Читать книгу 21 1/2 Казино-stories - Валентина Аксси - Страница 5

– Селезень, давай на блэкджек, первой, – огласил приговор Ай-Петри, даже не посмотрев на меня. И уже выходя из «тусовки», бросил через плечо: – Английский, плиз-з.

«З-з» получилось как жужжание мухи, противной мухи.

– Блин, – психанула я, приподняв голову с удобного Лешкиного плеча, но психанула тихо, про себя – второй штраф за неделю мне был ни к чему. Попытка расстегнуть верхнюю пуговицу воротника, что несносно продавливала мое горло, уже стоила мне однодневной зарплаты.

Вот так всегда: кто везет, того и погоняют. Мой Лешка, Ленка, толстяк Ромка и еще четверо крупье: две девчонки и двое парней, примкнувшие к нам из другой смены – «броуновское» движение между сменами частое явление в игорном бизнесе, – уставились в телевизор, потягивали растворимый кофе из бумажных стаканчиков и благодарили судьбу, что умеют по-английски только считать до ста да орать на рулетке две фразы: «Плиз, йо бетц!»11 и «Сенк’ю, но мо бетц!»12 Этого вполне хватает, чтобы не завалить игру.

К сожалению, словарный запас профессионального лингвиста-переводчика значительно шире, и позволял мне не только считать, но и еще свободно болтать с клиентами о жизни и о погоде как на английском, так и на немецком. Поэтому Ай-Петри посылал именно меня на иностранные каторжные работы – отбирать деньги у американцев, немцев, арабов и прочих нерусскоговорящих игроков. «Язык нужно тренировать, Селезнева», – мотивировал он меня. Знали бы мои преподы на факультете романо-германской филологии, где и с кем я буду эти языки тренировать и какие лингвистические обороты я теперь знаю. «Кеш даун» – типа «деньги на бочку, плати» – это любимое моих клиентов-счастливчиков, ну а самое распространенное «факинг» здесь никого не смущает, не раздражает и даже умиляет. Вариантов перевода у этого слова – миллион, от вполне приличного «да идти ты» до нецензурного «пошел ты на…».

Я медленно выползла из-под Лешкиных объятий, – наши двухнедельные отношения уже можно было назвать близкими и публичными, – и нехотя покинула теплое место на диванчике. Оставшийся народ облегченно вздохнул и быстро распределил свои тела по освободившейся территории. Рабочий коллектив крупье вальяжно продолжал наслаждаться сюжетом престарелого «Терминатора».

– Селезень! Быстрее! – рявкнул Ай-Петри, захлопывая за собой дверь.

– I’ll be back13, — бросила я обреченно товарищам, но никто не удосужился оторвать взгляд от бицепсов Шварценеггера.

Блэкджек встретил меня ослепительно-белоснежной улыбкой. Молодой мужчина, не старше тридцати, в разгильдяйском хип-хоп прикиде, который больше к лицу юнцам прыщавого возраста, сидел за столом расслабленно, закинув голень одной ноги на колено другой, как умеют сидеть только американцы. Его приспущенные на бедра широкие джинсы да бейсболка с листиком конопли, повернутая козырьком к затылку, говорили мне, что человек он творческо-разгильдяйской профессии. Может быть, актер или ди-джей? Надпись «I love New York» на растянутой футболке – слово «love» в виде большого красного сердца – информировала меня о географических пристрастиях игрока.

Мой инспектор, очкарик Кирилл, наша звезда по шахматам, сидел на краю стола и с интересом рассматривал аксессуары, которыми был обвешан клиент: несколько крупных медальонов на тяжелых цепочках, черные кожаные напульсники на каждой руке и еще десяток шнурков на шее и на запястьях.

– Грейт!14 – воскликнул мужчина, тыкнув в мою сторону растопыренными пальцами. Наверное, он был мне очень рад.

– Гуд ивнинг15, – пропустила я американский восторг мимо ушей, ловко достала из раздаточной коробки-башмака все шесть колод и объявила перетасовку карт: – Шафл.

– Ноу проблем, – не возражал хип-хопер, рассматривая меня с неменьшим интересом, чем шахматист Кирилл его.

