Читать книгу Маятник Фуко - Умберто Эко - Страница 21

Это была первая наша встреча с Планом. В тот день я мог бы оказаться в совершенно другом месте. Если бы в тот день я не встретился на улице с Бельбо, сейчас бы я мог… Мог продавать на базаре в Самарканде кунжутное семя. Готовить в печать издания классической литературы для слепых по Брайлю. Возглавлять филиал Ферст Нейшнл Бэнк на Земле Франца-Иосифа… Условно-противительные предложения с ирреальной посылкой всегда истинны, благодаря тому что предпосылка ирреальна. Но в тот день я был не где-нибудь, а там, так что теперь я действительно здесь.

Театральным жестом полковник выкинул на стол листок. Он до сих пор хранится среди моих бумаг, в целлофановой корочке, пожелтевший, полинявший по сравнению с тем разом – ксерокопии делались в ту пору на специальной термической бумаге. На листочке было две записи – вверху мелкая и частая, ниже что-то вроде стихотворения, строчки в столбик.

Первый отрывок содержал демонские заклинания на каком-то псевдосемитском языке:

Kuabris Defrabax Rexulon Ukkazaal Ukzaab Urpaefel Taculbain Habrak Hacoruin Maquafel Tebrain Hmcatuin Rokasor Himesor Argaabil Kaquaan Docrabax Reisaz Reisabrax Decaiquan Oiquaquil Zaitabor Qaxaop Dugraq Xaelobran Disaeda Magisuan Raitak Huidal Uscolda Arabaom Zipreus Mecrim Cosmae Duquifas Rocarbis.

– Я не все понял, – сказал Бельбо.

– Ах, не все? – ядовито переспросил полковник. – Да я бы всю жизнь просидел над этой штукой, если бы однажды, совершенно случайно, я не увидел на книжном развале книгу о Тритемии и мне не попался бы на глаза образец одного из шифров: «Pamersiel Oshurmy Demulson Thafloyn…» Это был след, и я начал копать в глубину. Имя Тритемия мне ничего не говорило, но в Париже я разыскал издание его труда «Стеганография (тайнопись)» – «Steganographia, hoc est ars per occultam scripturam animi sui voluntatem absentibus aperiendi certa», Франкфурт, 1606. Искусство открывать при помощи тайнописи секреты своей души далеким людям. Великолепная личность этот Тритемий. Бенедиктинский аббат из Шпаннгейма, живший на рубеже пятнадцатого и шестнадцатого веков, ученый человек, знавший в совершенстве еврейский и халдейский языки, а также восточные языки, такие как татарский, имевший контакты с теологами, каббалистами, алхимиками, несомненно с великим Корнелием Агриппой Неттесгеймским и, вероятно, с Парацельсом… Тритемий маскирует свои откровения относительно тайнописи с помощью туманных намеков на ритуалы некромантов. Он говорит, что следует составлять шифрованные послания наподобие того, которое сейчас перед вашими глазами, а адресат в первую очередь должен будет вызывать ангелов, таких как Памерсиель, Падиель, Доротиель и прочие, и ангелы помогут ему понять истинное сообщение. Однако примеры, которые он приводит, сплошь и рядом представляют собой военные корреспонденции, а книга посвящается палатинскому графу и герцогу баварскому Филиппу и представляет собой один из первых учебников шифрования, того типа, которым пользуются в секретных спецслужбах.

– Но прошу прощения, – вмешался я. – Если я вас верно понял, Тритемий жил по меньшей мере сто лет спустя после даты составления записи, которую мы разбираем…

– Тритемий был членом Кельтского Единства, в котором изучались философия, астрология, пифагорейская математика. Улавливаете связь? Тамплиеры – секретный орден, наука которого восходит, в частности, к мудрости древних кельтов, что в наши дни не требует доказательства. Неудивительно, что Тритемию стали известны те же криптографические системы, которыми пользовались тамплиеры.

– Очень логично, – сказал Бельбо. – А расшифровка тайного послания, как она выглядит?

