Читать книгу Притворись бабочкой - Тория Дрим - Страница 5

Глава 4
Лучшее с худшим

Оглавление

Тиканье часов успокаивает. Я прислушиваюсь к ежесекундным постукиваниям. Такое ощущение, что я перенеслась в другой мир и вокруг не существует ничего, кроме этих малозаметных звуков. Мне очень холодно: тело до сих пор дрожит, а мурашками покрылся каждый сантиметр кожи.

Теплое одеяло не помогает справиться с ознобом. Наверное, потому что я даже не переоделась в чистую одежду, так и легла в насквозь промокшей. Действительно, чего я еще хочу?

На сердце тяжело. Из-за истерики я пробежала мимо мамы, промокшая, потерянная, с отчужденным взглядом. Она дала мне немного времени побыть наедине с собой, а потом стучалась тысячу раз в дверь, но я не открыла. После такого потрясения не знаю, сколько буду отходить.

Когда я увидела лицо Питера, сразу стало понятно: дело дрянь. В этой ситуации больше всего меня удивила Брук. Я с трудом понимаю, как она с ним связалась. Ни о каких отношениях не может идти речи, и сейчас я должна предпринять какие-либо действия. Что будет в противном случае? Он будет издеваться над ней, раздавит ее и в итоге доведет до нервного срыва. Мне хватило одного столкновения с ним, чтобы понять его истинную сущность. Странно, что она его не раскрыла.

Из раздумий меня вырывают громкие шаги – будто целое стадо слонов пробегает за дверью. Честно говоря, мне становится не по себе. Отсчитываю пять секунд и медленно поднимаюсь с постели, а после буквально пролетаю мимо зеркала, потому что смотреть на себя сейчас – настоящее самоубийство. Уж точно не в таком виде.

– Я знаю, что ты здесь. Открывай дверь! – Брук не церемонится, наоборот, ее голос дерзковат. – Немедленно, Джитта!

Она злится, я знаю это, но послушно делаю то, что сестра говорит. Дергаю за замок. Меня удивляет, что Брук выглядит опрятной, ливень никак не испортил ее внешний вид. Она все в том же красном платье, все такая же красивая.

– Как ты посмела? – вырывается у нее.

Я таращусь на сестру удивленным взглядом. Мне послышалось?

– Брук? Ты в порядке? – Я спрашиваю, потому что абсолютно не узнаю ее.

На меня направлены глаза, полные горящей ненависти. Неужели она обвиняет меня?

– Хватит, Джитта. Как ты посмела его ударить?

Я не скрываю своего шока. Моя челюсть уже практически валяется на полу. Простите, это моя родная сестра? Она защищает Питера Грина? Да даже если она не знает, какой он черствый и алчный человек, как она может, ничего не разузнав, кричать на меня?

– Ты ничего не знаешь, Брук, а уже кричишь и обвиняешь меня, – негромко отвечаю я. Голос предательски срывается из-за волнения. Жду, что она признает свою ошибку, но не тут-то было. Брук пуще прежнего краснеет от гнева.

– Что за выходки, Джи? Это мой молодой человек! Держи, пожалуйста, свои эмоции при себе. Я понимаю, ты немного не уравновешена последний год, но это не позволяет тебе так себя вести! – Она роняет эти фразы, обрывая все мои надежды.

Каждое слово, словно стрела, пронзает грудную клетку.

– А он рассказал тебе, что… – Я останавливаюсь, не договаривая до конца.

Мне больно, чертовски больно вспоминать. Я хочу рассказать ей эту жалкую историю, но становится так неприятно, что я сдерживаюсь и молчу. Молчу, чтобы потом пожалеть.

– Он был знаком с Дареном. Питер рассказал, что поддерживал его, когда они вместе играли в команде. Я совершенно не понимаю, за что ты его ударила. Да, он вспомнил о нем, но если ты так относишься к смерти человека, то необходимо пройти курс психотерапии. Не нужно столь ужасным способом закрывать ему рот.

Я готова рассмеяться. Вот уж Питер Грин. Вот уж сукин сын. Он заслуживает наказания. Теперь даже сестра обвиняет меня в неуважительном отношении. Интересно, что еще он ей наговорил.

– Ты сама себя слышишь, Брук? Все, что он тебе сказал, – полнейшая ложь. Все было не так. – Я отчаянно бросаю ей свою правду, но по глазам вижу – она мне не верит.

