Читать книгу Страна призраков - Уильям Гибсон - Страница 10

Альберто пришлось объясняться с охраной «Virgin» по поводу шлема и лэптопа. Вежливые ребята в форме явно не прониклись идеей локативного искусства. И Холлис, положа руку на сердце, тоже.

Альберто хотел показать ей на Уондерленд-авеню свою композицию, посвященную Джиму Моррисону, но Холлис понимала, что это не для нее. Даже если Альберто сумел затушевать легендарную развязность «короля ящериц» и сделать упор, допустим, на клавишных партиях Рэя Манзарека – Холлис все равно не хотела писать о невидимом виртуальном монументе The Doors. Хотя, как несколько раз указывал Инчмейл, еще когда они были группой, Манзарек и Кригер творили чудеса и тем сводили на нет пьяные художества Джима.

Дыша вечерним выхлопным газом в укромном торговом комплексе на углу Кресент-Хайтс и Сансет, наблюдая, как Альберто Корралес доказывает ее, Холлис Генри, право посмотреть виртуальный сердечный приступ Скотта Фицджеральда, она вдруг ощутила некую отстраненность, краткий период покоя – возможно, из-за новой отличной стрижки, которую сделал ей в «Мондриане» обаятельный и одаренный молодой стилист.

Приступ Фицджеральда был не смертельным. Для статьи тоже было бы не смертельно, если бы Холлис не увидела композицию. Или почти не увидела, как и случилось на самом деле: она лишь мельком глянула, как мужчина в твидовом костюме и с пачкой «Честерфилда» в правой руке держится за грудь у хромированной стойки в стиле модерн. Пожалуй, «Честерфилд» был прорисован в чуть большем разрешении, чем остальное, хотя окружение тоже было сделано занятно, вплоть до непривычных силуэтов машин за окном, но тут охрана «Virgin», недовольная тем, что кто-то надел непонятную маску в отделе мировой музыки, положила конец «безобразию». Холлис быстро вернула Альберто шлем и вышла из магазина.

Одиль могла бы умаслить охранников, но у нее разыгралась астма, то ли от биомассы, поднятой в воздух ночным ураганом, то ли от критической массы разнообразной ароматерапевтической продукции в помещениях «Стандарта».

И все же Холлис чувствовала спокойствие – возможно, ту самую ясность, которую Джимми Карлайл, айовский басист «Ночного дозора», пока не ушел в свою героиновую долину, называл просветлением. В этом состоянии она осознала себя во времени и обстоятельствах и решила, что более или менее ими довольна – или по крайней мере была довольна неделю назад, покуда ей не позвонили из «Нода» и не сделали предложение, которое она не могла ни отклонить, ни по-настоящему понять.

Если «Нод», как описал его моложавый, но металлический голос Рауша, и впрямь научный журнал с культурным уклоном (научный журнал в прикольных штанах, назвала она про себя), следует ли отсюда, что ей, бывшей вокалистке «Ночного дозора» и малоизвестной журналистке, закажут за очень серьезные деньги статью о бредовом направлении в современном искусстве?

Нет, прозвучало в глубине ее краткого спокойствия. Не значит. А главная аномалия отчетливо проступила, когда Рауш приказным тоном потребовал встретиться с Бобби Чомбо и прощупать его на предмет неких «тенденций глобальных перевозок». Это, скорее всего, и было основное, а Одиль Ришар и остальные – только предлог.

И тут в потоке машин на Сансет она вдруг увидела барабанщицу из «Ночного дозора» Лору Хайд, по прозвищу Хайди, за рулем небольшого паркетного внедорожника, вроде немецкого (Холлис не особо разбиралась в автомобилях). Они не общались уже года три, но Холлис знала, что Хайди живет на Беверли-Хиллс и работает в Сенчури-Сити. Сейчас она, скорее всего, возвращалась домой после рабочего дня.

Подошел Альберто с лэптопом под мышкой и шлемом в другой руке и произнес зло:

– Фашистское мудачье.

Слова так не шли к его серьезному виду, что он на минуту представился ей персонажем мультика.

– Все хорошо, – заверила она. – Нет, правда. Я кое-что разглядела. Я видела. Получила общее впечатление.

Он странно заморгал. Неужто боролся со слезами?

От Кресент-Хайтс Альберто по просьбе Холлис отвез ее в закусочную «Hamburger Hamlet».

– Бобби Чомбо, – сказала она, когда они сели.

Альберто свел брови.

– Бобби Чомбо, – повторила Холлис.

Он мрачно кивнул:

– Помогает с моими композициями. Гений.

Холлис попыталась прочесть вычурные синие буквы у него на руках – и ничего не разобрала.

– Альберто, а что у тебя здесь написано?

– Ничего.

– Как ничего?

– Шрифт делал один художник из Токио. Он абстрагирует буквы до полной нечитаемости. Последовательность генерируется рандомно.

– Слушай, а что тебе известно про «Нод», журнал, для которого я пишу?

– Европейский? Новый?

– Ты давно знаком с Одиль?

– Нет.

– А раньше ты про нее слышал?

– Да. Она куратор.

– То есть она с тобой связалась и попросила дать мне интервью для «Нода»?

– Да.

Официант принес две «Короны». Холлис чокнулась с Альберто бутылкой и начала пить из горлышка. Альберто подумал и сделал то же самое.

– Почему ты спрашиваешь?

– Прежде я не писала для «Нода». Хочу разобраться, как они и что.

– А при чем здесь Бобби?

– Я пишу про твое искусство. Почему не поинтересоваться технической стороной?

Альберто явно было не по себе.

– Бобби… – начал он и запнулся. – Очень скрытный человек.

– Правда?

Альберто сник:

– Идея всегда моя, и я выстраиваю изображение, а Бобби привязывает его к конкретному месту. Даже в помещении. И еще устанавливает роутеры.

