Читать книгу Воительница Ольга. Книга третья - Валерий Лобков - Страница 11

Выйдя из терема на крыльцо, Ольга поразилась изменениями в природе, которые произошли за ночь. Вовсю звенела капель, срывающаяся с заметно похудевших сосулек. Снег совсем утерял свою белизну и свежесть: стал ноздреватым, неровным и серым. Сугробы, высившиеся вдоль хоженых тропинок, оплыли, уменьшились в размерах и своими очертаниями стали напоминать Земляные Горы. Плюс ко всему – ясноликий Ярила, посылающий тепло с лазоревых небес всему живому на земле. Лепота!

Ольге остро захотелось сбросить надоевший за зиму полушубок и прямо сейчас воспарить в прозрачное, по – весеннему ласковое, синее поднебесье. Но разум подсказывал, что полеты в небеса, необходимо отложить на более позднее время: слишком много дел было на грешной земле.

Утром, за завтраком, она поведала домочадцам о предстоящей скорой разлуке. Особо не распространяясь в подробностях, открыла новины, которые дошли до неё из стольного города. Сказать, что вести сильно огорчили её близких – значит, ничего не сказать! Женщины: Домна, Стояна и Настя, спешно потянулась к носовым платкам и принялись промокать ими, вмиг повлажневшие очи.

Мужчины – отец и Семен, отяжелели лицами и хмуро стали изучать узоры на вышитой скатерти. Затянувшееся молчание, прервала причитаниями Домна:

– Да что это за жизнь? Ни минуты покоя от неё бедной девочке! Сами не могут спокойно жить в своих столицах и ей не дают. Напортачат, накуролесят в своих деяниях, а разгребать их мусорные ямы, приходится нашей касатке!

Не ехай, внучка, в это гнездо греха и разврата: пусть сами у себя разбираются, И корона княжеская нам непотребна. Жили мы столько без неё и еще сто зим проживем. Не ехай: вот мое твердое слово! – Икутар поднял от скатерти очи:

– Неверно глаголешь, Домна! Хотя, как отец, я тебя понимаю и поддерживаю. Но только, как отец! А вот, как воин и как защитник отечества, я мыслю совсем даже не так. – Понизил голос почти до шепота и медленно, с грустью выстраивая слова, продолжил:

– Не принадлежит нам ныне наша ласточка. Да и самой себе она не принадлежит! Забрала её к себе, наша отчизна, земля славянская, на веки – вечные и никогда уже не отпустит! Да и сама наша дочь никуда от неё не уйдет, пока жива будет.

Выпадает, некоторым, такая судьба – судьбинушка – Родину святую, свой народ от клятого ворога, от смуты черной защищать и никуда ты от неё не денешься. Судьбу ведь, ты сам себе не выбираешь: это она отыскивает и входит в тебя, как длань входит в боевую рукавицу, а её просто так не стряхнешь, не сбросишь!

Наш же с вами удел – всеми нашими силами души и тела, по возможности, поддерживать нашу дочь. Окружать её любовью и заботой во время коротких встреч. Остальное время – ждать и молиться нашим богам за её благополучие и счастье!

Это мое слово, Великая Княгиня! Но ты сама вольна принимать решение, и никто тебя за него, судить не вправе! – Ольга крепко сжала зубы: боялась разрыдаться на очах у родных людей. Вот ведь, такие простые слова, сказанные простыми людьми, а сколько в них нежности, любви и понимания! Горящим, сухим взглядом обвела самых близких ей людей и молвила:

– Спасибо вам за все, мои родные! Пока жива, я никогда не забуду ваших слов и вашего участия! Клянусь вам самой торжественной клятвой, что даже при малой возможности, я буду стремиться к вам в отчий дом, за семейным теплом и поддержкой! – И быстро вышла на крыльцо. В нос хлынули запахи пришедшей весны. Дышала взахлеб так, что у неё легонько начала кружиться голова – и не могла надышаться!

Природа начала свой бесконечный годовой цикл возрождения и с ним вместе Великая Воительница почувствовала, что в неё вливается ненасытная жадность к жизни, тает равнодушие к своей судьбе и судьбам окружающих её людей.

Что держит наплаву ладью али струг? Равновесие, которое царит на судне! Если даже где – то вода себе путь отыщет, всегда можно так стать, чтоб она у борта собралась, где её и вычерпать можно!

Жизнь – тоже плавание! Есть команда – есть равновесие. Нет – спасайся кто, как может! У неё была команда, готовая всегда вычерпать воду и оставить судно наплаву! Это и есть её опора, её тыл, её якорь, который намертво привязал её к родному берегу родной земли.

От забурлившей крови, зарозовели мочки ушей, набухли груди и затвердели их соски, лоно напомнило о себе, тоской об мужской ласке. Легкое жжение и покалывание, сменяя друг – друга, поселились в кончиках перстов. Хотелось громко петь и беспричинно смеяться.

