Читать книгу Голова как решето. Зачем включать мозги в эпоху гаджетов и Google - Уильям Паундстоун - Страница 6

Как говорится, менять программу обучения – все равно что переносить кладбище. Но кое-что все-таки меняется. В 2013 г. в «Единых образовательных требованиях» из набора предметов убрали обучение безотрывному письму по прописям, вычеркнув его из списка навыков, необходимых американскому школьнику. Линден Бейтман, представитель штата Айдахо, пришел в ярость. «Современные исследования показывают, что, когда ребенок пишет от руки, задействовано больше участков мозга, чем когда он печатает на клавиатуре», – негодовал он. – Я просто не могу поверить, что штаты позволили убрать прописи из стандартного набора предметов». Бейтман заметил, что в год пишет более ста писем от руки[15].

Бейтман, которому 72, несколько старше современных американских школьников. Но в своих взглядах он оказался не одинок. Вслед за изменением школьной программы сразу послышались упреки… от лоббистов, тоскующих по прошлому? Но им хватило влияния, чтобы в семи штатах, включая Калифорнию и Массачусетс, вернуть обучение слитному письму в образовательную программу штата[16].

Вопрос не в том, считать ли письмо полезным навыком, а в том, считать ли его более полезным. Ведь можно было бы обучать чему-нибудь другому. Каждый учебный час, отведенный на прописи, – это учебный час, не отведенный на что-нибудь еще.

Перед образованием всегда стоит дилемма: обучать фактам или навыкам. С одной стороны, механическое запоминание: таблица умножения, правила, даты. С другой стороны, обучение критическому мышлению и соответствующим навыкам (например, как искать информацию в интернете, если понадобится уточнить какой-то факт). Если вот так все упростить, многие из нас предпочтут обучаться навыкам. Лучше научиться ловить рыбу, чем получить мешок селедки.

«Должен ли школьник знать столицу Колумбии?»[17] В 2009 г. Брайан Кэткарт, профессор кафедры журналистики Кингстонского университета, задал этот вопрос Дэвиду Фэнну, председателю комитета по начальному общему образованию Национальной ассоциации директоров школ Великобритании. Ответом Фэнна стало звучное «нет». «Заучивать столицы городов мира им не нужно, – пояснил он. – Столицу Франции – да, но не столицу Колумбии. Им гораздо больше пригодится навык работы с атласом».

Мнение Фэнна не ново. Викторианские методы обучения, основанные на зубрежке, высмеял еще Чарльз Диккенс, создав Томаса Грэдграйнда, бессердечного директора школы в романе «Тяжелые времена». «Итак, я требую фактов, – повторял Грэдграйнд. – Учите этих мальчиков и девочек только фактам»[18]. Со временем Грэдграйнд, подобно Эбенезеру Скруджу, прозревает. Он приходит к мысли, что это еще один кирпич в стене образования, в котором, как пели Pink Floyd, мы не нуждаемся.

Доля правды в романе Диккенса (как и в рок-опере «Стена» группы Pink Floyd), конечно, есть. Того, кто, подобно Скруджу, прозрел, бесполезно убеждать в значимости каждого факта-кирпича. Если убрать кирпич, стена останется. Если убрать много кирпичей – но не слишком много и не в одном месте, – стена все равно останется.

Этот принцип дает сбой тогда, когда заходят слишком далеко и начинают считать, что большинство кирпичей совсем не нужны. Но если их убрать, другие останутся без опоры, и стена обрушится. Учащимся необходимо накопить критическую массу фактов, которая создаст примерное представление о том, что они знают и чего не знают. Только тогда им удастся избежать эффекта Даннинга – Крюгера, незнания о собственном невежестве. И только тогда они смогут восполнить пробелы при помощи Google.

Подумаем над тем, что значит «посмотреть» столицу Колумбии. Для этого требуется не только умение пользоваться атласом или искать информацию в сети, но также знание нескольких фактов:

1. Есть страна под названием Колумбия.

2. Практически у каждой страны есть столица.

