Читать книгу Негерой - Вадим Дарки - Страница 27

2

Гелана всё ждала, когда он закончит. “Этот последний сукин клиент, сын суки, проклятущий сучий потрох. В пах его трах, в зад его ах, и чтобы, падло, корчился от генитальных болей”, – размышляла она, представляя, как последний клиент мучительно умирает, медленно покрываясь волдырями на мошонке, полученных от совокупления с “не той” девкой. Но клиент всё не кончал и не кончал. Повизгивал, шлюшка за дверью стонала, а он всё наседал, раскачивая кровать, стукающую о стену.

– Плюнь мне в морду! – донеслось из комнаты. – Кончаю!

Радостная харя последнего клиента выплыла из комнаты, пропитанная потом, тяжело дышащая, красная и довольная. Он забрал на входе своё оружие и в сопровождении двух мечников утопал из борделя.

– Спасибо тебе, Гелана, что подождала, – поблагодарила шлюшка. – Мало ли, чего этому жирдяю взбредёт в башку.

– Ты хоть в морду ему плюнула?

– Ага, и так – хорошенько, с соплями.

– Молодец. А теперь пойдём, я тебя даже к дому проведу.

– Даже к дому? – игриво спросила шлюшка, будто на что-то намекая, и кинула заинтересованный взгляд на большие груди Геланы.

– Даже к дому. Это моё тебе отдельное “спасибо” за плевок с соплями в харю последнего клиента.

Шлюшка забрала на выходе свои кинжалы и зачехлила их в ножны, а Гелана свой двуручный меч, ловко зашвырнув его в большой оранжевый чехол на спине. Шлюшка поправила личико перед зеркалом, и они покинули “Три соска”. Пошли в сторону ворот Файенрута. Вечерело. Звёзды одна за другой появлялись на синем небосводе, почти полная Луна ярко светила на девушек, неспешно гуляющих мимо домишек, освещённых факелами и редкими масляными лампами. Народ катил телеги, прогуливался, кто-то танцевал под грустные мелодии гитары, кто-то рассказывал пошлую шутку, а кто-то барахтался в пыли, пытаясь прокусить лицо, оторвать ухо, расцарапать шею, выдавить глаз. Обычный вечер привратного района.

Они шли по тёмному переулку, сидящие на лавке ночные пьяницы гоготали и рычали друг на друга, напоминая говорящих бродячих собак. Горел небольшой костёр, звенели стеклянные банки, в них бултыхалось горькое пойло.

– Эй, бабы-швабры! А ну хадите сюды! – крикнул один из пьяниц, когда заметил девушек.

– Не обращай внимания, – спокойно сказала шлюшка. – Эти алкаши безобидны. Только гавкать и умеют.

– Я те сказал сюды! Это ты, соседка моя скользкая? Чём всё время убегаешь? Присоединяйся. И ты, сисечка, тоже давай, к компании будь поближе.

– Пойдём, – попросила шлюшка, взяв Гелану за плечо. – Они не пойдут за нами. Ждут, чтобы мы ответили.

– Пять раз не пойдут, а на шестой могут и пойти. Знаю таких, – объяснила Гелана и мягко коснулась лица шлюшки, провела пальцем по глубокому шраму прямо под глазом, нежно тронула круглый ожог под пышной розовой губой. От прикосновений шлюшка вздрогнула, раскрыв широко свои круглые синие глазки. – И ты, я думаю, тоже знаешь.

– Давай просто пойдём, – взволнованно молвила шлюшка.

– А ты не боишься, что в следующий раз они тебя зарежут, а потом отымеют вчетвером во все твои приятные дырочки?

Шлюшка ничего не ответила, а опустила глаза, испугалась. Гелана поняла, что острые кинжалы – только видимость самообороны, и в следующий раз она может прийти на смену, а ей скажут, мол девку зарезали четверо. Девку, которая плюёт соплями в морду последнего клиента.

– Ну, что застыли? – продолжил пьяница. – Сюды подошли, не то я сам подойду!

