Читать книгу ДеньГа. Человек в море людей. Часть 3. Истинник - Валерий Леонтьевич Семисалов - Страница 22

…И слова страшного «люблю»

Не повторяйте ей.

(Антон Дельвиг. «Элегия»)

Тут я заметил, что мой вопрос, с которого, собственно, и начался разговор, так в сторонке и маячил без ответа:

– Стой! Ты же так мне и не рассказал: как так сложилось, что у тебя две жены?

– Действительно, сложилось, как ты выразился… Естественным ходом вещей. Который официальным браком нарушен грубо и зримо. Все нормальные это видят, но предпочитают закрывать глаза. Подлость моногамии, абсолютно искусственно внедрённой в общество, заключается в том, что мужчина (и это стало уже общим местом!) по своей естественной природе полигамен. Вон Дмитрий Липскеров, русско-еврейский писатель, пишет с чисто еврейской мудростью, что мудрые жёны это понимают и стараются делать вид, что ничего о похождениях мужа на стороне не знают. Мудрость же мужа заключается в том, чтобы проделать это так, чтобы жена о «леваках» ничего не знала наверняка, а максимум – только смутно догадывалась. Я когда это прочитал, спросил себя: ну и зачем такие турусы на колёсах разводят? Если какому-то конкретному мужику одной мало, и это не индивидуальный выверт, а закладка Вышнего Программиста, то зачем его, мужика то есть, в прокрустово ложе одножёнства загонять? Против природы – зачем переть? И при этом – ложь и изворотливость мудростью величать?

Мой друг даже приподнялся от возмущения.

– Но это лишь часть вопроса. Ибо дело не только в полигамности мужской природы – дело ещё и в практических сторонах жизни. И не одних лишь бытовых, о которых говорила та же Гюльчатай. Если муж – человек глубокий, с развитыми интеллектуальными и духовными потребностями и запросами, то почти невозможно, чтобы все его ожидания и запросы целиком и полностью удовлетворяла одна женщина. Нет, в принципе такое, конечно, возможно, и наверняка такие случаи бывали, но – очень уж редко. И потом…

Вернигора запнулся, помолчал немного и вдруг выдал:

– Да чёрт меня подери! Но прежде пусть мне объяснят, что это такое ваша моногамия! В чём её аксиоматика? Ну вот смотри: жена в идеале должна быть другом. Да? Да. А вот тогда скажи мне, пожалуйста, почему друзей у тебя может быть сколько угодно, столько, сколько широта и глубина твоей души позволят, а вот жена – только одна? Даже судят за двоежёнство! За то, что у тебя любовница, а то и не одна – не судят. Ни-ни. А вот если исхитришься жениться на другой, с первой не разведясь – ты сразу уголовник. За неверность судят? Нет! За любовниц-то не преследуют.

– Ну почему не преследуют? А в исламских обществах?

– Так ведь там за неверность наказывают! И правильно делают! И полное право имеют, ибо там тебе никто не запрещает иметь несколько жён. Столько, сколько потянешь! А у нас – за что судят-то? Преступление-то – в чём? В том, что ты не любовницу завёл, а ещё одну жену?

Я не нашёлся, что ему ответить. А действительно, за что судят? Вопрос интересный, но мне всё больше становилось интереснее другое.

– Послушай, Ладимир… Но если ты исключил из своей жизни такое базовое для нынешней цивилизации понятие, как любовь… Ты что, хочешь сказать, что ты живёшь с двумя жёнами и – совершенно их не любишь?

– Во-первых, не с жёнами, а с ладами. А во-вторых, да. Не люблю. Я их – обожаю! Каждую по отдельности. И обеих в целом.

– Обожаешь?И только-то?

– Ишь ты, а тебе кажется, что этого мало – обожать? Обожать – о-божать! Неужель не слышишь, мастер слова?

– О-божа… О Боже… Так это ж то же самое, что обожествлять!!

– Ага, дошло. И это, между прочим, – вместо уБЛЮдочного люБЛЮ. Ты только вслушайся, Гойда: лю-блю. Что за лю-блеяние? Блювота сплошная. Особенно если вспомнить, что блю по-английски – голубой… Вот для них, пожалуй, это словечко в самый… ну, в этот самый. На слог «ан» начинается.

Я сидел, переваривая услышанное. А Вернигора продолжал раздумчиво:

– Да, для меня мои дорогие, мои обожаемые – богини. Лады. А я для них – бог. В нашем семейном древе я – корень, из которого растут все наши ветви – лады, и веточки – наши дети. Все питаются жизненной силой чрез меня, а я – жив ими, своей кроной. Так и должно быть в нормальной семье… А вообще-то я понял, о чём ты спросил. Если не любить, то – что делать? Каким словом и, соответственно, каким понятием мы с ладами заменили в своей жизни понятия любовь, любить? Да в русском языке знаешь сколько таких слов! «Я тебя обожаю! Восхищаюсь тобой! Я тобой дышу! Счастлив тобой! Нет без тебя жизни! Я не живу без тебя!» Да, кстати!

Вернигора перегнулся через стол и хлопнул меня по плечу – я чуть с лавки не свалился.

– Это уже по твоей казачьей линии, Гойда. Недавно сподобился посмотреть «Тихий Дон» последней выделки, от Сергея Урсуляка. Так там Аксинья кричала: «Владаю и буду владать им!» Очень сильное и точное казацкое слово – владаю… В-лад. А его – в устаревшие! С точки зрения так называемого современного литературного языка неправильное, пожалуй что и непривычное для нашего усреднённого уха, однако… Однако силы в нём поболее будет, чем в нормативном владею. Ты бы пригляделся к нему. Как словесник. Лад – владаю… Сила!