Читать книгу Земля и люди - В. П. Бутромеев, В. В. Бутромеев - Страница 29

Стефка родилась в конце лета. На небе не появилось никаких новых звезд. Большие летние звезды все разом засияли ярче и светлее, и те, кто смотрел в ту памятную ночь на небо, заметили, что Мицар и Алькор в ковше Большой Медведицы стали ненадолго видны невооруженным глазом – такая ясная, чудная выдалась ночь, звезды висели прямо гроздьями, лучились, светились, а Млечный Путь просто фосфоресцировал белой полосой, похожей на дорогу, посреди которой можно поместить что угодно, хотя бы и Рясну, которая, в свою очередь, помещается недалеко от Вуевского Хутора – километрах в трех.

Стефка родилась в убранной, нарядной горнице. Ее родили отец и мать, родили в своем доме, на своей земле, на хуторе, огороженном от всех нехороших людей, их ведь на белом свете пруд пруди и им только дай, и они погубят тебя за то, что ты рождена отцом и матерью и лежишь, завернутая в одеяльце с нашитой по краю кружевной лентой, в колыбельке, сделанной стариком прапрадедом, словно отлитой из одного куска мягкой, податливой липы и разукрашенной резным узором, погубят, по крайней мере, попытаются погубить за то, что твои отец и мать и твои деды умели нажить землю и огородить ее, за то, что ты, уже только родившись, имеешь эту землю, огороженную ото всех.

Стефка родилась в урожайный, богатый год, по счету лет, принятому на тот момент, уже шло новое тысячелетие, страшные события и беды стояли в очереди одно за другим, но Стефке повезло, ее было кому защитить и собрать в дорогу.

Прабабка Стефки, старушка-травница Стефания, строгонастрого приказала внучке, когда родится дочка, то в первый же месяц привезти ее на несколько дней.

Это была осень 1914 года, по принятому тогда летосчислению. Как раз в этот день Старуха-время ушла из своего сарая за Рясной в прочки. Старуха Ханевская опять достала мешочек с золотом. Золото в нем приросло, его стало так много, что мешочек едва завязывался. Старуха Ханевская отсчитала несколько пятерок и десяток, собираясь отвезти их в уезд, чтобы пятеро сыновей и младший, отец Стефки, не шли на войну, на которую послушно собирались Вуевские и Волк-Карачевский, не Иван, взявший без земли и приданого дочь старухи Ханевской, а его старший сын Владимир, Иван к тому времени уже умер.

А старушка-травница, прабабка Стефки, Стефания ждала в своем старом замке правнучку и варила разное зелье.

Отец Стефки снарядил телегу, устроил удобное сиденье, взял несколько накидок на случай дождя, отогнал от телеги собаку, мать Стефки собрала еду в дорогу, и в полдень они отправились в Мстиславль, остановились у родителей, переночевали и за несколько часов до рассвета проехали через сонный Мстиславль и оказались на дороге. Взошло солнце. Дорога спускалась вниз с отрогов Мстиславльской возвышенности, изрезанных оврагами и ложбинами, в низинку, отделявшую Мстиславльскую возвышенность от Смоленской возвышенности, где брал свое начало Сож.

Впереди лежал восток, по бокам – юг и север, запад оставался за спиною. Сверху все было накрыто перевернутой чашей высокого неба, заполненной редкими, курчавыми облаками. Дорога уходила к горизонту, туда, где чаша опиралась о землю, это была та самая дорога – старая, заброшенная после постройки железных дорог и новых шоссе, она когда-то (да и теперь) вела в Москву и из Москвы, на ней стояла и Рясна, куда хуторяне-вуевцы ездили на базар, эта дорога из Рясны, направлялась на Смоленск, Вязьму, Можайск, в стороне от нее, недалеко от Смоленска, на берегу ручейка Сожа, старушка-травница Стефания ждала правнучку Стефку.