Читать книгу Деревня, хранимая Богом - Валентина Батманова - Страница 11

Жорка пришел домой, вымыл руки, сел за стол и с аппетитом стал поедать прямо со сковородки куски шкварчащего сала. За этим занятием его и застала вышедшая из дома жена.

– Ты что, не считаешь нужным ставить меня в известность, куда уходишь из дома? – с обидой проговорила Клавдия. – Я тут сижу как на иголках, боюсь, что приведут во двор корову на осеменение, а тебя нет. Я одна не справлюсь с твоим Пролетариатом. Он же как увидит корову, так прямо звереет. Ну, слава богу, повезло, клиентов не было.

– Повезло, говоришь, – рассерженно отозвался муж. – Отсутствие клиентов говорит о том, что наш с тобой бизнес пошел на убыль. – Он отбросил в сторону вилку, вытер рукавом губы. – Ты разве не заметила, что прежде к нам приводили по три-четыре коровы в день, а теперь одну в неделю. Прежде мы зарабатывали по тридцать тысяч в месяц, а теперь шиш и еще маленько. И все благодаря твоей любимой соседке Марфе.

– Марфа-то тут при чем? – искренне удивилась жена. – Ведь не она же к тебе клиентов водит.

– Ты права, клиентов водит не она. Она их отбивает, – пристукнул кулаком по столу Жорка. – Уж больно ты ей доверяешь. Она у тебя в доме чуть ли не в кастрюлях ковыряется. Больно уж она завистливая, эта сиволапая стерва.

– Ну-ка дыхни, – потребовала Клавдия. – Ты что, с утра уже выпил? Несешь какую-то чушь собачью. Это же надо такое придумать: Марфа Федоровна ему завидует. Да она со своим хряком зарабатывает больше твоего в два раза. Только за то, что сдает его в аренду Альбине, имеет двадцать тысяч в год деньгами и плюс четыре поросенка при опоросе. А еще Мирон Голованя ей втрое больше платит. А у того только сейчас в хлеву девятнадцать свиней выкармливаются. Нашел, дурак, с кем конкурировать, – в сердцах воскликнула жена.

– С сегодняшнего дня чтобы я больше не видел в своем доме эту лису, – вскочив со стула и толкнув кулаком сковородку, крикнул Жорка. – От нее нам только одно зло.

– Ты что, белены объелся? – попыталась образумить его Клавдия.

– Я ничем не объелся! – кричал, все больше распаляясь, муж. – Это на тебя куриная слепота напала! – Ты даже не замечаешь, что в последнее время твоя любимая Марфоточка каждый день встречает на расстоянии от нашего дома клиентов с коровами и вбивает им в головы всякую чушь. Рассказывает, что мой Пролетариат совсем не племенной, а я – пьяница и шарлатан.

– Врешь! – стуча кулаком по столу, визжащим голосом закричала жена.

– Не вру. Вот тебе истинный крест, – перекрестился Жорка. – Зачем я буду брать грех на душу и оговаривать твою подругу. А если мне не веришь, то расспроси тетку Василенчиху из деревни Золка. Попроси рассказать то, что она мне рассказывала. – Он замолчал, пытаясь успокоиться. Потом продолжил уже спокойным голосом. – Вчера пошел к колодцу за водой, смотрю, по дороге на Золку идет тетка Василенчиха и ведет к нашему быку корову. Я быстренько набрал воды и домой. Но не тут-то было. Даже не заметил, откуда вылезла эта твоя подружка Марфа и пошла навстречу тетке с коровой. Точно не знаю, что именно она ей говорила, но наша клиентка, выслушав ее, повернула корову и пошла обратно. А эта злыдня нырнула в мироновскую кукурузу, словно ее и не было. – Жорка перевел дух, глотнул из кружки воды. Клавдия сидела широко раскрыв глаза и с трудом верила тому, что рассказывал муж. А он, успокоившись, продолжал:

– Когда Василенчиха перешла мост и скрылась за деревьями лесопосадки, я бросился за ней вдогонку. Догнал и поинтересовался: почему это она вела корову к моему быку, а потом передумала?

– Точно, вела свою невесту к твоему жениху, – призналась женщина. – Да встретила по пути твою соседку, а она говорит, мол, заболел твой бык, совсем плохой стал. По два-три раза водят к нему коров. А толку нет никакого.

– Да ведь врет Марфа, а вы ей верите, – стал я уговаривать клиентку. – Пойдемте, сейчас сами увидите, какой у меня бык красавец. И одну и ту же корову два раза в год к нему еще никто не приводил. Работает без осечек. Впрочем, что я тебя, тетка, уговариваю. Вспомни, в прошлом году твоя невеста встречалась с моим Пролетариатом, разве плохое потомство принесла?

