Читать книгу Приключения Весли Джексона - Уильям Сароян - Страница 14

Когда нам стало известно, куда каждого из нас отправляют, атмосфера в лагере омрачилась, оттого что многие из нас, успевшие сдружиться между собой, должны были теперь расстаться. Мы и так уже были разлучены со многим из того, что для нас дорого, а тут еще предстояла разлука с друзьями, которых мы приобрели в армии. Сержант Какалокович понимал, что мы переживаем, и как-то вечером сказал:

– Если вы, ребята из роты «Б», хотите перед отъездом устроить вечеринку, ладно, валяйте, только по спешите, а то как бы кто-нибудь из вас не уехал прежде, чем успеет опомниться.

Мы тут же собрали деньги, купили побольше пива и на следующий день устроили вечеринку.

Во время вечеринки подошел ко мне Доминик Тоска и сказал:

– Пригляди там за моим братишкой вместо меня, ладно?

– Разумеется, – сказал я.

– Лу Марриаччи тебя полюбил, а коли он тебя любит, значит и я люблю, так что ты теперь приглядывай вместо меня за Виктором, потому что он мой брат. Я его сейчас приведу.

Доминик сходил за братом и говорит:

– Вот, Виктор, заруби себе на носу – это будет твой товарищ в Нью-Йорке.

Он обнял нас обоих и крепко стиснул. Мы с Виктором рассмеялись, потому что и без того были всегда хорошими товарищами.

– Детки, – сказал Доминик, – будь мы во Фриско, я бы с вами не стал и водиться. А теперь вот правительство от вас требует, чтобы вы выиграли войну.

Оттолкнул нас и пошел. Взял еще бутылку пива и выпил. Потом возвратился, погрозил Виктору пальцем и закричал:

– Эй, ты! Будь осторожен! Следи за собой. Не трусь. Пиши маме. Молись. Ходи на исповедь. Понял?

– Ладно, Доминик, перестань, – сказал Виктор.

– Слушай меня, – продолжал Доминик. – Будь хорошим мальчиком. У тебя слишком смазливая рожица для такого большого города, как Нью-Йорк. Будь осторожен. Не отходи от товарища. Ну, Весли, теперь мы не скоро увидимся. Води дружбу с братом в Нью-Йорке. Сообщи, если что случится.

Он обратился опять к Виктору.

– Ладно, – сказал он. – Прощай, детка. Только прежде спой песню.

– Какую?

– Ты знаешь. Спой своему брату еще раз напоследок.

И Виктор запел «Все зовут меня „красавчик“».

Доминик слушал, и слезы выступили у него на глазах.

– Мама зовет тебя так, – сказал он.

Он совсем расстроился, безнадежно махнул рукой и принялся опять за пиво.

А тут к нам подошел Какалокович послушать.

– Почему ты не поешь вместе с ним? – сказал он мне. – Это хорошая песня, пой. Или ты не умеешь?

Я был немного навеселе и стал подпевать Виктору. Какалокович с помощью Доминика собрал вокруг нас кучку ребят, и скоро песню подхватила почти вся рота «Б». Но сколько бы народу ни пело, все равно это была песня Виктора, и он пел ее и на этот раз лучше всех. Песня эта была как раз по нему, и он пел ее всегда одинаково – искренне и серьезно, а остальные просто забавлялись, подшучивая и над песней, и над собой.

А вслед за Виктором спел свою песню и Ник Калли: «О Боже, прояви всю доброту свою…» – и ему тоже все подпевали.

Вечеринка прошла превесело, потому что офицеры на нее допущены не были. Все здорово перепились и дали клятву не забывать друг друга. Гарри Кук подошел ко мне и сказал:

– После войны мы непременно встретимся в Сан-Франциско. Пиши, не забывай.

Два дня спустя Гарри Кук, Доминик Тоска, Ник Калли, Вернон Хигби и много других ребят из нашей роты отправлялись в Миссури. Когда пришла очередь Доминика садиться на грузовик, чтобы ехать на вокзал, а оттуда постепенно все ближе к войне, Виктор Тоска, как всегда, спал на своей койке. Я тоже сидел на койке и глядел себе под ноги, когда услыхал, что кто-то вошел. Я поднял глаза и увидел Доминика. Он двинулся было по направлению к брату, но тут же остановился и долго на него смотрел. Потом повернулся и подошел ко мне. Я вышел с ним из барака, и он сунул мне в руку пачку денег.

– От Лу и от меня на карманные расходы вам с Виктором, – сказал он. – У меня духу не хватило подойти к нему и попрощаться еще раз. Так ты передай ему мой привет, хорошо?

– Ладно. Передам вместе с деньгами.

– Нет, нет, – сказал Доминик. – Деньги у него есть. Тратьте их сообща. Только ты за ним приглядывай. Оба вы еще младенцы, но у тебя хоть что-нибудь есть под макушкой. А у него все в сердце, он и вовсе без головы.

Доминик меня обнял и стиснул, потом побежал к ротной канцелярии, где стоял грузовик.

Я тоже думал туда пойти, взглянуть последний раз на своего Гарри Кука, но на меня нашло такое уныние, что я решил лучше пересчитать деньги, вернуться в барак и посидеть на койке. В пачке оказалось десять бумажек по пять долларов. Лу Марриаччи присылал мне каждую неделю письмо с бумажкой в десять долларов, но отца моего ему найти пока не удалось. Он прислал мне уже три письма, так что всего у меня набралось восемьдесят долларов, не считая того, что осталось от моего армейского жалованья. Если бы я знал, где отец, я бы отослал ему эти деньги, потому что ему они нужнее. Он мог бы покупать себе выпивку повыше сортом для разнообразия.