Я высыпала карты на стол, сожалея, что в нашем ретро-заведении нет даже шафл-машины16. Года два назад наше начальство вроде бы решило прикупить их на радость крупье, как-никак все приличные игорные заведения уже давно обзавелись такими аксессуарами. Мы даже один день поучились тасовать карты на этих шафл-машинах. Работа оказалась непыльной и требовала интеллекта уровня обезьяны – колода карт закладывается в мешалку и нажимается кнопка – всё! Особенно ратовал за эти «картомешалки» дядя Степа – мол, с точки зрения безопасности вещь незаменимая, машинку, в отличие от крупье, не подкупишь. И этот очевидный факт исключает возможность каких-либо махинаций. Но если честно, махинации со стороны крупье если и случаются, то довольно редко – вещь хлопотная и рискованная, – чтобы камеры вместе с Дядей Степой обмануть, ловкость рук нужно развить до уровня фокусника-экстрасенса, а мозги доапгрейтить до интеллекта Эйнштейна. И с клиентом необходимо заранее договориться, а нам с ними вне казино даже разговаривать запрещается. А если так произошло, что твой друг времен детского садика, с которым ты играл в песочнице двадцать-тридцать лет тому назад, зашел на рулетке «пошпилить», то крупье обязан тут же сообщить пит-боссу о присутствии в зале своего позабытого знакомого. Как-то Ай-Петри продержал меня в «тусовке» два дня, не выпуская к столам. Мои сокурсники завалились к нам отмечать назначение одного из них переводчиком в какое-то крутое торговое представительство в Нью-Йорке – это празднование обеспечило мне по сути оплачиваемый отдых в четырех стенах, где я успела перечитать за две ночи почти всего Акунина, что валялся у нас в «тусовке».

Но несмотря на потраченные деньги на закупку шафл-машин, восторги крупье и ходатайство Дяди Степы, начальство решило, что «картомешалки» не вписываются в наш гангстерский ретростиль, и отправило шафл-новшества на склад пылиться вместе с поломанными табуретами и зеленым сукном.

Я улыбнулась хип-хоперу и принялась за кропотливый ручной шафл – разложила карты рубашками вверх, перемешала хаотичными круговыми движениями раз десять, выложила из них три равных столбика и быстро начала перебрасывать между собой тонкие блоки, карт по десять-пятнадцать за раз. Клиент терпеливо ждал, когда я закончу шаманить.

– Как тьебья зовут? – поинтересовался хип-хопер на ломаном русском.

– Май нейм из Аля17, – ответила я, не поднимая головы от карт, и улыбнулась про себя, предчувствуя, как он будет мучительно стараться выговорить правильно мое имя. Кем я только не была уже: и Алия, и Алья, и Алла – этот вариант меня больше всего раздражал, или просто Ал – кратко, но обидно, как-то по-мужски.

– Ноу, ноу, – запричитал хип-хопер, что заставило меня остановиться и поднять глаза.

Неужто ему не понравилось, как я перетасовываю карты? Такое уже случалось в моей жизни, когда клиенты, с явными симптомами паранойи, обвиняли меня в жульничестве. На самом деле мы, крупье, – люди подневольные, перемешиваем карты не как нам хочется, а как нам приказывает инструкция, принятая во всех приличных казино мира. Хороший ручной шафл – это не быстрый процесс, в отличие от машинного, он содержит минимум три этапа. Нравится не нравится, а их нужно выполнить: круговое перемешивание – раз пять и больше, затем стрип-шафл – это перебрасывание маленьких блоков карт между собой, и под конец – рифл-шафл, который напоминает быстрое пролистывание книг, когда карты в правой руке и в левой щелчком всовываются между собой, образуя единое целое. Со стороны, конечно, смотрится подозрительно. Все мои знакомые уверены, что я могу достать из колоды пикового короля под заказ, и периодически пытаются заставить меня продемонстрировать это за обеденным столом. Я уже устала убеждать всех, что за фокусами – это не ко мне, а в Шоу экстрасенсов или напрямую к Копперфильду. Поэтому, чтобы облегчить свою жизнь, говорю теперь всем, что подписала с казино соглашение о конфиденциальности и не могу разглашать тайны нашего заведения под страхом смертной казни. В этот бред верят охотнее, чем в мою неспособность вытащить из колоды пикового короля.

