Читать книгу Воительница Ольга. Книга третья - Валерий Лобков - Страница 5

Шатер был пошит из толстой материи зеленого цвета и среди елок взгляду был мало приметен. Внутри него стоял низкий, грубо сколоченный из необработанных досок, столик. Столешница была накрыта узкой холстиной, на которой стоял длинный серебряный кувшин дивной работы и четыре обычных глиняных кружки. Короткие пеньки заменяли скамейки, для мягкости убранные круглыми, стегаными подушками.

За столом сидеть было неудобно: пеньки имели узкий и низкий срез, колени торчали много выше столешницы. Кроме них в шатре никого не было. Седобородый старец наполнил две ёмкие кружки содержимым из кувшина и, причмокивая губами, отпил из своего. Воительница незамедлительно последовала его примеру.

Напиток был хорош! Цвет он имел – густой утренней зори, а по вкусу походил на что – то давно забытое, но очень вкусное, и явно был хмельным. Ольге захотелось выпить чудный напиток из кружки полностью, но она сдержалась, сделала всего три глотка и с сожалением отставила питье в сторону. Старец себя не стал ограничивать и допил вкуснятину до донышка. Чистым, белым платком лихо промокнул усы и бороду и озорно улыбнулся:

– Ну, вот теперь и поговорить можно! Люб мне этот напиток! От него ледяная кровь согревается и голова становиться ясной и памятливой. Он укрепляет тело и значительно отодвигает старость. Дарит мужчинам неистовую любовную силу, а нашим женщинам позволяет заниматься деторождением до седых волос.

Этот эликсир, много сотен лет назад, нас научили готовить жители одного острова, затерянного посреди теплого, великого и бескрайнего моря, путь к которому ведут тайные подземные ходы.

Для правильного приготовления, необходимо иметь особую воду, сорок четыре вида редких трав и соки девяти плодов, произрастающих в разных концах земли. И еще надобно запастись терпением, длиной не менее чем в двадцать зим: именно столько он должен зреть в дубовой бочке, в кромешной темноте и ворочая ту бочку, в нужное время, против хода солнышка.

Только при прошествии этого времени, наши подземные боги наделяют его такими чудесными свойствами.

Остров, о котором я сказываю, давно, вместе с жителями, исчез в морских пучинах, но мы секрет изготовления эликсира жизни и любви, сохранили и бережно передаем от поколения к поколению.

Можешь смело вкушать чудесный напиток, Светлая Княгиня. От него тебе, кроме пользы – вреда не будет! Проверено многочисленными поколениями нашего народа! Только меру знать надобно! – Ольга благодарно улыбнулась и до дна опорожнила свою кружку. Старец, тут же наполнил её заново:

– Мне мнится, Светлая Княгиня, что ты не огорчишься, если я буду ответствовать на твои вопросы не в том порядке, в каком они были заданы? Мне так было бы много удобнее. – Воительница согласно покивала головой. Седовласый сделал приличный глоток из своей кружки и повел речь:

– Обращаясь к тебе, я упомянул титул «Светлая Княгиня» далеко неспроста. Свет от тебя струится, простому оку невидимый. Только очи людей живущих в темноте, способны узреть тот дивный свет!

Я ведаю, что ты уроженец не нашего мира и твое появление у нас предопределено силами, коим мы подвластны, и волю которых, мы не в силах изменить!

Ты – посланец высших богов! Тех, которые стоят над нашими, вашими и твоими богами и которые определяют ход всей нашей жизни! Отсюда вытекает: что твоя воля – это их воля, которой противиться не моги! Иначе – ересь и кощунство! Ты – Богами Даденная! – Седовласый отхлебнул из наполненной кружки. Выражение его лица были торжественным, в очах проглядывалось почитание:

– А теперь давай знакомиться! В нашем мире, меня кличут Правдогором, а в быту – Гором! Я глава рода, который нашел приют в Земляных горах. Обживаемся мы здесь с месяца, что по – вашему зовется листопад (листопад – октябрь).

