Читать книгу Слово Сталина, или Главная загадка Великой Отечественной - Вадим Черников, Вадим Валерьевич Черников - Страница 4

Сегодня, в глубокой тоске по «советскому раю», многие идеализируют большевиков, а иные, более продвинутые, пытаются встроить эту партию и весь советский строй «гладенько» в историю нашей страны. Ностальгия первых понятна: многие граждане, скучающие по тому времени, жили на закате или даже в рассвете СССР. То есть в то время, когда КПСС и советское правительство отошли от политики массового террора против своих же граждан, пытаясь каким-то образом вдохнуть к 1980-м годам жизнь в уже не большевистскую террористическую, а в социалистическую идею. Где почти каждый мог найти что-то вполне себе положительное, не говоря уже о том, что сами граждане были тогда детьми, подростками или вполне себе молодыми людьми. Ну а в детстве и юности всё прекрасно само по себе. И трава зеленей, и колбаса, если достал, вкусней, и все дороги и пути внутри СССР или стран соцлагеря открыты. «Впереди года и дней молодых много для труда».

Потуги же вторых несостоятельны, хотя и активно продолжаются. Почему? Не вдаваясь особенно в подробности – на эту тему написаны тысячи книг, – рассмотрим коротко несколько главных идейных постулатов, с которыми партия большевиков захватила власть в октябре 1917 года. Даже не касаясь демократии, частной собственности, свободы слова, поездок за границу и прочих таких обыкновенных благ, которыми, не задумываясь, ввиду их современной естественности, пользуются жители России. Уже два поколения наших соотечественников считают, что так было всегда, и не представляют, к их великому счастью, что было как-то по-другому. Не говоря уже о том, что всё это очень средненькое благополучие позднего СССР достигнуто страданиями, голодом, кровью и очень часто жизнями целых поколений наших предков. Которые сохранили Россию, вопреки десятилетиям большевистского правления, искоренению памяти о тысячелетней истории страны, системе лжи, идеологических подтасовок и бесчеловечных экспериментов.

Критиков большевизма великое множество, однако интересно и важно понять, как отзывались о них сами марксисты. Чтобы не собирать массу мнений, остановимся на одном из самых видных теоретиков и социал-демократических политиков конца XIX – середины XX века, редакторе четвёртого тома «Капитала» и друге Энгельса, экономисте, историке и публицисте Карле Каутском. Том самом, которого Ленин заклеймил «ренегатом» и в переписку которого с тем же Энгельсом, по совету Швондера, а на самом деле по глубокой задумке Булгакова, пытался вникнуть Шариков Полиграф Полиграфыч. Том самом Каутском, которого Джугашвили на заре своей революционной юности считал «крупнейшим теоретиком», а также «беспристрастным и опытным товарищем», кого рекомендовал глубоко изучать и даже перевел некоторые его работы с русского на грузинский язык. И кого уже в 1920 году назвал «разлагающимся вождём умирающего Второго интернационала». Кого попытался «идейно» победить с привлечением видных марксистов. И, с треском проиграв в этой битве умов, закинул книги Каутского в тайники спецхранов и запретил издавать. Таким образом, согласимся, что критика со стороны «своих» имеет право на внимание к ней гораздо большее, чем нападки идеологических противников. Тем более что Каутский скончался лишь в 1938 году, так что становление и развитие советского государства проходило на его глазах, а некоторые его высказывания о большевиках и России стали буквально пророческими. Итак, уже в 1921 году в работе «От демократии к государственному рабству» Каутский пишет: «…явно реакционный характер большевизма, проникающий всю его теорию и практику и ведущий не в направлении к социализму, а от него, и является, наряду с брутальностью и властолюбием большевиков, основной причиной, отталкивающей от них всё более широкие круги пролетариата. Всё это приводит к тому, что они уйдут, не оставив от себя ничего, кроме развалин и проклятий». Итак, большевики – реакционеры по своей природе, а борцами за дело социализма Каутский их вообще отказывается называть. Не верите? Вот цитата Ленина в подтверждение: «Диктатуру осуществляет не весь народ, а только революционный народ… Хорошо ли, что народ применяет такие незаконные, неупорядоченные, непланомерные и несистематические приемы борьбы, как захват свободы, создание новой, формально никем не признанной и революционной власти, применяет насилие над угнетателями народа? Да, это очень хорошо. Это – высшее проявление народной борьбы за свободу».