Первому факту учат в школе. Второй редко когда сообщают напрямую, в школе или где-то еще. Это допущение, к которому ученики приходят самостоятельно, после того как познакомятся со многими странами и столицами. Тот, кто не знает первого и второго фактов, просто не догадается, что у Колумбии есть столица, название которой можно посмотреть. На деле факты и навыки не так-то просто разграничить. В образовательной программе слишком большой перекос в сторону чего-то одного приводит к неэффективной работе мозга обучающегося.

В «Единых образовательных требованиях» набор предметов сформировался как результат консервативной реакции на либеральные веяния в образовании. Ее идеологом стал профессор английского языка и литературы Виргинского университета Эрик Доналд Хирш-младший, понявший, что предубежденность против обучения фактам приняла слишком категоричную форму. Он заметил, что у студентов появились пробелы в культурном бэкграунде, которых у предыдущих поколений не было. Хиршу вспомнилось, как отец, занимавшийся в Мемфисе торговлей хлопком, использовал в деловой переписке аллюзии на Шекспира, которые его партнеры по торговле прекрасно понимали.

Хирш ругал образовательную систему, в которой упор делают на обучение навыкам и критическое мышление, а фактами пренебрегают. Зачастую детям приводят факты только в качестве примеров. Хирш доказывал, что факты на самом деле значат многое. Вместе с помощниками он составил список, в котором насчитывается около пяти тысяч персоналий, событий и идей – все, о чем, по их мнению, должен знать каждый образованный человек. В перечень вошли такие понятия, как гамма-излучение, рококо, абсолютный ноль, бестактность и зависть к пенису. Они, как отметил Хирш, являются частью «информационного поля[19], которое есть у каждого компетентного читателя», «фоновых знаний, хранящихся в памяти, благодаря которым он, беря в руки газету, воспринимает написанное на адекватном для понимания уровне: ухватывает суть, улавливает подтекст, соотносит прочитанное с контекстом, без которого прочитанное не получилось бы осмыслить».

Список Хирша лег в основу бестселлера «Культурная грамотность: Что должен знать каждый американец», написанного в 1987 г. В ней Хирш описывает такой эксперимент. Студент Гарвардского университета Дуглас Кингсбери, находясь на Гарвардской площади, спрашивал прохожих: «Как попасть на Центральную площадь?»[20] Большинство отвечали просто: «Одна остановка на метро».

Затем Кингсбери прикинулся туристом и спросил так: «Я приезжий. Можете подсказать, как попасть на Центральную площадь?» На этот раз отвечали гораздо подробнее.

Да, конечно, вам надо спуститься в метро[21]. Вон там увидите вход. Как спуститесь по лестнице, купите жетон, опустите в турникет и идите на ту сторону, где написано «Куинси». Сядьте на поезд до «Куинси», но ехать совсем недалеко, первой же остановкой будет «Центральная площадь», на ней вам и надо сойти. Увидите, на стене будет крупно написано «Центральная площадь».

Все не задумываясь понимали, что туристу понадобятся более подробные указания. Здесь для него не будет знакомых ориентиров, а то, что могло бы показаться жителям Бостона очевидным, придется объяснить ему на пальцах. Кингсбери установил, что указания станут еще подробнее, если говорить с миссурийским акцентом. Хирш увидел в этом подтверждение тому, что благодаря общности культурных ориентиров коммуникация становится проще и полнее – в выигрыше оказываются все.

Принять главный довод Хирша несложно, а вот сказать, в какой мере он справедлив, не так-то просто. В списке Хирша полно терминов, заимствованных у древних греков и римлян – цивилизаций, память о которых живет в таких словах, как менторский, платонический, лесбийский (хотя древнему греку догадаться об их нынешнем значении было бы нелегко). Однако чтобы понять эти слова, читать Софокла не нужно.

Сегодня мало кого волнует, что подрастающее поколение не сумеет распознавать аллюзии на классиков Троллопа и Теккерея. Нас больше озадачивают публицистические статьи с цитатами из мало кому известных телесериалов, публикации на Facebook с отсылками к взглядам представителей микросубкультур в отношении еды, музыки, политики, моды и кино. Повод ли это для беспокойства или всего лишь очередная причуда нашей жизни?

