Читать книгу Притворись бабочкой - Тория Дрим - Страница 9

Когда я представляла себе обстановку в лагере, то в голове моментально всплывали картинки с деревянными домиками, расположенными по периметру территории и обнесенными невысокими заборчиками. Никаких лишних построек, кроме самых необходимых, да и в принципе ничего особенного и вдохновляющего. Как же я обрадовалась теперь, когда поняла, что ошибалась! Все оказалось совершенно другим: парк и цветочная аллея рядом, холмы, на которые можно подняться, побережье, порт, песчаный пляж…

Встретившие нас учителя уже рассказали о музыкальной студии, расположившейся недалеко от домиков, в которых мы будем жить, о большом холле центрального здания, где будет проходить презентация проектов. А еще пообещали раздать листы с расписанием наших выступлений.

Меня немного трясет от волнения. Здесь столько всего, что я не верю своим глазам. Хочется кричать и плакать от счастья.

Правда, после того как нас с Маккоем разделили у выхода из автобуса, я чувствую себя одиноко. Поэтому, следуя за мисс Астер, я всячески пытаюсь себя отвлечь.

– Джитта! – Слышу, как она зовет меня, поэтому подхожу ближе.

Мы шагаем за двумя взрослыми женщинами. Они, вероятно, намного старше мисс Астер и, по сравнению с ней, занимают более высокие должности. Не исключаю, что они и являются организаторами этого огромного мероприятия. Скоро эти женщины покажут мне место, где я буду жить, а после проводят мисс Астер. Сейчас я просто молюсь, чтобы ее поселили подальше от меня, лучше всего в другой конец лагеря, за длинной аллеей.

– Да, мисс Астер? – Я оказываюсь рядом и чувствую резкий запах ее духов. Он бьет в нос, и мне хочется чихнуть. Глаза начинают слезиться. Не хватало мне аллергии! Но кажется, это именно она, потому что в следующую секунду я чихаю три раза подряд.

– Что это с тобой? – Она искренне удивляется.

«Ваше присутствие так на меня влияет», – произношу я про себя, не осмеливаясь огрызнуться вслух.

Я чихаю еще несколько раз, после чего отхожу подальше от мисс Астер. Аллергия постепенно сходит на нет. Только сейчас я обращаю внимание на наряд учительницы: синие кожаные штаны, сапоги с ремешками, похожие на ковбойские, шелковая блузка. В целом смотрится всё это убийственно, меня пугает ее вид. Кажется, весь лагерь будет насмехаться над ней.

– Твоя работа показалась мне сырой.

«Скажу честно, – перевожу я для себя слова мисс Астер, – я удивилась, когда узнала, что ты едешь».

– Не буду врать, – продолжает она. – Но потом я увидела обновленную версию проекта и нашла в ней что-то особенное.

Обновленную версию? Подозрительно. Последний раз я вносила поправки в проект за неделю до сдачи, но они были не кардинальными, я лишь проверила пунктуацию и орфографию. Это все очень странно. Чертовски странно.

– Особенное? – переспрашиваю, пытаясь узнать, что она имеет в виду, скрываясь за этими неоднозначными понятиями.

– Да, я посмотрела на проект по-новому. Твоя работа очень живая. И тот анализ, параллели между бабочкой и человеком… – Она останавливается, всматриваясь мне в глаза. – Меня восхитила твоя задумка.

Что? Кажется, меня подводит слух. Иначе я не могу объяснить слова мисс Астер. Она что, похвалила меня?

– Вы так считаете? – Мой голос звучит тихо.

Я вновь превращаюсь в беспомощную маленькую девочку, которая чувствует чье-то превосходство над собой. Ненавижу это ощущение. Голос слабеет, когда я разговариваю с учителями, потому что у них есть сила и власть, у меня же их нет. Они могут просто растоптать меня – как морально, так и умственно. А из-за провалов в учебе и плохих оценок мне еще тяжелее собраться, поэтому учителя поднимаются в моих глазах еще на уровень выше, и это самое сильное наказание. Мой голос выдает жуткую неуверенность перед ними.

– Да, ты выросла за этот год. И это видно по твоим работам.

– Спасибо. – Я практически шепотом благодарю ее. Что-то во мне сжимается до микроскопических размеров.

Дальше мы идем в абсолютной тишине. Я успеваю рассмотреть в деталях территорию: высокие пальмы – разглядываю их, высоко поднимая голову и жмурясь от яркого солнца; дома из бежевого камня, что, стоя по обе стороны от дорожки, выстраиваются в две ровные линии. Я постоянно хочу свернуть по тропинке к какому-нибудь домику, но меня ведут все дальше и дальше к пляжу.

