Читать книгу В тихой Вологде - В. А. Яцкевич - Страница 4

В июле 1906 года вместо подавшего в отставку Лодыженского на пост вологодского губернатора был назначен Алексей Николаевич Хвостов, бывший до этого вице-губернатором в Туле. Он происходил из старинного дворянского рода, владел поместьями в разных губерниях. Воспитанник Александровского лицея, получил образование на юридическом факультете Московского университета, по окончании которого служил по ведомству Министерства юстиции. Женился на дочери председателя Московской судебной палаты А. Н. Попова, человека очень богатого.

Это был тридцатичетырехлетний толстяк, жизнерадостный, розовощекий, с добродушным выражением лица, но с твердым характером. Накануне отъезда из Санкт-Петербурга состоялся разговор со Столыпиным. Тот напутствовал молодого губернатора:

– Вологда – город небольшой, старинный. Мы туда ссылаем революционеров под надзор и, представьте себе, кое-кто исправляется. Наверное, влияет патриархальная обстановка. Вот Бердяев, слышали о таком? Ну так вот, был ярым марксистом, а пожил три года в Вологде и начисто отошел от марксизма, занялся религиозной философией. Этот край не знал крепостного права, да и помещиков там мало. Может быть, поэтому там до сих пор никаких погромов помещичьих усадеб не было. А то, что произошло недавно в городе, непонятно. Разберитесь, Алексей Николаевич. Полномочия у вас самые широкие. Как говорится, и казнить и миловать.

На прощанье, пожимая Хвостову руку, Петр Аркадьевич сказал:

– Мы должны справедливо и твердо охранять порядок в России. От этого зависит наша судьба и судьба наших потомков.

Приехав в Вологду, новый губернатор начал действовать решительно: распустил незаконный Союз охраны с его милицией, запретил проведение без разрешения администрации митингов и демонстраций, запретил продажу оружия. Ввёл наказание за нарушение указов губернатора. Как-то очень быстро и умело он подобрал себе верных помощников. Провели ревизию в городской управе, и весь её состав был отдан под суд: часть чиновников обвинялась в растрате казенных средств, часть в организации вооруженного формирования из поднадзорных ссыльных. Был привлечен к суду и председатель губернской управы В. А. Кудрявый, несмотря на то, что был избран членом Государственного Совета. Под судом оказались участники первомайских беспорядков, а также 11 организаторов забастовки на Вологодском железнодорожном узле[9].

Веселый нрав и добродушный вид губернатора сначала обманывали его подчиненных. Его пытались ублажить, приглашая на роскошные банкеты, на охоту, предлагая подарки. Он всегда отвечал отказом, шутливо, но твердо. В таком случае обычно находился надежный путь: действовать через жену, но она пока не появлялась в Вологде.

Хмурым осенним деньком вологодский губернатор сидел у себя в кабинете и писал письмо в Санкт-Петербург с ходатайством об увеличении штатов полиции в Вологде.

…Город Вологда в последнее время вступил на путь быстрого и всестороннего развития. Присущий городу ранее характер глухой провинции утратился, и появилось много пришлого люда.

По сведениям местного статистического комитета население г. Вологды составляет 30542 человека, но в действительности за счет пришлых рабочих достигает 35 тысяч. Число политических ссыльных в настоящее время 250 человек. При этом штатная численность городовых 69 чел. Этого явно недостаточно для борьбы с уличным хулиганством, кражами, побоями, для поддержания благочиния на улицах…

В кабинет вошел секретарь.

– Ваше превосходительство, к вам владыка Никон.

– Проси, – Хвостов вышел из-за стола навстречу гостю.

Епископ Вологодский и Тотемский Никон (в миру Николай Иванович Рождественский) только на днях приступил к управлению епархией взамен ушедшего на покой епископа Алексия. До этого он был епископом Серпуховским, викарием Московской епархии. Владыка Никон был широко известен как составитель Троицких листков, выпускавшихся для духовного просвещения народа. Листки эти народ разносил из Троице-Сергиевой лавры по всем уголкам России, а его книга о Преподобном Сергии Радонежском издавалась уже дважды. Поговаривали, что его назначение в провинцию – это реакция Синода на слишком рьяно высказываемые им на страницах газет обвинения в адрес либералов.

Сразу же по приезде владыка отдал распоряжение во всех храмах Вологды 29 августа (в день усекновения главы Иоанна Предтечи) совершить молитвенное поминовение «всех во дни смуты и междоусобной брани за веру, Царя и Отечество убиенных православных христиан».

Хвостов подошел к владыке под благословение. Потом предложил ему кресло и сам сел напротив. Эти два человека внешне разительно отличались друг от друга. Один – молодой, полный, круглолицый, в раззолоченном мундире, другой – в монашеском одеянии с лицом аскета и серьезным внимательным взглядом умного пожилого человека.

– Вот где нам с вами пришлось встретиться, Владыко, – начал разговор хозяин кабинета. – Ну что же, потрудимся вместе на благо матушки России. Я ваши статьи читал и ваши взгляды мне известны. Думаю, что мы с вами единомышленники.

