Читать книгу Записки облакам - Тина Телегина - Страница 9

Дослушав рассказ Агнии, я вдруг ощутила нахлынувший со всех сторон приступ тоски.

Накануне развода я тоже остро нуждалась в вере. Испытывала эту потребность как жизненно-важную необходимость. Но бывают такие моменты, когда кажется, что верить больше не во что.

Развод на первый взгляд протекал без каких-либо происшествий. Мы не били посуду, не оскорбляли друг друга, не упрекали и не пытались отыскать признаки чего-то, что могло бы уличить нас в измене. Мы просто приняли решение какое-то время побыть наедине с собой. Хотя, согласитесь, фраза «какое-то время» в контексте развода звучит нелепо.

Все то время, пока длился бракоразводный процесс, я еще как-то могла держать себя в руках. Супруг, безусловно, понимал, что каждому из нас приходится нелегко. Думаю, мы все еще могли бы утешить друг друга. Но, не имея желания говорить в браке, мы как-то не пытались высказаться и при разрыве.

До тех пор, пока у нас еще оставались какие-то обоюдные заботы, пусть и связанные с погребением нашей семьи, мне удавалось заполнять свои мысли и время спешкой и стараниями, необходимость в которых неизбежно возникала в процессе организации развода. Все должно было пройти непременно на высшем уровне.

Но как это бывает всегда, пришло время, и наступил момент, когда рубеж оказался позади. Документы подписаны, на журнальном столике пред нашими глазами лежало свидетельство о расторжении брака.

Не знаю почему, но я настояла на том, чтобы до последнего момента мы жили вместе в нашей с ним квартире. Смирившись с необходимостью развода, супруг принял решение избежать раздела имущества. Квартиру он оставил мне. В качестве прощального подарка.

Когда все формальности были соблюдены, мы решили еще один вечер провести вдвоем. Предполагалось, что на следующий день он съедет. Чемодан с вещами уродливо нарушал интерьер прихожей. Нет, мы не смотрели кассету со свадебным видео, не предались прощальному сексу. Мы просто раскрыли бутылку виски, подаренную нам на свадьбу (я почему-то приняла это решение и не желала его пересматривать, несмотря на кратковременные возражения супруга), и провели вечер за обсуждением повседневных мелочей.

Будто ничего между нами не произошло. Ничего бесповоротного. Ничего рокового.

Когда он уснул, я поправила на нем одеяло, выключила свет и сев в углу комнаты в мягкое кресло у небольшого торшера, где любила проводить вечера за чтением книг, ожидая его с работы, принялась писать.

Время от времени я пыталась посмотреть на теперь уже бывшего супруга. Но вначале мешали слезы, а затем просто не хватило духа.

Я помнила, как много лет назад, делая мне предложение, он сказал:

– Я обещаю сделать тебя счастливой! Верь мне!

И я поверила. Честно говоря, продолжала верить и тогда, ибо в тот вечер я больше всего нуждалась в вере.

Даже остаток ночи, который нам с Ильей предстояло провести вдвоем, казался мне целой вечностью. К слову, странное совпадение имен наших с Агнией бывших супругов изрядно меня позабавило.

Илья мирно посапывал у стены, а я просто смотрела на него, сидя в сторонке.

Вне зависимости от того насколько сильно ты веришь в Бога, он не спустится к тебе с небес. Точно также и Илья завтра должен был уйти не оглянувшись. Это решение мы приняли обоюдно. Обижаться было не на кого. В тот вечер я впервые была благодарна ему за молчание.

Если бы я была уверена в том, что он меня выслушает… Если бы он попросил меня сказать ему хоть что-нибудь напоследок, я бы сказала, что все еще продолжаю верить в наше счастье. Одно на двоих.

Но я знала, что он не спросит и, взяв лист бумаги, стала писать.

«Я не должна тебе верить, как собственно, не имею права прислушиваться и к себе, когда я нахожусь рядом с тобой. Потому что в такие моменты я глуха и слепа. В такие моменты я растворяюсь во рвении овладеть тобой… таком призрачном, неисполнимом, граничащим с наваждением и расстройством психики. Да. Когда я рядом с тобой, мне кажется, что я иду по краю. Один неверный шаг, одна неверная мысль и все полетит к чертям. Мне всегда тебя мало. Я понимаю, что никогда ты не станешь моим сполна.

