Читать книгу Жизнь такая, какой она была. Жизнеописание, рассказы - В. Д. Вдовиченко - Страница 22

Вскоре мы переехали в «новый» дом. Это был большой двухэтажный дом бывшего мясника. Нижний полуподвальный этаж был вполне обустроен для отдельного проживания трёх семей. Но нам выделили три светлых комнаты на верхнем этаже. Две из них были смежными, а третью, которую мы уже планировали сделать кухней, отделял от первых двух небольшой общий коридор. К верхней части дома примыкала огромная деревянная веранда, на которой бывший хозяин вялил колбасы и мясо. Правда, не успели мы ещё въехать, как маму очень деликатно попросили уступить эту самую отдельную комнату такому же, как и она, врачу – одинокой женщине – Узбековой Бедии Рахимовне, оказавшейся в таком же безвыходном положении, как и наша семья. Мама, конечно же, согласилась. Впоследствии они стали очень близкими подругами.

Итак, нам достались две комнаты наверху, одну из которых отец за лето разделил на кухню и детскую. Круглую чёрную голландскую печь отец разобрал и на её месте поставил обычную печь с двухкомфорочной плитой и духовкой. Долгими зимними вечерами, вдоволь накатавшись на коньках и санках, мы с моим старшим братом любили сидеть около печи, грея ноги в духовке, и заворожено любуясь игрой алых и жарких, с фиолетовыми прожилками, языков пламени сквозь приоткрытую дверцу печи. Топили печь в основном саксаулом, и мы с братом должны были следить, чтобы к вечеру была готова целая охапка дров. Кололи саксаул в основном об большой камень в углу двора. Иногда попадались крепкие, как железо, зелёные стволы, которые не поддавались даже топору, а при ударе о камень отскакивали и больно «сушили» руки. Тогда мы клали эти стволы между двумя камнями, брали в руки третий камень, насколько только могли поднять, поднимались с ним на веранду и оттуда с высоты бросали на крепкую саксаулину. После двух—трёх ударов она раскалывалась, и мы принимались за следующую саксаулину. За водой ходили с двумя 10-ти литровыми вёдрами к колонке за два квартала от дома. Уже в 15 лет я мог пронести два полных ведра до самого дома без отдыха, правда, ещё пока сгибаясь в три погибели.

По соседству с нами жила большая казахская семья, в которой росли шестеро детей погодков. Старшая, Раушан, была чуть младше меня. За ней шла шестилетняя Райхан, затем пятилетний Максат, четырёхлетняя Розия и ещё двое совсем маленьких детей, имена которых я уже не помню. Их бабушка, очень добрая и приветливая старушка, которую мы все звали просто апа, иногда в правом углу застеклённой части веранды готовила в казане на примусе баурсаки. Мы любили эти румяные и пышные пампушки. Наши семьи жили дружно, делясь иногда последним куском хлеба, щепоткой соли или горсткой муки.