– И, слава Богу, Алексей Николаевич. Позвольте мне вас так называть на правах старого знакомого. Мне кажется, что здесь в Вологде вам удалось справиться с беспорядками.

– Что же, успехи есть. Главное, удалось разогнать это гнездо, что свили ссыльные бунтовщики под прикрытием либералов. Представляете, встречали ссыльных как родных детей, кормили, одевали, вооружали, потом хлопотали об амнистии и провожали вместе с оружием делать свои дела по всей России. – Хвостов забавными жестами изображал встречу и расставание. – Ну да ладно, прикрыли эту лавочку. Но заслуга в этом не только моя, но и моих новых друзей из Союза Русского Народа. Считаю, что такая организация должна быть в каждом городе. Только союз власти и простого народа позволит предотвратить революцию. В Вологде отделение этого Союза возглавляют помещик Брянчанинов и Анна Ивановна Караулова, жена нашего земского начальника. Кстати, вчера я получил от них прошение: просят удалить ссыльных из Вологды, поскольку они творят здесь много зла. Что ж, будем стараться рассылать их по отдаленным уездам, там у них будет меньше возможности организоваться.

– Я думаю, Алексей Николаевич, мы с вами ещё об этом поговорим. А сейчас я пришел к вам с просьбой вполне прозаической: помогите найти средства для ремонта Софийского собора. Здание нужно капитально подновить. Последний раз его ремонтировали перед приездом в Вологду Государя Императора Александра II в 1858 году.

Хлыстов посерьёзнел и нервно забарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

– Теперь, Владыко, губернаторы никакими финансами не распоряжаются, кроме своего жалования. Ни финансовыми, ни промышленными, ни строительными делами. У губернатора задача одна – поддерживать порядок в губернии. А с вашей просьбой надо бы идти в городскую управу, но это бесполезно: казна у них пуста…. Я могу вам помочь вот чем: организовать сбор пожертвований. Сегодня же присылайте вашего человека, он с моим помощником пойдет с кружкой. Пусть начнут с чиновников, их у нас немало. С меня первого. У купцов можно будет строительные материалы просить. К сожалению, Вологда – город бедный. Это не Новгород, не Ярославль. Нет здесь ни богатых купцов, ни промышленников. Но, как говорится, с миру по нитке…

Выпили чаю, вспомнили общих московских знакомых. Владыка припомнил тяжелые и позорные для Москвы дни октябрьских забастовок и декабрьского восстания.

– Нас, русских людей, поносили, оплевывали, а в революционных подпольных листках приговаривали к смерти…

Потом он заговорил о новых печатных изданиях:

– Эти либеральные журналисты – настоящие прелюбодеи печатного слова. Они разрушают духовные основы нашего бытия.

Хвостов оживился и даже захохотал, услышав, как загомонила либеральная печать, когда в «Московских ведомостях» вышла статья владыки «Что нам делать в эти тревожные дни».

– С вашего позволения, Владыко, хочу вернуться к вологодским делам. Революционную заразу искоренить не просто, и во многом здесь виновата наша семинария. – Хвостов показал в окно, где виднелось здание семинарии. – Кто возмущал спокойствие горожан 1-го мая? Большей частью семинаристы. У меня есть сведения, что и сейчас там беспорядки творятся. Настоятельно прошу вас принять самые радикальные меры. Это в ваших руках, Владыко!

* * *

Стояло свежее майское утро 1907 года. Епископ Никон вошел в свой кабинет и, как всегда, первым делом подошел к окну, потянул за шнур, раздвигая тяжелые бархатные шторы. В архиерейском садике царило настоящее лето. Он приоткрыл оконную раму и увидел, как рыжая белка метнулась со ствола высокой сосны на ветку и, распушив хвост, перелетела на подоконник.

– Ну, здравствуй, красавица хвостатая, – сказал владыка. Он положил на подоконник несколько орешков, заранее приготовленных для старой знакомой, и полюбовался на лесного грызуна, ловко разгрызавшего крепкую скорлупу.

Хорошо здесь, в тихой Вологде. Владыка только вчера вернулся из Санкт-Петербурга, где участвовал в шумных заседаниях Государственного Совета. Почему-то именно его решили выдвинуть членом этого органа от Святейшего Синода. А здесь, в его епархии, дел накопилось немало. Он подошел к большой иконе Спасителя, кратко помолился, сел за стол и принялся за чтение бумаг.

Прочитав доклад благочинного из Великого Устюга, епископ помрачнел. Опять в духовном училище непорядок. Двое учащихся попали в полицию за пьяный дебош на улице. А у троих при обыске нашли революционные брошюры. Смотритель училища брошюры отобрал, а учащихся посадил в карцер. Это правильно, но этим дело не исправишь. Надо разъяснять всю никчемность и порочность революционных учений, чтобы юноши сами эти книжонки выбрасывали.

