Читать книгу Притворись бабочкой - Тория Дрим - Страница 12

Я просыпаюсь с первыми лучами солнца. На часах около шести утра. Лень берет надо мной верх, поэтому я валяюсь в кровати еще полчаса. Ванесса спит, а я поражаюсь тому, как ее не разбудили громкие звуки оповещений, которые раздались, когда я включила мобильник. Я уже даже подготовилась к тому, что она вскочит и кинет в меня подушку, но нет, все обошлось.

Ее вчерашние слова отчетливо впечатались в мою память: «Я знаю, что ты чувствуешь». В очередной раз убеждаюсь в том, что Ванесса Аддерли для меня – огромная тайна.

Я тихо встаю с постели и направляюсь в ванную, стараясь делать все максимально бесшумно. Моя челюсть едва ли не отваливается от изумления, когда глазами я натыкаюсь на стоящий на полке гель для душа с ароматом мандаринов. Мой самый любимый гель, которым я пользовалась на протяжении семи лет! Потом его сняли с производства. Как Ванесса смогла достать эту вещь? Я облазила весь интернет в поисках, но так и не нашла. Похоже, у нас все же есть схожие вкусы.

После, искупавшись, я заворачиваюсь в полотенце и встаю у зеркала, рассматривая себя. Под глазами мешки, которые, очевидно, появились после вчерашних рыданий. Без туши глаза блекнут на фоне бледного лица. Мокрые темные волосы волнами ложатся на плечи. Глядя на свое отражение, я не могу сказать, что оно меня раздражает, но и то, что оно мне нравится – тоже.

Обычно я пользуюсь тушью, чтобы придать взгляду выразительности. Без нее не выхожу никуда, будь то школа, магазин или соседний двор. Глупо, но она придает мне какой-то уверенности в себе.

– Джит! – За дверью слышится крик Ванессы. За один вечер она усвоила очень важную вещь: не называть меня полным именем.

Быстро натягивая одежду, я еще раз кидаю взгляд в сторону зеркала, а потом открываю дверь.

– Доброе утро!

Она неподвижно стоит в дверном проеме в длинной черной майке с изображением какой-то рок-группы. К сожалению, мне не удается разглядеть название.

Ванесса тихо зевает, прикрывая рот рукой. Она с интересом разглядывает меня и будто хочет задать вопрос.

– Ты с утра при параде. – Вместо вопроса Ванесса почти незаметно улыбается и протискивается в ванную.

– Да нет. – Пожимаю плечами. – Как всегда.

Она хмыкает и включает воду. Я отхожу, оставляя для нее немного места.

– Кстати, где ты смогла купить этот гель для душа? Я искала его целый год.

Ванесса умывает лицо и после поднимает голову. Она двигает бровями, что заставляет меня подумать – она явно недовольна моим присутствием здесь. Понимаю, что нужно оставить ее одну.

– Мой папаша, – Ванесса наносит на зубную щетку немного пасты и начинает чистить зубы, приостанавливая разговор на пару мгновений, – директор фирмы, выпускающей эти гели.

Директор? Я знала, что в этот лагерь попадают не самые бедные ребята, но чтобы Ванесса была дочерью обеспеченного человека?

– О-о, – единственное, что слетает с моих уст.

– Наш дом завален этими гелями, шампунями и прочим. Кстати, недавно компания папаши разорилась. – Она говорит очень спокойно, словно ее это нисколько не волнует и разорился чужой мужчина, а не ее родной отец.

– Мне жаль.

Аддерли звонко смеется, бросая щетку в раковину. Я сказала что-то не так?

– Всегда ненавидела его работу. И его тоже.

Последнее слово режет слух. Что произошло у нее в семье, раз она так отзывается об отце? Должно быть, что-то очень серьезное. Аддерли глубоко обижена в душе, и это отражается не только в ее словах, но и в поведении.

– Закрой дверь, – приказывает она мне, не поднимая взгляда.

– Может, мы все же поговорим об этом? – Мне совсем не хочется оставлять ее вот так.

– Я не буду с тобой обсуждать этого пр… – недоговаривает Ванесса, – своего отца. Оставь меня в покое, будь добра.

Мне не нужно повторять еще раз. Я послушно делаю то, о чем она просит, – оставляю ее одну. Видимо, тема отношений с отцом очень больная для Аддерли, и затрагивать ее уж точно не стоит.

Как только я возвращаюсь в комнату, раздается грохот в ванной. Я застываю на месте, прислушиваясь к тому, что там происходит. Переживаю за Аддерли – даже грудь спирает. Она хоть и пытается казаться стальной леди, а все равно живой человек, и сейчас ее чувства, очевидно, задеты.

В дверь стучат, и это отвлекает меня от мыслей о Несс. Я спешу в гостиную. Интересно, кого еще принесло? Смотрю в глазок и теряю дар речи. Ничего себе! К нам пожаловал сам Эванс!

