Читать книгу Земля и люди - В. П. Бутромеев, В. В. Бутромеев - Страница 27

Старуху Ханевскую помнили и знали старухой лет пятьдесят. До того как стать старухой, она словно собиралась с силами и только присматривалась. К тому же, до того как стать старухой, она родила то ли пятнадцать, то ли шестнадцать детей, семеро из них выжили, она выкормила всех их молоком, научила ходить, приучила сидеть за большим общим столом и есть из тарелки щи, суп, подставляя под ложку кусок хлеба, есть кашу, вареную картошку, политую подсолнечным маслом, нарезанное брусками сало, присмотрела, чтобы они научились пахать, косить, управляться с лошадьми, научила считать деньги и прикидывать на глаз, чего стоит девка. Управившись с этими неотложными по их первоочередности делами, старуха Ханевская посмотрела в старое зеркало, висевшее на стене, покрытое густой паутиной мелких трещинок, и сквозь туман прожитых лет увидела, что нет уже ни юности, ни молодости, а есть только огромная старуха, всесильная и непреклонная владычица, ей бы только взять посох, клюку, обвитую змеями, и бродить по лесам, повелевая волками и медведями, шмыгающими у нее под ногами, да слушать трещотку-сороку, устроившую себе гнездо на ее левом плече.

Но вместо того, чтобы уйти бродить по лесам, старуха Ханевская достала из-под половицы кожаный мешочек с золотом, отложила на всякий случай два десятка золотых пятерок, тоненьких, как осенние березовые листочки, гонимые ветром, а на остальные стала скупать земли Вуевских, род их именно тогда начал распадаться на дальнородственные и слабые семьи, и им не под силу было удержать все, что они огородили когда-то в лучшие свои времена.

Старуха в несколько лет собрала под свою руку гектаров сто земли (тогда ее мерили десятинами, сохами, вытями, мерами посева – четвертями, одна четверть – пудов семь-восемь – столько нужно зерна, чтобы засеять полдесятины, а чтобы засеять ее всю, нужно две четверти ржи или пшеницы, в одной десятине вмещалось больше двух тысяч квадратных саженей, а сажень – это столько, сколько ты можешь захватить обеими руками, раскинув их пошире, не зажать в кулак или даже в пригоршню, а именно захватить обеими руками). На эти сто гектаров она посадила пятерых своих сыновей, завела им жен, взяв их из самых лучших, справных вуевских девок, поставила всем хаты и, предусмотрительная во всем, а в случае чего беспощадная, не выпускала никого из своей воли и со своего глаза. Кроме пяти крепких, послушных и хозяйски толковых сыновей у старухи Ханевской было еще двое детей: поздние дочка и сын. Дочка – точная копия старухи, высокая, костистая, на вид гордая и властная – натурой получилась совсем не в мать, покладистая и послушная, незлобивая и простодушная, она засиделась в девках и потом против воли старухи, но все-таки с ее согласия вышла замуж за Ивана Волкова (Волк-Карачевского), обезземелевшего после возвращения с турецкой войны и оставшегося с одним топором – плотничавшего, чтобы прокормиться. Он надеялся отсудить свою землю, хитростью отнятую у него Вуевскими; а пока суд да дело, хотел получить хоть сколько-нибудь земли за дочкой старухи Ханевской.

Но старуха от дочки избавилась, а земли не дала.

Последнего сына, как и дочку, старуха считала неудавшимся и выделила ему поменьше, чем другим, земли, и похуже. Тихий, робкий, он взял издалека жену, хоть и шляхтянку, но такую, как и сам: нехозяйскую.

Они как будто и неплохо обжились, и хозяйство вроде бы у них велось не хуже, чем у других, но как-то непрочно сидели они на земле, старуха видела это, хмурилась, и земли им не прибавляла, а им и хватало, они словно и не хотели больше.

Вот у них-то и родилась дочь – Стефка.