Читать книгу ДеньГа. Человек в море людей. Часть 3. Истинник - Валерий Леонтьевич Семисалов - Страница 15

– Вить, ты… правда не передумал?

Табунов вздрогнул: там, где сидела жена, теперь оказалась сестра. Подсев к нему вместо отошедшей Светланы, Татьяна смотрела на него испытующе, покусывая ярко прорисованные губы. О… да она, оказывается, вся истомилась этим вопросом, она буквально изнывала от страха, что он действительно может передумать.

Табунов вздохнул и огляделся. За столом они остались вдвоём – из кухни доносилось звяканье посуды, со двора – громкие хмельные голоса отца и зятя.

– Ну а если и передумал? – устало бросил Табунов.

– Ну вот так и знала, – ойкнув, заныла Татьяна.

– А ну ша! – рассвирепел он, с внезапной гадливостью морща лицо. – Ты ж сама хотела этого! Нет? Перед моим отъездом кто сопли развёл?!

– Нет! нет, Витенька, братик, то ж – со страху, по глупости. А… а… Ты знаешь, как я боюсь её, она же… – Татьяна проглотила ругательства, на мгновенье поперхнувшись ими. – И… и… да ты ж сам так далеко втянул меня, какого дьявола тогда… Надо, братик, обязательно надо. И ведь готово уже всё, лишь… Ну ты сам подумай, по-хорошему подумай. Что – начальник ты теперь? Так и леший с тем. Что меняет-то? Ты ж сам говорил: риска – никакого. Всё – тютелька в тютельку. Даже если не получится – никаких ниточек-верёвочек к нам. Так? Ну – так?

– Ну…

– Вот тебе и ну! Чё ж ты, как этот на сковородке?

– Да нишкни ты!.. какая сковородка? Что ты всё суетишься? Небось и деньги уже все наперёд распределила, а? А в долги ещё под них не влезла?Дура! – прошипев всё это, Табунов свирепо уставился на сестру. – Да не поджимай, не поджимай губёнки-то. Дура и есть! Что, разве умно с этим сегодня ко мне лезть? Может, сегодня, в мой день – могла бы и потерпеть? Или невтерпёж?

– Измаялась, Вить… Оказывается, тяжело-то как это. Скорей бы уж, что ли. Сил нет каждый день ходить, смотреть на неё. Или так уж, или эдак. Как посмотрит на меня, так и… ну всё, думаю, знает! Вон посмотрела как…

Табунов смягчился.

– Ладно… ничего я не передумал. Додумываю – да. А додумывать и передумать – не одно и то же. Крепко-накрепко думаю я, поняла? Потому что – не идиот. Лучше сейчас всё додумать, чем потом… Когда уже поздно… Поняла?

Сестра кивнула с готовностью.

– Хорошо, братка… Вот и ладно. Пойду я… с посудой матери помогу.

Провожая взглядом сестру, Табунов подумал: «Интересно, а что она испытывает? Неужели только страх, что я могу передумать? Ах, да… Ещё и Зимнякову свою, Райпо эту, боится…». Ему вдруг захотелось окликнуть сестру, вернуть и спросить, вытянуть из неё – а чего ты ещё боишься? Мучает ли тебя ещё что-то?..

Вдруг стукнула форточка, и Табунов увидел в окне отца.

– Витю-ха! – заговорщицки подмигнул он, протискиваясь головой в форточку. – Ты это чего тут? Один сидит, – обратился он уже к зятю, чья фирменная физиономия тут же прилепилась носом к стеклу. – Надо поддержать. Витю-ха! Сын, держись! Счас идём – наливай!

И вдруг заорал песню дурным голосом:

– «Вот кто-то в г-о-о-орочку-у-у-у поднялся-я-я-я-Я!» Ха – кто-то! Это у вас там – ктой-то! А здесь вам – не ктой-то! Здесь – сын мой! поднялся!