Читать книгу Я не вру, мама - Тимур Нигматуллин - Страница 7

Мы сидим с Бабаем на кухне и смотрим, как Абика печет балиш. Запах, идущий из духовки, приковал нас к столу, и мы вынужденно обсуждаем мировые проблемы, периодически поглядывая на духовку.

– Что в мире происходит? – спрашивает Бабай, попивая чай из стакана.

– В каком? В капиталистическом или в социалистическом?

– В твоем мире – в школьном! Другие миры мне по телевизору в программе «Время» показывают.

– А-а-а… в школьном! В школьном особо ничего. Я сижу на задней парте, доску мне не видно, учительницу я не слышу. Когда говорят: «Встань, Муратов, и отвечай», я встаю и отвечаю!

– И что ты отвечаешь? Раз тебе ничего не видно и не слышно! Так же и двойку схлопотать можно!

– Я отвечаю: «Ставьте мне двойку, учительница! Я ничего не знаю!»

– Так прямо и говоришь?

– Так прямо и говорю!

– Молодец! Горжусь внуком!

Пока мы с Бабаем несем эту ахинею, Абикин балиш подрумянивается и слегка потрескивает в печи.

– Не упустишь? – переживает Бабай.

– Не сгорит? – волнуюсь я.

– Не мешайте! Дальше друг другу лапшу на уши вешайте, – надевая рукавицы, говорит Абика и вытаскивает противень из духовки, – еще рано!

– А за четверть что вышло, раз ты ничего не знаешь? – продолжает Бабай разговор. – Тебя больше не выгоняют с уроков?

– Еще как выгоняют, – говорю я, – постоянно выгоняют. Мало им того, что я сижу на задней парте и ничего не вижу, так они еще правило придумали: кто вертится – тот живо встал и вышел из класса!

– Так и говорят? – удивилась Абика. – Маскара!

– Так и говорят! – подхватил я ее возмущение. – А как я должен увидеть доску не вертясь?

– Бедный балам, – вздыхает Абика. – А почему ты на первой не сидишь? Завтра пойду к вашему директору и задам ему этот вопрос!

– Вот-вот! – поддакиваю я специально. – Пойди! Только у них система такая – плохо видящие отличники на первых партах, зрячие двоечники – на последних. Никакого социализма! Еще пугают постоянно! Узурпаторы!

– Кем пугают? – возмущенно спросила Абика.

– Им, – показал пальцем я на Бабая, – постоянно им пугают.

– Алла сактасын, – воскликнула Абика и удивленно посмотрела на Бабая, – ты что там натворил?

– Я? – поперхнулся чаем Бабай.

Мне пришлось отвернуться к окну, чтоб никто не увидел мою улыбку. Конечно, в школе нас Бабаем уже не пугают, в садике – да! В школе уже непедагогично за нарушения пугать или ставить в угол. Либо вон из класса, либо красным цветом в дневнике. Без предупреждения и отговорок. У меня полдневника красным залито. У Иваниди весь. Пиркина учительница любит за отсутствие подвижности и ставит ему четверки. А Алису всем в пример ставит!

– Алиса, – говорит Валентина Павловна, – это тот ученик, на которого надо равняться!

– Алиса, – шепчу я ей, – дай списать! Убери локоть! Мне сказали на тебя равняться.

Списывать у Алисы трудно. Она левша, а сидит справа от меня. Рукой своей левой половину парты отрезала – ничего не видно!

– Сам, Муратов! Сам! – высокомерно говорит Алиса. – Я тебе уже говорила: у нас с тобой хоть и есть совместная тайна, но за партой она не действует!

– Тогда я врать тебе за партой буду! Поняла? Вон у тебя бантик сбился и висит!

– Примитивно, Муратов! – не отрывая взгляд от доски, говорит Алиса и слегка приподнимает свою левую руку от парты. – Быстрее только!

Рисовать буквы «Ж» бессмысленно. Мне все равно не удастся никогда в жизни так ровно, словно это жук-аккуратист, вывести эту букву. У Алисы «Ж» идеальное! У меня: лишь бы было похоже…