– Одну минуточку, господа. Тритемием опубликовано сорок больших и десять меньших криптосистем. Мне повезло, а может быть, тамплиеры из Провэна не стали особенно мудрить, будучи уверенными, что никто не подберет ключа к их шифру. Я попробовал применить первую же из сорока больших криптосистем, то есть отправился от гипотезы, что в этом тексте имеют значение только первые буквы слов…

Бельбо взял в руку листок и бросил взгляд на надпись: – Но и в этом случае выходит набор букв без всякого смысла: kdruuuth…

– Разумеется, – снисходительно процедил полковник. – Тамплиеры не собирались особенно мудрствовать, но они не были такими уж невероятными лентяями. Этот первый набор букв является в свою очередь очевидной шифровкой, и тут я моментально подумал о втором подразделе, о десятке меньших криптосистем. Видите ли, в этом втором подразделе Тритемий использует концентрические круги, и первый по порядку чертеж у Тритемия таков…

Он вытащил из своей красной папки еще одну ксерокопию, пододвинул стул поближе к столу и начал показывать последовательность чтения, касаясь букв закрытой шариковой ручкой.

– Это самая простая из всех схем. Смотрите только на внешний круг. Берем каждую букву исходного сообщения и заменяем предыдущей буквой алфавита. Вместо А пишем Z, вместо В пишем А и так далее. Для профессионального разведчика это детсадовский уровень, но в те времена считалось чуть ли не чернокнижием. Разумеется, для чтения используется обратный принцип и каждую букву шифровки надо заменять следующей буквой алфавита. Я попытался, и, повторяю, мне невероятно повезло – шифр был угадан с первой же попытки. Вот конспиративный текст.

И он написал фразу: «Les XXXVI invisibles separez en six bandes» – «Тридцать шесть невидимых, разделенных на шесть отрядов».

– А что это значит?

– На первый взгляд ничего. Это девиз, обрядовая формула, объявляющая об основании общества и записанная потайным языком, по ритуальным соображениям. В остальном же наши тамплиеры, будучи уверенными, что помещают свои записи в недосягаемый тайник, ограничились французским языком четырнадцатого столетия. Вот перед вами второй текст.

а lа… Saint Jean

36 р charrete de fein

6… entiers avec saiel

p… les blancs mantiax

r… s… chevaliers de Pruins pour la… j. nc.

6 foiz 6 en 6 places

chascune foiz 20 a… 120 a…

iceste est l’ordonation

al donjon li premiers

it li secunz joste iceus qui… pans

it al refuge

it a Nostre Dame de l’altre part de l’iau

it a l’ostel des popelicans

it a la pierre

3 foiz 6 avant la feste… la Grant Pute.

– Это, стало быть, нешифрованное сообщение? – спросил Бельбо и хихикнул.

– Совершенно ясно, что, переписывая текст, Ингольф ставил точки там, где не мог разобрать буквы или слова, то есть на тех местах, где пергамент был испорчен… И теперь, господа, я наконец ознакомлю вас с моей собственной версией, в которую введены конъектуры, осмелюсь заявить, блестящие и безупречные. Я сумел возвратить древнему тексту его первоначальное великолепие. Вот он перед вами.

Быстрым жестом, как фокусник, он перевернул ксерокопию, и мы увидели несколько строк, написанных печатными буквами.

a la (nuit de) saint jean

36 (ans) p(ost la) charrette de foin

6 (messages) entiers avec sceau

p(our) les blancs manteaux

r(elap)s(i) chevaliers de provins pour la

(ven)j(a)nc(e)

6 foix 6 en 6 places

chacune foi 20 a(ns fait) 120 a(ns)

ceci est l’ordonnation:

au donjon les premiers

it(erum) les seconds jusqu’a ceux qui (ont?) pains

it(erum) au refuge

it(erum) a notre dame de l’autre part de l’eau

it(erum) a l’hotel des popelicans

it(erum) a la pierre

3 foix 6 avant la fete (de) la grande putain

– Я приблизил орфографию к нашему времени. Как видите, текст стал вполне постижим и означает следующее:

В НОЧЬ СВЯТОГО ИОАННА

ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ ЛЕТ СПУСТЯ ПОСЛЕ СЕННОГО ВОЗА

ШЕСТЬ ПОСЛАНИЙ ЦЕЛЫХ И С ПЕЧАТЯМИ

ДЛЯ РЫЦАРЕЙ В БЕЛЫХ МАНТИЯХ

УПОРСТВОВАВШИХ В ПРОВЭНЕ РАДИ МЩЕНИЯ

6 РАЗ ПО 6 В 6 КРАЕВ

ВСЯКИЙ РАЗ ПО 20 ЛЕТ ВСЕГО 120 ЛЕТ

вот план:

ПЕРВЫЕ ПОЕДУТ В ЗАМОК

ЗАТЕМ (ВНОВЬ ЧЕРЕЗ 120 ЛЕТ) ВТОРЫЕ СОЕДИНЯТСЯ

С ТЕМИ, КТО У ХЛЕБА

ЗАТЕМ СНОВА В УБЕЖИЩЕ

ЗАТЕМ СНОВА К НАШЕЙ ГОСПОЖЕ ЗА РЕКОЙ

ЗАТЕМ СНОВА В ПРИЮТ ПОПЛИКАН

ЗАТЕМ СНОВА К КАМНЮ

3 РАЗА ПО 6 (666) ПЕРЕД ДНЕМ ВЕЛИКОЙ БЛУДНИЦЫ

– Светло как ночью, – подытожил Бельбо.

– Конечно, это нуждается в толковании. Но Ингольф, несомненно сумел разгадать все шарады. Точно так же, как сумел я. Смысл менее загадочен, чем кажется, для тех, кто не новичок в истории этого ордена.

Повисло молчание. Полковник попросил стакан воды. Снова взялся за свою запись, начиная с первого слова.

– Итак. Ночью святого Иоанна, через тридцать шесть лет после сенного воза. Тамплиеры, избранные для сохранения секретов ордена, спасаются от ареста в сентябре 1307 года, укрывшись в повозке с сеном. В ту эпоху года отсчитывались от Пасхи до Пасхи. Значит, 1307 год кончается приблизительно тогда, когда, по нашим понятиям, была Пасха 1308-го. Попробуйте отсчитать тридцать шесть лет после конца 1307-го (то есть после нашей Пасхи 1308-го) – что это нам даст? Год 1344-й. Условленные тридцать шесть лет прошли, 1344 год настал, и грамоту торжественно поместили в крипту, укрыв в драгоценный ларец, в знак вечной памяти об основании тайного ордена, в ночь святого Иоанна – то есть 23 июня 1344 года.

– Почему 1344-го?

– Я полагаю, что с 1307-го по 1344-й орден переформировывался и вырабатывал программу, к исполнению которой было приступлено именно в день, указанный на этой хартии. Надо было выждать, пока обстановка придет в норму, а также установятся стабильные связи между тамплиерами пяти или шести стран. С другой стороны, тамплиеры выжидают именно тридцать шесть лет, а не тридцать пять или тридцать семь, потому что цифра тридцать шесть определенно обладает для них мистической силой. Это подтверждается и в шифрованной записке. Внутренняя сумма тридцати шести составляет девять… Не знаю, должен ли я напоминать вам сокровенные значения этой цифры…

– Мне можно? – послышался из-за наших спин тихий голос Диоталлеви, бархатный, как побежка провэнских тамплиеров.

– Это из твоей оперы, – подвинулся Бельбо, освобождая место сесть. Он бегло представил нового собеседника, появление которого, кажется, вовсе не смутило полковника, жаждавшего многочисленной и внимательной аудитории. Он продолжил объяснение, а Диоталлеви впитывал, просто-таки исходя слюной от нумерологических разносолов. Крепкая, выдержанная Гематрия.