Это уже ясно. Вот так сестра быстро стала просто влюбленной в моего врага девушкой. Вот так порой людей портит любовь.

– Я верю ему, Джит. Хватит себя обманывать и прикрываться неустойчивым психологическим состоянием.

Она уже набралась от него яда. Просто невозможно слушать эту желчь. Я разворачиваюсь и с безразличием прохожу мимо нее. Резко хлопаю дверью. Удар оглушает весь дом, и несколько полок сотрясаются. Мне не жаль все эти вещи, не жаль Брук. Я переживаю только за маму, которая может воспринять нашу ссору слишком близко к сердцу.

В моменты, когда и без того серое пространство заполняется черным, мое внутреннее умиротворение трещит по швам. Не могу не признаться, что поведение Брук очень обидело меня и чертовски разочаровало. Она не захотела выслушать. Она была уверена в правде Грина. И самое обидное, что Брук отдала ему предпочтение, доверила ему свою душу.


Я плохо сплю всю ночь. В гостиной хоть и удобный диван, но все же не такой мягкий, как мой. У меня не было никакого желания возвращаться к нам с Брук в комнату, и я постелила себе здесь. Ее поведение дало почву для размышлений, и до утра я занимала себя мыслями о случившемся.

Казалось бы, близкие люди должны понимать друг друга с полуслова, всегда выслушивать и поддерживать. Но здесь совсем другой случай: Брук не хотела меня видеть и слышать. В ее голове застрял чертов Питер. А я уже дала себе слово сделать все по справедливости. Именно за этим выражением скрываются ненависть и желание отомстить. Питер причинил достаточно боли мне и Дарену, а зло, как правило, всегда возвращается бумерангом.

Я сжимаю губы. На ум снова приходят отрывки из прошлого. Мотаю головой. Бесполезно, они не исчезают.

Солнечные лучи падают на кожу. Мне становится тепло, и я наслаждаюсь моментом. Чувствую себя невероятно хорошо. Даже слишком хорошо, чтобы это было правдой.

На пляже мало людей, потому что сегодня вторник, а на часах десять утра. Мы с Дареном пропустили школу, устроили себе выходной, чтобы понежиться на солнце и искупаться. Пришлось доехать аж до самого Раундхауса. Впрочем, мы не жалеем, что преодолели такой длинный путь. Атмосфера на пляже действительно потрясающая: бар с напитками в гавайском стиле, песок, который приятно ощущается под ногами, доски для серфинга, хотя они вовсе не нужны, ведь высоких волн в Лондоне нет. Несмотря на это, все в целом создает атмосферу райского острова, где нет места плохим мыслям и негативу.

Дарен переворачивается на бок и украдкой смотрит на меня. Я не стесняюсь, хоть и лежу перед ним в открытом купальнике. Да, придется сбросить еще много килограммов, но я на пути к этому. Более того, уже есть чем гордиться – мы с Дареном каждое утро проводим тренировки и усиленно занимаемся. Друг очень помогает мне, и я восхищаюсь его силой воли.

– Джи, – он поправляет свои черные солнцезащитные очки, – пойдем купаться?

Улыбаюсь. Плавание я люблю больше всего на свете, даже еда меня так не привлекает. Почти все детство я плавала, и только в этом году, к сожалению, бросила это дело. Привить мне страсть к этому занятию мечтал папа, и у него получилось. Он следил за тем, чтобы я не пропускала тренировки, чтобы обучилась всем стилям, участвовала в заплывах. В принципе, к пятнадцати годам я не так уж и плохо выросла в этом деле, завоевала семь золотых медалей и три серебряных в региональных соревнованиях. Думаю, результатом папа должен быть доволен. Дарен тоже раньше поддерживал мое хобби, хоть в последнее время я вынуждена была отказаться от него из-за неудобного расписания и многих других причин.

– На скорость до буйков? – игриво спрашиваю я у него, прикусывая нижнюю губу.

Светлые волосы Дарена блестят на солнце, отливая золотистым оттенком. Я наблюдаю за ним восхищенным взглядом. По сравнению с его прической, на моей голове сейчас творится какой-то беспорядок – пучок, из которого уже повылезали короткие пряди. Расстраиваюсь, но стараюсь не подавать виду. Я выгляжу ужасно рядом с Дареном.