– Роутеры?

– На сегодняшний день каждая композиция требует отдельной беспроводной сети.

– И где роутер для Ривера?

– Не знаю. Тот, что для Ньютона, закопан в цветочную грядку. С Фицджеральдом гораздо сложнее. Он не всегда там.

– Значит, Бобби не станет со мной говорить?

– Думаю, он будет недоволен, что ты вообще о нем слышала. – Альберто нахмурился. – Кстати, от кого?

– От моего лондонского редактора из «Нода». Его зовут Филип Рауш. Он сказал, что ты наверное знаком с Бобби, а вот Одиль – вряд ли.

– Правильно.

– Уговоришь Бобби потолковать со мной, Альберто?

– Это не…

– Он, случаем, не фанат «Ночного дозора»? – Она внутренне поморщилась, выкладывая на стол эту карту.

Альберто прыснул – как будто под мощным корпусом забулькал углекислый газ – и расплылся в блаженной ухмылке, вспомнив, что перед ним звезда. Отхлебнул еще пива.

– Вообще-то, он правда вас слушает. На этой почве мы с ним поначалу и сошлись.

– Альберто, мне нравятся твои работы. Нравится то, что я видела. Буду рада увидеть еще. Твой Ривер Феникс – мое первое впечатление об этом искусстве, и очень сильное…

Собеседник выжидающе напрягся. Холлис продолжала:

– Но я никогда не писала таких статей. Мне нужна твоя помощь. Надо как-то освоиться в «Ноде», а редакция требует разговора с Бобби. Понятно, у тебя нет причин мне доверять…

– Я тебе доверяю, – осторожно проговорил Альберто. – Доверяю, просто… – Он поморщился. – Ты не знаешь Бобби.

– Расскажи. Расскажи про него.

Альберто указательным пальцем провел на белой скатерти линию. Потом другую, под прямым углом к первой.

– Координатная сетка GPS, – произнес он.

У Холлис по копчику побежали мурашки.

Художник подался вперед:

– Бобби расчертил свое жилье на квадраты. Внутри квадратов сетки, только меньше. Он видит мир в координатах GPS, как будто они везде. То есть они правда везде, но… – Альберто насупил брови. – Бобби не спит две ночи в одном квадрате. Вычеркивает их, никогда не ложится на прежний.

– Тебя это смущает? – Саму Холлис это смущало, но она не знала, каковы критерии странности у Альберто.

– Ну, Бобби… он и есть Бобби. Странный? Безусловно. Трудный человек.

Беседа явно катилась не по тем рельсам.

– И еще я хочу побольше узнать, как ты делаешь свои композиции, – сказала Холлис.

Фраза должна была подействовать безотказно. И действительно, Альберто тут же просветлел.

Прибыли заказанные гамбургеры. Художник глянул на свой, словно хотел отодвинуть его в сторону.

– Я начинаю с ощущения места, – сказал он. – События, места. Потом собираю материал. Ищу фотографии. Например, с Фицджеральдом: снимков события не было, записи пришлось собирать по крупицам. Но есть его фотографии приблизительно того же времени. По ним видно, как он одевался, какая стрижка. Прочие снимки. Плюс то, что удалось найти о Швабской точке, – уйма информации, это был самый знаменитый в Америке драгстор[8]. Отчасти из-за того, что владелец Леон Шваб утверждал, будто Лану Тёрнер впервые заметили, когда она потягивала через трубочку колу именно там[9]. Она, правда, отрицала все до последнего слова. Похоже, Шваб выдумал это для привлечения покупателей. Зато в журналах появилась куча снимков. В мельчайших подробностях.

– И ты обрабатываешь фотографии в… 3D? – Холлис не знала, как правильно сказать.

– Шутишь? Я все моделирую.

– Как?

– Строю виртуальные модели, натягиваю на них текстуры – их я либо сканирую, либо создаю сам, обычно для конкретной композиции. У каждой модели есть собственный виртуальный скелет, который можно разместить в окружении. Потом я с помощью цифрового освещения добавляю тени и блики. – Альберто изучающе прищурился, словно проверяя, слушает ли Холлис. – Это как лепить из глины. Сперва внутренняя структура: позвоночник, плечи, локти, пальцы. Примерно как создают героев для компьютерной игры. Потом я моделирую множество голов с немного разными выражениями лица и собираю их в одно.

– Зачем?

– Так правдоподобнее. Выражение не кажется искусственным. Раскрашиваю их и оборачиваю каждую модель текстурой. У меня их целая коллекция; некоторые сканированы с реальной кожи. Для Ривера, например, я никак не мог отыскать подходящий семпл. Потом взял скан кожи у одной совсем юной вьетнамки. И получилось. Знавшие Феникса сказали, очень похоже.

Холлис положила гамбургер.

– Надо же, сколько трудов. Я думала, все получается… само собой. С помощью… технологий.

Альберто кивнул:

– Ну да. Этого добра тоже достаточно. Мне остается самая, так сказать, архаичная часть работы. Расставить виртуальное освещение так, чтобы тени падали правильно. И потом создать особую атмосферу, чувство пространства… – Он пожал плечами. – Когда все готово, оригинал существует лишь на сервере, в одних только виртуальных измерениях: высота, длина, ширина. Иногда у меня такое чувство, что если сервер накроется и моя модель с ним, то созданное мной продолжит существовать, по крайней мере как математическая вероятность, и что мир, в котором мы живем… – Альберто нахмурился.

– Да?

– Функционирует по тем же законам. – Он снова пожал плечами и взялся за бургер.

«Жуть, – подумала Холлис. – Ну ты и псих».

Но ничего не сказала, только серьезно кивнула и тоже взяла бургер.