Великая Княгиня, наконец – то, вышла из густого, сумеречного мрака и вновь явила себя белому свету!

Начинался новый этап в её жизни и это её очень радовало. Какой он будет – она не знала. Но, по большому счету, это её совершенно не волновало!

В горнице Ольги кипела работа. Она с отцом, взявши в руки бересту и писало, повторно считали и заносили расчеты расходов, которые потребны на строительство торжища. По всему выходило, что они не так уж и огромны. Главной статьей расходов, была оплата за работы ватагам плотников, лесорубов и возчиков. Лес для строительства был дармовой: он и так принадлежал Великой Княгине. Продавать его самой себе или отцу – даже не смешно!

Были, конечно, еще и другие расходы, но за незначительностью, их во внимание не принимали. При том золотом запасе, которым она теперь обладала – очень многое можно себе позволить!

После легкого обеда, Ольга уединилась с отцом и передала ему все золото, которое она захватила с собой из Ивеля. Хватит на все строительство, еще и останется! Остатки она разрешила посаднику использовать по своему усмотрению.

Бороться с желанием, вновь ощутить восторг полета, уже не было мочи и Воительница, не привлекая внимание охраны, но особо и не таясь, вывела из денника Бутона и направилась к бывшему жилищу Домны. Десять воинов – «спецов» из личной охраны, держась в сотне саженей, увязались за ней. Их действиям Великая Княгиня не препятствовала.

Заехав на подворье, привязала коня возле крыльца, а сама направилась за баню. Быстро сбросила короткий тулупчик, шапку и, оставшись в кожаной, подбитой мехом безрукавке – переместила меч за спину, пристегнула ножны боевого ножа к бедру и осторожно выглянула из – за стенки. Охрана беспечно расположилась вдоль забора, возле ворот и зреть Княгиню, в этот момент, никак не могла. Явная оплошность, за которую десятник получил бы приличную выволочку от Ратищи, будь он здесь, но Воительницу, эта ошибка охраны – устраивала.

Сложила длани под грудью, переплела нужным способом персты и легонько оттолкнулась от земли. Восторг полета мгновенно хлынул в душу. Скрываясь от очей «спецов» за банным строением, она низко, не более сажени от земли, направила свой полет к лесочку, где когда – то Икутар обучал её воинским премудростям.

При подлете к опушке – резко взмыла вверх, оставив между собой и вершинами деревьев не более трех сажень, увеличила скорость до разумного предела, полого и постепенно набирая высоту.

Восторг полета пузырил кровь: снова захотелось смеяться и громко петь, но она воздержалась. К чему привлекать к себе внимание людских очей, если таковые, случайно окажутся свидетелями её полета? Вот именно!

Внизу показалась укатанная лента Ивельского тракта, и она полетела вдоль него, в сторону стольного города. Дорога, пробитая среди вековых, высоченных сосен была прямой, как стрела и просматривалась на несколько верст в обе стороны. Сейчас она была пустынной: ни пешего, ни конного, она на тракте не узрела.

Поднялась саженей до ста и еще увеличила скорость, чтобы в полной мере насладиться полетом. Ветер свистел в ушах, расплетая с вечера уложенные волосы, выдавливал из очей обильные слезы восторга и холодными волнами заполнял грудь. Лепота, напитанная детским, щенячьим восторгом!

Выплыл и тут же убежал назад первый, самый близкий к Игреце, постоялый двор, на котором возились с санями двое мужиков. В лазоревое небо они не вглядывались (с чего бы в него смотреть?), поэтому полет Воительницы остался незамеченным.

Верст через сорок, она поднялась еще выше, саженей на двадцать, и замедлила полет, растягивая удовольствие. Тракт, по пологой дуге, сворачивал на восход, что значительно уменьшало передний обзор для Ольги. Издавна, эта дуга, среди торгового народа, звалась «поворотной». Дорога теперь просматривался не более чем на пол – версты, но это не помешало ей вовремя заметить небольшой обоз из трех саней – кибиток и мельтешение людей – муравьев возле него.

Воительница остановила полет и неподвижно зависла в воздухе, всматриваясь в происходящее на дороге. Через мгновение она поняла, что впереди идет настоящий бой. Десятка полтора мужчин, сомкнувшись в плотную группу и выставив вперед копья, отбивались от наседавших со всех сторон людей, вооруженных мечами и топорами, насаженные на длинные рукояти. Нападавших было значительно больше: не менее четырех десятков.

С обеих сторон уже были потери. Защитники стаскивали своих убитых и раненых товарищей в центр своего круга. Нападвшие – оставляли своих на снегу: там, где их достали копья.

Для Воительницы, открывшаяся картина, была предельно ясной: торговый обоз подвергся нападению лесных, лихих ватажников. Кто защищается, и кто нападает – сомнений не вызывало.