Естественно, такая террористическая партия не могла существовать в Российской империи, но где же тогда? Конечно, в Европе! Лишь первый и притом нелегальный съезд РСДРП (б) прошел в Минске в 1898 году, а затем все легальные состоялись в Европе. Второй – в 1903 году в Брюсселе и в Лондоне. Третий – в 1905-м в Лондоне. Четвёртый – в 1906-м в Стокгольме. Пятый – в 1907-м снова в Лондоне. Затем Конференция 1911—12 годов – в Праге. Не говоря уже о том, что группу видных деятелей РСДРП(б) провезли в знаменитом опломбированном вагоне, прошедшем почти без остановок из швейцарского Цюриха по территории Германии в сопровождении немецких офицеров до порта Засниц. Оттуда на пароходе с символическим названием «Королева Виктория» в Стокгольм и поездом на Финляндский вокзал. «Делать революцию» прибыли Ленин с женой и ещё двадцать девять человек. Однако примерно в это же время различными путями из Европы – одним из самых популярных маршрутов был через «союзную» Англию – в Мурманск, Питер или Архангельск устремились сотни других революционеров. В России высадился настоящий десант: большевики, эсеры, анархисты, «дикие», польские и прибалтийские левые. Регулярно стали поступать деньги из Германии и Англии, которые продолжали приходить большевикам и после Октябрьского переворота. Совсем не удивительно, что большевики приехали в ненавидимую ими страну с идеями своих заказчиков и начали с ходу претворять их, ломая буквально «через колено» весь общественный, духовный и экономический уклад России. В помощь нам будут главные идейные основы и лозунги, которые эта «народная партия» принесла на русскую землю. Сегодня они идут в такой раздрай с современными духовными установками России, что диву даёшься. И продолжаешь даваться, когда слушаешь по всем центральным телеканалам стоны об этом «потерянном рае» из уст политологов.

Итак, сегодня семья в России – это основа. А большевики-ленинцы семью отрицали, предлагая «свободную любовь» без обязательств и считая её «пережитком капитализма». От этого, правда, пришлось быстро отказаться, ибо рождаемость немедленно упала, и позже семья была объявлена «ячейкой социалистического общества». «Она выпила „Дюрсо“, а я „Перцовую“ за советскую семью образцовую». Идём далее. И до октября семнадцатого, и сегодня вера – это основа нашего многонационального и многоконфессионального государства. Однако большевики были атеистами и вели непримиримую борьбу с церковью, невзирая на то даже, что немедленно нажили себе миллионы врагов-верующих. Почти триста тысяч священников всех религий были про сто уничтожены, а с ними мученическим подвигом завершили земную жизнь сотни тысяч верующих. Десятки тысяч храмов были разрушены, взорваны, сожжены или, в «лучшем случае», превращены в склады, клубы, конюшни. Вместо Бога вначале было предложено просто безбожие, затем идол Ленин, а позже целых два: мёртвый Ленин и живой Сталин. Позднее роль «духовника» взяла на себя партия. Здесь идол Ленин был тоже мёртвый, но всё таки «всегда живой и всегда с тобой».