– Да господь с тобой, – махнула рукой Василенчиха, – грех жаловаться. Такой красивой и здоровенькой красной телочкой отелилась.

– Тогда почему ты решила вернуться? Зачем послушала эту сороку?

Женщина в нерешительности замешкалась.

– Ну, она у меня получит за клевету.

– Василенчиха с коровой вернулась в наш двор, – продолжал рассказывать жене Жорка. – Ее невеста узнала своего прошлогоднего ухажера и не стала долго ломаться. Через некоторое время она рассчиталась со мной за услуги быка и довольная зашагала к себе в деревню.

В то время, когда Пролетариат обхаживал корову, я внимательно осматривал наш двор и увидел, как Марфа перелезла через наш плетень и на четвереньках подползла между кустами картошки ближе к сараю, чтобы подслушать наш разговор. Но о ней мы больше не говорили.

Вот такая твоя любимая подруга. Змеюка подколодная. Но я твердо решил капитально подпортить ей ее свиной бизнес.

– Что ты надумал? – испуганно спросила Клавдия.

– Была мысль пробраться ночью в сарай и кастрировать ее хряка. Но потом что-то жалко стало животное. Он ведь не виноват, что хозяйка такая стерва. И я решил его побрить. Что и сделал несколько часов назад. Утром увидел, что Марфа поехала в район за пенсией, пробрался в сарай и обрил с головы до хвоста. Дверь оставил открытой. И сейчас ее Мырдик гуляет по двору.

К слову сказать, прозвище хряку придумал сам Жорка. А дело было так. Когда от него уехала жена, он с горя крепко выпил и пьяным заснул прямо в сенях. Нашла его там Марфа. Прикладывая к лицу комки снега, она пыталась привести его в нормальное состояние и шепотом приговаривала:

– Вот ты, Жорка, валяешься пьяным, а наши деревенские растаскивают богатство со свинофермы. Хороших свинок, конечно, начальство уже давно растащило, а вот свиноматок и хряков еще можно застать. Альбина только что сгрузила себе во двор четырех свиноматок. А мы что, хуже ее? Давай, Георгий Данилович, поднимайся, – подхватила она его под руки. – Пойдем на свиноферму. Может и нам что перепадет.

Жорка, хоть и был изрядно пьян, нашел в себе силы подняться и, спотыкаясь, побрел следом за Марфой. Но на свиноферме уже ничего не было. Свинарник был пустым. Даже корыта кто-то умудрился выломать и утащить. Только ветер гонял по полу рассыпанную солому. Марфа от обиды даже расплакалась.

– Я надеялась, хоть какого-нибудь кабанчика успею себе забрать, – всхлипывала она. – Но, видно, такая моя вдовья судьба. – И, понурив голову, пошла прочь из свинарника.

Проходя мимо навозной кучи, Марфа вдруг остановилась. Она поворачивала голову то в одну сторону, то в другую, явно к чему-то прислушиваясь.

– Ты ничего не слышишь? – почему-то шепотом спросила она у Жорки. Тот неопределенно пожал плечами. – А я слышу. – Марфа бросилась на кучу навоза. – Чур, моя находка, – кричала она. Вид ее был смешным и жалким.

Жорка не спеша направился за соседкой. Каково же было его удивление, когда он увидел молодого хряка, лежавшего на ворохе сена. Тот блаженствовал под теплыми лучами солнца и от удовольствия негромко похрюкивал. Это похрюкивание и уловил чуткий слух Марфы.

– Это мой, мой, – бубнила женщина. – Никому его не отдам.

– Красивый Мырдик – улыбнулся Жорка, подходя вплотную.

– Да, это мой Мырдик, – словно заведенная повторяла Марфа. – И ни чей больше.

Немного успокоившись, обладательница молодого хряка по совету Жорки сняла с халата пояс, привязала за шею кабана и повела домой. Всю дорогу женщина расхваливала то находку, то благодарила парня за помощь. Подгоняя хворостиной животное, Жорка смог хорошо рассмотреть находку. Кабанчик был просто красавец! Довольно хорошо упитанный, на высоких крепких ногах, с черно-белыми пятнами по всему телу и торчащей на загривке щетиной. О его породистости говорили и лопухообразные уши с длинным рылом.

Как только Марфа дошла до своего дома и затолкала кабанчика в калитку, ее отношение к Жорке резко изменилось. Закрыв перед его носом калитку, она даже не поблагодарила его, не говоря о заслуженных ста граммах на опохмелку. Вот так у соседки появился породистый хряк по прозвищу Мырдик.

