Читать книгу Ньюфаундленд - Вадим Бурковский - Страница 14

На этот раз Залман поджидал Ольгу возле двери своей квартиры, наверное не хотел снова давать повод глумится над жилищем. Оценил новое средство передвижения.

– Эстетичная машина.

– Бросьте. Это крутотень, чтобы лелеять подленькое чувство превосходства.

– Признание в пошлости не перестаёт делать поступок соответствующим.

– Ах, люблю вас за то, что можете дать чувствам правильное определение.

Добравшись до процедурной, устроились на кушетках. Когда медсестра подключила капельницы, Зяма спросил, откуда она знает Ляна.

– Нас познакомил Син Цин.

– Вы имеете в виду руководителя Китая?!

– Ну, да. Это давняя история.

– Расскажите, очень интересно.

Ольга, устроившись поудобнее, начала:

– Я тогда еще не решила, чем буду заниматься, находилась в пограничном, наука-искусство, состоянии. Купила на распродаже лабораторное оборудование и выставляла биологический перформанс в Сиэтле, на американо-китайском индустриальном форуме. Представители китайской делегации решили познакомиться с моими экспонатами. Тут же явились видеооператоры, попросили представиться, назвать мою должность. Они согласовали точки съемки, установили отражательный экран, чтобы свет падал на лица под нужным углом, проверили качество видеоматериала, поскольку часть демонстрации проходила в ультрафиолетовом освещении. И через десять минут вокруг меня появилось очень много китайцев. Да, и китайский президент с первой леди тоже пришел, тут же обратился ко мне: «Расскажите, что вы здесь представляете?»

– Это биологический перформанс, который на примере бактерий демонстрирует модель человеческого общества, а точнее как в сообществах возникают обманщики.

Демонстрацию опыта буду проводить на социальных амёбах Диктостилиум дискодеум (Dictyostelium discoideum), чья способность светиться в флуоресцентном свете, при внедрении в них репортёрного гена GFP, позволит сделать наглядным, уважаемые господа политики, этот акт проявления возмутительного эгоизма. Не нужно приписывать все злодейства человеку, стремление обманывать свойственно: волкам, крысам, приматам и, сюрприз, даже бактериям. Вот на этом большом экране развернётся драма, происходящая на поверхности размером меньше булавочной головки.

Президенту не терпелось узнать: «И что же вы выяснили?»

– Одна из старейших, вшитых во все живые организмы потребностей – стремление к передаче копии ДНК. Рассказала бы вам, какие причудливые формы, с точки зрения биологии поведения это стремление принимает у людей, но… боюсь утонуть в деталях.

Когда наступают плохие времена, эти амёбы начинают складывать из своих тел многоклеточный агрегат, начиная с построения длинного стебля, который оканчивается плодовым телом. Некоторые мутировавшие простейшие, посмотрите, начинают сразу перемещаться в плодовое тело, не желая принимать участие в построении стебля. Когда, через несколько поколений, их становится много, вся колония погибает, либо вырабатывает меры противодействия.

Син Цин спросил: «А какие вы видите параллели с людьми?»

– В человеческих сообществах происходят похожие процессы. В развитых цивилизациях появляются паразиты, пытающиеся жить за чужой счет. Вы знаете как через нашу иммунную систему проникают вирусы?

Президент вопросительно посмотрел.

– Вирусы прикрепляют на свою поверхность белок, принадлежащий нашему организму и иммунная система идентифицирует этот объект, как свой. Вот также и эти паразиты, прикрепляют поверх своих истинных устремлений так называемые «идеи»: равенства, социальной справедливости, равного распределения, альтруизма. Но самое главное, что их интересует – выживание и экспансия.

– Но как же, по-вашему, это предотвратить?

– Наука даёт ответ на этот вопрос. Выяснилось что клетки-обманщики появляются редко в ассоциациях, состоящих из похожих участников. Поэтому многоклеточность живых организмов сформировалась на основе развития одной единственной клетки, чтобы не истреблять друг друга в конкурентной борьбе. Если создавать общественный организм из участников с сильно различающимся культурным кодом, в таком обществе неизбежно возникают разрушительные конфликты. В этом заключается тактика обманщиков – натравить людей с разным культурным кодом друг на друга и в это время занять выгодные позиции, поближе к ресурсам и подальше от источников опасности. И, к слову, толерантность в медицинской терминологии означает болезненную неспособность организма сопротивляться чужеродному влиянию.

– Позвольте познакомить вас с нашим биологом, доктором Ляном Шоушаном, – Син Цин, жестом, попросил Ляна Шоушана подойти – я думаю вам нужно подробнее обсудить эти вопросы, а доктор Лян поделится с коллегами.

