Читать книгу Воительница Ольга. Книга первая - Валерий Лобков - Страница 4

Михей отбросил покрывало, сел, нашаривая возле лежанки сапоги. Кто-то шумно пил из ковша воду в деревянной загородке.

– Не иначе Симак. Кроме него, некому меня будить. Значить ему есть, что сказать, на ночь глядя, прикинул он. И точно: под навес протиснулся второй сотник. Симак принес с собой запах лошадиного пота, пыли и свежих огурцов. Видать перекусил на скорую.

– Здрав будь, старшина!

– И тебе не хворать! Как дозор, как дружинники?

– Спокойно все в секретах. На реке тихо, чужой берег безлюдный, чистый. Гриди и лошади здравы. И у Бобровников спокойно. На Купалу к нам будут. Тебе и посаднику поклон передавали за приглашение. – Симак, как всегда, начал доклад не важных новин:

Три дня назад старая Нилина представилась, ведунья бобровнинская. До девяноста мало не добрав! У сотника Смира внучка родилась, Липой нарекли. Пожар был в Бурте: три семьи в погорельцах, всем миром будут заново отстраиваться. Вот и все от них новины!

Лица Симака под навесом видно не было, хотя ночь была лунная. А вот глаза, иногда посверкивали:

– Значит добро на рубежье. И это любо! Жаль Нилину, её сын, Симага, меня три года уму-разуму наставлял, когда я в дружину князя пришел. – Кряхтя, Михей надевал второй сапог.

– Ты вот, что мне растолкуй! Весточку мне Вяхирь привез необъяснимую. Армяки гром Перунов на третий день седмицы слышали перед утром, да какой-то не правильный, без огня и облаков. А наши, вяхиревские секреты – ни сном ни духом! Может твои дозорные, или Бобровницкие, с тобой какими видениями поделились? Вижу, что искришь очами, знать есть, что еще поведать?

Молодой еще Симак, двадцать пять только исполнилось. Кровь так и кипит, играет. Хочется ему уважаемого старшину Михея удивить. Не сразу все новины выкладывает. Но слишком опытный, да мудрый его наставник. Даже во тьме разглядел озорные глаза и догадался, что не все доложил ему сотник. – Прав ты как всегда старшина: если бы не эта новость, не стал будить тебя ночью.

Странность и у нас, одна приключилась! В тот день, о котором тебе Вяхирь поведал. Ты уж меня не торопи, слушать долго придется. Все равно скоро светать станет, не заснешь более. Разреши я сяду, а то от седла ноги к ровной земле еще не привыкли. – Симак подвинул тяжеленную скамью и сел напротив наставника. Теперь, наметанные в ночных дозорах, очи Михея различали молодого сотника.

– Я тебе донесу общий доклад от всех наших сторожей. – Погодя начал молодой дружинник:

– От первого до последнего секрета одинаково кажут. Да и бобровницкие в один голос об том же ведают. Сотник умолк, с мыслями собираясь и речь выстраивая:

– Началось это диво перед рассветом, когда звезды гаснуть начинают. Небо чистое, почти полная луна. С реки, ветерок туман тянет. Это я тебе, со слов девятого секрета передаю. Тот, что над русальным заливом. на яру укрывался. Там Сазан с Архипкой дозор несли. Я с ними еще Немтыря (Немтырь – немой) оставил. Пусть обвыкается, да науку у опытных перенимает. Днем, они вместе доглядом занимались, а на ночь Немтыря к лошадям отправили. Которые, за полверсты от них, в балке, стреноженные паслись. На лугу там серый объявился. Прошлой ночью, полнолунию песню пел.

– Михей обратился вслух. Завлекательно начал молодой сотник!

– Так вот: службу, как велено тобой, в час волка бдели оба. Было тихо, только русалки, а может рыбины, в заливе иногда плескались. Как вдруг, показалось, что стих ветер и замолкли утренние птахи. Сазан с Архипкой, аж по сторонам осматриваться начали. Жутко им обоим вмиг стало. И вот тут началось! – Симак громко сглотнул, закхекал горлом: видно и его, собственное повествование взволновало.

