Читать книгу Слово Сталина, или Главная загадка Великой Отечественной - Вадим Черников, Вадим Валерьевич Черников - Страница 7

К середине 1936 года в общем и целом стало понятным: Германия вооружается и готовится к войне, а Запад во главе с Англией предпочитает этого не замечать. С приходом Гитлера к власти «госконтроль» Англии и Франции согласно Версальскому договору сначала ослабляется, а потом и на законных договорных основаниях практически отменяется, что и позволяет Гитлеру начать строительство нового вермахта. Сталин прекрасно понимал, что война неизбежна, мало того, он поставил на неё всё и активно готовился, хотя при этом в СССР начинают происходить странные на первый взгляд вещи. А именно: вместо объединения, или, как сейчас модно говорить, консолидации, всех сил в 1936 году подготавливается и начинается, а в последующие два года разворачивается инициированный Сталиным так называемый «Большой террор». Как мы уже говорили, по масштабам он был не так велик, по сравнению с геноцидом крестьянства, однако перед лицом войны нанёс серьёзный удар по обороноспособности страны. «Сталинские удары» в тридцатых годах обрушиваются не только на партию и органы безопасности, но и на других «силовиков»: армию и разведку. Мы подходим к ответу на важнейший вопрос, ведь если уничтожение партийной оппозиции с точки зрения захвата власти выглядит вполне логично, то разгром силовых ведомств перед войной – дело опасное и даже вредительское, а логики никакой. Или поверим в «шпионский заговор» и миф о «маниакальности» Сталина? Не то и не другое. Сталин и здесь вовсе не иррационален, а совсем наоборот. Эти меры были им запланированы именно как этап подготовки к войне.

Спонтанно Сталин ничего не делал, и здесь у него тоже была страшная, но чёткая логика. На первый взгляд она проста. Ленин при подготовке Октябрьского переворота в первую очередь указывал занять телеграф, телефон, вокзалы и мосты. Так и Сталин «берёт» важнейшие силовые ведомства. Те, в чьих руках оружие или часть власти, так или иначе, потенциально опасны. Так, разведчики являлись, по сути, самостоятельным сообществом, накопившим серьёзный опыт и вес в Европе. Органы НКВД контролировали ситуацию внутри страны и к тому же собирали мощную компрометирующую базу на всю верхушку советской власти. Командование армии опасно по определению. Не стоит забывать и про авторитет руководителей этих ведомств. Ежов и его «рукавицы» были во всех передовицах газет. К тому же многие из руководства армии и НКВД, не говоря уже о дипломатах, были не только такими же заслуженными революционерами, как Бухарин и Зиновьев, к примеру. Они были ещё и настоящими героями Гражданской. Тот же «первый красный офицер» Клим Ворошилов или Иона Якир и Михаил Тухачевский, Василий Блюхер и Александр Егоров, не говоря уже про Семёна Будённого. Они имели серьёзный вес, и их имена были на устах и во всех газетах. Следовательно, они снова представляют опасность для личной власти Сталина и в этом весь смысл? Отнюдь.

Есть ещё одна серьёзнейшая причина. Сталин прекрасно понимал, что в неизбежной войне армия и разведка могли помешать ему реализовать планы в том составе, в котором они существовали на момент начала репрессий. Профессиональные разведчики и заслуженные революционные командиры могли нарушить его замыслы своим авторитетом, профессионализмом, своим героическим прошлым, в конце концов. Другими словами, с ними пришлось бы считаться, убеждать, выслушивать их чёткие доводы и, вполне возможно, категорические возражения. Тем более что многие командиры сталкивались со Сталиным на фронтах Гражданской и имели своё, крайне невысокое мнение о его военных талантах. Они не позволили бы Сталину единолично диктовать свою волю в вопросах стратегии и тактики будущей войны. Не позволили бы взять полный контроль над армией, так как профессионалами были именно они, а не Секретарь партии. Именно этого Сталин и не мог допустить в первую очередь. Его план, по которому все ведомства и структуры должны были лишь беспрекословно выполнять его личные приказы, этого не предусматривал категорически. Вывод прост: от такого руководства армии, НКВД и разведки надо избавляться и заменять его на более покладистое, менее значимое в глазах народа и партии поколение. Поколение всё тех же бюрократов-управленцев, только лишь с «кубарями» в петлицах, полностью зависящее лично от Сталина.