Владыка задумался. После памятного разговора с губернатором он сменил руководство семинарией, ужесточил дисциплину. Видно, надо и в Устюжском училище другого смотрителя ставить. Образованный человек нужен. Владыка вспомнил своё недавнее посещение Вологодской семинарии. Он тогда посидел на нескольких занятиях и остался доволен. Один преподаватель выделялся особенно, судя по всему – это эрудит и умница. Как он четко разъяснил учащимся, что христианский социализм – это очередная ересь. И коммунистические утопии попутно развенчал. Как же его фамилия? Кажется, Богословский.

Владыка, медленно разгибаясь и держась за поясницу, встал из-за стола, вышел в приемную и попросил секретаря принести личные дела преподавателей семинарии. Через 20 минут нужная папка была в руках у владыки. Он открыл ее и прочитал:

Богословский Константин Александрович.

Родился 17 февраля 1871 года в селе Борисоглебское Грязовецкого уезда Вологодской губернии.

Отец – Александр Григорьевич Богословский был священником Борисо-Глебской Ельниковской церкви, происходил из духовного сословия, из рода Непеиных.

Мать – Любовь Фёдоровна – была дочерью священника.

В семье было ещё 7 детей: 3 брата и 4 сестры.

В 1891 г. окончил Вологодскую духовную семинарию и в 1895 г. Казанскую духовную академию со степенью кандидата богословия.

В 1895–1896 годах преподавал Закон Божий и русский язык в Вологодском епархиальном женском училище.

В 1896–1899 годах преподавал русский и церковно-славянский языки, чистописание и арифметику в Устьсысольском духовном училище.

Приказом Обер-прокурора Синода от 15 октября 1899 года был назначен преподавателем на кафедру истории и обличения русского раскола Вологодской духовной семинарии.

Преподает в семинарии обличительное богословие, историю и обличение русского раскола и местных сект, а также Священное Писание. Параллельно ведет уроки русского языка в Вологодском епархиальном женском училище и уроки Закона Божия в Вологодской губернской гимназии.

Жена – Анимаиса Ивановна Богословская, урождённая Федоровская – дочь священника, выпускница Епархиального училища.

Научные труды. В 1898 году в Харькове была издана монография, основанная на материале кандидатской диссертации – «Государственное положение Римско-католической церкви в России от Екатерины Великой до настоящего времени».

Церковно-общественная деятельность. С 1900 года входит в Вологодский Комитет Православного Миссионерского Общества. Является делопроизводителем Совета Вологодского Православного Церковного Братства во имя Всемилостивого Спаса.

Награды и звания. Кавалер орденов св. Станислава 3-й степени и св. Анны 3-й степени. С 1904 года носит звание коллежского советника.

На другой день владыка пригласил к себе Богословского. В точно назначенное время тот вошёл в кабинет и, сильно прихрамывая, подошел под благословение. Это был мужчина среднего роста с доброжелательным взглядом небольших серых глаз, высоким лбом, вьющимися волосами, и небольшой бородкой.

Владыка начал разговор с событий, происшедших год назад:

– Константин Александрович, вы здешний коренной житель и должны хорошо знать местных крестьян. Скажите, все эти прошлогодние беспорядки, возмущения крестьян были вызваны только закрытием торговли?

Константин Александрович некоторое время собирался с мыслями, теребя бородку. Он заговорил, сначала несколько волнуясь, но вскоре его голос обрёл привычный ритм опытного преподавателя.

– Нет, Ваше Преосвященство, не только из-за торговли. Смиренный севернорусский крестьянин не станет из-за этого жечь книги, избивать семинаристов и гимназистов. Есть нечто другое, что заставило толпу обезуметь от ярости. Это оскорбление Царя, что для крестьянина равносильно оскорблению святыни, и поэтому воспринималось очень болезненно. А люди, совершившие святотатство, воспринимаются как чужаки, как враги. К таким людям испытывают отвращение и страх, а это, в свою очередь, порождает жестокость и агрессию.

– Да, вы правы. Имя царя для простого народа свято. Всегда бунтовщики, чтобы привлечь народ, объявляли себя наследниками престола. И Лжедмитрий, и Разин, и Пугачёв. Они понимали, что против царя народ бунтовать не будет… Да, не будет, – повторил владыка и задумался. – Если только его не собьют с толку, не подорвут веру в царя.

Владыка ещё раз внимательно посмотрел на своего собеседника.

– Константин Александрович, я хочу вам предложить место смотрителя Великоустюжского духовного училища.

На лице собеседника отразилось удивление.

– Но, Ваше Преосвященство, насколько я знаю, на этой должности должен быть священник.

– Да, таково требование Синода. Но, я думаю, вы достойны священного сана.

– Видите ли, владыка, у меня серьёзный физический недостаток – врождённый подвывих бедра. Я сильно хромаю, и это неизлечимо. Потому мне до сих пор и не предлагали принять духовный сан.

– Да, я понимаю, но думаю, что эта хромота не помешает вам служить Литургию.

5 июня 1907 года вышел указ Синода, по которому Константин Александрович назначался на должность смотрителя Великоустюжского училища. 30 июля 1907 года К. А. Богословский был рукоположен епископом Никоном в сан диакона, а 1 августа – в сан иерея.