Ранее нашей вотчиной считались западные отроги, тебе знакомого, Караньского хребта. Там народ наш проживал многие века, и жили бы далее если бы не беда, которая нас с привычного места согнала. Спешно пришлось спешно покинуть насиженные места и искать пристанище в других землях. – Ольга усмехнулась лукаво:

– Наверное, слова сказанные – в других землях, следует заменить – на чужих землях, так выглядит точнее и ближе к истине! Я что – то не могу вспомнить, чтобы вы ко мне обращались с просьбой о позволении расселить бедствующий народ на землях, которые лежат в самой середине моего родного Ивельского княжества. И не то, что бы я противлюсь и отказываю. Отнюдь!

Но существуют жизненные вековые законы, которые говорят о том, что если хочешь зайти в гости на чужое подворье – сначала спроси разрешения тамошнего хозяина. Или я не права, уважаемый Гор?

– И права и неправа, Светлая княгиня! Если придерживаться ваших поднебесных законов, то вся, Правда – полностью на твоей стороне! Но мой народ не живет под небесами и блюдет свои, подземные законы. Которые не вступают в противоречие с вашими, но все – же отличны от них.

Посуди сама: мы не переступали границу твоих владений, которая проложена по земле. Пришли мы к тебе под землей, где межи отродясь никто не прокладывал.

Далее: с нашим приходом, краев мы у тебя не заняли, пахотных земель у тебя не убавилось! Леса, для строительства наших поселений, мы не вырубали! Реки мостами не перегораживали и на озерах причалы не строили! И так мы поступаем всегда, сколько существует наш подземный род.

Питаемся мы вовсе не так, как питаются поднебесные люди: на столах у нас совсем не то, что вы привыкли есть. Могу тебе сказать, что под землей, живности и растительности хватает, чтобы нашему народу прокормиться.

Ну а если мы иногда побалуем себя рыбкой из ваших вод, или зверем из ваших лесов, то от того у вас не убудет. Рыба и зверь размножается под луной, вельми быстро! Думаю, за такую убыль, обиду ты не держишь! – Воительница хищно улыбнулась:

– Ну, что ты, дядюшка Гор! Какие могут быть обиды? Обильны наши леса зверем, а реки – рыбой, и способны прокормить народ, куда более многочисленный, чем ныне на моей земле проживает!

Да есть тут одна закавыка! Если зверю лесному, мой народ счет не ведет и ущерба не замечает, то сколько живности, на его подворье – поголовье ведает. И вельми огорчается, если оно на убыль, без его позволенья идет! – Старец подскочил со своего пенька, как будто его шилом в зад пырнули:

– Уж не хочешь ли ты сказать, светлая Княгиня, что мои….. – Воительница перебила, не дослушав седобородого:

– Хочу! И смею! Не промыслом занимаются твои охотники – заготовители, а воровством! Тащат живность из хлевов, загонов и клетей у честных хозяев постоялых дворов, что стоят вдоль тракта! В том я лично убедилась и за свои слова готова ответствовать!

Не по – божески, не по законому вы поступаете, уважаемый Правдогор! Народ вельми огорчен тем вашим поведением и ко мне со своей бедой поклонился.

Ладно бы, обратились вы ко мне за помощью или к самим хозяевам: так мол и так, наметились у нас трудности с мясом после переселения и зимы. Слов нет: помогли бы, поделились последним, что маем! Что, мы не люди, или от милосердия отважены?

Жизнь так устроена: тебе ныне тяжко – я помогаю! У меня черные дни настанут – ты на помощь придешь! Люди друг – друга, поддерживать обязаны!

Или я что – то не так мыслю, не так глаголю? Ответствуй мне по совести, уважаемый Правдогор! Где ты видишь изъян в моем умозрении? Может и нам, за обиды принесенные, против народа в беду попавшего войной идти? Другого выхода мы с тобой несыщем? Как добрые соседи жить не сможем, друг – друга уважая и любя? – На седобородого жалко было зреть. Лик покрылся красными пятнами, в очах полыхали молнии, персты нервно теребили кисти крученого пояса:

– Нет, у меня оснований ставить под сомнения твои речи, Светлая Княгиня! Обвинить целый народ в воровстве – тут не до лжи и шуток! Да и чую я свою вину за непотребство, моим людом сотворенную.

