Читать книгу ОСТРОВ под грифом 05 - Валентина Нестерова - Страница 20

Мих Мих откликнулся так быстро, будто держал телефон под рукой.

– Внученька, как ты там?

Ада услышала его такой родной, такой несчастный голос, и ей стало стыдно: как она могла оставить его в момент, когда, быть может, как никогда раньше, была нужна ему? Он бы ни за что не покинул её…

Дед заменил отца.

Не заменил.

Стал отцом!

Называл дочка-Адочка.

Читал книжки, брал с собой на рыбалку.

Всегда рядом, всегда вместе: надёжный как МЧС.

А она…

– Уже приземлилась, – зачем-то громко закричала в трубку, так громко, чтобы он услышал, как она любит его, и уже скучает. – Ты как?

– Катерину пришёл навестить, могилку прибрать, цветы полить. Бархатцы издалека увидели, раскланялись. Почудилось, наверно, ветер…

– Это бабушка тебе обрадовалась… – чтоб не заплакать, замолчала Ада.

– А ты, внучка, вольна в своём решении: захочешь с отцовской роднёй остаться, так тому и быть, – бывшим директорским тоном не дал её слезам пролиться Мих Мих, – но я буду ждать. И ещё, никогда не говорил, а теперь знай: живёт на Кубани родной тебе человек, который любит тебя. Всей душой любит, всем сердцем. Много на земле обитает народу, а, бывает, покажется: ты один. Это ложное чувство, гони его: если даже все люди отступятся, Бог будет с тобой, потому что ты в любви на свет рождена. Такие дела…

– Спасибо, дедушка. Я тебя очень-очень люблю! А когда вернусь, ты наваришь ухи, и… какое счастье…

– Держись там, А-дочка…

– Не переживай! – приободрилась она, – меня Агата встретила. Прилетим на остров, я тебе позвоню, подробно обо всём расскажу, если, конечно, там наладили связь…

– Что ни случится, помни: в тебе непокорённого рода кровь течёт! – на прощанье прокричал в трубку дед.

«Непокорённого рода…» – отозвалось в сердце.

А я?.. Салтыков пальцем поманит, кажется, покорюсь.

Хотя…

Баба Катя деду покорилась, но не сдалась!

«Стыдись: немка тебе родной жены дороже…»

«В Екатерине Великой кровь Ярослава Мудрого текла» – оправдывал странное своё поклонение давно почившей императрице Мих Мих.

«В ней текла, а во мне до сих пор течёт: не чужая, мёртвая, а живая, моя, – заявляла бабушка, а потом плакала, – любовь не тело к телу на пять минут, а душа к душе навек…»