– Конечно, Джит. Только не обижайся, если я снова доплыву первым. – Он хитро прищуривается и встает. Галантно подает мне руку, и я в ответ хватаюсь за нее. Задумываюсь – снова? Когда это он у меня выигрывал? Такого еще не было, и никогда не будет.

– Эй! – Толкаю его плечом. – Я понимаю, ты уверен в себе, но в этом деле я уж точно тебя опережу.

– Попробуй!

Дарен берет меня за руку и мчится вперед. Мы бежим по песку к морю, навстречу слепящему солнцу. Мурашки щекочут кожу. Какое же наслаждение! Обожаю моменты, когда чувствуешь себя как в голливудском фильме. Когда с тобой рядом – твои люди, и все вокруг наполнено счастьем. Похоже, этот день – один из лучших в моей жизни.

– На три прыгаем в воду! – кричит Дарен с улыбкой. – Один… Два…

– Три! – выкрикиваю я за него и бросаюсь в море.

Прохладная вода приводит меня в восторг. Я ныряю, ухожу глубоко под воду и стараюсь плыть как можно быстрее. Ощущаю позади себя Дарена, он гребет, но не так интенсивно, как я. Не дам ему выиграть, ни за что. Уж в плавании я должна выбить победу у него. Я стараюсь изо всех сил, сердце лихорадочно бьется в груди.

Ну где он там? Я выплываю наружу и дышу, поспешно набирая в легкие кислород. Дарен практически сравнялся со мной, а до буйков осталось немного. Меня охватывает напряжение, которое будто наэлектризовывает меня с кончиков пальцев ног до головы. Мне нельзя сдаваться. Именно поэтому я снова ухожу под воду и усиленно гребу. Дарен близко, очень близко ко мне. Прикладываю все силы, которые у меня есть. Вспоминаю, как тяжело было на соревнованиях, но я все равно выигрывала. Здесь сравнивать нельзя, тут мой соперник – Дарен, и он серьезный.

Я гребу руками, напрягаю мышцы ног, задерживаю дыхание и… кажется, касаюсь буйков. Да! Выплываю. Дарен все еще под водой. Я выиграла! Неужели это случилось? Мне необходимо время, чтобы отдышаться. Не верится, что я сделала это!

– Опаздываешь, – сквозь смех произношу вынырнувшему только что Дарену.

Он доплывает до меня и дотрагивается до талии. По коже пробегает табун мурашек, чарующих, волшебных.

– Поздравляю, Джи! – говорит так благородно, что я расслабляюсь.

Однако его последующие действия удивляют – он пытается окунуть меня с головой.

– Что ты творишь?

Мы оказываемся под водой, он начинает меня щекотать. Наверное, я выгляжу глупо, но шок не сходит с лица. Любопытно, что на Дарена нашло.

– Ну что, теперь до берега? – Он оглядывается на меня и ждет ответа.

Я всматриваюсь в его глаза и замечаю что-то неладное.

– Ты в порядке?

– Конечно. Что за вопрос? – Он на секунду останавливается. – Поплыли, принцесса.

Я молчу до тех пор, пока мы не выходим на берег. После воды становится немного прохладно на суше. Ветер усиливается, уже не так тепло. Мы идем к тому месту, где ранее оставили полотенца и рюкзаки.

– Умница, Джи, хорошая скорость, – в доказательство моей победы произносит он.

Я радуюсь и приобнимаю Дарена за плечи. Конечно, мне приятно. Давно не ощущала таких эмоций.

– Давай погреемся на солнце, – проговариваю, а затем ложусь как морская звезда.

– Да, обсохнем, а потом съездим в органик-кафе, которое у Аббатства. Там делают потрясающий смузи.

Дарен ложится рядом, и, прикрывая глаза, мы думаем каждый о своем. Мне не хватает слов, чтобы выразить все, что я чувствую в данный момент: и радость, и кайф, и смущение, и некую печаль. Все одновременно.

– Банановый смузи я бы с удовольствием выпила.

– После такого заплыва, думаю, ты достойна не только его, но и шарика клубничного мороженого. Согласна?

Улыбка появляется на моем лице. Хочу ответить согласием, но не могу дать повод для того, чтобы выглядеть слабой. Не буду баловаться поблажками.

