Читать книгу Комсомолец-4 и мамочки. Повести и рассказы о любви - Вадим Андреев - Страница 12

А кто сказал, что Баба Яга – это именно в лесу? На заимке? На поляне? На болоте?

Да вы до сих пор верите в сказки? Ищете женщин на свой конец и до сих пор лезете в непроходимые таежные дебри для их поиска?

Ха-Ха-Ха! И еще сто раз по Ха-Ха-Ха!

Оглянитесь вокруг. Каждая квартира, каждая усадьба, каждая конура или дворец, где живет одинокая женщина, и есть «домик на куриных ножках» со своей Бабой Ягой вне зависимости от ее возраста. И не только возраста…

Я по жизни любил и люблю гулять по берегу моря и любого водоема. В ЛЮБОЕ ВРЕМЯ ГОДА и почти при любой погоде. Ну, если в такую погоду можно получить от прогулки хоть какое-то удовольствие. От созерцания моря… От созерцания неба… От кормления чаек и голубей… От зачерпывания носками обуви песка или гальки… От свежего ветерка в лицо с запахом морской соли с иодом… От безразличных взглядов стоящих и проходящих мимо прохожих… От…

– Молодой человек, Вы не могли бы ко мне подойти? – немолодая женщина в очках-«хамелеонах», темном пальто почти до колен, нескольких свитерах и джинсовых брюках помахала мне от нескольких лодок, стоящих друг на друге недалеко от моря. А она, соответственно, стояла, прижавшись к ним.

– Могу чем-то помочь? – галантно спросил я, приблизившись.

– Понимаете, я подвернула немного ногу. Не могли бы Вы немного потянуть ее на себя, может быть тогда боль уменьшится? – она показала на стопу.

Понимая, что это самовнушение, что боль уменьшится, я всё же кивнул головой. Она задрала ногу в джинсах и кроссовке параллельно линии горизонта, и я начал тянуть и дергать за стопу. Охала, ахала, стонала, а потом при попытке наступить всем весом на ногу оказывалось, что ничуть легче не стало.

– М-да, попала, – расстроенно проговорила она в конечном итоге.

– Может быть Вам «скорую» вызвать?

– Не смешите мой киль, – улыбнулась она. – Скорая так далеко на рассыпчатый песок не подъедет. Да и адреса тут нет. А если вынести меня на дорогу, – хоть это и далеко, – то кроме короткой медицинской помощи мне ничего не светит. Я не могу в настоящее время лечь в больницу ни на обследование, ни на лечение. Даже не знаю, что и делать…

– Так давайте помогу Вам добраться до дома, – предложил я, предвкушая, как буду помогать ей снять брюки и другую одежду. Но в первую очередь представил себе именно ее джинсовые брюки, почему-то. Худощавая фигура притягивала взгляд и мысли именно к обтягивающим брюкам.

– Понимаете, в этом городе я живу на яхте, припаркованной – и она назвала парковочную марину.

Мари́на (от фр. marine – «картина на морскую тему») – специально оборудованная гавань для яхт, катеров и других маломерных судов, на которой экипажам предоставляют различные услуги.

Материал из Википедии – свободной энциклопедии

– Мне надо сначала хотя бы добраться до нее, хотя бы за документами и страховкой, – она грустно посмотрела на меня. – На прогулку по берегу я не брала с собой документы. Кроме пропуска на стоянку к яхте. Понимаете проблему?

– Вижу проблему, не вижу преград, – усмехнулся я. – Одна нога работает, потому могу помочь доскакать на ней до дороги, вызвать такси и доехать до яхты. Как Вам такое предложение?

– Дана, – протянула она мне руку, представляясь.

– Гусар, – протянул ей руку я.

– Гусар? Это как? Чтобы потом я не могла вас найти? – рассмеялась она.

– Напротив. Назвав в почти любом вузе эту кличку, вы меня всегда найдете. Вам назовут мой вуз, там назовут и даже проведут на мой курс и сдадут из рук в руки именно мне, а не кому-то другому.

– Даже так? – она внимательно смотрела мне прямо в глаза. – И с чего же такая известность?

– Общительность, наверно. Доброжелательность к людям… Даже не знаю точно.

– В мои годы был такой парень в нашем городе. Его кличка была Казанова. Его так же знали почти все студентки и преподавательницы всех вузов. И даже большое количество женщин, не имеющих отношение ни к одному вузу. Понимаете, почему?