Соглашение о конфиденциальности я, конечно, подписывала, но оно касается больше нашей клиентской базы. Ну, чтобы мы не выдавали любопытным вне казино, даже под пытками и за стаканом мартини, фамилии-имена-отчества клиентов, прозвища их любовниц, номера счетов в швейцарских банках и прочие явки-пароли, которыми наши гости щедро делятся, заведенные игрой и алкоголем.

Я остановила тасование и прижала ладонью колоду к сукну:

– Сорри, самсинг’c ронг?18 – как можно вежливее спросила я по-английски.

– Говоръи по-русскъи. Я учу русскъий. Я хочу по-русскъи иметь тебя, – подробно объяснил мне свои намерения игрок.

Кирилл чуть не уронил свои очки под стол при слове «иметь». По-русски иметь, так по-русски, улыбнулась я про себя и кивнула в знак согласия.

– Хорошо.

Но учить язык с крупье может оказаться дороговато, лучше бы он со стриптизершами учил. Там хоть тоже недешево, но зато цена фиксированная, а у меня тут как карта ляжет. Некоторые, правда, и бесплатно не хотят учить никакие языки. А зачем, считает мой Лешка, если в турецкой Анталии все равно все русский хорошо понимают. Когда же я начинаю где-то болтать на английском или немецком вне работы, он тут же корчит гримасу и одергивает меня: «Алька, ну не умничай тут».

– Срежьте, – попросила я учтиво хип-хопера и уточнила на всякий случай, – не меньше, чем две трети колоды… плиз… пожалуйста.

– Я – Джек, – протянул он мне руку вместо того, чтобы срезать колоду.

Я осталась стоять как стояла – левой рукой прижимая к столу триста двенадцать карт, собранных в один тяжелый блок, а правой – протягивая Джеку прямоугольный пластик красного цвета.

– Сорри19, я не могу подать вам руки, – извинилась я. – Крупье запрещено дотрагиваться до игроков.

«…а игрокам – до крупье», – продолжила я про себя. Мы здесь как каста прокаженных, хотя, конечно, ничем страшным не болеем и не боимся заразиться чем-то неизлечимым от наших богатых клиентов, например, чтобы к нам, как к ним, деньги прилипали. Просто – это правила безопасности, которые минимизируют возможность незаметно передать игроку, например, фишку в тысячу долларов. Так что не надо бросаться к нам в объятия, когда выиграете миллион долларов. Охрана этого не поймет.

– О, йес20, простите, – спохватился Джек и, даже немного покраснев от своей неловкости, быстро срезал колоду каттинг-картой21.

Я ловко и технично подхватила блок из шести колод, весом в добротный кирпич, и втиснула в раздаточную коробку-«башмак»:

– Пожалуйста, ваши ставки, господа! – наконец-то объявила я.

Хип-хопер разложил фишки, что были у него в наличии, и остановился на зеленой в двадцать пять долларов.

– Извините, минимум две ставки, – поправила я его.

Джек не возражал, наверно уже встречался с таким специфическим требованием некоторых игральных заведений: минимальное количество боксов в карточной игре – два (в каждом казино свои тараканы бегают), – и подвинул еще двадцать пять долларов на соседний бокс.

– Жалъ, моя подушка дома съечас. Сыграли бы парой, – вздохнул хип-хопер и прокрутил бейсболку на голове, позволяя мне полюбоваться лишний раз изображением листика конопли.

Интересно, это законно рекламировать растения, которые выращивают явно не для букетов к Восьмому марта?

Кирилл округлил глаза, так как с постельными принадлежностями к нам играть еще никто не приходил. Но у меня за спиной хранился огромный багаж общения с иностранцами – спасибо родному универу, – изучающими русский язык на досуге с моими друзьями и подругами, с последними нередко в постели.

– И как зовут вашу подружку? – не моргнув глазом спросила я и как дилер блэкджека добавила: – Семнадцать. Карту?

– Кристи, – Джек улыбнулся на все тридцать два белоснежных зуба и отрицательно мотнул головой, отказываясь от карты.