– Перейдем теперь к печатям, – продолжал полковник. – Шесть посланий под целыми печатями. Ингольф как раз и находит ларчик, вероятнее всего запечатанный. Кому же адресовались запечатанные ларчики? Белым Накидкам, то есть – тамплиерам. Затем мы видим в послании букву г, несколько вытертых букв, а затем s. Я предлагаю читать «relapsi». Почему? Потому что мы все знаем, что этот термин употреблялся для обозначения лиц, которые на процессе прежде каялись, а потом брали обратно показания. Фактор рецидива немало повлиял на тяжесть приговора в процессе над тамплиерами. Тамплиеры из Провэна носят прозвище отреченцев с гордо поднятой головой. Актом отречения они подчеркнули, что не желают иметь ничего общего с позорной комедией процесса. Итак, речь идет о relapsi из Провэна, готовых… к чему? Те немногие буквы, которые имеются в нашем распоряжении, подсказывают прочтение «vainjance» – к вендетте, к отмщению.

– Отмщение кому?

– Господа! Вся мистика тамплиеров, от дня суда и казни и до настоящего времени, фокусируется вокруг желания отомстить за Жака де Молэ. Я невысокого мнения о масонских ритуалах. Но и масоны, эта мещанская карикатура на рыцарственное храмовничество, как бы то ни было – тоже детища, хотя и выморочные, давней, древней идеи. Одна из степеней масонства по Шотландскому Обряду называется Рыцарь Кадош, по-еврейски это рыцарь мщения…

– Хорошо, тамплиеры готовятся отомстить. Что же происходит вслед за тем?

– Вслед за тем… надо нам понять, на какой период рассчитан план отмщения. Обратимся к шифрованному девизу, и он разъяснит нам нешифрованный текст. Пусть появятся шесть паладинов шесть раз в шести местах, итого тридцать шесть, разделенных на шесть отрядов. Потом говорится «Всякий раз двадцать», а потом идет что-то, что в передаче Ингольфа напоминает букву А. ANNO – год, всякий раз по двадцать лет, догадался я, что даст сто двадцать лет. Остальное сообщение содержит попросту список этих шести мест или же шести тайных заданий. Рыцарям дается ordonation – план, проект, информация к исполнению. Говорится, что первые должны будут следовать в донжон, или укрепление, замок, вторые еще куда-то, и так вплоть до шестых. Значит, документ оповещает нас о том, что должны где-то иметься еще шесть документов, охраняемых печатями, укрытых в различных местах. И мне кажется очевидным, что печати должны были вскрываться именно в указанном порядке, каждая через сто двадцать лет после вскрытия предыдущей…

– Но почему «всякий раз двадцать лет»? – спросил Диоталлеви.

– Рыцари мщения были призваны исполнять свою миссию каждые сто двадцать лет в предуказанном Планом месте. Таким образом запрограммирована своего рода эстафета. Понятно, что после Ивановой ночи 1344 года шесть кавалеров разъезжаются по шести концам земли, как предусмотрено в Плане. Но хранитель первой печати, естественно, не может оставаться в живых в течение ста двадцати лет. Значит, каждый хранитель каждой печати должен оставаться на посту двадцать лет, после чего передоверять свое служение следующему. Двадцать лет – разумный срок. Таким образом, у каждой печати чередуются шесть хранителей, из которых каждый несет стражу по двадцать лет, что является гарантией того, что в конце сто двадцатого года хранитель печати вскроет ее, прочтет инструкцию и передаст указания первому хранителю второй печати. Вот почему в документе употреблено множественное число, первые пусть едут туда, вторые сюда… Каждое место контролируется, скажем так, за сто двадцать лет шестью ответственными. Посчитайте: от первой до шестой печати имеется пять переходов, то есть должно пройти шестьсот лет. Прибавьте к 1344 шестьсот – и выйдет 1944. Это подтверждено, в частности, и последней строчкой. Ясно как день.

– Почему как день?