На этом демонстрация закончилась, делегация удалилась, а мне «оставили» Ляна Шоушана. Я давно интересовалась, какое вещество он использует в качестве криопротектора. Доктор Лян ответил, что не использует криопротекторы вообще, а ответ на мой вопрос лежит на поверхности, в названии его исследовательской группы и завтра обещал подробно рассказать об этом. Когда на следующий день я и ещё пара сотен «ботаников» пришли в конференц-зал, вложенное в прозрачный файл объявление на двери сообщало, что заявленная встреча не состоится. Поняв, что произошло, я тут же отправилась в гостиницу, где он остановился.

Напротив окон уже поджидала группа, изображающая общественное недовольство: несколько человек развернули прямо на тротуаре полиэтиленовую пленку и разлеглись на нее, прикинувшись околевшими, другие, креативные, вспомнили мем «Упоротый лис» и таскали на паланкине рыжее чучело, а один набрал в рот жидкость красного цвета и настолько реалистично изображал кровавые конвульсии, что я подошла удостовериться, все ли в порядке с этим человеком.

Лян Шоушан был раздавлен. Находясь в художественной среде привыкаешь, что обстоятельства, порой, меняются очень скоро. Вчерашний провал может обернуться завтрашним триумфом. Но Лян был флегматик, с аналитическим складом ума. Служащий из министерства экономического развития сообщил, что его участие в форуме отменяется, в голосе чиновника сквозила растерянность. Лян Шоушана окончательно накрыло:

– Какой позор, закроют лабораторию.

Когда он захотел выйти на улицу, заскучавшие было пикетчики вскочили, разверзнули рты, вскинули плакаты. Доктор Лян отшатнулся, поспешив укрыться в гостинице. Вернувшись в номер, включил телевизор. Выпуски местных новостей повторяли фосфоресцирующие эмоциями сцены протестов. Лян перестал замечать, сколько раз уже нажал на кнопку переключения телевизионных каналов, когда я вошла в номер. Попытавшись успокоить его, диагностировала элиминацию нейронки. Кое-как достучалась, предложила отправиться в кафе (он не принимал пищу уже сутки). Лян бы и хотел уйти, но не представлял как это сделать, ему казалось что люди, окружившие гостиницу, люто его ненавидят.

Мы спустились на первый этаж, там я обнаружила горничную латинос в серо-белой униформе, с именем на пластиковом бейджике «Мариса Фуэнтес».

Мариса обрадовалась, что за этого нелепого, неустроенного постояльца кто-то взялся, хотя бы вот эта высокая женщина, как она нарекла её про себя, Пинья. И ещё, Марисе не нравились беспокойные, снующие возле отеля люди, которых почему-то очень интересовал с этот жилец, хотя мистер Хилл, владелец, был доволен, что неоновое название гостиницы мелькает в новостях уже целые сутки, совершенно бесплатно. Мариса быстро глянула на изображение с наружных телекамер – почти стемнело, на заднем дворе с мусорными баками – никого. Провела их через внутреннее патио со скамейками и струящимися вдоль извилистой дорожки подстриженными кустарниками, через прачечную, открыла служебный вход. Пинья положила ей в ладошку десять долларов.

– Грациас.

К отелю «Богемия», который Ольга выбрала из-за названия, а также потрясного вида на залив их доставило такси. Поднялись на крышу, в ресторан, сели подальше от других посетителей. Почти стемнело, но Лян предпочёл всё же не снимать ни очки, ни шляпу.

Ольга заказала жареное на гриле мясо, салат и литровую бутылку виски, чтобы в его памяти осталось как можно меньше тяжелых следов этого дня. Лян спросил, почему она решила помочь.

– Леваки, бойко жонглируя софизмами, попытались меня и других художников втянуть в эту массовку. Когда мне навязывают что-то, возникает естественное желание поступить наоборот. Сделать правильно получается не всегда, но это тот случай, когда я могу выбирать. Во-вторых я понимаю, что вы заняты оч-чень важным делом…

Лян начал отплывать в себя и я поспешила сменить тему.

– А вы интересуетесь искусством?

– Постольку-поскольку. Случайно познакомился с одним художником, Ан Вэем.

– Какое совпадение, я тоже его знаю.

– Насколько хорошо?

Тут нашим вниманием завладел фееричный, подсвеченный как рождественское дерево, продублированный собственным отражением в воде сухогруз, торжественно следующий мимо нашей террасы.

– В этот час тут обалденно, но днем лучше не смотреть, чтобы не портить впечатление. Так вот, о чем я? Ах, да… Ан Вэй неожиданно заинтересовался, как бы это… темой собачатины. Он спросил художников, кто занимается скульптурой. Ему назвали фамилию Сибольт. Ан Вэй тут же бросился ко мне.

– Вылепите для меня собаку!

– Когда?