Читать книгу Русский урок истории и методологическая культура - Вадим Беляев - Страница 5

Вот что Авторы пишут в параграфе «О конце Истории».

Существуют системные усилия по разрушению представлений о возможности исторического существования и понимания своей человеческой природы. Постмодернистский дискурс утверждает, что концепция истории как пространства человеческого существования окончательно закрыта. Вопросы о назначении и смысле жизни, а также о направлении человеческого развития больше не значат ничего. Пропаганда «конца истории» является попыткой обесточить конкурентов, лишая их воли и стремления к самоопределению. Будущее социальное устройство будет основано на новых управляющих иерархиях, которые включат не только людей, но и целые страны и регионы. Современный европеец теряет способность к пониманию своего прошлого и текущих реалий, что ослабляет его способность к самоопределению. Ожидается обрушение привычных структур современности и ухудшение уровня жизни, что может изменить представление о мире, но уже будет слишком поздно для сопротивления.

А вот как можно передать квинтэссенцию пафоса Авторов.

«Постмодернистский дискурс утверждает, что Истории как пространства существования человечества и каждого отдельного человека больше нет.

Если история закончилась, то это значит, что человеку и человечеству теперь не нужно вникать в исторический смысл и значение своего бытия. Сам вопрос «откуда мы и куда идём?» оказался упразднён: больше никто и никуда не двигается. Все вопросы о назначении человека и смысле его существования упразднены: больше нет ни замыслов, ни планов. Не за что биться, нечего отстаивать, некуда стремиться, не с кем бороться. Кругом политкорректность, толерантность и мультикультурализм. Нет больше смысла в Человеке, нет больше в мире места для личности и поступка».

Проанализируем сказанное.

Самое поразительное в этих тезисах то, что Авторы откровенно не хотят мира. Авторы обосновывают это как необходимое содержание мировоззренческой позиции в ситуации, когда какая-то социокультурная система (или цивилизация) хочет господства над всем человечеством. Эта цивилизация будет в качестве пропаганды утверждать конец истории, наступление вечного мира и тому подобное. Этой пропаганде поддаваться нельзя. Нужно готовиться к борьбе, нужно утверждать логику противостояния систем и цивилизаций.

С моей точки зрения, всё это является способом обосновать нечто более глубокое, что касается фундамента человеческой природы и отношения этой природы к понятиям «борьба», «война» и тому подобное. Когда сегодня читаешь о войнах прошлого, о воинственных культурах, о воинской этике, о пафосе человеческого состояния как войны, то это иногда кажется слишком далеким от современности. Но когда теоретики, подобные Авторам, начинают воспроизводить пафос воинственности как фундаментальный человеческий пафос, то закрадывается мысль о том, что воинственность является одним из фундаментальных слоев человеческой природы. Когда мир поглощен войной, то этот пафос смешивается с различными факторами, которыми можно объяснить причины той или иной войны. Но когда вот так, в чистом виде, высказывается тезис о том, что долгий мир (а тем более «вечный мир») является неприемлемым («не за что биться, нечего отстаивать, некуда стремиться, не с кем бороться»), то возникает представление о том, что здесь дело в какой-то фундаментальной стороне человеческой природы. Эта сторона хочет с кем-то бороться.

Если подразумевать, что утверждение необходимости с кем-то бороться осуществляется в контексте «открытого» общества и универсума (который утверждается модерном), то это можно рассматривать как необходимое условие природной и социокультурной динамики. «Открытый» универсум наполнен процессами эволюции на разных уровнях, сменой одних жизненных форм другими, борьбой за существование, борьбой за доминирование и тому подобное. Те, кого можно считать субъектами эволюции, должны в достаточной мере быть наполненными стремлением к борьбе, отделением себя от других, конкуренцией. Всё это будет движущей силой эволюции. Примерно то же самое можно говорить и об «открытом» обществе (в локальном и глобальном масштабах). Там тоже должны быть процессы эволюции, смены одних форм другими. Движущей силой такой эволюции тоже должны быть направления на отделение и противопоставление себя другим. Если мы именно так рассматриваем реализацию пафоса борьбы, то современный глобализированный мир будет наполнен такой конкуренцией и борьбой. Различные научные и технические исследования предполагают наполненность учёных и инженеров пафосом поиска новых фактов и построения новых теорий. Всё это происходит в борьбе различных течений и парадигм. То же самое можно сказать обо всех творческих деятельностях.

Кажется, что современный мир наполнен такого рода борьбой до предела. Почему это не устраивает Авторов? Потому что Авторы хотят борьбы не на этих уровнях, а на уровнях культур и цивилизаций, на уровнях их предельных онтологий. Имея в виду всё, что я говорил раньше о посткультурно-интеркультурной логике модерна, можно говорить о том, что Авторов не устраивает сама тенденция на прекращение культурно-цивилизационных противостояний. Они предлагают делать шаг назад к до-модерновому состоянию. Тогда в их представлении снова наступит возможность говорить о своей судьбе, возможность за что-то биться, что-то отстаивать, куда-то стремиться, с кем бороться. Авторам хочется монументальности борьбы, её эпического размаха. При этом предполагается восстанавливать логику идеологического общества. Борьба будет происходить не только с внешними врагами, но и с внутренними. Снова будет борьба с инакомыслием, охота на ведьм, инквизиция и тому подобное.

Печально то, что Авторы просто проходят мимо той логики, которая была выработана модерном в отношении посткультурно-интеркультурной архитектуры и постидеологического общества. Они её просто не видят. Для них на уровне народов, культур и цивилизаций существует только борьба, которая в предельном смысле является онтологической борьбой, борьбой бытия с небытием. «Мы» находимся в бытии, «они» – в небытии. Авторы подчеркивают то, что современная ситуация является кризисной и критической. Скоро наступят существенные изменения в мировом раскладе сил, после которых многие народы окажутся в подчинённом положении. Это задается как безусловная и объективная картина происходящего. Стремление к миру, для Авторов, на этом уровне является только иллюзией или откровенным обманом. В этом можно видеть простую проекцию той «борьбы цивилизаций», которую Авторы принимают в качестве предельной онтологии. Может быть, борьба не составляет последнюю суть происходящего на этом уровне, но такую суть надо утверждать. Надо утверждать, что здесь нет ничего кроме борьбы, а все разговоры о мире – это только пропаганда для ослабления противника. Авторы даже не пытаются отделить в реальности современного глобализированного человечества тот слой, который является утверждением мира, от того слоя, который задан стремлением к господству, к борьбе своей цивилизации со всеми другими.