Гелана быстро сорвалась к пьянице, тот встал, будто ожидая подвоха, ибо глаза её были злющие, как у швеи, когда игла в палец. Она схватила его за кудрявые грязные волосы, не отпуская, вдарила в нос – треснуло, в глаз – лопнуло, снова в нос – чавкнуло, в другой глаз – хлопнуло. И напоследок боковым в ухо. Шпок! Отпустила кудри, кукла с развороченным лицом плюхнулась под ноги дружков. Шлюшка, прикрыв рот, охнула, дружки застыли в позе сидячих каменных статуй.

– Ну, что застыли? – повторила Гелана слова пьяницы. – И правильно, сидите не рыпайтесь, ничтожные вы существа! Думаете, вам всё позволено? Думаете, можете спокойно грубить девушкам на улице? – Она одним быстрым движением выудила огромный двуручный меч из чехла. Пьяницы вздрогнули, каждый на своём месте. Палец избитого попал в костёр, начал жариться и сразу пошёл запах жжёного мяса. Но тот был оглушён мощнейшими ударами и не чувствовал боли. – Повторять не стану! – пригрозила она и красиво крутанула мечом, он взвизгнул несколько раз и вошёл в землю, сквозь плечо бедолаги. Тот начал скулить. – Если я, сукины вы сыновья, ещё раз здесь вас увижу, или ещё хоть раз ваши противные рожи посмотрят в сторону моей подруги, я найду вас и убью! Убью безжалостно и беспощадно! Где ваши дома?!

– Здеся недалеко, – пробубнил один из них.

– Вот тама и бухайте! А здеся ещё появитесь, будете на руках домой ползти! Ноги отсеку и подброшу в псячью конуру!

– Ясно, девка, больше не станем, – согласился пьяница.

Гелана подскочила к нему, схватила пальцами за нос и провернула как ключ в замочной скважине. Пьяница заверещал, напрасно пытаясь убрать руку Геланы. Другие молчали. Она добавила усилия, провернув сильнее, и нос поменял форму.

– Никакая я тебе не девка, падло, – тихо сказала Гелана, толкнула его к дружкам, отошла, наступила ногой на голову лежащего, вырвала меч из его плеча и в секунду водрузила его в свой оранжевый чехол. – А теперь пшли вон отсюда, пока я вам зенки не повыдавливала!

Пьяницы с растерянными взглядами на морде и дрожащими конечностями попятились назад, волоча за собой товарища по бутылке. Гелана со шлюшкой неспешно ушли.

Они молча добрались до ряда домишек у большого зелёного дерева. Рядом проходила хорошо освещённая дорога, а у домика шлюшки росли красивые лиловые цветы. В домике горел свет, и в лунном освещении всё казалось голубоватым, словно обвитым призрачными ореолами вечера.

– Спасибо тебе, Гелана, – сказала шлюшка. – Ты не должна была заступаться, но ты такая… такая смелая, сильная девушка. Защищаешь нас слабых. Так прекрасно это сознавать, что тебя защищает красивая смелая девушка.

– Это моя работа, так что не стоит благодарностей. Ты лучше скажи, почему не ходишь по освещённой дороге?

– Это получается в обход. Напрямую быстрее.

– Впредь ходи по освещённой дороге. Там стража.

– Ты обо мне беспокоишься? – спросила шлюшка тоненьким голоском, ласковым, как вечерний ветер в летнюю пору, сквозящий меж домами привратного района Файенрута.

– Мы работаем вместе. Конечно, беспокоюсь, – ответила Гелана, почувствовав сокращение дистанции.

– А ты хочешь узнать как меня зовут? Не мой номер, а имя?

– Не нужно мне знать как тебя зовут, – бросила Гелана и развернулась, чтобы уйти.

– Раийола.

Гелана повернулась обратно, посмотрела в её глаза. Почувствовала какую-то неописуемую связь, объяснимую разве что сексуальной энергией, исходящей от Раийолы. От Геланы давно уже не исходило такой энергии, ведь она ещё не забыла Героласа, а мысли об интиме с другими мужчинами были ей противны.

– У тебя кто-то есть? – указала Гелана на свет в домике.

