Читать книгу Шестое число. Стихи - Вадим Штейнбрехт - Страница 13

Сермяжная правда не хуже, чем пунш в хрустале.

Посконной рубахой запахнет,

соломой прогнивших овинов.

Но он занимательней —

совестью впитанный страх,

сложнее сюжетов зачитанных вдрызг детективов.

У истины привкус разбитой губы и мочи.

Собакой бесстрашной —

у неё не осталось надежды.

Но правда – как тело в оранжево-синих рубцах.

И тьма не спасёт. И болезненны телу одежды.

И клинья вбивают в сухой сухожилистый ствол.

Бревно раскрывается древней ладьёй фараона.

Но то, что узналось,

хранилось когда-нибудь в нём?

Как камни, скатившись,

открыли ли катеты склона?

Давно я замыслил от правды сермяжной побег.

Ни воздух вобрать

в обожжённые сухостью фибры.

Ни скатерть разбросить и медленно сесть за обед,

манжеты встречая,

цилиндры, костюмы и фижмы.

Дарует царица свои золотые плоды:

– Вкушай, дорогой. Дорогие тебе угощенья.

Но в брошенном доме

гуляют, как свиньи, клопы —

десятая ложь из десятых моих измерений.

А мэры стучат – у героики принцип один —

как рыцари после шутейских забав и отваги.

Знамёна —

то с чёрным, то с пурпуром спорят своим,

как лошади гривами в конно-военном параде.

Прощай, осторожный мой сон из зёленой хвои,

цветы хохотунчиков, слово воздушных полётов.

Я «дугласом» лягу среди травяной мишуры,

среди плавников позабытых давно самолётов.

Открытие правды – как новый открыть материк.

И матом попробуй потом не сумей захлебнуться.

И нить Ариадны дана нам лишь только на миг —

вкруг шеи

чему-нибудь надо когда-то сомкнуться.

Ты жив, но не жил. И не хватит нам жил

ни вытянуть, ни подтянуться.

Наверно, и впрямь обезумел весь мир,

когда ты, безумный, не можешь вернуться

к зелёной хвое, к блестящему псевдодождю

среди января, среди холода, взрыва хлопушек.

И вытянув в трубочку губы, я тихо скажу…

Погаснет оранжевый пламень у свечных игрушек.

Довольно…

Сермяжная правда снимает тугой макинтош,

роняя к ногам

неизвестно-холодные капли.