Мне становится не по себе от неожиданного появления Маккоя. Не понимаю, что он здесь забыл. Ему ведь хорошо было со своей роскошной компанией. Я стараюсь отмахнуться от предубеждений и наконец открываю ему дверью. Может, он пришел с хорошими намерениями.

– Маккой?

– Доброе утро, Джит. Как спалось?

Я удивляюсь, насколько он дружелюбен утром. Сегодня, на удивление, Эванс снял свои экстравагантные джинсовые шорты и вместо них нацепил тканевые, бежевые. А футболка на этот раз ярко-оранжевого цвета.

– Доброе. Как ты узнал, что я живу именно в этом доме? – Я выхожу к нему на крыльцо и закрываю за собой дверь. Не хватало еще, чтобы Ванесса вышла в своем ужасном настроении и вылила на Маккоя ведро грязи.

– В холле висит распечатка. Кстати, где ты вчера была? Я тебя искал. – Его глаза пристально изучают мое лицо, пытаясь найти правду, но раскрывать ее я не хочу. Уж точно не сегодня. После пары секунд размышлений выбираю самый верный выход из неловкого положения: сказать, что осталась дома.

– Мне стало нехорошо, поэтому я погуляла немного на воздухе, а потом вернулась сюда, – пожимая плечами, отвечаю я, надеясь, что Маккой поверит.

– О-о. – Эванс задумчиво наклоняет голову набок. – Что с тобой случилось?

– Голова заболела. Давай не будем об этом. Расскажи лучше, как вчера все прошло. Что нового ты узнал?

Я стараюсь сменить тему для разговора, чтобы у Маккоя не появилось ко мне еще больше вопросов.

– Давай прогуляемся к берегу? Я все тебе расскажу, – предлагает он, а я соглашаюсь.

Шагая вперед, я вдруг чувствую, как нога скользит со ступеньки, из-за чего тело будто бы по инерции ведет вперед. Еще чуть-чуть, и я смачно грохнусь с крыльца на траву. Прекрасное начало дня! К счастью, Эванс вовремя хватает меня за руку и спасает от падения.

– Спасибо, – на выдохе выдаю я, пребывая в шоке. Действительно, он не дал мне упасть и разбить себе все, что только можно.

Маккой испуганно глядит на меня, крепче сжимая мою прохладную ладонь. Через несколько секунд его испуг испаряется. Теперь он показывает свою милую улыбку.

– Ты умеешь производить впечатление, – проговаривает Эванс.

Смех автоматически вырывается наружу. Не сдерживаясь, я хохочу на всю округу. И не только из-за его слов. Я замечаю в волосах Маккоя божью коровку.

– Ты тоже. – Я убираю милое создание с его головы и осторожно кладу его на ладонь. – Смотри.

Маккой касается своей головы и следом смеется. Он вряд ли ожидал такого поворота событий.

– Это к удаче, – восклицает Эванс. – Определенно!

Приметы – штука сложная. С одной стороны, поверишь – и будешь зависим от всяких знаков судьбы, упуская действительность, с другой же, если не поверишь – потом будешь жалеть, когда тебя вдруг неожиданно настигнет неприятность.

– Веришь в приметы, Маккой?

– Я вырос в семье, где верят во все существующие приметы. – Его глаза блестят искрами. – Начиная с того, кто зайдет первым в здание компании: если мужчина, то будет удачный день, если женщина – совсем не прибыльный. И заканчивая тем, что мой отец зациклен на том, кто перед ним стоит в пробке. Попробуешь найти в этом логику?

Хм. Это интересный вопрос.

– Он смотрит, кто сидит за рулем? Женщина или мужчина?

Маккой вновь смеется, а после отводит взгляд в сторону и наблюдает за морем. Мы прилично отошли от нашего с Ванессой дома, уже практически на пляже. Приятный морской воздух так и манит скорее добраться до побережья.

– Если перед ним останавливается черная машина, отец верит, что это к неудачам, кризису, спадам продаж, а если любого другого цвета, то бизнес пойдет в гору. – Он театрально играет бровями. Я понимаю, что ему такие причуды отца совсем не по вкусу. Хотя сам Эванс по привычке теперь тоже не может обойти все эти приметы.

– Впервые слышу о твоей семье. – Я кидаю на него взгляд и вижу в Маккое какую-то заоблачную легкость. Как будто он находится на своем месте и ничего сейчас не желает менять.

– Мы раньше не общались, вот и не рассказывал. – Маккой дотрагивается до дерева, стоящего рядом, и продолжает говорить: – Мне кажется, всегда нужно узнавать у людей об их семье, тогда и их самих поймешь намного больше.

И снова его философия. Его собственная. То психологические якоря, то высказывания о познании людей. Признаться, в Эвансе есть что-то, способное удивлять.

Мы наконец добрались до пляжа, на котором уже собрались кучками подростки. Кто-то плавает в море, кто-то загорает на песке, есть и те, кто раскладывает палатку. Для чего она тут?