Кирилл с уважением посмотрел на меня поверх своих очков, оценив смекалку, с которой я расшифровала значение «подушки», хотя ко всем, кто не дружит с шахматной доской, наш гений относился с легким пренебрежением, как к homo sapience, что застряли где-то в каменном веке.

– Мы с нъей вместе приехал рекламу сниматъ. Наш клъиент – ваш известный бръенд, – похвастался игрок.

Его белоснежная улыбка затмила сияние хрустальных светильников игрового зала.

– Кетчуп? – пошутила я.

– Ноу, къетчюп, – засмеялся хип-хопер. Наш юмор он, оказывается, улавливал. – Это ваша водка. Вы иметь самайа лучшый водка.

Ну, конечно, водка, не «айфоны». А жаль, может, стоили бы не так дорого…

Где-то в недрах широких джинсов Джека зазвонил телефон. Он извиняюще улыбнулся и полез доставать вибрирующий аппарат из глубин заднего кармана. Попытка не удалась, и Джеку пришлось встать. Джинсы свисали так низко на бедрах, что когда он наклонился и задрал футболку, чтобы добраться до мобильного, его полосатые трусы были продемонстрированы всему игровому залу, что, как я понимаю, было частью хип-хоп образа и ни капли не смущало мужчину.

Зато это явно не понравилось зануде Кириллу. Он сморщил брезгливо нос, и его очки приподнялись на переносице, показывая свою антипатию к полосатым трусам игрока. Если Ай-Петри увидит такой неконтролируемый фейс, то Кирилл пойдет играть в свои шахматы домой, смены на две. Держать «покерное лицо» мы должны, даже когда нас матерят и обещают утопить в фонтане, что напротив входа в наше казино… Можно подумать, похороны крупье вернут кому-нибудь проигранные деньги…

– Хелло!22 – наконец-то ответил Джек, прижимая плечом телефон к уху. – Да, Валодья, я готов. Мой команда готов. Но, я не нравится слон. Мне нужна исторъический слон. …Йес, исторъический… А что ты прислал? Это не слон, это найтмэа23… Да, кошмар… Ты что не знать… Харашо… Жду, диар24.

– Двадцать. Карту? – спросила я.

Это был риторический вопрос, так как на двадцати даже сумасшедшие не берут карты, но хип-хоперы в полосатых трусах, которые ловят слонов в миллионном городе… хм, кто их знает?

Джек отключил телефон и задумался о чем-то своем. Мне пришлось повторить вопрос:

– Карту?

– О, нет, нет, – покачал головой мужчина и посмотрел на меня, ища поддержки: – Я просил обыкновъенный исторъический слон, понъимаешь, Алъя?

– Перебор, – объявила я, положив короля на свои семерку с шестеркой, и сочувственно кивнула, показывая высокую степень эмпатии, хотя очень слабо представляла, как должен выглядеть «обыкновенный исторический слон».

Из школьных уроков и голливудского синема, я, пожалуй, могла вспомнить только сорок слонов с факелами в хоботах, которые сопровождали Цезаря, когда тот входил в Рим. Не помню из какого фильма, в голове крутилась помпезная картинка – шикарные слоны, украшенные драгоценными камнями, задрапированные шелками, хлопают огромными ушами и гордо вышагивают сквозь городскую толпу, что вывалилась на улицу приветствовать великого полководца.

«Точно – это реклама водки «Цезарь!» – подумала я и похвалила себя за сообразительность.

– А онъи мнъе падсунулъи не слона, а некрасивую утку, – продолжал возмущаться Джек.

Глаза Кирилла за линзами очков стали похожи на блюдца.

– Он, как эта утка из сказки, – раздраженно добавил хип-хопер и забрал свои пятьдесят долларов.

– Гадкий утенок, – поправила я игрока, догадавшись, что речь идет о персонаже Ханса Кристиана Андерсена, и снова раздала карты.

– Да, да, точно гадкий утка, – уверенно согласился Джек.

