Читать книгу Двинулись земли низы – 1 - Вадим Нестеров - Страница 11

Иван Тевадросович Тевосян, как вы наверняка догадались – армянин по национальности.

Именно Иван Тевадросович. Привычное «Иван Федорович» – русифицированный вариант. Кстати, по одной из версий, «Федоровичем» его сделал не кто иной, как товарищ Сталин. Якобы вождь самолично зачеркнул на поданном документе армянское отчество и написал сверху «Федорович».

Это, впрочем, почти наверняка выдумка.

Не верно и любимое армянскими авторами «Ованес Тевадросович». Не возьмусь говорить о причинах, но факт остается фактом – отец нашего героя, небогатый портной из города Шуши, что в Нагорном Карабахе, всех своих детей, кроме младшего Вартана, назвал неармянскими именами: Юлия, Иван и Изабелла.

Тевадрос Тевосян с детьми Юлией, Иваном (стоят), Изабеллой и Вартаном (сидят).

Иван родился то ли еще в 1901-м (22 декабря по старому стилю) году, то ли уже в 1902-м (4 января по новому) но, так или иначе – на снимке студентов МГА он младший.

Начало двадцатого века – мягко говоря, не лучшее время для армян. И я даже не про геноцид в Турции, в Российской империи тоже проблем хватало. Все первые десятилетия нового века – непрекращающаяся взаимная резня армян и азербайджанцев, с которой власти, похоже, просто не знали, что делать. Когда Ване не исполнилось и четырех, Тевосяны после страшной шушенской резни бежали в Баку. Поначалу жить было просто не на что, и Юлия с Ваней ходили с котелками просить еду у русских солдат, расквартированных в находящихся неподалеку казармах. Потом стало полегче, но это была смена нищеты на бедность, не более того. В восемь лет Ивана отправили учиться, но единственное, что смогла «потянуть» семья – двухгодичную русскую православную школу. Ваня оказался единственным армянином в классе, и поначалу ему пришлось очень нелегко, прежде всего – из-за плохого знания языка. Впрочем, к концу первого года он уже говорил по-русски без акцента и писал без ошибок. Мальчик вообще оказался идеальным школьником: тетради исписаны каллиграфическим почерком без единой помарки, учебники содержались в настолько идеальном виде, что над перфекционизмом старшего сына в семье постоянно подшучивали.

После церковноприходской школы настал черед трехгодичной торговой школы, но уже – в свободное от работы время. Сначала Ваня переписывал своим образцовым почерком школьные бумаги, потом потихоньку репетиторствовал, потом, наконец, работал уже на полную ставку в Волжско-Бакинском нефтяном обществе: конторщик, счетовод, помощник бухгалтера…

Потом революция, смутные времена, опять обоюдные погромы – гораздо более страшные и масштабные. Юноша никогда не оставлял мечты о среднем образовании и потому поступил в вечернюю гимназию. Там он, кстати, в поисках нужного учебника по истории, и познакомился с юным телеграфистом Васей Емельяновым.

Вскоре молодые люди выяснили, что состоят в одной и той же партии, причем у Тевосяна партийный стаж больше. Старшая сестра Юлия и ее жених Левон Мирзоян еще весной 1917 года признались Ване, что стали членами партии большевиков. Вскоре 15-летний клерк Волжско-Бакинского нефтяного общества взахлеб читал марксистскую литературу, а на собраниях и митингах, открыв рот, слушал Степана Шаумяна, Алешу Джапаридзе, Ивана Фиолетова, Анастаса Микояна и других «бакинских комиссаров».

Год спустя, в июне 1918 года, 16-летний Иван Тевосян становится членом РСДРП (б).

А через пару месяцев, в сентябре, советская власть в Баку пала.

26 бакинских комиссаров были расстреляны и зарублены шашками на перегоне между станциями Ахча-Куйма и Перевал, а вошедшие в город части Кавказской исламской армии в отместку за мартовскую резню азербайджанцев учинили в Баку беспрецедентный армянский погром. Тевосяны спаслись только тем, что спрятались под полом в своем домишке.

И. И. Бродский. Расстрел 26 бакинских комиссаров.

Большевики ушли в подполье, и одним из самых деятельных партийных активистов неожиданно для многих становится Ваня Тевосян. Как он сам двадцать лет спустя писал в автобиографии: «Весь период, начиная с конца 1918 года и до 28 апреля 1920 года, работал в Бакинском подполье. До марта 1919 года был рядовым. В марте с организацией подпольного Городского районного комитета вошел членом комитета. Затем членом президиума, а с августа 1919 года секретарем Городского районного комитета вплоть до захвата власти». Написано сухо, но если вспомнить дату рождения, то несложно подсчитать, что одним из руководителей бакинского подполья Тевосян стал, когда ему не исполнилось и 18 лет.

Его товарищ по подполью Василий Емельянов был куда красноречивее: «После … знакомства мы стали с Тевосяном регулярно встречаться на занятиях в вечерней гимназии. Вскоре я узнал, что это он и есть тот самый «Ваня», который подписывает поручения и решения нашей районной партийной организации. Как секретарь ячейки, я эти решения, получаемые нами через Бутикова, зачитывал на собраниях. Они печатались на тонкой папиросной бумаге и были очень короткими.

