Читать книгу Изумрудный шторм - Уильям Дитрих - Страница 11

Любой человек польщен, когда ему предлагают работу, но зачастую не может при этом удержаться от мысли, что сам наниматель, по всей вероятности, предпочел бы не заниматься тем, о чем просит. Так и я – какое-то время казалось, что мне повезло, но ровно до тех пор, пока Фротте не дал понять, что спас меня ради того, что выглядело чистой воды самоубийством. Уходя от преследования полиции, мы добрались до фермы неподалеку от Парижа и спрятали карету в просторном амбаре, а сами прошли в каменный дом с дощатыми полами, потолочными балками ручной отделки и огромным камином, где пылал огонь – в таком можно было зажарить целиком барашка. Там меня ждала Астиза, нетерпеливая, рассерженная и взволнованная, а вот нашего сына нигде не было видно.

– Где Гарри? – спросил я ее первым делом.

Проблема любви заключается в том, что человек склонен преувеличивать и все остальные эмоции – от вожделения до отвращения. В глазах моей супруги светилась такая мука, такие гнев и боль от потери, что я тотчас осекся. Радость моментально превратилась в ужас. Такого удара я не ожидал и почувствовал себя страшно виноватым, хотя полностью моей вины в том не было. Представьте себе картину рая, представьте, что, сделав всего один шаг, вы по волшебству можете перенестись туда, где все прекрасно, где царят счастье и умиротворение. Такое волшебство то и дело происходит с влюбленными в красивых местах. А теперь представьте картину ада. Астиза оказалась там, видела весь этот ужас, и тут я попался ей на глаза.

Это было несправедливо, однако же, почему я, отец, должен был спрашивать у нее, где мой собственный сын? Я устыдился из-за этой своей оплошности и одновременно ощутил страшную пустоту, которая охватывает человека, потерявшего своего ребенка. Но я старался не показывать этого, по крайней мере до тех пор, пока не узнаю всю правду.

– Он все еще в гостинице? – задал я новый вопрос.

Глаза Астизы так и полыхнули гневом.

– Эти уроды жандармы его похитили! – воскликнула она. – Я прибежала в гостиницу и увидела, что нянька связана и с кляпом во рту, а нашего Гарри нигде нет. Девушка сказала, что какие-то мужчины ворвались в комнату и схватили его вскоре после того, как мы ушли к Нито.

О бог ты мой! Однажды я уже терял сына, когда он попал к пиратам-варварам, и вот теперь снова… Почему мой мальчик то и дело теряется, как какая-нибудь закладка от книги? Пытка, во время которой меня окунали с головой в ледяную воду, казалась теперь сущим пустяком в сравнении с потерей ребенка, ставшего заложником в политических играх. Я на чем свет стоит молча клял Леона Мартеля. Он еще пожалеет, что не убил меня в подвале.

Астизе никак не удавалось изгнать обвинительные нотки из голоса. Моя жена ждала от меня быстрых действий, а я все медлил. Она хотела остаться с Гарри, а я настоял, чтобы она пошла со мной – хотел похвастаться перед ней, какой я умный и ловкий. Она хотела вернуться к своим изысканиям, я же хотел сыграть решающую роль в судьбе Луизианы.

Кажется, греки называют это спесью.

– Ну, а ты? – сдавленным голосом спросил я.

– Я убежала от одной банды шпионов и попала в лапы другой. Мерзавцы! – Женщина вся так и кипела от нетерпения. – Вместо того чтобы гоняться за французскими бандитами, они заперли меня здесь, а сами отправились на твои поиски. Скажи, Итан, а что если Гарри… мертв?

– Ни в коем случае, мадам! – поспешил успокоить ее Фротте. – Он – заложник.

– Да откуда вы знаете?

– Пока он жив, его можно использовать, манипулируя вами. Что же касается наших действий… Нельзя бросаться спасать его, не составив предварительно плана. Иначе можно совершить ошибку, которая будет стоить ему жизни. Вы же не хотите, чтобы ваш мальчик погиб в перестрелке?