Про армию мы ниже поговорим подробнее, а пока начнём с разведки, по которой Сталиным был нанесён ужасающий по разрушительной силе, напрямую вредительский и преступный удар. Он по сути «ослепил» и «оглушил» руководство страны и армии накануне войны. Не зря сами разведчики называют его не иначе, как «разгром» или «погром». Вроде бы нелогично, однако мы с вами уже знаем, что оно происходило по плану. У единоличного лидера страны имеются свои соображения на этот счёт, и доклады разведчиков не устраивают именно его. Чем? Профессионализмом, как ни дико это звучит! Разведка была мощным, именно профессиональным сообществом, и именно этим она тирана не устраивала. Ничего странного: если хочешь единоличной власти, то убери тех, кто хорошо делает свою работу, а вместо них посади бюрократов и исполнителей своей воли, и тем самым ты укрепишь свою власть. Итак, повлиять на работу нелегалов или контрразведчиков, находящихся в других странах, Сталин не может в принципе. Их доклады – правдивые, заметим, – вождя в общем не устраивают сейчас, а в дальнейшем не будут устраивать совершенно. Не верить опытным разведчикам, если они все в один голос говорят о том, что вождю не выгодно, просто опасно. Продолжать упорно всё отрицать, «подставляя» самого себя? И тогда действительно выход один: отозвать, арестовать, расстрелять.

Напомним, что советская разведка состояла из двух самостоятельных разведслужб: Иностранный отдел НКВД (ИНО НКВД) и Военная разведка в лице Разведуправления Генштаба РККА (РАЗВЕДУПР ГШ). В этом была своя логика: от двух разведок поступали независимые данные, добытые по своим каналам. Их можно было сравнить и сделать выводы. Однако именно поэтому сталинский удар был нанесён одновременно по обеим. Руководитель СВР Сергей Нарышкин пишет: «Из резидентур были отозваны большинство руководителей и сотрудников, в легальных оставалось лишь по несколько человек – как правило, молодых и малоопытных работников на технических должностях. Было ликвидировано значительное число нелегальных резидентур, причем как в Европе, так и в других взрывоопасных регионах мира. В Центре оставалось менее половины личного состава, особенно острым был дефицит руководящих кадров. В результате были утрачены связи со многими ценнейшими источниками информации, с некоторыми безвозвратно. Известен, например, такой факт: в 1938 году из центрального аппарата парализованной репрессиями внешней разведки руководству страны в течение 127 дней (!) не докладывалось вообще никакой информации, попросту не было ни одного должностного лица, имеющего право подписывать документы, направляемые в высшие инстанции». Из 450 сотрудников ИНО были репрессированы 257 агентов. Среди которых выдающиеся разведчики: Быстролётов и Базаров, Гусев и Малли, Аксельрод и Чацкий, Уманский и Глинский. Четверо начальников ИНО, Артузов, Слуцкий, Пассов и Шпигельгласс, были расстреляны один за другим. Приговаривали целыми списками. Так, в соответствии с так называемым списком «Москва-центр» от 20 августа 1937 года, в «особом порядке» было расстреляно 38 сотрудников НКВД. В их числе такие известные разведчики, как Штейнбрюк, Карин, Горб, Бельский-Минц, Бакони, Илинич, Яфёдов. Особое внимание в списке казнённых в этот день разведчиков необходимо уделить резиденту ИНО Борису Гордону, работавшему с 1933 по 1937 год в Берлине под псевдонимами «Рудольф» и «Густав». Дело в том, что именно Гордону удалось завербовать одного из важнейших и наиболее информированных агентов, известного под псевдонимом «Корсиканец». Убеждённый антинацист, научный сотрудник рейхсминистерства экономики Арвид Харнак начал сотрудничать с советской разведкой с 1934 года и представлял собою ценнейший источник информации. Кроме того, Харнак и сам создал целую подпольную группу, известную как «Красная капелла», в которой состояли шестьдесят человек. Отдельного внимания среди её членов заслуживает ещё один серьёзный агент, известный как «Старшина». Обер-лейтенант люфтваффе, сотрудник министерства авиации рейха Харро Шульце-Бойзен, свидетелем на свадьбе которого был сам Геринг, также начал активно работать на СССР. Однако с арестом и расстрелом Гордона связь с этой группой, цены которой действительно не было, просто-напросто прервалась. Была также прервана давняя – с 1929 (!) года – связь с таким ценнейшим агентом, как высокопоставленный офицер гестапо гауптштурмфюрер СС Вилли Леман с кодовым именем «Брайтенбах». Некоторые нелегалы, понимая, что их ждёт неминуемая смерть, переходили к врагам, что было ещё хуже, потому что им приходилось выдавать своих коллег. Как говорится, «картина маслом», а точнее, кровью.