– Гул послышался с другого берега, как бы с правой руки, от десятого секрета. Вроде собралась тьма – тьмущая шмелей в рой и поутру решили с того берега, на наш перебраться! Уши закладывает! И не зги не видно. Рой уже над рекой, теперь над головой, а там и за спину мчится! Головами вертят дозорные. За роем развернулись. Оба спиной к реке стали, на восход смотрят. А все равно ничего не узрели.

Тут и вздрогнула земля крупной дрожью. Вздохнула тяжко и наступил покой. Ветерок опять поплыл от Ратани. Птахи, рассвет встречать вспомнили. А там и Ярила (Ярила – бог весны и солнечного света) лик показал. Сазан с Архипкой страх свой утренний друг – другу поведали. Объяснять взялись, но ничего похожего в их жизни не было. От отцов и дедов о подобном никогда не слыхивали, поэтому загрустили сильно. Что старшине, сотнику и товарищам рассказывать?

А когда, через время, на своей лошади объявился Немтырь, с девчушкой малой на руках – совсем приуныли. Непонятного – все больше! Как расспросить Немтыря откуда ребенок, если не говорит он по – нашему? Хотя и понимает, почти все. И порешили, ждать меня со сменой. Пусть я и молодой, но властью отмечен, мне и разбор делать.

Подумали: девчушку побережем, чай не грудничок, годиков пять, а то и более. Припасы есть, а не хватит – и рыбки взять можно и птичий живности, на окрестных лугах добудем. Да и смирная, девчушка пристала! Молчит, глазенками зелеными вертит, сырость не разводит. Перебедуем четыре дня!

Симак выдохнул полной грудью. Видно тяжело ему далась такая длинная речь. Пока вел свой рассказ, почти светло стало. Михей протянул ему ковш, с прохладным квасом:

– Промочи и досказывай!

– Да остальное уже обыденно. Семен с Архипкой на пальцах Немтыря распытывали. На песке рисовали круги с линиями. С грехом пополам дознались, что после качания земли, обвалился песчаный скат в балке, где кони, в ночном, паслись. Он решил их перегнать на луг, поближе к круче, где секрет хоронился. Сам он не спужался: на его земле, где жил раньше, такие качания не в диковенку! Там у них, каждый год так трясло, что горшки с полок валились!

На пол – пути к реке, когда уже рассвело, возле старого кургана, на Сивкином лугу, девчушку он и нашел. Стояла нагая по пояс в траве и смотрела в сторону Лукмышского леса. Даже не заметила, как к ней вплотную на трех конях подъехал Немтырь. Спрашивать он ничего не стал. Знал, что не поймет она его птичий язык. Просто наклонился и втащил её на лошадь, завернул в походный плащ и посадил спереди себя. Говорит, что она не сопротивлялась и не промолвила ни единого слова. На одну странность обратил внимание: следов к тому месту, где она стояла – не было. Роса на траве сохранилась не сбитая.

Так она оказалась у нас: – Симак смахнул надоедливого комара:

– И по сей день молчит, но к нашим разговорам прислушивается, глазами следит за говорящим. Поначалу думали, что на одного немтыря у нас больше стало. Ан нет: ошиблись!

Она после встречи с Бобровниками, почивать легла на кошму рядом с Архипкой. Он услышал, как во сне она бормотала, не на нашем языке, и вроде, звала кого-то: – Симак тяжело вздохнул.

– Ты чего, как старый мерин перед вспашкой, вздыхаешь?

– Поверишь наставник, покой потерял, после как увидел её. Нет у меня ни женки, ни детишек и я спокойно живу. Знаю, мой черед настанет, когда созрею, семью заводить. А вот запала она в душу, да так, что мнится мне, будто она – дочка моя. Снилось, что тятей меня назвала. Проснулся, а в глазах роса холодная. Веришь?

