Читать книгу ДеньГа. Человек в море людей. Часть 3. Истинник - Валерий Леонтьевич Семисалов - Страница 24

…А главное – неизъяснимые силы природы

и судьбы, о которых и словом не говорится

в тех книгах, что читали ему приставленные

отцом монахи.

(Алексей Иванов. «Сердце Пармы»)

Понаблюдав за моим растерянным лицом, Вернигора хмыкнул и заключил:

– Ничего-ничего… Из Леды всегда можно вырастить Ладу. Всего-то один знак поменять. Точнее, он сам поменяется, если у нас получится изменить контекст. Видишь, старина, я уже вашим, литератским, языком заговорил.

– Какой контекст? – недоумённо вопросил я. – О чём ты, Ладимир?

– Контекст твоей персональной Книги Жизни, Гойда.

Я растерялся. И попытался припомнить, когда это я успел рассказать Ладимиру о том, как и почему мы с Мечником отказались от заезженного и вконец дискредитированного термина писатель, предпочтя ему вычитанное мной у нижегородца Свечина слово литерат. И – о моей концепции Книги жизни…

– Воистину, пока мы пишем чернилами, Боги пишут нами… – пробормотал я в замешательстве.

– …нашу общую с Ними Книгу Бытия… – добавил Ладимир, глядя своим ясным взором прямо мне в глаза. Как будто из души – и прямо в душу. А может, и правда – из души в душу?

Удивительная способность Ладимира проникать то ли разумом, то ли душой в какие-то высшие, недоступные нам, рядовым необученным, сферы и воздействовать на сферы земные – открылась мне ещё в отрочестве. Помню случай, буквально потрясший меня своей фантастичностью. У Корнея заболела младшая сестрёнка, а родители куда-то уехали. Корней в панике – температура у сеструхи под сорок, таблетками не сбивается, ну, он позвонил нам – мы с Володькой и примчались. Как сейчас помню: Вернигора внимательно посмотрел на девчонку, лежащую в кроватке, отошёл к окну, постоял там с минуту, а потом и говорит: «Померяйте ей температуру». Померяли. Тридцать семь и три. Мы – в шоке. Вот только что была тридцать девять и восемь, а теперь – почти нормальная. Ну и что это было?

И вот теперь – что это было? Откуда он узнал о моей Книге жизни?

– Друг мой Гойда! – рассмеялся лесной богатырь и обеими своими ручищами потряс меня за плечи. – Ты что же думал, случайно здесь, в моём лесу, очутился? По своему собственному произволу?

У меня даже мурашки промаршировали – бравой трусцой по напрягшейся спине. Вспомнились сразу мои странные предотъездные ощущения, будто вдруг оторвало меня что-то от постепенно сбегавшихся в одну решающую опасную точку дел, подняло над суетой – и метнуло, словно камень из пращи, сюда, в вотчину Вернигоры.

– Что ты имееешь в виду, Ладимир? – с опаской спросил я.

– Имею. И не я один – мы оба с тобой имеем. Один из кармических мешков с песком на двоих в общем воздушном шаре. Ну или камушек, если тебе этот образ ближе…

Мурашки рванули уже не трусцой, а рысцой. Я внимательно, даже пристально взглянул на друга и впервые подумал: а ведь я совсем не знаю этого лесного жителя. Я знаю (да и то поверхностно) того, давнего Володьку Вернигору, одноклассника, городского гения, доку во всех науках и забавах, вожака и безусловного авторитета во всём не только для нас, его соучеников по школе, сверстников и ребят старше, не говоря уж о младших, но и для взрослых. Он жил так, что сразу становилось ясно: земное притяжение, безусловное для нас, в отношении его действует как-то иначе. Его движение даже с полётом птицы не могло идти в сравнение – птицам Бог дал перья, хвост, крылья, их полёт поддавался вполне логичным объяснениям. Вернигора же парил неизъяснимо… И неизъяснимы были его возможности и умения. Ну вот сейчас – как он сосканировал, считал мои мысли?

– Да, Гойда, да. Мы с тобой – и не только мы с тобой – в одном кармическом узелке завязаны. Я это понял только два месяца назад, к сожалению. Вернее – показали мне. Потому-то и оказался ты в моём лесу. Жаль только, что не раньше, а только пройдя свой путь до половины…

Я ошеломлённо покачал головой. Потом процитировал:

– «Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу»… Ты об этом?

– «…Утратив правый путь во тьме долины», – продолжил Ладимир и покачал, как метрономом, указательным пальцем: – Правильная цитата. Только тебе повезло больше, чем Данте Алигьери, потому что ты очутился в волшебном лесу. Чувствуешь разницу?

– А ты, значит, тут главный волшебник?

– Вроде того, – серьёзно ответил хозяин. – В нашем государстве чтобы по-человечески жить и другим в этом помочь – действительно волшебником нужно стать. Изумрудного города. Ну а какой я «великий и ужасный Гудвин» и какой «Изумрудный город» мне удалось построить – увидишь завтра. Хозяйство моё хочешь посмотреть?

– Спрашиваешь!

– Тогда завтра с утречка и двинем.