– Ну, судя по имени, любвеобильный, наверно?

– Вот-вот! Угадали. Но вернемся к моей доставке. Когда и как мы можем начать?

Она обняла меня за шею, я крепко прижал ее к себе за талию, и мы (точнее она) запрыгали по сыпучему песку к дороге. Когда мы туда допрыгали, оба взмокли от пота.

– Хорошо еще, что нет дождя, – стараясь восстановить дыхание, сказала Дана. – Было бы труднее.

– Вы не глазливая? – спросил я с тревогой, показывая ей на черную тучу, постепенно закрывающую горизонт и большую часть неба. – Мне это небесное образование не нравится.

– Так давайте скорее найдем машину.

Через мину после того, как мы перебрались по трапу на борт яхты, по палубе и крыше строений на ней застучали крупные капли дождя, а потом пошел просто проливной ливень.

– Та-а-ак! «Скорую» вызывать будем? – спросил я, глядя в открытую дверь рубки.

– Давай подождем немного. Может быть, дождь пройдет… И давай на «ты», – так ведь будет комфортнее общаться. Мне так точно.

Я согласился с предложением и стал разглядывать яхту. Часть в иллюминаторы и окна рубки, ну и саму просторную рубку тоже.

Рубка не была разделена на жилую и командную части.

– Знаешь, сейчас может начаться волнение от сопутствующего ливню ветра, что может быть не безопасно стоящим у причала. Давай отойдем от берега и встанем на рейде.

Дана допрыгала на одной ноге до штурвала, села на стул типа барной стойки и завела мотор.

– Можешь скинуть на палубе швартовочные концы? – прокричала она мне. Приходилось говорить громко из-за шума дождя и начинающегося ветра. – Это такие канаты…

– Я знаю, что это такое, – ответил я и выскочил на палубу.

Начиналась качка. Я добрался до канатов и сбросил их с палубы.

– Ты совсем промок. Скидывай мокрую одежду, а я пока отойду от причала.

Я разделся до трусов, развесил на мебели мокрую одежду и уселся на кожаном диване.

Когда мы вышли в море и встали на якорь, дама заглушила двигатель и допрыгала ко мне ближе.

– Ты вообще промок. Тебя надо согреть, – я и не отказался бы, подумал я про себя. – Вот тебе теплый халат, снимай остатки мокрого белья и залезай в кровать, – она махнула на дверь, ведущую в другой, видимо спальный, отсек.

Когда я так и сделал, когда уже залез под одеяло, Дана приползла, тяжело припадая на поврежденную ногу, но с большим шейкером и стаканами в руках.

Ше́йкер (от англ. shake – трясти) – посуда для приготовления коктейлей методом встряхивания компонентов.

Материал из Википедии – свободной энциклопедии

– Я тут приготовила нам согревающие напитки, – объяснила она, разливая содержимое шейкера по стаканам. – Пьем. Не пьянствуем, а лечимся, – и первая залила себе в горло напиток.

Я прикоснулся к стакану губами и понял, что в нем слишком градусный напиток для тех целей, которые я стал для себя строить. Крепкий для меня, но подходящий для нее, видимо. И протянул не начатый стакан ей.

– Не, не могу, это алкоголь. Я такое не пью.

Усмехнувшись, дама препроводила содержимое моего стакана внутрь себя. И посмотрела на меня, как мне показалось, заинтересованно.

– Ладно, не пьешь алкоголь, тогда буду греть своего спасителя своим телом, – и полезла под одеяло, а потом и под халат на мне.

Когда она забралась под мой халат, то оказалось, что на ней тоже уже ничего не было одето. Как и на мне под халатом. Не вынимая голову из-под одеяла, она гладила меня по коже ВЕЗДЕ, дышала на горло, слегка щипала губами за мои соски, прижималась всем телом, как только могла делать это, не отрываясь от ласк. Она оседлала меня, чтобы прижаться большей площадью тела.

– Так теплее, – спросила она голосом из-под одеяла.

А зачем шептаться, если мы в море, далеко от людских ушей и глаз. Да еще и заглушаемые шумом дождя и начинающейся бури.

– Не до конца, – ответил я ей и стал двумя руками за таз направлять ее промежность в направлении стоящего столбом члена.

Дана поняла и стала медленно, и мучительно медленно для меня, спускаться своим тазом по моему тазу. Приблизившись половыми губами к головке члена, она стала играть с ним, – то захватывая ее кончик губами, то снова отпуская захват.