Во втором ведомстве – Разведупре творилось то же самое. После расстрела в 1937 году многолетнего начальника управления Яна Берзина один за другим получили пулю его сменщики: Гендин и Никонов, Стигга и Орлов, Урицкий и Проскуров. За ними последуют профессионалы в руководстве: Беговой, Захаров, Гайлис, Узданский, Римм, Фёдоров и другие. При этом Сталин внимательно следил, чтобы у новых руководителей силовых ведомств не накапливалось слишком много власти. Так, за четыре месяца до начала войны, в феврале 1941-го, у Берии отнимают значительную её часть, разделив Народный комиссариат внутренних дел на два самостоятельных органа: НКВД под руководством Берии и НКГБ (Народный комиссариат государственной безопасности) под командованием Меркулова. 20 июля 1941 года всё вернулось на круги единого наркомата, где Меркулов стал замом Берии. Однако 18 апреля 1943 года вновь происходит разделение, и снова Меркулов занимает пост руководителя НКГБ. Как вывод из всего этого погрома: практически на два года, с 1938-го по 1940-й, работа разведки Сталиным была практически парализована. Она, к чести своей, смогла восстановить часть своих сил, возобновить связи с важной агентурой примерно за год до войны, и этого, как мы ниже увидим, вполне хватало для того, чтобы буквально заваливать Сталина массой документов о скором начале войны с Германией. И активно мешать сталинским планам, к его страшному недовольству.