– Пока еще нет. Поговорим об этом через три килограмма, – шепчу я ему.

Я уверена, что он более чем доволен моим ответом. Только улыбка почему-то сползает с его лица. Я не уверена, что слышу какие-то посторонние звуки, но вдруг ощущаю, что позади нас кто-то стоит. Песок падает мне на лоб. Приходится резко открыть глаза и встрепенуться. Дарен делает то же самое. Что происходит? Кто посмел нарушить тишину?

Мы оборачиваемся. По телу мгновенно распространяется тревога, а напряжение растет с каждой секундой. Смотрю на Дарена в ожидании его реакции. И она не заставляет себя долго ждать – желваки дергаются.

Питер Грин.

– Что ты здесь делаешь? – грубо спрашивает Дарен.

Питер стоит рядом и ухмыляется. Он держит в руках телефон и, непонятно в каких целях, снимает нас.

– И тебе привет, Дарен! – восклицает Питер, оглядывая нас.

Он делает кадры на своем айфоне. Мне становится плохо. А что, если Грин выложит это все в социальные сети?

От ужаса я начинаю судорожно искать в сумке свою футболку. Поскорее бы прикрыться! Стремительно натягиваю ее.

– Какого черта ты делаешь, Питер? – Дарен огрызается.

Он явно не рад присутствию Грина так же сильно, как и я сама.

– Перестань снимать, – добавляю я в страхе.

– С чего это? Я как раз пропустил семейный поход в океанариум. И то было верно, вот какого моржа встретил на пляже! – Грин насмехается надо мной.

Он направляет объектив в мою сторону, и я не знаю, куда себя деть. Невозможно не поймать на себе его наглый взгляд. В душе разливается боль, а к горлу подступает ком. Я чувствую, что мне становится тяжело дышать.

Дарен одним ловким движением выбивает из рук Грина телефон, пока тот не переставая смеется. Кажется, пространство вокруг наполняется едким дымом. В глазах щиплет от болезненных ощущений.

– Иди к черту, Питер, пока я не ударил тебя в челюсть и ты не остался без зубов, – агрессивно выплевывает Дарен.

Мне страшно, потому что я не часто вижу его таким взбешенным.

– Я еще недостаточно насмотрелся на моржа. Эй, Джитта, улыбнись! – Он соединяет пальцы рук в квадрат и играется воображаемым телефоном.

Я отхожу назад, укутываюсь в полотенце, не оставляя ни одного видимого кусочка кожи. Мне не до смеха. Волнение начинает переходить на другую ступень, дрожь в теле заставляет погрузиться в глухой туман. Не вижу ничего вокруг себя. Слышу только голоса.

– Ты достал меня! – кричит Дарен.

Дальше я слышу, как кто-то падает на брусчатку рядом с песком.

– Тише, парень. Лучше бы ты на поле так реагировал.

– Я разберусь сам, как мне реагировать. Уходи, Грин.

– Я-то уйду, но, Дарен, скоро подобное случится с тобой. Расскажу интересную информацию тренеру. Поверь мне, ты попрощаешься со спортом.

– Только посмей.

Грин не сдерживает ядовитого смеха. Я почти не могу дышать. Закрываю глаза, пытаясь вернуться в реальность. Не выходит. Мне необходим Дарен сейчас. Черт!

– Дарен? Пожалуйста, подойди ко мне, – беспомощно шепчу я.

– Джи. – Он опускается на колени рядом и сжимает мои ладони. – Успокойся. Его здесь нет, он ушел. Слышишь, малыш? Питера здесь нет.

От его прикосновения мне становится немного легче.

– Кажется, это была паническая атака… – шепчу я ему на ухо.

Он крепко меня обнимает и водит рукой по спине.

– Спокойнее.

Дыхание постепенно приходит в норму. Дарен берет мое лицо в свои крепкие ладони и проводит по коже большим пальцем.

– Я рядом.


Щеки горят. Сколько же боли причинил нам Питер. И сколько еще причинит – неизвестно. Брук надо завязывать с ним, пока это все не кончилось ужасно.

– Джи? – В комнате вдруг появляется мама.

Она выглядит сонной. Видимо, не спала всю ночь из-за нас. Мало того, что она загружена на работе, так еще вынуждена отвлекаться на ссоры детей. Теперь злюсь на саму себя из-за того, что дала ей повод для беспокойства.