Жестоко искоренялся патриотизм, а само слово «патриот» было ругательным и даже позорным, как клеймо. Многие сегодня громко ругают девяностые и преклонение перед Западом, однако они забывают, что это «западничество» подготовили последние двадцать лет перед распадом СССР. Да, да! Никакая власть не воспитывала свой народ в таком лизоблюдстве перед заграницей, как советская! Причём для народа это был процесс вынужденный, вызванный дефицитом буквально всех товаров в СССР. А вот власть очень любила, когда их «оттуда» поминали добрым словом. Любой людоед или террорист, диктатор или Дин Рид, похваливший наш строй, автоматически считался «другом на все времена». Его принимали и лобызали, награждали и поддерживали. Простые же граждане СССР буквально «молились» на все заграничное. Только у нас считалось суперпрестижным «достать» настоящие американские джинсы или кроссовки, да даже просто цветной пластиковый пакет. Удивлён, молодой читатель? А так и было! Пакет, особенно с надписью на любом иностранном языке, считался шиком, ведь даже обычные полиэтиленовые пакетики наши мамы мыли и сушили на батареях! «Урвать» румынскую или чешскую стенку или иную мебель, сделанную «друзьями по соцлагерю» из нашего же, вырубленного варварски леса, считалось престижным. Польская косметика, немецкая обувь, венгерский компот. А уж если баночка огурчиков-корнишонов «Глобус» – это просто счастье! Дефицитом было буквально всё – от зелёного горошка (!) до одноразовой ручки, от жевательной резинки до ластика и открытки.

Что касается территориальной целостности, то немедленно после захвата власти большевики начинают буквально разрывать Россию на куски. 3 марта 1918 года большевики подписывают позорный Брестский мир. Условия этого «мира» были следующими: Россия теряет Польшу, Украину, Финляндию, часть Белоруссии и Прибалтику и уступает Турции Батум, Карс и Ардаган. Таким образом, большевики умудрились проиграть проигравшим. Но так ведь и задумывалось, не правда ли, ведь Ленин в декабре 1917-го заявлял: «Нам говорят, что Россия раздробится, распадется на отдельные республики, но нам нечего бояться этого. Для нас важно не то, где проходит государственная граница, а то, чтобы сохранялся союз между трудящимися всех наций для борьбы с буржуазией каких угодно наций».

Идём далее и рассмотрим политику большевиков внутри страны. Напомним, что в Российской империи деления на национальные республики не было. Там существовали губернии по территориальному, а не по национальному признаку. И никакой графы «национальность» в «пачпортах» тоже не существовало, только вероисповедание. При таком государственном и национальном устройстве практически не было никаких предпосылок к развалу страну, однако большевики провозгласили и начали образовывать национальные республики. Ленин в своей работе о «Национальной гордости великороссов» писал, что нужно «длительное воспитание рабочих в духе полнейшего национального равенства и братства». Получается, что графа «национальность» нужна была в первую очередь другим народам, «угнетаемым великороссами».

Не будет лишним в связи с разговором на «национальную тему» развенчать очередной живучий миф о том, что-де Сталин предлагал построить СССР на принципах автономии, но Ленин выдвинул идею о федеративном устройстве и «одержал верх». И именно Ленин, а не Сталин виноват в том, что эта «мина замедленного действия» в итоге взорвалась в девяностых годах. На самом же деле Сталин, выдвинув в 1922-м году предложение об автономии новых советских республик, лишь «транслировал» мысли самого Ленина, да и вообще всей партии большевиков. Именно поэтому воззрения Сталина, как и его статья 1917 года в «Правде» под названием «Против федерализма», это не принципиальная сталинская позиция, а поддержка прежде всего ленинских мыслей. Мы помним, что Сталин всегда был верным и прилежным учеником Ленина, поэтому когда Ленин, перенёсший инсульт, выдвинул идею федерализма, Сталин не стал с ним спорить, а быстро согласился. Ленин аргументировал свой разворот тем, что мировая революция неизбежна и если, например, Китай или Германия захотят стать частью СССР, то принцип автономии поставит перед ними практически непреодолимую стену. А без, по крайней мере, провозглашения цели «мировой революции» весь советский проект вообще терял всякий смысл. Однако всё это лишь ленинская мифология-демагогия. На самом же деле Ленин прекрасно понимал, что жить ему осталось недолго, а главной задачи по окончательному развалу России он так и не выполнил. Умирающий «вождь» напоследок заложил страшную «мину», которая в итоге сдетонировала и привела к очередному распаду страны в 1990-х, который мог стать окончательным. «Я думаю, что как раз деятели Октября семнадцатого года заложили мину замедленного действия под это здание, здание унитарного государства, которое называлось Россией. Ведь что они сделали? Они разбили наше отечество на отдельные княжества, которые раньше на карте земного шара и не фигурировали вообще. Единственное, что они сделали и чем держали страну в составе общих границ, – это колючая проволока. Как только эта проволока была убрана, распалась и страна», – отмечал Владимир Путин. На это «гений» и надеялся, уходя в мир иной, а точнее, «зависнув» между мирами в виде мумии, по желанию своего ученика и преемника. В итоге деятельность двух этих «вождей» не привела к рождению новой общности «советский народ». Наоборот, способствовала оформлению национальных республик и, как следствие, национальных партийных элит, которым Союз уже в девяностых годах мешал дорваться до власти. Не удивительно, что «расхлёбывать» эту национальную кровавую кашу, которую буквально «наварили» Ленин и Сталин, пришлось уже новой России в войне на Кавказе, к примеру.