– В последней строке говорится: «три раза по шесть перед днем Великой Блудницы». Здесь, в частности, учтен нумерологический аспект, потому что внутренняя сумма 1944 дает как раз восемнадцать. Восемнадцать равно трижды шести, и это новое примечательное совпадение натолкнуло тамплиеров на еще одну тончайшую загадку. 1944 – год, когда должен увенчаться План. В предвидении чего? Разумеется, двухтысячного года! Тамплиеры полагали, что конец второго тысячелетия будет означать пришествие их Нового Иерусалима, Иерусалима земного, Антииерусалима. Они видели себя гонимыми как еретики – и в законной ненависти к официальной церкви сыдентифицировали себя с Антихристом. Кроме того, им известно, что 666 в оккультной традиции отождествляется с апокалиптическим Зверем. Год шестьсот шестьдесят шестой – год Зверя – для них это двухтысячный, в который наконец должно восторжествовать мщение за тамплиеров. Антииерусалим – это Новый Вавилон, и поэтому 1944-й – это год триумфа Великой Любодеицы, той самой, о которой говорится в Апокалипсисе! Отсчет на основании числа 666 – это, конечно, вызов, бравада отважных духом… Неординарное решение, вы согласны?

Он глядел на нас влажноватыми глазами, губы и усы увлажнились, руки поглаживали папку.

– Допустим, – сказал Бельбо. – Здесь указываются этапы исполнения Плана. Но какого?

– Вы слишком много от меня хотите. Если бы я знал какого – не забрасывал бы свою наживку. Я знаю только одно. Что в какой-то момент произошел сбой, и программа не завершилась, иначе, позвольте вас уверить, мы с вами об этом бы знали… Можно даже представить себе, почему План не состоялся. 1944-й был не самым простым годом, тамплиеры не могли тогда предполагать, что мировая война так перепутает карты, затруднив перемещения и контакты между отдельными лицами.

– Простите, что я вмешиваюсь, – послышался голос Диоталлеви. – Если я правильно понял, после вскрытия каждой печати династия ответственных за нее не исчезает. Она продолжает свое служение впредь до вскрытия последней печати, поскольку тогда потребуется участие всех вообще представителей тайного ордена? И это значит, что каждое столетие, точнее каждые сто двадцать лет, в деле участвуют по шесть человек на каждое место, итого общей суммой тридцать шесть.

– Так точно, – подтвердил Арденти.

– Тридцать шесть кавалеров на каждом из шести постов составляют 216, внутренняя сумма этого числа равна 9. А так как столетий 6, умножим 216 на 6 и получим 1296, внутренняя сумма которого равна 18, то есть трижды шесть – шестьсот шестьдесят шесть…

Бельбо старался остановить Диоталлеви взглядом, но полковник, несомненно, уже признал в нем родную кровь. – Это чудесно, восхитительно, все, что вы сказали, коллега! Учтите также, что девять лежит в основании всего, потому что именно девять рыцарей основали ядро ордена в Иерусалиме!

– Великое Имя Господне, сжато переданное в тетраграмматоне[33], состоит из семидесяти двух букв, а семь плюс два составляют собой девять. Еще минуточку, если позволите. Согласно пифагорейской традиции, которую Каббала продолжает (вернее, которою вдохновляется), сумма нечетных чисел от одного до семи дает шестнадцать, а сумма четных от двух до восьми дает двадцать, что в сумме составляет тридцать шесть.

– Боже мой, коллега, – вибрировал полковник. – Я предполагал, я догадывался. Как вы мне помогаете, если бы вы знали… Я так близок к истине!

Так я и не понял, была ли для Диоталлеви арифметика верой или вера арифметикой, или же верно и то и другое – для атеиста, организовывавшего экскурсии на седьмое небо… Он мог бы отдаться рулеточной религии (и было бы доходней) – а предпочел стать неверующим раввином.

Не помню уж, как мы вышли из положения, вмешался Бельбо со своим пьемонтским здравым смыслом, все вспомнили, что полковник не объяснил до конца остальные строчки, а было уже шесть вечера. Шесть, подумал я, вернее сказать, восемнадцать…

– Хорошо, – сказал Бельбо. – По тридцать шесть за раз, все эти кавалеры стараются открыть камень. Но что это за камень?

– Ну знаете! Это и спрашивать незачем. Разумеется, Грааль!