Кирилл зажал свой указательный палец между зубами, всеми силами пытаясь не заржать в голос. Ай-Петри точно его сегодня со смены отправит домой смеяться. Я же не могла себе такого позволить – денег и так не очень хватало. Зарплаты у нас, конечно, приличные, и побольше, чем у преподавателей или переводчиков, куда меня пытались устроить родители без моего пылкого желания, но я откладывала ежемесячно ползарплаты про запас – хочу купить себе квартиру, пусть маленькую, но свою. Поэтому лишних денег смеяться за игровым столом у меня не было.

Вдохнув поглубже, я невозмутимо раздала карты.

– Восемнадцать. Карту?

Джек, не обращая внимание на меня и на карты, включил телефон, минуты две пролистывал фотографии и, остановившись на одной из них, повернул экран ко мне, похвастался:

– Здъесъ мой интъимный фото. Мойа Кристъи.

На фото симпатичная молодая девушка с развевающимися черными волосами бежала по берегу моря или океана, и хохотала.

– Красивая, – похвалила я выбор Джека.

Кирилл вытянул шею, но был разочарован. Кристи хоть и была симпатичная, но не голая, а одетая в джинсы и футболку.

– Хорошая личная фотография, – мой комментарий больше предназначался разочарованному Кириллу, который неправильно истолковал Джековое «интимный».

– Мы любъим очень пръирода. Поработать нъемножко, а потом на травкъе польежать на концу, – поделился хип-хопер своим времяпровождением.

Кирилл громко засопел. Русский язык американца, оказывается, может рассмешить даже такого зануду, как этот очкарик-ботан, зацикленного на шахматах.

– Но здъесь многа работы, ролик нужна завтра снйать, а слон не готов, – вернулся к своим проблемам Джек.

– М-да, жаль. Восемнадцать. Карту? – постаралась я отвлечь озабоченного клиента от горьких дум.

Он отрицательно махнул рукой, мол, не надо.

– Да, слонов в нашем городе немного, – посочувствовала я хип-хоперу. – Не Индия. Там бы у вас не было проблем.

– Вы так думайетйе, Алья? – с сомнением в голосе спросил Джек.

– Ну, да, – уверенно ответила я. – Там же много слонов, причем разных. Легко можно выбрать. Вам бы только оставалось переодеть его в исторического: в шелка, золото, перья, факелы… что там еще нужно?

– Нет, зачем перйа, – с подозрением покосился на меня хип-хопер. – Нам перйа не нужно, он же не павлин, он просто слон.

– Ну, да, сорри, – согласилась я растеряно.

Я все-таки не была специалистом по декору слонов. И все же, как, по его мнению, должен выглядеть исторический слон? В голову лезли только факелы, шелка да огромный сапфир на лбу животного. Цезарь, Клеопатра… Может, у американцев какие-то другие исторические слоны…

– Понъимайете, Алья. Слона у нас есть, два. Слон – это не праблема. А эти идьиоты не могут гримировать слона правильно, – возмущался Джек. – Оньи шапку мъеховую бы еще одели на животное!

Как можно надеть на слона шапку, я не совсем понимала, но углубляться в тему было опасно. Так можно и игру потерять. Уж очень переполнялся негативными эмоциями хип-хопер, рассказывая о проблемах на съемочной площадке. Мое же главное дело – разговорами не отвлекать, а мотивировать клиента тратить деньги за столом дальше, незаметно, в комфортной и дружеской обстановке.

– А где вы слонов взяли? – полюбопытствовала я, показывая свою заинтересованность, но при этом уводя Джека подальше от съемочной площадки и «этьих идиотов» – его коллег.

– В циркъе, конечно, – удивился моему вопросу хип-хопер. – Слоны живут только на цирка. Есче есть в зоопарк, но они нет дисциплины.

«Да, это у нас здесь цирк каждый день, – подумала я, краем глаза заметив Ай-Петри и бармена Колю, прячущихся за колонной. – Нам даже слонов в шапке не надо. У нас тут своих животных достаточно, особенно козлов и баранов». Ай-Петри и Коля-Сталлоне вместо того, чтобы работать, стояли возле арки, что вела к бару, и хихикали над нашей с Джеком душевной беседой. Конечно, зачем им работать, у Ай-Петри – крупье-рабы работают, а у Коли-Сталлоне крепостная Лера вместо него коктейли мешает за барной стойкой. Хорошо устроились, могут и поржать втихаря, а я тут должна с серьезным лицом поддерживать беседы об исторических слонах, похоронив чувство юмора под сукном стола.