Погода шепчет. Солнечные лучики приятно щекочут лицо. Мне нравится атмосфера этого места: здесь так сказочно! Не хватает только волшебного пения птиц.

Я мельком бросаю взгляд на маленькие подушки, выложенные по кругу чуть дальше аллеи. Кажется, здесь будет проходить что-то наподобие «свечки». Не уверена, что правильно назвала, но я немного почитала в интернете о традициях в лагерях. Наверное, здесь мы будем знакомиться друг с другом, и это очень волнующе.

Женщины, имена которых я не расслышала, останавливаются и оборачиваются к нам с мисс Астер. Они улыбаются и рукой показывают на самый последний домик, который стоит ближе всего к берегу моря. Я поражаюсь своей удаче. Ничего себе! И правда сказка! Я даже слышу шум прибоя. Неужели это для меня?

– Джитта Эвердин, добро пожаловать! Это твой домик на время пребывания здесь. – Очень низкая рыжеволосая женщина поднимается на крыльцо и открывает дверь.

Я переглядываюсь с мисс Астер, и та добродушно кивает. Она открывается для меня с новой стороны. Никогда бы не подумала, что, несмотря на внешнюю холодность и черствость, в глубине души она добрая. Какая же она настоящая? Возможно, я выясню это за предстоящие три недели.

Меня приглашают зайти внутрь. Мисс Астер желает напоследок удачи и покидает нас с одной из незнакомых женщин, я остаюсь с рыжеволосой дамой наедине… или нет? Мгновение назад никакого шума не было, но сейчас вдруг мы слышим оглушительный грохот рок-музыки. Удивление на лице женщины перерастает в шок. Открывая дверь ключом, она явно не ожидала увидеть здесь кого-то.

Мы проходим в глубь дома и видим сидящую на постели девчонку. Она совершенно спокойна.

– Девушка, а вы кто? – Рыжеволосая хмурится, набирая воздуха в легкие и выпрямляя спину. Она будто хищная птица, которая готовится напасть на добычу, в то время как незнакомка, полулежа, продолжает мотать головой в такт музыке, жует жвачку и пропускает ее слова мимо ушей.

Мне становится не по себе. Хочется выйти отсюда и подышать свежим воздухом. Сейчас я здесь явно лишняя.

– Девушка, я вам вопрос задала. Как вы здесь оказались? И почему дверь была заперта?

Та снова молчит. Мне уже далеко не до радостных улыбок. Я поторопилась, сказав, как мне повезло. По-видимому, эта брюнетка с проколотыми носом и губой, положившая свои черные ботильоны на белую простыню, и есть моя соседка, с которой я буду делить комнату все это время.

– Я все же настоятельно прошу вас ответить мне! – Тон женщины становится более грубым, она восклицает громко, пытаясь перекричать доносящуюся из колонки музыку. М-да, моя соседка еще и поклонница Slipknot. Хотела бы я сейчас взвыть и спросить: что мне теперь делать? Rammstein я еще выношу, но любимую группу этой девицы – явно нет. Мне сложно слушать тяжелый рок, для этого нужно определенное настроение и внутреннее состояние.

Незнакомка громко цокает и убирает ноги с постели. Она оглядывает меня пристальным взглядом и пускает легкий смешок. Я закусываю губу в напряжении и нервно жду, пока ситуация разрешится.

– Меня сюда привели рано утром, когда я приехала. Никаких вопросов быть не должно, – односложные ответы вырываются из ее уст. Она говорит медленно, и я наконец слышу ее необычайно грубый голос. Иногда тональность ее голоса даже слишком неприятно отдается в ушах.

– Кто? Назовите имя и фамилию. – Женщина не отступает.

– Не помню, – безразлично отвечает незнакомка, направляясь к зеркалу.

Она встает около него и бросает пару взглядов на себя, поправляя средней длины волосы. Как много можно сказать о человеке, посмотрев на его поведение? Иногда кажется, что очень много, но пока я лучше оставлю догадки при себе, потому что по обложке не судят. Нужно хорошенько узнать ее как человека, а потом уже делать выводы.

– Хорошо, мы с этим разберемся. Джитта, – обращается женщина ко мне, – располагайся. Вот твоя кровать, ванная за той дверью. Если что-то понадобится – непременно сообщи.

Я киваю. Слышу усмешку за спиной. Даже музыка ее не заглушила.

– Спасибо вам, – быстро проговариваю я, хватая свой чемодан.

– А насчет вас, девушка, мы еще разберемся. Скажите свою фамилию. – Рыжеволосая дама достаточно спокойно спрашивает мою новую знакомую, в которой уже вовсю кипит злость. Кажется, она готова взорваться из-за того, что мы ворвались в ее личное пространство.