– Доброе утро, мам. – Целую ее в щеку, и тепло, исходящее от нее, в мгновение ока делает меня расслабленной и спокойной.

Мгновенно вспоминается один приятный момент. Отец всегда, находясь дома, любит порассуждать насчет маминого характера. Однажды он привел такое сравнение, которое вызвало улыбку у всех и раскрыло душу мамы: «Клэр, ты как распустившийся бутон пиона – приятно пахнешь, даришь людям тепло, с каждым днем становишься все прекраснее, и на тебе, как ни странно, нет ни одного шипа».

– Я знаю, ты переживаешь за нас с Брук, мам. – Я успокаиваю ее своими словами. – Но можешь быть уверена, скоро все вернется на круги своя и мы помиримся.

– Тяжело слышать, как вы ругаетесь. – Чувствую, как сильно начинает биться ее сердце. – Прекращайте, Джи. Чтобы вечером все были в сборе на ужине, я приготовлю лазанью.

Мои глаза загораются при упоминании о лазанье. Уж слишком я люблю это блюдо.

– Ну, если ты говоришь «лазанья»… то обязательно буду.

– Близких людей ранить легче всего, а вот понять их гораздо сложнее. – Немного отстраняясь от мамы, я замечаю ее сожалеющий взгляд. – К родным нужно быть снисходительнее. Это единственные люди, которые подадут руку помощи в любой ситуации.

– Я знаю, но… – Запинаюсь, потому что на данный момент мне ничего не хочется объяснять.

Я сделаю все, чтобы маме было спокойнее.

Она целует меня в лоб, а затем начинает медленно делать мне массаж. Я расслабляюсь, чувствуя, как раскручиваются невидимые пружинки внутри меня. Мама прекрасно владеет этой техникой. Не знаю, откуда у нее такие способности, но нас с Брук после школы они порой действительно спасают.

– Вот и не принимай все близко к сердцу, – слышится ее шепот около уха. – Вы вдвоем свернете горы, Джит. Наслаждайтесь юностью, время слишком быстро летит.

– А ты в семнадцать думала о том, что теряешь время? – Вопрос, волновавший меня долгое время, наконец озвучен.

Иногда кажется, что у меня из-под носа утекают минуты, а я делаю что-то не так. Живу недостаточно ярко. Просто-напросто не наслаждаюсь моментами.

– На моих глазах одна моя близкая подруга уходила из жизни. – Я впервые слышу это откровение из уст матери. – У нее была тяжелая болезнь, и я проводила с ней целые дни, осуществляя ее тайные мечты. Она научила меня любить время, ценить его. Именно поэтому я каждый раз говорю вам с Брук, чтобы вы не ссорились по пустякам.

История мамы, как нож, пронзает легкие. Дыхание сбивается, печаль накрывает с головой. Мама словно открывает мне глаза на мир, на его другую сторону. Вот что бывает, когда не ценишь жизнь здесь и сейчас.

– Подумай над этим, – мягко произносит мама.

После минутного молчания она отходит от меня за бумагами. Когда же она бросает взгляд на телефон, то мгновенно меняется в лице.

– Чуть не забыла, Джит! – восклицает мама. – Пару минут назад звонил директор школы. Сказал, чтобы ты зашла к нему перед уроками. Он сообщит тебе информацию о поездке в долгожданное путешествие. Назову его «райским».

– Мам, ты правда думаешь, что лагерь находится в раю? – Меня разбирает смех.

– А какая разница, где он находится? Главное, что тебя ждет там. А я думаю, что насыщенная и крайне интересная жизнь.

– Спасибо за твой позитив, но я в этом не уверена. – Честно говоря, мне кажется, что мама радуется моему отъезду больше, чем я сама.

– Собирайся, Джи. – Она оставляет поцелуй на моем лбу и удаляется в кухню с тяжелыми папками в руках. Все ясно. Работа.

Чертыхаясь, я встаю и нехотя иду переодеваться. В школе ждет Одри, и я уверена на сто процентов, что она уже готова разорвать меня из-за нового неожиданного решения. Ух, подруга в гневе – сильное зрелище. Поэтому нужно приготовиться к самому худшему.

Притворись бабочкой

Подняться наверх