В дальнейшем Сталину ничего не стоило своим «волевым решением» перестроить систему, однако он понял, что она ему выгодна по старому, как мир, принципу «разделяй и властвуй». И ничего менять не стал. Наоборот! Если в СССР в 1922 году вошли лишь четыре республики, то в 1929-м их было уже семь, в 1936-м одиннадцать, а в 1940-м и вовсе шестнадцать. Для тех, кто удивился: с 1940 по 1956 год существовала Карело-Финская ССР. Так что если бы не решение – на этот раз положительное – Хрущёва, то после развала СССР мы получили бы отделение уже независимой страны Карелии, а Мурманская область стала бы полуэксклавом, не соединённым с остальной российской территорией. Если бы сталинские военно-политические планы сработали, то именно федеральный принцип позволил бы присоединить к СССР новые республики по новому принципу «присоединяй и властвуй». Не стоит забывать и о том, что именно Сталин в 1932 году ввел паспорта с обязательной графой «национальность». И именно на «пятой графе» часто были основаны дальнейшие репрессии и выявление «нежелательных элементов». На этой основе именно Сталин инициировал и много лет проводил жестокую политику переселения не только социальных групп, таких как казаки или кулаки, но и народов с целью исключения любой оппозиции своей власти. Так, в годы войны и после неё Сталин обвинял некоторые народы СССР в «коллаборационизме» и подверг тотальной депортации чеченцев, корейцев, немцев, финнов-ингерманландцев, ингушей, карачаевцев и черкесов, крымских татар, турок-месхетинцев и балкарцев. Насильственно переселялись десятки других народов: армяне и азербайджанцы, поляки и абхазы, казахи и евреи, и несть им числа. Так что ни патриотом, ни интернационалистом Сталин не был, а руководствовался исключительно практическими вещами.