– Тебя тоже удивила палатка? – спрашивает Эванс.

Мы одновременно заливаемся смехом. Интересно посмотреть на того, кто додумался ее принести.

– Да, очень.

– Я бы с удовольствием искупался, – мечтает Маккой в то время, как я безразлично склоняю голову.

Я бы не хотела заходить в воду при всех. К тому же мой купальник остался дома.

– Что тебе мешает? – задаю ему вопрос, в глубине души надеясь, что он не захочет оставлять меня одну на берегу.

– Забыл плавки. – Он расстроено сжимает губы.

Действительно, какая печаль! И всего-то из-за плавок. Мне казалось некрасивым бросать человека посреди разговора ради минутного удовольствия. Я не поступила бы так, даже если была бы в купальнике.

– Так что там о новостях?

Маккой вновь оживает. Мы присаживаемся в тень около дерева и продолжаем смотреть на волнующееся море. Оно по-настоящему завораживает: глубокий синий цвет, накрывающие друг друга волны, блики солнца на воде. А от воздуха я практически теряю сознание. Слишком люблю морской бриз.

– Сегодня днем нас разделят по группам, – начинает Эванс, – и приставят ко всем куратора. Говорят, это студенты с первого курса. Если честно, я бы хотел оказаться в одной группе с тобой, но не уверен, что получится. Распределение пройдет в рандомном порядке.

– А как нам узнать, кто с кем?

– Вышлют в чат всю информацию. Кстати, о проектах. Уже сегодня будет первое выступление. В беседу тоже скоро отправят информацию. Я буду представлять проект где-то через три дня. А вот тебя я в списках пока не видел.

Маккой тяжело выдыхает. Что-то в его настроении меняется, когда он бросает взгляд в сторону двух девушек, лежащих на полотенце. Они принимают солнечные ванны и наслаждаются мгновением. Их фигуры очень впечатляющие. Вероятно, Маккой именно поэтому и засматривается.

– Не могу не думать об этом, – он глубоко вдыхает, – но та девушка в синем купальнике очень напоминает Одри.

Он прикладывает ладони к щекам и закрывает глаза. Я же едва сдерживаю смех. Одри? Мне не послышалось?

– Я не вижу ее лица, – признаюсь я, наблюдая за стройной фигурой девушки.

– Мы несколько раз пересекались. Она появляется везде, где есть я. Также всегда делает Одри. У меня смешанные чувства.

– Одри здесь точно нет…

– Одри нет… – Он откидывается назад, принимая лежачее положение. Тело Маккоя полностью расслабляется. Ему нравится отдыхать так же сильно, как и мне самой.

Только вот при упоминании Одри мне становится немного грустно, потому что она тоже заслужила эту поездку. Ей не выпала такая фантастическая возможность получить массу новых эмоций, насладиться морским воздухом, общением, знакомством с новыми людьми. Наверное, она сейчас грустит и осыпает нас с Маккоем проклятиями.

– Она говорила, что перед отъездом вы вместе провели выходной, – вспоминаю я, глядя на Маккоя.

Стараясь вести непринужденный диалог, я изредка посматриваю на воду, в которой уже плескаются ребята. Все это так манит, что я закусываю губу от внутреннего противоречия: с одной стороны, очень хочется плавать; с другой же – у меня не получится сделать это на виду у всех.

Маккой удивлен, что я знаю такие подробности, но ведь подруга тогда спрашивала у меня совета. Думаю, Эванс должен понимать, кто такая Одри и что она рассказывает направо и налево.

– Мои родители устроили барбекю-вечер. Обязательным условием было приглашение моей подруги. Честно говоря, им не нравится мой круг общения в Марилебоне. Они терпеть не могут всех моих друзей. А Одри, на самом деле, может быть милой, если ее об этом попросить. Так мы и нашли общий язык.

Я слушаю его внимательно. Он говорит так рассудительно, манерно, и мне любопытно услышать историю их встречи.

– И как прошел вечер?

– Я был обеспокоен, поскольку Одри тогда узнала, что мы с тобой едем в лагерь. Когда она только зашла к нам во двор, то первое, что спросила, так это – нравишься ли ты мне.

Я закатываю глаза и смеюсь. Кажется, этот день принесет еще много смеха и положительных эмоций.

– Ничего удивительного. Просто Одри Моллиган.

Маккой выдыхает с облегчением, видя мою спокойную реакцию.

– Она, как ни странно, очень понравилась моим родителям.

Я киваю. Одри могла. Когда ей нужно – она превращается в ангела, да такого, какого свет никогда не видывал.

– Одри в каком-то смысле спасла меня. Родители со спокойной душой отпустили меня сюда без всяких вопросов, когда убедились в том, что в моем окружении еще есть адекватные люди.

Маккой смущенно опускает голову. Мне ясно: он использовал ее как спасательный круг. А Моллиган доверчиво кинулась его спасать.