… Вспоминая насыщенные событиями апрельские дни 1920 года, когда партийная организация интенсивно готовилась к захвату власти, мне трудно теперь представить, что одним из активных организаторов подпольной работы в это время был худенький паренек с копной густых черных волос и большими серьезными, всегда наполненными заботой глазами. Его звали тогда Ваня или Вано. Тевосяну в то время было всего восемнадцать лет».

Потом… Потом была подготовка к восстанию, нелегальный ввоз оружия, создание и обучение вооруженных рабочих дружин. «Товарищ Ваня» (он так и подписывал документы) избран членом тройки Городского района по организации восстания.

И вот этот день настал – вернее, не день, а ночь. В ночь с 27 на 28 апреля 1920 года части Красной армии перешли границу Азербайджана, чтобы поддержать восставших.

Киров (второй слева), Орджоникидзе (третий слева), Микоян (первый ряд, второй справа) среди красноармейцев и командиров 11-й армии на вокзале в Баку, май 1920 года

А в городе в эту ночь рабочие дружины захватывали одно правительственное здание за другим. Матвей Канторович, также соученик Тевосяна по вечерней гимназии, и соратник по подпольной борьбе, вспоминал: «В ночь на 29 апреля И. Ф. Тевосян с группой товарищей держали под стражей в помещении бывшего полицмейстерства арестованного… генерала Тлехаса. Усталые до изнеможения во время событий первого дня восстания, они сидели за столами, положив голову на руки. Кто-то лежал на трех рядом стоявших стульях, свернувшись калачиком. Такую картину автор этих строк застал в 5 часов утра…».

Генерал Тлехас вскоре приговором революционного трибунала без особых судебных формальностей был расстрелян как контрреволюционер и мусаватист. А Иван Тевосян возглавил Городской районный комитет.

Делегатский билет N 1683 Вани Тевосова (Тевосяна И. Т.) на Съезд народов Востока 1920 г.

Более полугода Тевосян руководил райкомом, создавал новые органы власти, принимал в партию новых большевиков, во многих выданных тогда партбилетах стояла его подпись – «Ваня».

Мандат N 351 Вани (Тевосяна И. Т.), члена Бакинского Совета рабочих, красноармейских и матросских депутатов.

Тогда же в Баку он познакомился еще с одним молодым коммунистом, Борисом Ванниковым. Да, да, тем самым, «дважды сидевшим трижды Героем», представителем той же блестящей плеяды «сталинских маршалов промышленности», к которой принадлежал и сам Тевосян. Кстати, они практически одновременно, в 1939 году, станут членами правительства: Тевосян – наркомом судостроительной промышленности, а Ванников – наркомом вооружения СССР.

Легенды советской промышленности. Слева направо: Д. Ф. Устинов, Б. Л. Ванников, А. И. Ефремов, В. А. Малышев, 1943 г.

Но до этого еще много десятилетий, а пока в начале 1921 года бакинские коммунисты избирают Ивана Тевосяна делегатом Х съезда РКП(б) с правом решающего голоса.

После съезда – подавление Кронштадтского мятежа. По словам Фадеева, Тевосян тогда попал в Сестрорецк, в группу ТАОН – тяжелой артиллерии особого назначения. Ему повезло больше, чем будущему соседу по общаге – в отличие от Фадеева, он остался цел и невредим.

Иван Тевосян на фото участников подавления Кронштадтского восстания. В центре Климент Ефремович Ворошилов.

После Кронштадта 19-летнего Тевосяна вызвали на Воздвиженку, в ЦК партии. Многих вернувшихся из Кронштадта делегатов тогда туда вызывали – высказать благодарность за проявленное мужество и преданность делу партии. Словесную и не только. С Тевосяном беседовал секретарь ЦК РКП(б) Емельян Ярославский. Поблагодарив от имени партии и поздравив с победой, он предложил молодому большевику поступить на учебу в Коммунистический университет имени Свердлова, самое престижное тогда учебное заведение, специально созданное для обучения советской и партийной элиты. Мол, вы, товарищ Тевосян, многократно проверенный в деле коммунист, к тому же нам сейчас очень нужны национальные кадры для руководства республиками.

Как мне представляется, проблема была в том, что товарищ Тевосян не хотел быть национальным кадром. Он хотел быть самим собой, представлять ценность безотносительно своей национальности. Поэтому лестное предложение отклонил, но, по возможности, попросил дать ему возможность обучаться в техническом вузе – исполнить давнюю мечту о получении инженерной специальности.

Николай Александрович Михайлов, известный советский журналист и партийный функционер, так излагает финал этой беседы в очерке «Свой человек» в сборнике «Люди Страны Советов»:

«Мне нравится твоя настойчивость. Мы идем тебе навстречу, потому что будем развивать промышленность. Нам нужны инженеры, – говорил Ярославский, глядя на Ваню сквозь толстые стекла очков. – У тебя есть характер, и если ты по-настоящему хочешь стать инженером, ты им будешь».

На следующий же день Тевосян получил направление со следующим текстом: «Центральный Комитет РКП(б) командирует Тевосяна Ваню в распоряжение Горной академии».

***

Я рассказал почти обо всех персонажах с фотографии, но одного героя моего романа на ней нет – как я уже говорил, он остался за кадром. Этот студент не жил в общежитии, как остальные мои герои, но их тесная дружба, продолжавшаяся всю жизнь, меньше от этого не стала. Так что – без промедлений, в тот же час, позвольте познакомить вас.