В итоге Брестский мир привёл к полномасштабной Гражданской войне в России и окончательно выпихнул её из разряда великих держав на долгие годы. Помощь Белой армии от «союзников» так в полной мере и не пришла, хотя никаких особых трудностей в том, чтобы свергнуть власть большевиков, у Англии и Европы не было. Однако Ленин больше устраивал Запад, чем патриоты. Как сказал один умный, хотя и неизвестный мне человек в соцсетях: «Интервенция была задумана Западом лишь для контроля за тем, чтобы Белое движение не победило большевиков». Лучше не скажешь. В итоге все революционные лозунги большевиков так и остались лозунгами. Землю крестьянам, как и фабрики рабочим, так и не отдали, вместо «мира народам» сначала гремела Гражданская война, потом война с Финляндией, потом с Польшей, потом с Японией, затем снова с Финляндией. «Власть Советов» привела к власти кучку революционеров-террористов и не более. Мало того, самую реакционную её часть, которая не собиралась обсуждать иные, менее кровавые пути развития страны. Каутский пишет: «Большевики же с самого начала проповедовали необходимость уничтожения всех других социалистических партий всеми средствами, вплоть до клеветы и пулемётов, смотря по обстоятельствам». Сейчас почти не говорят о том, что на стороне большевиков в Гражданской воевали и помогали устанавливать новую власть интернациональные «коммунистические» бригады со всего мира. «Красные» наёмники хлынули в Россию почти двухмиллионным потоком. Китайцы и корейцы, поляки и венгры, немцы и прибалты, чехи и словаки, югославы, уйгуры, финны и все остальные «революционеры» беспощадно уничтожали граждан России. Не случайно в книге Павла Бляхина «Красные дьяволята» – каково названьице для недавно православной державы! – вышедшей в 1921 году, одним из членов знаменитой «четвёрки» был никто иной, как китаец Ю-ю. По ней был снят первый немой одноимённый фильм, вышедший на экраны в 1923 году. Правда, отношения с Китаем к тому времени уже испортились, и Ю-ю заменили на – бурные и продолжительные аплодисменты – чернокожего акробата Тома Джексона. Ну а уже в знаменитом многосерийном советском ремейке «Неуловимые мстители» вместо Ю-ю или Тома четвёртым героем стал Яшка-цыган.

Интересно, как сегодня назвали бы партию с такими идейными установками, выйди она на российскую политическую арену? Например, с лозунгом большевиков: «Ни мира, ни войны, а армию распустить»! Да как минимум «Партией Предателей» и врагов всего лучшего, на чём «стояла и стоять будет Русская земля» и никак иначе. Естественно, они были бы «наймитами» Запада, партией-иноагентом, желающей уничтожить Россию, расчленить её и отдать на разграбление. На всех каналах её клеймили бы нескончаемым позором и презрением, не правда ли? Итак, вывод: большевики отнюдь не рассматривали Россию как полигон для обкатки своих идей и плацдарм для мировой революции. Это только ширма, а главной целью Ленина было полное уничтожение России и Русского мира. Старый «мир насилья» разрушить до основания именно насильственными методами. Как в песне-гимне. Только вот вопреки «Интернационалу» «новый мир» строить Ленин вначале вообще не собирался.

Крайне важно подчеркнуть, что пока в двух столицах и иных больших городах власть захватывали большевики, крестьяне занимались своим трудом. Однако вскоре православное российское крестьянство массово встало на путь сопротивления большевикам. Как писал всё тот же Каутский: «У демократии нет ни малейших причин отнимать у столь многочисленного класса населения право распоряжения его землёй». Однако большевики демократами не были. Каутский продолжает: «Добровольно в колхозы идут лишь совсем бедные крестьяне, совершенно разорённые, оказавшиеся наименее умелыми, наименее трудоспособными… Крестьяне и не думали (в России) вступать в крупные хозяйства и передавать им свою землю… Отсюда был сделан вывод, что их надо к этому принудить». Трудно спорить, правда? Сегодня мы знаем о восстании крестьян в Тамбовской области, да, пожалуй, и всё. Его свидетель писал: «Я солдат, был во многих боях с германцами, но такого я не видел. Пулемет косит по рядам, а они идут, ничего не видя, по трупам, по раненым лезут напролом, глаза страшные, матери детей вперед, кричат: „Матушка, Заступница, помилуй, все за Тебя ляжем“. Страху уже в них не было никакого». На самом же деле с 1917-го крестьянские бунты и восстания ежегодно проходили сотнями и тысячами во всех районах страны! Новая власть сначала не церемонилась. Изуверские приказы Ленина могут занять целый том. Вот он пишет 11 августа 1918-го: «Восстание пяти волостей кулачья должно повести к беспощадному подавлению! Повесить, (непременно) повесить не меньше… Отнять у них весь хлеб. Назначить заложников. Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал, кричал: душат и задушат кровопийц кулаков. P/S. Найдите людей потвёрже». Вот один из докладов из Поволжья от марта 1919 года: «Крестьяне озверели, с вилами, с кольями и ружьями, в одиночку и толпами, лезут на пулеметы, несмотря на груды трупов, их ярость не поддается описанию». В 1919 году Зиновьев говорил: «Если вы теперь пойдёте в деревню, вы увидите, что они всеми силами нас ненавидят». В 1930-м, через 13 лет после революции, крестьяне подняли более 14 тысяч бунтов, в которых участвовало более двух с половиной миллионов человек.