Тяжко мне жить стало. Балагурю, службу правлю, а какой-то лед в грудине. Был бы семейный – просил у тебя, у всего народа Ласточек, отдать мне её в дочки. Отцом бы названным стал!

Молодой сотник так ударил ладонью по колену, что скамья, на которой сидел, казалось, в землю просела.

– Так о чем кручина? Девок красных, на выданье, и у нас и у Бобровников и у Армяков – пруд-пруди, За тебя любая пойдет. Женись, обзаводись семьей. Хоромы, подворье у тебя справные. Потом и найдену к себе возьмешь! Да и пора тебе, ступень парня на мужа менять. Сотник, чай уже! А в заднице ветер по вечерам гуляет! – Михей не зло насупил брови. Помнил еще себя молодым. Симак, на последнюю колючку, внимания не обратил:

– Не все так просто старшина. Я не о женитьбе, о ребенке. Еще тебе случай поведаю. Перед отъездом Бобровников, как обычно, подошел к нам пожелать удачной дороги дядька Смир. Найдена возле меня на пеньке сидела. Глаголем мы со Смиром, а он не на меня, а на неё глядит. Очей не отводит. Двумя руками, на свой знаменитый боевой посох, облокотился, и подбородок на ладони положил. А потом и молвит:

– А давай, брат Симак, я находку вашу к себе заберу! К сыну с невесткой! У них малая Липка объявилась, а тут ей еще сестренка, старшая, в радость прибудет! Не обидим сиротку, да и мне лепота. Сразу двойной дед!

Я ничего и ответить не успел, как к нему Немтырь, почти вплотную, подскочил. Завизжал по – звериному, десницей махнул – и посох пополам! А он ведь, толщины в два вершка, да не из сосны! Из дуба маренного! Смир вперед посунулся, опору потеряв. Немтырь обе половинки посоха в дланях сжал, да как завертит их перед собой! Только свист стоит, а палок не видно! Смир, назад попятится. Мои к Немтырю кинулись. Да и я, гаркнул на него во все горло!

Затих он, половинки посоха под ноги Смиру кинул и пошел к ребенку. Хоть и очи у него узкие, раскосые, да я узрел, что белые они у него от гнева. А найдена к нему навстречу с пенька кинулась! К коленям молча прижалась и замерла. Так и стояли. Он ей волосы гладит и что-то по – своему чирикает. Все в момент притихли, успокоились. Даже Смир, подняв обломки посоха, не взъярился. Долго рассматривал срезы разруба, потом, подойдя ко мне, прохрипел:

– Оружия не было, ладонью дерево перерубил. Ты бы присмотрелся к этому пришлому. – Расстались с Бобровниками, как обычно: душевно, но туманный осадок остался.

Я так мыслю: если Немтырь на найдену права предъявит, надо не перечить, а дать согласие. Он её нашел, ему и право. Да и девчонка к нему тянется. Смотреть будем за её судьбой. Всегда изменить или поправить сможем. А в общем, тебе рядить: тебе с родом глаголать. Как представишь вид – так и Ласточки и решат. Но помни мой посыл: найдена без Немтыря – зачахнет. Я хоть и молодой, но душой чувствую. Даже – уверен! А на себя, сапогом наступить смогу. Делу помехи не будет!

Замолчали надолго. Каждый думал о своем. Сотник о том, как тяжело ему будет отказаться от мечты, назвать найденыша – дочкой. Михей – как расхлебать кашу, им не варенную. Прервал молчание старшой:

– Ладно, поглядим сначала на твою находку, когда проснется. Думаю, спит она сейчас после переездов, а потом и рядить будем. Иди, обмойся, поешь с дороги. Стряпухи уже проснулись, посудой гремят. Я же Ярило встречу, да совета у него попытаю.