Читать книгу (не) Его Зараза - Тина Мортон - Страница 11

Никогда не думала, что буду ненавидеть солнце. Что за злая шутка высших сил, пославших впервые за всю дождливую неделю ясную погоду без единой тучи? Именно сегодня, в день похорон.

Почему во всех фильмах гроб опускают в могилу под ритмичный стук дождя, а в жизни светит солнце? Как оно вообще смеет сиять в такой день?

Дико осознавать, что миллионы людей сегодня счастливы. Они улыбаются, смеются, ходят на работу и учебу, встречаются с друзьями. За черной кованой оградой, отделяющей могилу дедушки, жизнь кипит, как ни в чем не бывало. И только для меня она остановилась. Моя жизнь, главная ее часть, самая значимая, умерла. И, к сожалению, это не образное выражение. Это жестокая реальность.

Я, наверное, смогла бы воспроизвести в памяти каждую травинку у своих ног, потому как не поднимала головы. Ни когда бесконечная вереница каких-то незнакомых людей выражала свое соболезнование, ни когда пришло время прощаться с дедушкой.

– Мирослава, ты нас позоришь! – сквозь зубы прошипел отец, наклоняясь к моему уху.

– Я не могу! Не пойду! – зажмурилась и замотала головой, повторяя одно и то же.

– Ты должна подойти и попрощаться! Что за детское упрямство? – наотмашь хлестнул словами.

Упрямство!? Он назвал мою боль упрямством? Дернула рукой, за которую крепко держал отец. В ответ хватка на плече усилилась, вынуждая поморщиться.

– Немедленно, Мирослава! – он попытался сдвинуть меня с места, а я, испуганно округлив глаза, уже приготовилась сопротивляться изо всех сил, цепляясь за что угодно.

Я не хочу видеть дедушку таким! Нет! Пожалуйста! Я же… я же еще помню его улыбку. Нежную, ласковую. И глаза… Они светились при взгляде на меня. А руки… Я еще чувствую их тепло на щеке.

Больше никто мне так не улыбается. Никто так на меня не смотрит. Никто не дарит мне то тепло. И никто меня больше ТАК не любит.

У меня остались лишь воспоминания. И иллюзия, что это все сон. Сейчас я проснусь, спущусь вниз и обниму дедушку. Крепко-крепко. А потом мы будем завтракать, и за столом будет звучать его заразительный смех. Ведь так? Да? Я верю.

А отец… Он хочет забрать у меня то последнее, благодаря чему я держусь последние дни. И я готова была упасть на землю, упираться ногами и руками, совершенно наплевав на то, как буду выглядеть в глазах присутствующих.

– Оставь ее. Уже люди смотрят, – спасла меня мама.

В следующую секунду плечо освободилось от захвата. Отец напоследок бросил неприязненный взгляд, презрительно скривив губы.

Так хотелось разреветься. Как ребенок. С криком, со стучащими по земле ногами и руками. Только ко мне не прибежит взволнованная мама, которая способна устранить любую причину плача. А ещё все эти люди, почему-то считающие, что мне нужно их сочувствие. Все, чего я желаю, – остаться одной и дать волю слезам, которые, казалось, должны были закончиться еще в тот день, когда я нашла лежащего на полу кабинета дедушку.

Всегда считала, что определение "бледный как полотно" ничто иное как преувеличение. Разве может человек буквально побелеть? Оказалось, еще как.

Обескровленное лицо напугало до ужаса. Я бросилась к дедушке, упав на колени. Звала его снова и снова, в панике тряся за плечи, но он не приходил в себя. Рядом с ним лежал телефон, видимо он собирался кому-то позвонить. Схватила его, дрожащими пальцами набирая скорую. Не знаю, каким чудом они разобрали, что я сказала сквозь судорожные всхлипы, но не прошло и пятнадцати минут, как мы мчали через ночной город в больницу.

Я пыталась дозвониться до родителей, набирая их снова и снова, но в ответ слышала лишь сухой голос автоответчика. Не описать словами, как мне было страшно. У меня все что-то спрашивали, выясняли о прошлых заболеваниях, о принимаемых лекарствах, о наличии аллергии. А я не знала, что отвечать, на каждый вопрос пожимая плечами. Заболевания? Лекарства? У дедушки отменное здоровье. Он никогда ни на что не жаловался.

Как оказалось позже, я ничего не знала о нем. Никто не знал.

– Ваш дедушка наблюдается у нас почти год с диагнозом опухоль головного мозга. К сожалению, злокачественная и неоперабельная, – от слов лечащего врача ноги перестали держать тут же. Благо, за спиной было куда присесть. – Знаю, для вас это неожиданность, но сохранить болезнь в тайне – его решение. Сейчас, ввиду его состояния, скрывать больше невозможно.

– А, – пришлось приложить усилия, чтобы произнесли вслух вопрос, от которого замирало сердце. – Он ведь очнется, да?

– Я не могу дать никаких гарантий. Нужно верить. То, что он продержался год, – почти чудо. Давайте надеяться на него и в этот раз.

На другом конце коридора показались спешащие родители. Подойдя, они принялись что-то тараторить и расспрашивать врача, а я думала лишь об одном: год – это чудо? Всего лишь год. Это значит… Он мог умереть в любой момент, а я даже не подозревала об этом?

– Нужно верить и надеяться, – долетели до сознания слова врача, произнесенные уже для родителей.

И я верила. Я ни во что в этой жизни так сильно не верила. Именно тогда я поняла, что никакого чуда нет. Дедушка так и не очнулся.