклонившись, он проводит пальцем по моим губам, затем целует.

– Я буду скучать.