– Да что вам надо от меня, коротышка? – Она ехидно выдает ответ женщине, упирая руки в боки, а та охает.

Мне жаль рыжеволосую: она взрослый человек, а на нее прыскает желчью какая-то девица. Такие люди, как моя новая соседка, очевидно, чем-то больны. Больны обидами. Больны предательствами. Больны проблемами в семье. Но они точно не здоровы, ибо кто будет обижать людей просто так? А для нее это, вероятно, как глазом моргнуть – легко и непринужденно.

– Фамилия? – четче и громче спрашивает дама.

– Аддерли. Ванесса Аддерли.

Как только мы оказываемся вдвоем, между нами повисает молчание. Я принимаюсь разбирать чемодан, а Ванесса пристально наблюдает за мной. Кажется, лучшим вариантом будет молчать и игнорировать друг друга. Но нет, моя соседка так не считает.

– Неужели ко мне прилетел ангел?

Аддерли подходит и садится на мою кровать. Я стискиваю зубы. Она сидит на подушке, где потом будет лежать мое лицо – очень опрометчиво.

– Ты не могла бы встать? – прошу я ее, поднимая глаза.

Она смеется и касается пальцем своего кольца в носу. Крутит его несколько секунд, а я в то же время раздраженно вздыхаю, не выдерживая. Почему все до конца не может быть идеально? Почему постоянно что-то должно испортить все впечатление?

– Встань, пожалуйста. – Я еще раз достаточно спокойно обращаюсь к Аддерли. Нет сил устраивать скандал.

Ванесса без спроса вытаскивает из чемодана мое белье, которое лежит сверху, и это на миг меня парализует.

– Это не твое, Ванесса. Положи на место.

Она прикладывает мой лифчик к своей груди и продолжает смеяться.

– А ты не такая уж и худая.

Черт, Джитта, держись. Только не смей расстраиваться. Дыши. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Боль пронзает тело. Каждой клеточкой чувствую острое покалывание – мои надежды на хороший отдых рухнули.

– Отдай сюда! Кто тебе позволил трогать мои вещи? – Я по-настоящему кричу на нее, позволяя эмоциям вырваться наружу.

Ванесса крутит на пальце белье и кидает его в меня. Я ловлю вещи и быстро убираю их в чемодан. Она же неадекватная, неуправляемая!.. Как я справлюсь с такой? Ванесса слишком сильная. Я не вижу ее слабых мест. Не вижу, потому что такие люди закрываются от внешнего мира, и сложно понять, что в них не фальшивое.

– Ангел, успокойся. Чего ты взбушевалась? Послушай музыку, расслабься. – Она врубает звук на колонке на полную.

– Сделай потише.

– Чего-чего? – Она демонстративно подставляет руку к уху, изображая интерес к тому, что я говорю. – Не слышу тебя, ангел.

И не услышишь.

В кармане вибрирует телефон, и это спасает меня. Выхожу на улицу и стремительно отбегаю на пару метров, чтобы услышать хоть что-нибудь. На экране высвечивается: «Мама». Я отвечаю на звонок на свой страх и риск. Если она поймет, что у меня что-то не так, то сразу же приедет и заберет меня. Для нее не существует никаких преград, никакого расстояния, если ее дети в беде, и я ценю маму за это. Она просто любит нас с Брук такими, какие мы есть. Всегда и везде, вне зависимости от настроения.

– Милая, – слышится на том конце, – как ты?

– В порядке, мам. Все хорошо, я только зашла в свой дом. – Я пытаюсь передать маме спокойствие, которого на самом деле нет.

– О! Ты живешь одна?

Я сглатываю, не зная, как ответить. Придется врать.

– Нет. Со мной живет милая девочка.

– Милая? Я рада за тебя! Вы уже успели познакомиться?

– Да. Чудесная, – пересиливаю я себя. В том, что я наврала маме, есть только один плюс: она будет спокойна.

– Как ты себя чувствуешь? Устала в дороге? – Мама с теплотой интересуется моим состоянием.

Уют родного дома сквозь телефон волшебным образом добирается до меня. Я даже немного забываюсь и выпадаю из отвратительной атмосферы, созданной моей соседкой.

– Немного устала, мам. Я позвоню вам завтра. Мне нужно время, чтобы разобрать чемодан и обустроиться.

Ложь тяжелым грузом ложится на плечи. Терпеть не могу врать.

– Конечно, Джи. Хорошего тебе вечера!

– И тебе.

Уж вечер точно не выдастся хорошим. Я предчувствую это очень явно.