Этот новый шпион подтвердил, что Астизу спасли какие-то драчуны-англичане, когда одна банда хулиганов схлестнулась с другой. Ну почему меня вечно преследуют какие-то негодяи – с настойчивостью чаек, гоняющихся за рыбным косяком?.. Дурнота подкатила к горлу. Я потерял сына из-за куска зеленой стекляшки…

Из-за камня, который мог бы прокормить нашу семью до конца жизни.

– Хуже просто не придумаешь, – пробормотал я. – Французы забрали нашего единственного ребенка?

– Чтобы контролировать вас, а не причинить ему вред, – поспешил заверить меня Шарль.

– А вы, выходит, спасли мою жену?

– Да, и с той же целью. Манипулировать вами.

По крайней мере, он был откровенен. Шпион всегда поймет другого шпиона, и Фротте был уверен, что мотив у его врагов тот же. Агенты зависят друг от друга и являются настоящими мастерами самого гнусного расчета и двойной игры – в противном случае все остались бы без работы.

– Каким образом? – поинтересовался я у него.

– Нам, британцам, необходимо, чтобы вы поспешили на помощь и освободили Туссен-Лувертюра, этого Черного Спартака из Санто-Доминго, из ледяной французской темницы. Мы считаем, что Лувертюр может знать правду о сказочных сокровищах Монтесумы и что, опираясь на его показания, мы сможем сами отыскать их. Ну, и тогда у нас будет с чем пойти на переговоры с Мартелем и добиться, чтобы тот освободил вашего сына и отдал изумруд – при условии, конечно, что действительно важные секреты не попадут в руки французам. А вы, сами того не желая, вновь стали необходимы, Итан Гейдж. Стали ключевым игроком в противостоянии Англии и Франции.

Мало чести.

– Но я изо всех сил стремился отойти от дел, – возразил я. – А теперь, что же, прикажете привязать к рукам и ногам ниточки? Итан Гейдж – марионетка! И теперь вы хотите, чтобы я вытащил из тюрьмы какого-то негра? Как?

– По плану, вы должны бежать оттуда на летающей машине. На сооружении, похожем на птицу, которое называется планер.

Забавно.

– Я уже летал однажды, на французском воздушном шаре, – вспомнил я. – Это куда как ужаснее совещания министров по налоговой реформе. И гораздо катастрофичнее, чем любовница, желающая обсудить будущее ваших отношений. Тогда Астиза упала в Нил, а я приземлился в море. Уверяю вас, Господь не случайно создал человека без крыльев. У него были на то веские причины. Он хотел, чтобы мы оставались на земле.

– У нас и жабр тоже нет, но вы же плаваете и ныряете в море, – возразил Фротте. – Да, да, нам все известно о ваших приключениях в Триполи с Робертом Фултоном и его подводной лодкой. Перестаньте, Гейдж, сейчас у нас на дворе начало девятнадцатого века. А вы у нас – человек науки, и кому, как не вам, радоваться такой перспективе!

– Считаю своей перспективой достойный уход на покой. Собирался обеспечить себе безбедную старость продажей камня, который было совсем не трудно украсть, но из-за которого теперь моя семейная жизнь разваливается на куски.

– Да, ваш камень перехватил Мартель, а это означает, что ваш выход в отставку откладывается до той поры, пока вы его не вернете. Он похитил вашего единственного сына, пытался похитить жену… Ваша единственная надежда – предложить ему что-то взамен, а это, в свою очередь, означает, что вы должны стать союзником Англии. Сэр Сидней Смит считает вас самым опытным и удачливым охотником за сокровищами в мире. Доставьте нам Лувертюра, и все наладится, вы сможете вернуться к прежней жизни.

Говорил Шарль искренне, однако эти его комплименты показались мне сильно преувеличенными, поскольку, несмотря на все усилия, на все эти «вгрызания» в туннели и могилы я до сих пор оставался без денег. Но я всегда был падок на лесть. А еще – привык к испытаниям, которые подкидывает судьба. И все равно я упрямо замотал головой.