Следующий сталинский удар пришёлся по «республике НКИД», то есть Народному комиссариату иностранных дел СССР. Для обывателя очередной разгром министерства выглядит делом, в общем-то, будничным, однако это только на первый взгляд. На самом же деле дипломаты – это те же разведчики, только находящиеся в другой стране вполне себе легально. Да к тому же ещё и под дипломатической защитой. Самое серьёзное, что им грозило в случае разоблачения, это объявление персоной нон грата и выдворение из страны. Сведения, которые добывали дипломаты, чаще всего были самыми свежими, точными и архиважными. Сухие цифры расправы с дипломатами выглядят так. К 1939 году были расстреляны четверо заместителей наркома Литвинова: Карахан, Сокольников, Крестинский и Симоняков. Были репрессированы 48 полпредов СССР, 30 начальников отделов, 28 глав консульских представительств. В 1939 году без послов оставались представительства СССР в США, Японии, Польше, Румынии, Болгарии, Венгрии, Литве, Дании. Почти все – наши враги во Второй мировой. В сороковом году расстрелян временный поверенный в делах СССР в Германии Астахов. На их места приходили абсолютно неподготовленные кадры. Бывший командующий Балтфлотом Раскольников, постпред в Афганистане, Эстонии, Дании и Болгарии, решил не возвращаться и написал открытое письмо Сталину: «Вы заманили в Москву и уничтожили почти всех советских полпредов. Вы разрушили весь аппарат НКИД». Трудно с этим спорить. Важно, что обязанности народного комиссара иностранных дел Сталин возложил в итоге на Молотова, который, напомним, являлся ещё и Председателем Совета Народных Комиссаров, то есть правительства страны. В этом был очень чёткий и дальний расчёт Сталина: сделав именно Молотова главным по должности как во внешней, так и одновременно внутренней политике страны, на него же он переложил и всю ответственность. Очень скоро над Молотовым Сталин собственноручно «соберёт» тучи и сам же начнёт метать в него молнии. Так что и здесь всё развивается по сталинскому плану. Итак, разведка и дипкорпус подверглись жестокому разгрому, инициированному лично Сталиным. Однако даже в такой атмосфере многие честные разведчики и дипломаты находили силы говорить правду и буквально «с петлёй на шее» настаивать на своей правоте в предвоенные годы.

Пришёл черёд РККА. Интересно, что Гитлер и Сталин – кто из них тут в роли ученика, а кто учителя, уже точно и не скажешь – практически одновременно возьмутся каждый за свою армию и «почистят» высшее командование. В 1937 году Гитлер по сфабрикованному – а кто бы сомневался? – делу отправил в отставку командующего сухопутными войсками Вернера фон Фритча. За ним в следующем году последует на пенсию военный министр и главнокомандующий фон Бломберг. Однако все остальные высшие командиры остались служить в вермахте, и их Гитлер трогать совершенно не собирался.

Сталин же дал убийственный залп по Красной армии. По разным данным, от одиннадцати до четырнадцати тысяч командиров различных степеней были расстреляны или посажены в лагеря и тюрьмы. Среди них физически уничтожены три маршала из пяти: Тухачевский, Егоров и Блюхер, а над Ворошиловым и Будённым был подвешен тяжёлый «дамоклов меч», и они это прекрасно понимали. Дадим, как и обещали, слово Хрущёву с его докладом: «Весьма тяжкие последствия, особенно для начального периода войны, имело также то обстоятельство, что на протяжении 1937–1941 годов, в результате подозрительности Сталина, по клеветническим обвинениям истреблены были многочисленные кадры армейских командиров и политработников. На протяжении этих лет репрессировано было несколько слоев командных кадров, начиная буквально от роты и батальона и до высших армейских центров, в том числе почти полностью были уничтожены те командные кадры, которые получили какой-то опыт ведения войны в Испании и на Дальнем Востоке. Политика широких репрессий против армейских кадров имела еще и те тяжкие последствия, что она подрывала основу воинской дисциплины, так как на протяжении нескольких лет командиров всех степеней и даже солдат в партийных и комсомольских ячейках приучали к тому, чтобы "разоблачать" своих старших командиров как замаскировавшихся врагов. Естественно, что это отрицательно сказалось в первый период войны на состоянии воинской дисциплины. А ведь до войны у нас были превосходные военные кадры, беспредельно преданные партии и Родине. Достаточно сказать, что те из них, кто сохранился, я имею в виду таких товарищей, как Рокоссовский, Горбатов, Мерецков, Подлас и многие, многие другие, несмотря на тяжелые муки, которые они перенесли в тюрьмах, с первых же дней войны показали себя настоящими патриотами и беззаветно дрались во славу Родины. Но ведь многие из таких командиров погибли в лагерях и тюрьмах, и армия их не увидала». Помимо всего прочего, отметим, что Хрущёв говорит о репрессиях против РККА не в 1937—1938-м, а в 1937–1941 годах, и это очередной важный момент и очередная громкая оплеуха последователям и создателям новым мифов о Сталине.