Читать книгу ДеньГа. Человек в море людей. Часть 3. Истинник - Валерий Леонтьевич Семисалов - Страница 29

Он вздохнул, повернулся всем телом к жене, прижался. Отыскав губами её ухо, шепнул:

– Понимаешь, дружок, мне тридцать. Уже – тридцать. Чёрт знает что это самое тридцать… ещё и не жил вроде – а уж тридцать. Половина! А может, и того больше…

Он дёрнул головой и вдруг откинулся на спину, заговорил – отрывистым, яростным шепотом:

– А время!.. вдруг прямо физически начинаешь ощущать – уходит! уходит! уходит… и ни-че-го ты с ним не поделаешь. Уже видишь – вот-вот платить по векселям. Ещё совсем недавно ты строил планы, а этому «недавно» – десяток уж лет. Десять лет – о, боже! А ты ещё ничего, ни черта не успел. А ведь ещё один десяток – и всё, поздно. Просрочены векселя. Банкрот…

– Какие векселя, Вить? О чём ты?

– Такие, Светик… Сякие… Ты ещё помнишь наши свидания? Помнишь, как водил тебя по золотым горам? Да уж, понастроил я их – очень уж хотелось жить красиво, осмысленно, свободно. О доме говорил, да не так себе домишке, а – с просторным холлом, с большими светлыми высокими комнатами, с мансардой, на которую лестница широкая ведёт. И хозяйка чтобы не бежала из этого дома по утрам сломя голову на работу, чтоб не тащила за руку невыспавшегося ребёнка – моего ребёнка! – в идиотский детсад. Почему сад, кстати? Причём тут сад? И… и чтобы не первая попавшаяся девица, которой я и знать-то не знаю, лепила из моего сына чёрт знает кого, а жена, моя жена и мать моего ребенка растила из него человека. И чтобы я, приходя с работы, принимал его с рук на руки от тебя, а не из рук воспитательниц, которые мне – кто они мне?!

И вообще… Что я оставлю своему сыну? Как помогу отцу и матери в старости? Я – что я такое? Что я могу в этой жизни? Могу я осчастливить если не всех, то многих? Нет, не могу. Но я могу, и я должен, в конце-то концов, сделать жизнь сносной хотя бы для своих близких! Вот сталкер. Помнишь, Свет, у Тарковского – сталкер? Ха – сталкер, в дупло его кочерыгой! Семья живёт в нищете, трущобы какие-то, жена – точно загнанная лошадь, дочь – калека, причём – по его же милости. А он – осчастливливает человечество! Он, видите ли, жить не может, чтобы не облагодетельствовать первых встречных. Он, видите ли, только и счастлив тем, что может этим самым первым встречным помочь. А жена-то, а дочь-то – почему ж их-то он не осчастливливает? Почему?! Или они что – недостаточно достойная цель благодеяний – человечество ему подавай? Да ты вначале сделай своих близких счастливыми, а уж потом о человечестве заботься! Да и то… Я ведь тоже – из человечества! А может, я не хочу, чтобы кто-то обо мне пёкся? Может, я сам о себе хочу заботиться. Только – не мешайте! Так нет же – мешают! Не дают жить так, как я хочу! Работать так, как я хочу! И зарабатывать так, как я хочу! Ну почему? Руки – вот они. Мозги – на месте! Образование – имеется. Силы – есть. Желание – есть. Так почему же я честным трудом не могу заработать себе на достойную жизнь? Почему для этого обязательно надо…

Он смешался и умолк, тяжело дыша, будто преодолел многие километры тяжёлого пути. Преодолел? – спросил он себя. Преодолел!