Ослабил я, после переселения, дозор за жизнью рода. Недуг на две луны приковал меня к лежаку. Возраст уже сказывается: скоро полтораста зим минут, как я на этот свет народился!

Вот и выходит, что молодежь, без ока главы оказавшаяся, законами предков пренебрегают и свою глупость – Правдою нарекают. Горько мне это слышать: вековые устои рушатся, вольница в вековых устоях слабину ищет, правду кривдой подменяет. Ранее, во времена моей молодости, за такие деяния – руки рубили, чтоб другим неповадно было. И это хорошо охлаждало горячие, но глупые головы! Правде и милосердию, ведь учат не только словами. Часто – принуждением и жестокостью!

Ныне настало другое время: род хиреет, народу в нем становится все меньше. Мужики мельчают, баб и темноты сторонятся, семьи заводить не желают: хлопотно! Да и зачем женскую красоту в нагом виде зреть? Все одно невидно! Эликсир и без неё мужскую силу наружу гонит, а её меж собой, в особо мужской ватаге, расплескать можно!

Женщины рожать зачали реже, и зачастую на свет начали выдавать уродцев, которые более двух лун не живут, или того хуже: уже мертвых младенцев приносят.

Да они, особо, от недостатка мужской ласки тоже не страдают. Как – то научились, меж собой, её утолять.

И это – началось не в мое правление. Много раньше! Замечать стали беду, которая к нам крадется, эдак зим двести назад тому будет. Но только в мое старшинство, главы семей забили тревогу, да было поздно! Род загасает прямо на очах, и как возродить былые ценности и установления – никто не знает.

Мнится мне, что мы расплачиваемся за наш золотой век, который наступил с появлением у нас эликсира жизни. Хотя я его, для себя, именую эликсиром отложенной смерти.

Пробовал запретить его потребление под страхом смертельного наказания – бесполезно! Слишком большие запасы накопились во многих, тайных пещерах. Слишком многие были посвящены в секреты его приготовления. Слишком много бочонков, в укромных местах, ждут своего часа.

Надежда была, что все это останется в Караньских пещерах, а мы, переселившись на новое место, быстро покончим с тем, что перенесем с собой. И тогда, волей не волей, начнем потихоньку отвыкать от губительного зелья.

Но надежды не оправдались: это по земным дорогам до прежнего нашего жилья – седмица пути. А по подземным переходам до него добраться можно за два дня. Одним словом – запасы эликсира в роду не скудели.

Ушло тайно десяток человек – и через четыре дня, десяток бочонков, радует народ на новом месте. А если честно говорить, то на самом деле уходят не десяток человек, а две, три сотни!

Есть у меня подозрения, что этот островной напиток так пагубно действует на наш род потому, что нарушены правила его приготовления. На острове его готовили из свежих, только что собранных трав и плодов, а мы – из засушенных и долго хранившихся в наших пещерах.

Может я и неправ, но сомнения меня гложут. Но не в этом дело: за время моего недуга, по моим подсчетам, в Земляные горы было доставлено, самое малое, четыре тысячи ведерных бочонка эликсира жизни. Или по другому – напитка смерти. – Ольга, с отвращением, отодвинула глиняную кружку подальше от себя. Гор, протестующее поднял руку:

– Не волнуйся за свое здоровье, Светлая Княгиня. Для тебя он не представляет никакой опасности!

Он начинает действовать на человека, когда он употребляет его в течение всей своей жизни, да и то, не лично на него, а на его потомство. Я же говорю: эликсир отложенной смерти!

– Но Воительницу, последние слова Гора, ничуть не успокоили. К кружке, на всякий случай, она решила больше не притрагиваться.