А вот Ленин радуется «успехам»! Процент бедноты поднялся с 30 до 70 %. Вот это радость! Стало больше бедных, а ведь к 1917 году в России было 4 миллиона зажиточных крестьянских хозяйств. Они давали почти 35 % от производства всей сельскохозяйственной продукции империи. Однако ведь эту цифру надо рассмотреть не просто как 4 миллиона хозяйств. Многие историки её знают, однако всегда упор делается именно на количестве абстрактных «зажиточных хозяйств». А как же люди из этих хозяйств? Не пора ли от цифры о количестве хозяйств перейти к людям, которые те хозяйства составляли? Все они были объявлены кулаками или подкулачниками с соответствующими последствиями. То есть семьи, которые и составляли те самые хозяйства, были объявлены «вне закона». Ведь рожали тогда много, и не будет преувеличением, что каждая такая семья состояла минимум из шести человек. И получится, что почти 25 миллионов крестьян в послереволюционный период новой властью было убито, выселено, переселено, обречено на нищенское существование или на голодную смерть. 25 миллионов самых трудолюбивых, успешных и деятельных хозяев. Почти как потери в Великой Отечественной.

В семье прабабушки на Орловщине было восемь сыновей. Все с восьми-девяти лет уже работали в поле. Прадед Дмитрий Афанасьевич каждый вечер писал химическим карандашом план работ на следующий день и задачи сыновьям. И попробуй не выполни! Вставали в поле до зари, а ложились спать, когда ещё не темнело. Дети росли, приводили невест в дом. Тоже рожали детей. Прабабушка Анастасия Дмитриевна ведала домом, огородом, коровами и курами. Невесток, которые сразу вливались в общее крестьянское дело, гоняла и ругала. Самым страшным из её ругательств было «пустодомка»! То есть лентяйка, неумеха, соня, не сделавшая для дома ничего полезного. Тяжёлым был крестьянский труд, но те, кто работал, те и ели. В полном соответствии с заветом Апостола Павла, который большевики беззастенчиво присвоили в виде: «Кто не работает, тот не ест». Естественно, семья немедленно попала в списки на «раскулачку». Избежать самого плохого удалось крайними мерами. Дед Дмитрий Афанасьевич поздно вечером наведался к новоявленному председателю – пьянице и тунеядцу в «славном» его недавнем прошлом. С собой дед взял трёх старших сыновей. У всех в руках были топоры. Дед сказал, что если его семью не исключат из списков «раскулачки», то он вновь наведается к председателю и сначала его порубит на кусочки, а потом уж будь что будет. Председатель знал, что так и случится, и из списков их исключил, но вскоре большая, дружная и успешная крестьянская семья начала разваливаться. В колхоз прадед с прабабкой так и не вступили, а дети потихоньку разъехались кто куда: шахтёрить на Донбасс или работать в Орёл. К концу тридцатых годов в родительском доме остался только мой дед, учитель поселковой школы, с женой.