Ольга отодвинулась на обочину и полетела к месту схватки, огибая кроны могучих сосен. Меч перекочевал со спины в десницу. В шуйце был зажат боевой нож. К драке она была готова!

Тем временем, картина схватки резко изменилась: из леса на гнедой лошади объявился главарь лесной ватаги, а за ним – еще с десяток пеших татей с луками в руках. Нападавшие до того разбойники, схлынули назад, освобождая простор для лучников. Обозники потянулись за щитами.

Воительница закусила губу: щит с такого малого расстояния – не защитит от стрел! Несколько дружных залпов и через малое время из обозников в живых не останется ни одного!

Ольга рванула к месту схватки, и как снег наголову, свалилась на изготовившихся к стрельбе лучников. От испуга, гнедой шарахнулся в сторону, выбросив из седла, не ожидавшего ничего подобного, главного ватажника. Пролетев пару саженей, он со всего маха врезался в твердый наст и завизжал раненым зайцем.

Лучники, одновременно, обернулись на визг предводителя и у них, от удивления, отпали челюсти: перед ними, вместо вожака, стояла красавица в кожаном одеянии, с распушенными до плеч светлыми волосами. В одной руке свалившейся, как – будто с небес девы, голубой молнией сверкал меч, в другой – угрожающе зажат внушительный боевой нож. И от неё, явственно, исходила холодная волна угрозы неминуемой смерти.

Несколько стрелков начали разворачивать луки, с вложенными в них стрелами, в сторону страшной, взявшейся ниоткуда, красавицы незнакомки. Но было уже слишком поздно: через мгновение – они все умерли. Все до одного!

Узрев такое непотребство, ватага, вооруженная топорами, кинулась поквитаться с виновницей гибели своих подельников. Но сделать это, организованно и одновременно, не смогли: нападавшим мешали длинные, до пят тулупы, которые они не удосужились скинуть перед схваткой. И столкнулись они с ужасной фурией, изголодавшейся по лихому рукопашному бою! Многие почти сразу поняли, что это последний день их жизни. Женщина с распущенными волосами, была страшнее самой смерти: она, как косой косила нападающих, на мгновение исчезая в одном месте, чтобы тут же объявиться в другом. И всюду она несла погибель!

В тыл нападающим, придя на помощь Воительнице, ударили обозники, но она в ней не нуждалась. Бой был закончен в самое короткое время: кто не бросил оружие и не упал на колени с поднятыми руками – был повержен насмерть. В живых осталось всего шесть придорожных татей!

Воительница отбросила непокорную прядь волос с лица и отметила, что она за время схватки даже вспотеть не успела. Обвела взглядом столпившихся перед ней ватажников: из десятка молодцов, только одно кудлатое, побитое оспой лицо, показалось знакомым. А когда и где она встречалась с ним, память не подсказывала:

– Чьи вы будете хлопцы? Откуда и куда путь держите? Что с вами приключилось – не спрашиваю. И так все понятно! – Поспешно, за всех, ответил тот самый, малознакомый, молодой детинушка:

– Бобрами нас кличут, соседи мы твои, Княгиня! Путь наш пролегает от стольного города, до нашего поселения под названием – Бурта. Вертаемся с ярмарки с малыми товарами, что на торжище приглянулись, а тут, в конце пути, такая незадача!

Спасибо тебе, Княгиня, за своевременную помощь, могли бы и все здесь полечь! Луки то наши, в обозе остались, а щитами от стрел, на такой близи – не укрыться! Вовремя ты из леса появилась! – Ольга поняла, что обозники прозевали момент её появления с небес: но перечить им не стала:

– Пустое! Не стоит благодарности. Я только вышла на опушку и сразу узрела беспредел, который сотворили лесные супостаты. Вот и решила вмешаться! – Вытерла меч и боевой нож, сначала о снег, затем о тулуп, одного из поверженных разбойников. Вернула их на место, окинула взглядом недавнее поле битвы и продолжила:

– Повелеваю! Приберитесь здесь: полонян свяжите, убиенных предайте земле так, чтобы зверье до них не добралось, и следуйте далее. По прибытию в Игрецу, жду вас всех на дружинном подворье. Там и обсудим подробно случившееся и допросим всех пленных.

Да! И не забудьте подобрать главного ватажника, которого выбросил из седла его конь. Его вяжите в первую очередь!

А мне пора! Провожать меня не надо. Дорогу к дружине, что ждет меня в лесу недалече – я хорошо знаю. Не заплутаю! – Резко развернулась на каблуках и, не оглядываясь, направилась к близкой опушке леса. Придумка про дружину, которая ждет её в лесу, Ольга мысленно одобрила: негоже переубеждать обозников, которые «зрели», что она из чащи объявилась.