Я взвыл и резким движением вверх всадил член в мягкую и мокрую щель партнерши. Дана закричала ответно и скинула одеяло. Теперь она приняла позу настоящей наездницы и поскакала на члене, всё глубже и глубже стараясь засадить его внутрь себя.

– Не сдерживайся, прошу тебя, – почти задыхаясь от скачки закричала она. – Не сдерживайся! В меня можно кончать! Кончай, как только захочешь этого.

Я знал по опыту, что если кончить суть раньше, чем надо именно мне, то семя может просто истечь в партнершу без яркого ощущения освобождения для меня. А если держать его в себе до последней возможности, то временами и с некоторыми партнершами можно достичь невиданного наслаждения от выброса семенной жидкости.

Я и держался, хотя под такой наездницей сдерживаться было крайне тяжело. Прямо-таки дикая амазонка по пустынной местности скачет и скачет, подгоняя и подгоняя своего скакуна.

– Блять! Хорошо-то как! Спасибо тебе! – я совсем потерял голову и орал вовсю глотку, бурно, как никогда ранее, кончая в женщину.

Я кричал и кричал что-то еще, совершенно не контролируя слова, эмоции, интонации, и не запоминая свои выкрики. Кажется, я кричал матерные слова, точно кричал благодарности за наслаждение, что-то еще…

Я даже плохо помню, что кричала она мне в ответ. Только помню, что тоже кричала.

– Знаешь, у меня давно не было мужчины, – сказала она, когда мы отдышались. – А из тех, кто были когда-то, я не помню, чтобы мы вдвоем так сильно кончали. Спасибо тебе.

Дана расслаблено лежала рядом на подушке на боку и смотрела на меня. Я смотрел в потолок и слушал бурю за стенами яхты. Вот уж поистине: «Остановись, мгновение!» – вспомнилось мне. Мне тоже было ОЧЕНЬ хорошо. Я отдался весь этому мгновению и теперь лежал обессиленно рядом с ней. Мне было приятно, что она буквально влюбленно смотрит на меня и говорит такие слова.

– Каждый прожитый день не повторим и единственный в нашей жизни, – ответил я ей философски.

– Не надо сейчас о бренности бытия, – рассмеялась женщина. – Мне сейчас хочется говорить и думать о вечности. После нашего соития у меня внутри словно целая новая вселенная открылась. Ты можешь себе такое представить?

Я покачал головой. Не могу я представить себе женскую вселенную внутри женщины. Тем более новую.

Я повернулся к ней и погладил ладонью по ее обнаженным грудям.

– Ты меня уже заводишь, – улыбнулась любовница. – Ты на самом деле этого уже хочешь и можешь?

Я не стал отвечать на этот вопрос и стал ласково гладить сначала по грудям, ущипнул сосок, спустился ниже и стал гладить ее живот. Когда рука переместилась, – точнее стала перемещаться, – еще ниже, то Дана вскинулась и переместилась вся ко мне между ног, встала там на колени и приблизила язык к члену.

– Можно я попробую тебя на вкус? – спросила она.

Я вновь не стал отвечать словами, а двумя руками взял ее за голову и приблизил к головке члена. Дальше она стала всё делать сама. Сама сделала рот в виде овального колечка губ. Сама одела это колечко губ на головку члена, начав проталкивать из по этому стержню, часто-часто-часто облизывая кончиком языка по ходу движения. Сама погружала его себе временами в самое горло, а когда вынимала, то быстро-быстро-быстро дрочила его сразу двумя ладошками. И снова погружала себе в горло.

Когда я начал кончать, она насадила горло на меня и протолкнула максимально глубоко член. Да так, что ее губы до боли вдавились мне в кожу лобка. И излияние в нее снова состоялось бурно и моим громким криком.

– Как тебе? – спросила она, опять лежа рядом на подушке.

– Что? – стал прикидываться непонимающим дурачком я.

Она обвела рукой вокруг себя и закончила движение руки на себе.

– Хорошая избушка, что гребет по морю куриными ножками.

Она расхохоталась. И просто приникла ко мне всем телом. Почти мгновение спустя, я услышал звуки дыхания спящего человека рядом со мной.

– Ну, что же, – подумал я. – Утро вечера мудренее, Баба Яга.

А утро началось с того, что она перепутала, на какую ногу надо хромать. Я смолчал об этом и… после выпитого кофе снова натянул ее на себя… Ну, т.е. на член…