Сегодня массовый террор большевиков против крестьянства удобно задвинули в дальний ящик истории, прикрыв якобы «Большим террором» 1937–1938 годов, Белым движением, Гражданской войной и прочими яркими примерами. Хотя по сравнению с тем, что в течение четверти века большевики творили против крестьянства, любой террор можно назвать не то что «малым», а скорее «малюсеньким». Крохотным террорчиком. Ведь репрессии «Большого террора» против своих же партийцев и недорасстрелянных священников, офицеров и других сословий унесли от 600 до 800 тысяч жизней. При этом память о нём осталась настолько страшная, что эти «фантомные боли» и сейчас не дают покоя тысячам семей. В этом случае трудно даже представить, насколько жуткими были репрессии против десятков миллионов крестьян. Ведь новая власть десятилетиями (!) вела против них политику настоящего геноцида, в ходе которого миллионы крестьян были расстреляны или вымерли целыми семьями от голода, в пересылках и концлагерях. Так что именно этот террор надо бы назвать тем самым «Большим», а скорее «Громадным» и невиданным в истории человечества. Назвать геноцидом крестьянства.

Сама же коммунистическая идея в России уже к началу 1920-х годов полностью показала свою несостоятельность. Бывший секретарь Сталина, Борис Бажанов, еще в начале тридцатых ясно увидевший «коммунистический тупик» и сбежавший за границу, в своей книге пишет: «Чего Ленин хотел? Конечно, осуществления коммунизма. К этому после взятия власти Ленин и его партия шли напролом. Известно, что в течение трёх-четырёх лет это привело к полной катастрофе. В позднейших партийных изложениях это стыдливо изображается не как крах попытки построения коммунистического общества, а как крах военного коммунизма. Это, конечно, обычная ложь и фальсификация. Провалился в эти годы коммунизм вообще». И тут Бажанов, совсем в духе нашей дискуссии, задаёт вопрос: «Как Ленин принял этот провал?» За ответом он пришёл к двум ближайшим секретарям покойного к тому моменту вождя: Фотиевой и Гляссер. Они ответили, что задавали Ленину такие же вопросы. Тот отвечал следующее: «Конечно, мы провалились. Мы думали осуществить коммунизм по щучьему велению. Между тем это вопрос десятилетий и поколений. Чтобы партия не потеряла душу, веру и волю к борьбе, мы должны изображать перед ней возврат к меновой экономике, к капитализму, как временное отступление. Но для себя мы должны ясно видеть, что попытка не удалась, что так вдруг переменить психологию людей, навыки их вековой жизни нельзя».

Отметим, что на самом деле всё это лишь ленинская демагогия для чужих ушей. Ленин не мог не понимать ИЗНАЧАЛЬНО, что никакого коммунизма «ни по щучьему велению», ни по чьему-то «хотению» в любой стране построить было невозможно. Невозможно вообще, а уж в начале двадцатого века и подавно. И тем более в России, которая сотни лет жила при самодержавном строе, а буржуазно-демократическое правительство просуществовало чуть более полугода. Прекрасно понимали это и британские «заказчики». И в этом случае, как мы уже говорили, той же ИЗНАЧАЛЬНОЙ и ЕДИНСТВЕННОЙ целью Ленина была лишь одна: РАЗВАЛ сначала Российской империи, а затем и вообще России. За всеми сказками о «кремлёвском мечтателе» скрывается жестокий, здравомыслящий, кровавый и всё ИЗНАЧАЛЬНО понимавший политический деятель, выполнивший главную задачу: государственный переворот – кровавая смута – развал страны – остановка развития России в мировом историческом и духовном процессе и, в итоге, окончательный распад и исчезновение с карты мира. Но что же ему помешало до конца выполнить английское «домашнее задание» и полностью уничтожить Россию и Русский мир?