Когда Клавдия выслушала рассказ мужа о побритом хряке, она не на шутку встревожилась.

– Что же будет, когда Марфа увидит своего любимца? – заохала женщина. – Она же сразу догадается, что это ты сделал такую пакость. Она же нам весь дом перевернет, – причитала женщина. – Она нас подпалит или вызовет милицию.

– Ну, чего ты раскудахталась? – улыбнулся Жорка, обнимая жену за плечи. – Не бойся ты этой Марфы. Пусть она нас боится. Ведь не мы начали первыми подлости делать. А войну всегда проигрывает тот, кто ее начинает.

– И хряка жалко, – всхлипнула Клавдия.

– Ничего с хряком не случится, – успокоил ее муж. – Через месяц щетина отрастет и станет еще краше прежней. А сейчас, – посоветовал он жене, – иди в дом и выпей настойки пустырника. Тебе нужно успокоиться. Не дай бог соседи увидят и услышат твои причитания.

Отправив в дом жену, Жорка, прихватив молоток и топор, вышел на улицу и занялся ремонтом покосившегося забора. Он помнил, что автобус из района приходит в деревню ровно в два часа дня. На нем и должна была вернуться Марфа. Поэтому ремонтом он занимался не спеша, чтобы его видели и ему было видно возвращение соседки.

Автобус прибыл точно по расписанию. Нагруженная пакетами с покупками из него вылезла Марфа и направилась домой. Пройдя несколько десятков шагов по направлению к своему дому, она вдруг бросила на землю пакеты и, подняв руки вверх, заголосила на всю деревню: «Ратуйте, люди добрые»! На крик из дворов на улицу стали выходить соседи. То, что они увидели, достойно подробного рассказа.

Прямо посреди дороги в пыли лежал ее Мырдик. Хряк блаженно щурил глаза и от получаемого удовольствия похрюкивал. Женщина опустилась перед ним на колени и, стряхивая с кабана пыль, причитала во весь голос: «Бедный ты мой подранник, кто же это над тобой устроил такое глумление»?

Кабан поднялся на задние ноги и с удивлением посмотрел на расстроенную хозяйку, словно всем своим видом давая понять, что ему очень даже хорошо и она зря так расстроилась. Для убедительности он даже уткнулся своим пятачком ей в колени и пару раз хрюкнул. Выглядел побритый хряк смешно и жалко. Кожа блестела от остатков мыла. Уши свисали на глаза, и ему приходилось трясти головой, чтобы они не закрывали глаза.

На крик Марфы стали собираться люди. Одни от души хохотали над увиденным, другие сочувствовали ее горю. Были среди них и такие, кто равнодушно взирал на происходящее. Среди них была и Мария Чижикова. К ней и подбежала разгневанная хозяйка хряка.

– Это работа твоего байстрюка Афоньки, – размахивая перед ее лицом кулаками, завопила пуще прежнего Марфа. – Такую подлость может придумать только он.

– Что вы такое говорите, Марфа Федоровна? – обиделась Мария. – Во-первых, сын уже третий день с постели не встает. У него ангина. Во-вторых, он не байстрюк. У него был законный отец.

– Был да сплыл, – огрызнулась Марфа.

В это время в толпе раздался громкий смех, и кто-то из ребят крикнул: «Забрили хряка в солдаты. Конец его бизнесу». Марфа оставила в покое Марию и стала всматриваться в толпу. Но, не увидев, кто это так зло пошутил над ее любимцем, на всякий случай погрозила:

– Я тебя, недоносок, забрею. Так забрею, что родная мать не узнает. – Женщина вдруг расплакалась. Увидев ремонтирующего забор соседа, жалостливо то ли сказала, то ли спросила:

– Что же это такое творится, Георгий Данилович? Не успела отлучиться на несколько часов, а в моем хозяйстве появился вредитель. Ведь осрамили меня на всю деревню, надругались над моей старостью.

– Моя покойная мама говорила, что зло всегда порождает другое зло, – спокойно ответил Жорка. – А еще она советовала: если хочешь воткнуть в сердце соседа шило, то сначала попробуй в свое сердце воткнуть иголку. – Марфа подозрительно посмотрела на поумневшего соседа. Никогда прежде таких умных речей она от него не слышала. А тот стал успокаивать ее. – Ничего страшного не произошло. Твой Мырдик жив и здоров. А щетина до холодов отрастет. Зато сейчас ему хорошо ходить без шерсти.

Марфа молча направилась к себе во двор, а за ней следом засеменил обритый от ушей до хвоста Мырдик.