В любом случае идеи Хирша остаются влиятельными (и противоречивыми). Без них в «Единых образовательных требованиях» не было бы того набора предметов, который утвержден сейчас в 42 штатах и федеральном округе Колумбия[22]. Выражение «Единые образовательные требования» многие родители и политики воспринимают в штыки. Некоторые считают, что «Единые образовательные требования» – это попытка навязать прогрессивные взгляды (в том числе на теорию Дарвина и общественную значимость женщин и меньшинств) наименее прогрессивным в Америке школьным округам. Как выразилась губернатор Южной Каролины Никки Хейли, «нам никогда не захочется, чтобы в Южной Каролине детей обучали так, как в Калифорнии»[23].

В действительности «Единые образовательные требования» – это вполне безобидная образовательная программа, определяющая перечень тем, которые необходимо раскрыть на каждом этапе обучения. В разделе, посвященном развитию родного языка и культуры речи, указано, что дети, отучившиеся в первом классе, должны:

• знать, что Месопотамия – это «колыбель цивилизации»;

• находить Египет на карте мира или глобусе и знать, что это часть Африки;

• знать, что древние египтяне писали иероглифами;

• объяснить, что христианство возникло позже иудаизма;

• считать Солнце звездой;

• объяснить, что, когда на другом конце света наступает ночь, у нас начинается день;

• считать Плутон карликовой планетой;

• знать, что сердце – это мышечный орган, который постоянно работает;

• знать, откуда взята строка «Одну, если сушей, а морем – две»[24];

• объяснить, что первые негры в английских колониях приехали работать в Джеймстаун по контракту, а не как рабы;

• объяснить значение праздника Четвертое июля.

Вы можете возразить: «Погодите, но ведь это совсем не похоже на “Единые образовательные требования”. Уж я-то видел на Facebook, какие бредовые задания даются школьникам…» Действительно, выражение «Единые образовательные требования» стало интернет-мемом. Теперь это универсальный хештег для любого эксцентричного задания, которое получат школьники в каком-нибудь американском штате, где действует программа[25]. Конечно, каким будет домашнее задание, решает учитель. И с тем, что он может оказаться не в себе или просто встать не с той ноги, ничего не поделаешь. Никто же не станет выкладывать в сети домашнее задание, если оно самое обыкновенное. «Единые образовательные требования» могут казаться бредовыми потому, что информацию о них в социальных сетях публикуют выборочно – наглядный пример искажения действительности с помощью информационных технологий.

И все-таки основания критиковать «Единые образовательные требования» имеются: в них от учащегося требуется слишком многое, пожалуй, даже невозможное. Я провел исследование, чтобы проверить, знают ли взрослые то, что должен знать первоклассник[26]. В среднем из списка, о котором речь шла чуть выше, взрослый американец сумел ответить на семь вопросов из десяти.

Умнее ли вы первоклассника, обучавшегося по «Единым образовательным требованиям»?

Результаты опроса больше всего радуют тем, что идея «день тут, а ночь там» усвоена накрепко. Пожалуй, можно не обращать внимания на то, что о понижении Плутона в ранге до карликовой планеты помнят меньше половины. Изменение, по сути, номенклатурное, однако об этом в 2006 г. много и охотно писали в СМИ. В голове не укладывается другое: как может каждый второй жить и не знать, что Солнце – это звезда. Ведь это же совсем не новость.

Демонстрации публичного невежества стали обычным делом, на них, кстати, строятся сюжеты ночных комедийных телепрограмм. Уже несколько лет в Исследовательском центре Пью проводятся социологические опросы на проверку знаний общего характера. В сентябре 2010 г. социологи из Центра Пью обнаружили, что среди взрослого населения Америки 41 % не могут назвать имя вице-президента[27]. В вопросе типа «да/нет» 20 % согласились с тем, что принцип работы лазера основан на фокусировании звуковых волн. В вопросе с несколькими вариантами ответа 58 % неверно указали автора романа «Моби Дик», причем 4 % решили, что это Стивен Кинг.