Даже в моменты интима ты принадлежишь мне лишь на сотую долю. Ты принадлежишь мне телом и только… А я таю в твоих объятиях, и ни о каком владении не может идти и речи. Это я принадлежу тебе, предоставляю право выбора и согласна плясать под твою дудку, какую бы мелодию ты не завел. Но мне так хотелось бы хоть на миг овладеть твоими мыслями, твоими чувствами, мотивами и желаниями. Поглотить их, растворить тебя в восхищении собой.

Мне нет нужды приручать тебя и одомашнивать. Дикий и свободный ты сводишь меня с ума еще больше. Но мне бы так хотелось стать для тебя местом, куда возвращаются после долгих походов, местом, где витают мысли во время длительных странствий.

Я не должна была верить слепо, потому как всему рано или поздно приходит конец. Но сколько бы нам не было отмерено, то время, что мы провели вместе – навсегда останется в памяти частью чего-то настоящего.

Как бы я хотела научиться у тебя этой категоричности, этой свободе мысли, независимости от чужих суждений. Ты независим от всего, даже от меня, а я восхищаюсь тобой, я возвожу тебя на пьедестал своего признания.

Я знаю, я слепа и глупа, если позволяю чувствам взращивать в себе семена сотворения кумира. Но я женщина и мне необходимо кого-нибудь боготворить. У нас, женщин, все вообще намного сложнее и непонятнее. Наверное, вы правильно вышучиваете нашу логику и смеетесь над дамской приверженностью чувствам.

Но я женщина и, да, я не знаю, чего хочу. Не знаю, до тех пор, пока не обретаю это. У нас в принципе есть только два пути. Либо боготворить мужчину и желать, прикоснувшись к его естеству, сотворить вместе с ним еще одно маленькое чудо по образу и подобию, либо стать падшей безбожницей, приняв атеизм любви.

Я встретила тебя. Я никогда не отдавала должное ни одной из религий. Я всегда имела четкое представление того, что Бог существует, но в моем представлении его реальность не вписывалась в рамки приписываемых ему имен. Иисус, Будда, Кришна, Аллах – все они для меня лишь список имен, набор звуков, последовательность букв. Я встретила тебя, и мое сердце вдруг стало различать невидимые до этого силуэты. В моем сердце роль Бога я отвела любви. А ты казался мне собственно ангелом, заботящимся обо мне, создающим и устраивающим мой мир. В какой-то миг любовь стала высшим проявлением реальности. Я не признаю рабство и сектантскую покорность, но я хотела поклоняться любви. Так решила не я, таков был выбор моего сердца.

Я не знаю, что ждет меня дальше, но уверена в одном. Такой, какой я была до встречи с тобой мне уже не стать никогда. Ты сам того не осознавая, изменил меня.

Совершенствуя нас, как творец, любовь всегда создает шедевр. Всему самому лучшему во мне я обязана твоему вниманию или безразличию. И плевать на то, что я придумала тебя, обрисовав дивный образ вокруг всего лишь одной какой-то незначительной детали, некогда тронувшей меня до глубины души. Я уже сама не помню, что это было. Но мир выделил нас среди миллионов других, и когда ты прикоснулся к моей руке, мне захотелось, держась кончиков твоих пальцев, следовать за тобой.

Говорят, поверивший однажды, теряет веру на всю жизнь… Возможно, это и так. Наш путь подошел к концу. Впереди развилка. Я отпускаю тебя с Богом. Но мне все еще очень хочется верить…».

Паста в ручке, которой я писала, закончилась. Сделав еще один небольшой глоток виски, я не сомневалась в том, что меркантильная реальность рано или поздно возобладает. Всему вечному в нашем измерении приходит конец. Боль приглушается, а несбывшаяся любовь перерастает в ностальгию.

Когда-нибудь я снова смогу вспоминать о нас без слез. Взяв со стола зажигалку Ильи, я подожгла исписанный листок бумаги. За окном начинало светать.