– Надеюсь, вы понимаете, что я, как обычно, не имею ни малейшего представления о том, что происходит.

– На кону в этой игре предотвращение вторжения Бонапарта в Англию, а также разрушение его планов по завоеванию всего мира. Если это произойдет, значит, мы сражались напрасно и конец цивилизации неминуем. Боюсь, именно вы являетесь ключевой фигурой в этой игре.

У меня разболелась голова.

– Но я всего лишь американец. Я – нейтральная сторона и пытаюсь помочь в переговорах о покупке земель у первого консула.

– Только ты можешь спасти нашего Гарри, любовь моя! – вмешалась в наш спор моя супруга.

– Астиза, ты же знаешь, сердце у меня тоже разбито, – повернулся я к ней.

– Но я мать, Итан. – Тут крыть было нечем. – Именно из-за Гора мы снова воссоединились. Дороже него у меня никого нет. И мы должны сделать все, чтобы спасти его!

– Но я хотел обеспечить тебе спокойную и безбедную жизнь, чтобы ты могла заниматься своими изысканиями, – устало заметил я. – И всеми силами избегать подобных дилемм. Таков был план.

Моя любимая глубоко вздохнула, точно призывала на помощь все свои силы и храбрость.

– Видимо, у судьбы на нас другие планы, – сказала она. – Этот Мартель бросил нам слишком дерзкий и неожиданный вызов, а затем боги послали нам англичан, и вместе с ними появилась хоть и хрупкая, но надежда. Думаю, боги наказали нас за то, что мы расслабились и были беспечны, но теперь появился шанс исправиться. Единственный способ вернуть Гарри – это дать за него выкуп. Дать то, о чем мечтает каждый.

Дело в том, что моя Астиза верила в судьбу и оттого была наделена хладнокровием, присущим немногим людям. Приятно, конечно, не взваливать всю вину на себя, что, впрочем, ничуть не мешало ей молча укорять в произошедшем меня. Будь я обычным парнем, ничего этого не случилось бы. Но в том-то и фокус: она вышла за меня именно потому, что парень я необычный. Хотя теперь, наверное, жалела об этом.

Как же сложно разобраться во всех этих эмоциях!

Я обернулся к Фротте и со всей решимостью произнес:

– Итак, потерянные сокровища ацтеков…

– И эта информация ни за что не должна попасть в лапы к французам, – добавил он.

Как-то Бенджамин Франклин сказал: «Любой гражданин, попавший между двумя юристами, подобен рыбке, оказавшейся между двумя котами». То же самое, подумал я, можно отнести и ко мне, американцу, попавшему в эти жернова между двумя мощнейшими европейскими державами. Для меня это сводилось к трудному выбору между двумя любимыми существами. Британия изобрела свободу и завещала ее Америке, всегда стояла за порядок и предсказуемость. Франция провозгласила права человека и помогла нам выиграть нашу революцию; она славилась лучшей в мире кухней – и одновременно заключила сделку с самим дьяволом, призвав к власти Наполеона. Две эти страны ненавидели друг друга потому, что были очень схожи в плане идеализма. И Янки Дудль – то есть я – оказался где-то посередине.

Бен также говорил: «Первая ошибка в политике – это ввязаться в нее». Но сам он следовал этому совету не лучше меня. Явился с дипломатической миссией в Париж, бесстыдно флиртовал с дамами, одновременно распинаясь передо мной по поводу святости брака…

– Так где именно находится сокровище? – спросил я у Шарля.

– Это вы и должны выяснить. Оно было потеряно для истории вплоть до восстания рабов в Санто-Доминго, а затем вдруг всплывает ваш изумруд. Годами ходили слухи, будто бы черный генерал наслушался легенд о его местонахождении и надеялся найти его и поддержать тем самым финансово свою страну. Ну, а затем Леклерк заманил Лувертюра, этого Спартака негров, в ловушку. И теперь тот заперт в тюрьме в горах Джура, и они надеются, что Лувертюр не выдержит и выдаст местонахождение сокровищ в обмен на свободу. Но он не сдается. Сидит там, как устрица в своей раковине, и медленно умирает от холода. Никто не принимал всерьез эту историю с сокровищами ровно до тех пор, пока не возникли вы с этим своим камнем. И теперь обе стороны опасаются, что тайна так и умрет с Лувертюром.