Сегодня многие не понимают значения Белого движения и особенно массового, многолетнего крестьянского сопротивления большевикам, хотя их суть не просто велика, но величественна. Именно они, проиграв в сражении, выиграли Битву за Россию! Парадокс в том, что белые офицеры и крестьяне – а если кто-то думает, что рабочие были в то время «счастливы», то он глубоко ошибается, ведь стачки и забастовки против «красных» также сотрясали страну, – в итоге победили эту кровавую и безбожную власть! Именно они предотвратили задуманный Лениным полный и окончательный распад страны и физическое уничтожение её народов. Принеся себя в жертву, они буквально сохранили Россию на карте мира, не дав Ленину и его соратникам окончательно растерзать страну. В ходе Гражданской войны Ленин не зря писал, что борьба с крестьянами (!) важнее, чем победа над белогвардейцами. Вместо безнаказанного уничтожения России большевикам пришлось приложить громадные усилия для того, что просто сохранить свою власть. Пришлось срочно корректировать задачи и начать как-то устраивать новое государство, пусть даже под управлением кухарок, хотя изначально Ленин эту «машину насилия меньшинства над большинством» презирал. Пришлось вновь собирать армию, защищать территорию, вырабатывать экономические планы и организовывать властные институты. В начале 1920-х годов Ленин понял, что ещё немного – и крестьянская Россия неизбежно скинет власть террористов. Он пошёл на кардинальные уступки прежде всего крестьянам, заменив в 1921 году «Военный коммунизм» на «Новую экономическую политику» (НЭП). Так крестьяне, пожертвовав собою, буквально спасли Россию от полного уничтожения. Всё это противостояние власти и крестьянства окончилось новым «советским» крепостным правом, когда оставшимся в живых крестьянам даже не полагались паспорта и запрещалось выезжать из своего села или деревни. Такой «логичный» исход предсказывал Каутский ещё в 1921 году: «…большевики с лёгким сердцем пустили насмарку всю прежнюю работу социалистической мысли и, недолго думая, обратились к самому первобытному средству для преодоления всяческих препятствий, к грубому насилию. Вернув Россию в техническом отношении вспять от эпохи крупного машинного производства к веку ручного ремесла и кустарничества, большевики лишь увенчали бы своё реакционное дело, если б вернулись и к крепостному праву».

Помнила, крепко помнила советская власть о крестьянских бунтах и восстаниях, продолжавшихся вплоть до 1935 года. Знала она и кто победил в страшной войне. И велела нам всё это позабыть. Не зря в обиходе было презрительное: «Ну ты, деревня!» Этот уже идейный террор привёл к тому, что к 1970–1980 годам крестьянства практически не осталось. В бывших процветавших деревнях и сёлах оставались в полуразрушенных избёнках спившиеся в дым бывшие крестьяне. Колхозникам же хватало сил кое-как посадить урожай и собрать хлеб. А на уборку «второго хлеба» – картошки или свёклы, моркови, капусты и прочего – выходила вся страна, «задвинув» свою работу и даже военную службу на два-три осенних месяца. Я, к примеру, городской житель, но к двадцати двум годам примерно два – да-да! – года каким-то образом проработал в колхозе! Естественно, бесплатно. Считайте сами, с пятого класса школы каждый год по месяцу осенью. За год работы после школы два месяца в колхозе. Четыре года военного училища – также по два месяца ежегодно. Смех смехом, а вроде бы шутливый лозунг «Все на борьбу с невиданным урожаем» выполнялся вместо колхозов всей страной. Вот так мы сегодня – а у каждого из нас на самом деле, как у Базарова, «прадед землю пахал» – и забыли всё. Креста на нас нет, как говорили наши предки-крестьяне.

К началу двадцатых годов «красный террор» и Гражданская война в России унесли минимум 15 миллионов жизней. Ещё 25 миллионов «ушли» вместе с Польшей, Финляндией, Прибалтикой, Западными Украиной и Белоруссией. Ещё три-четыре миллиона эмигрировало. Армия в её классическом понимании перестала существовать. Промышленное производство в 1920 году сократилось в семь раз, сельское хозяйство давало лишь две трети продукции, была разрушена железнодорожная сеть. На страну обрушились страшные эпидемии «испанки», тифа, чумы, холеры, черной оспы, сибирской язвы и малярии. В городах также дело было не лучше. Население, к примеру, столицы за два года – 1918—1920-й – уменьшилось на 600 тысяч. А в Петрограде – на 1 млн 700 тысяч, т. е. На 71 %. Казалось бы, хуже некуда. Однако было куда, к ужасу истерзанной страны.