Читать книгу Трагедии - Уильям Шекспир - Страница 16

Шлю вас с поклоном к королю датчан.

Скажите, капитан, что по трактату

Страну пересекает Фортинбрас.

Где сборный пункт, вы знаете. Прибавьте,

Что если бы явилась в нас нужда,

Мы тут как тут по первому желанью.

Прощайте.

Добрый путь.

Отряд, вперед!

Чье это войско?

Армия норвежцев.

Куда поход?

На Польшу.

Кто глава?

Принц Фортинбрас, племянник королевский.

Вы движетесь к границе или внутрь?

Сказать по правде, мы идем отторгнуть

Местечко, не заметное ничем.

Лишь званье, что земля. Пяти дукатов

Я б не дал за участок, да и тех

Не выручить Норвегии и Польше,

Отдай они в аренду этот клад.

Какой полякам смысл в его защите?

Туда уж стянут сильный гарнизон.

Двух тысяч душ, десятков тысяч денег

Не жалко за какой-то сена клок!

Так в годы внешнего благополучья

Довольство наше постигает смерть

От внутреннего кровоизлиянья. —

Покорнейше благодарю вас, сэр.

Храни вас бог.

Милорд, пойдемте тоже.

Ступайте. Я вас тотчас догоню.

Все мне уликой служит, все торопит

Ускорить месть. Что значит человек,

Когда его заветные желанья —

Еда да сон? Животное – и все.

Наверно, тот, кто создал нас с понятьем

О будущем и прошлом, дивный дар

Вложил не с тем, чтоб разум гнил без пользы.

Что тут виной? Забывчивость скота

Или привычка разбирать поступки

До мелочей? Такой разбор всегда

На четверть – мысль, а на три прочих – трусость.

Но что за смысл без умолку твердить,

Что это надо сделать, если к делу

Есть воля, сила, право и предлог?

Нелепость эту только оттеняет

Все, что ни встречу. Например, ряды

Такого ополченья под командой

Решительного принца, гордеца

До кончиков ногтей. В мечтах о славе

Он рвется к сече, смерти и судьбе

И жизнью рад пожертвовать, а дело

Не стоит выеденного яйца.

Но тот-то и велик, кто без причины

Не ступит шага, если ж в деле честь,

Подымет спор из-за пучка соломы.

Отец убит, и мать осквернена,

И сердце пышет злобой: вот и время

Зевать по сторонам и со стыдом

Смотреть на двадцать тысяч обреченных,

Готовых лечь в могилу, как в постель,

За обладанье спорною полоской,

Столь малой, что на ней не разместить

Дерущихся и не зарыть убитых.

О мысль моя, отныне будь в крови,

Живи грозой иль вовсе не живи!