– Стало быть, Мартель считает, что раз у меня есть изумруд, то я знаю, где спрятаны и все остальные сокровища?

– Да. А Сидней Смит в отличие от него просто думает, что вы можете узнать, где оно. Лувертюр может довериться вам, если вы расскажете ему об изумруде и о своем мальчике.

– Но почему тогда Мартель спрашивал меня и о летающих машинах?

– Одна из легенд гласит, что ацтеки или их потомки умели летать. И что якобы в число сокровищ входят образчики или чертежи этих сказочных летательных аппаратов.

– Полная ерунда! Почему же они тогда не победили конкистадоров?

– Возможно, секрет был утерян или же сохранились только фрагменты… В любом случае, не имеет значения, правдива эта история или нет. Важно то, что Мартель считает ее правдой. Если б он мог прийти к Наполеону с летающими машинами, этой частью фантастических сокровищ, то обрел бы не только богатство, но и власть.

Если б Леон Мартель был обычным здравомыслящим человеком, он бы успокоился и наслаждался той жизнью, что у него есть, а не той, какая могла бы быть. Но, увы, все амбициозные люди устроены совсем иначе, не так ли?

– Боюсь, тут я вам совершенно бесполезен, – вздохнул я. – И вообще, я слышу обо всем этом в первый раз.

– Вы американец, вы придерживаетесь нейтралитета, и вы даже своего рода герой. Именно такой, как вы, человек сможет убедить Туссен-Лувертюра, что надеяться можно только на Англию. Передайте ему, что, выдав нам тайну ацтекских сокровищ, он тем самым поспособствует освобождению Гаити от французского рабства. Победа Британии – это победа Лувертюра, а ее поражение приведет лишь к еще более сильному порабощению и без того угнетенного черного населения Санто-Доминго. У вас есть мотивация освободить его из темницы, доставить в безопасное место и узнать все, что ему известно.

– Что за мотивация?

– Ну, скажем, десять процентов от стоимости сокровищ. Это для начала.

– Десять процентов? А почему не всё?

– Чтобы провернуть все это, Гейдж, вам понадобится не только опыт британских экспертов, но и специальное снаряжение. Львиная доля отойдет к Короне, ну и на восстания черных рабов, плюс расходы. Уверяю, вы все равно станете очень и очень богаты.

Я нахмурился.

– Рисковать жизнью за какие-то десять процентов? Неделю назад у меня был в руках целый изумруд, и никаких забот.

– Так то было неделю назад.

– Неужели ты не понимаешь, Итан? – вмешалась Астиза. – Чтобы вернуть сына, нам надо спасти Лувертюра, затем заполучить сокровище и узнать секрет летающих аппаратов!

– Вот только прошу никаких «мы», – проворчал я. – Довольно того, что я затащил тебя в эту опасную ловушку. – То были не пустые слова и не проявление галантности: я смертельно боялся потерять и свою жену тоже.

– План англичан таков. Я должна попасть в камеру Лувертюра, предварительно убедив французов-охранников, что я шлюха и смогу выведать у него секреты, – самым невозмутимым тоном произнесла она. – Он – известный ходок и обожает женщин всех цветов кожи. Французы подумают, что я работаю на них, а британцы пусть думают, что на них. На самом же деле мы просто спасаем сына.

– Вы обладаете незаурядным умом истинной шпионки, мадам, – восхищенно заметил Фротте.

– Но если у меня не получится, – возразил я, – ты останешься запертой в этой темнице!

– Поэтому у тебя должно получиться, Итан. Мы должны сторговаться с Мартелем, чтобы получить нашего Гарри, – ответила Астиза.

– А потом прикончить Мартеля, – кивнул Шарль. – Там, где вам заблагорассудится.