Джек попросил карту на второй бокс и добрал до двадцати. У меня, к сожалению, было двадцать три, и пятьдесят долларов снова ушли в карман хип-хопера. Мы еще поиграли минут десять. За это время, между одним блэкджеком и тремя переборами, Джек познакомил меня по фотографиям в смартфоне со своими многочисленными «френдами», поделился мнением о местной «самогонке» – «fucking vodka», а также рассказал подробности кастинга актеров на роль «настоящих русских мужиков», которые должны были то ли пить эту «fucking vodka», то ли гулять с историческим слоном, то ли то и другое вместе.

– Вы красъивая, Алья. Нам нужна иметь есче одна девушка на слоне. Не хотите попробовать?

– Не знаю, на слоне… историческом… никогда не пробовала, – съязвила я.

Но Джек не прочувствовал мой тонкий завуалированный юмор, чего не скажешь о Кирилле, тот уже еле сдавливал смех, представляя эротические сюжеты со мной на слоне. Я же все пыталась сообразить, что же это за такой исторический слон? Может, у них в ролике водку пьет сам Александр Македонский, он вроде бы тоже со слонами дружил.

– Вот моя визитка, – положил на край стола свою карточку Джек. – Позвоните…

– Не обещаю, – честно призналась я. – Нам запрещено общаться с игроками после…

– Хай, Джек, – звонко прозвучало над головой хип-хопера.

Черноволосая симпатичная девушка в потертых джинсах и белой футболке c красным сердцем и надписью «I love New York», с зажатой под мышкой пластиковой прозрачной папкой чмокнула в щеку Джека и плюхнулась на соседний табурет.

– О, Кристи! Хай! – обрадовался неожиданному появлению в стенах казино своей подружки хип-хоппер и перешел на русский: – Познакомьсъя. Это Алья. Я учил с ней русский.

– Хай, Алья, – улыбнулась мне в ответ Кристина на все свои белоснежные тридцать два зуба: – Супер! Я – Кристи, – и тут же снова развернулась к Джеку:– Меня Володя прислал, – продолжила на беглом английском девушка и достала из папки лист бумаги. – Он очень просит утвердить это сейчас. Съемки утром начинаются. Слоны уже на площадке.

Джек взял лист, где-то минуту рассматривал его, приближал, отдалял, при этом все время крутил свою «конопляную» бейсболку на голове. Видно было, что он очень сомневается, стоит ли это подписывать.

– Ай донт ноу25, – пожал плечами хип-хопер и неуверенно посмотрел на подругу. – Это нъе очъень настойащий исторъический слон, – добавил он по-русски и обратился ко мне: – А вы, Алья, что скажъешь?

Джек развернул лист бумаги, который держал перед собой, в мою сторону. Это была последняя капля в чаше нашего с Кириллом терпения, и мы расхохотались. Мы оба воображали себе этого исторического слона каким угодно, но только не… С картинки на нас смотрел большой, лохматый, без шелков и сапфиров, и точно не предназначенный для Цезаря или Александра Македонского, на нас смотрел… мамонт, вернее слон, которого загримировали под доисторического мамонта.

Джек и Кристина замерли в полной растерянности, не понимая, почему безобидная картинка с этим животным вызвала у нас такой безудержный смех.

– Извъенъите, – растерянно обратился ко мне Джек. – Где кассира можно иметь, чтоб фишки поменйать?

Ни я, ни Кирилл из-за истерического смеха ответить были не в силах, где можно «иметь» нашего кассира Руслана.

– Смена крупье, – объявил Ай-Петри, не дожидаясь скандала.

Утро мы с Кириллом, прихватив еще за компанию и Ленку, закончили в ближайшем баре, заливая свое горе текилой.

– Давайте выпьем за английский!

– Неа, лучше за исторического слона! – возразил Кирилл и чокнулся почему-то с Ленкой, а не со мной, так сказать товарищем по несчастью.

Ай-Петри отстранил меня с Кириллом от работы на целую неделю. Держать покерное лицо не так уж просто!