– Бабушка. – Раийола улыбнулась, почувствовав заинтересованность. – Может зайдёшь? Я готовлю кофе, могу чего-то покрепче налить. Давай. – Она взяла её за руку, и Гелана почувствовала внезапное возбуждение. Ей стало странно, ново, необыкновенно, как вход в выход, как обретение сокровенного, слишком приторного и интимного, такого, от чего становишься нежным пред чем-то грубым, хлипким пред твёрдым, беспомощным пред слабым. Гелана почувствовала себя беспомощной, будто её раскрыли, раздели и кинули голую на площадь, начали иметь в рот, а потом сразу в зад.

– Нет, я пойду. Мне нужно идти, – бегло сказала Гелана и пошла вдоль дороги, освещённой огнями факелов. Раийола догнала её и обхватила сзади, мягко, как любимую.

– Побудь ещё со мной, – попросила она. Гелана не знала что делать, почувствовала себя неловко, как ещё никогда себя не чувствовала. Ощутила дыхание в спину, и маленькие пальчики на своей талии. Очень быстро пальчики оказались на её грудях, и она вздохнула, почувствовав наслаждение.

– Так нельзя, – отстранилась Гелана и развернулась, Раийола нахмурила бровки.

– Но тебе же хорошо, я чувствую. Просто хочу тебя порадовать. Я ведь не только шлюха, я девушка. Мне тоже больно, и не только снаружи.

– Почему ты думаешь, что мне больно? Ты обо мне ничего не знаешь.

– Знаю. Ты обитаешь в Файенруте, а работаешь вышибалой борделя. Ты выпускаешь ярость, что скопилась от невозможности получить желаемое. Зачем тебе, красноволосой красавице-воительнице, тратить время на потаскушник в этой дыре, для чего провожать какую-то шлюху, вымотанною рутиной, искалеченною судьбой…

Гелана не удержалась и поцеловала Раийолу в губы, сломав привычные для себя рамки, исказив понимание любви, усложнив тем самым его вдвое. Потому что ей понравилось, и Раийоле понравилась, и они обнимались, и глаза их были закрыты, руки нежно касались лиц, и неизбежным стало соприкосновение ресниц. Они дышали вразброс, неровно, нервно, неукротимо.

– Нет! – взволнованно произнесла Гелана, прервав бурные потоки образовавшейся страсти. Отошла на шаг, развернулась и побежала, быстро, как могла, оставив Раийолу одну.

Она всё бежала, без остановки, без ума, без оглядки, понимая, что заблудилась окончательно, и что теперь никогда уже не будет как прежде. Не будет больше Героласа, не будет его губ на её руке, когда он прощается, не будет надежды на любовь с настоящим героем Солнца, не будет его кристально чистых глаз. Будет лишь агрессия, будут страшные морды повсюду, и одни уроды, недоступные герои в своих цветных плащах и вонючий Файенрут. Гелана всегда придиралась к своей судьбе, отсекая всех тех, кто недостоин, а достойным она считала только героев. Готова была ждать своего возлюбленного сколь потребуется долго. И вот только она получила от него первый шаг, как его забрала бесчестная судьба. Предсказуемая и неожиданная одновременно, ведь не всё так однозначно в этом мире, возможно, вовсе не это ей нужно на самом деле. “Мне нужен только он один!" – повторяла Гелана, роняя дыхание, разрывая лёгкие в клочья, не останавливая бег, только ускоряясь, сбивая прохожих. Словно потеряла рассудок, потеряла весь свой мир, и он, отдаляясь, рассыпался. И уже всё равно что делать, ведь нечем больше жертвовать. Многие годы она отдала развитию навыков борьбы. “Хренова рукобойница, сракоукротительница, целка невредимка, недаючка, недотрога, никуда не годная бабища с хорошей жопой и большими сиськами!” – восклицал её внутренний голос, но наружу. Сорвалась с пути, сбилась, а хорошо протоптанная дорога заросла травой, и неведомо теперь куда заведёт. Даже её первый, такой важный, поцелуй достался не прекрасному герою, а шлюхе из борделя Три соска.