Читать книгу С думой о России - Валерий Миловатский - Страница 14

Странные строки Евангелия о смоковнице, засохшей от слов Христа, толкуют по-разному, часто весьма иносказательно. Эти строки заставляют задуматься о взаимосвязи слова и природы, слова и биосферы в духовном контексте. Эта взаимосвязь иногда удивительно приоткрывается в творчестве русских поэтов.

Читая Рубцова и вникая в обстоятельства, сопутствовавшие написанию того или иного стихотворения, мы вдруг осознаём, что не только в самом авторе, а и вокруг него присутствует некая тайна. Эта тайна в сопряжении, в сопричастии, в творческом порыве его мечты, души и тех деревенек, пажитей, ёлок, холмов и небес, без которых он не мыслил своего существования, и к которым он тяготел, как к своему продолжению, к тому, что является им самим, распростёртым на всё окрест.

Он ощущал, что всё это – он сам, такой открытый и чуткий! Словно гений его скрывался в этих елях, избах, осенних сумерках; словно бы за его спиной стоял русский лес и поверял ему свои думы.

А Пушкин? Разве тайна его «Евгения Онегина» не связана с неуловимой тайной Михайловского? Или его «Маленькие трагедии» – с тайной осеннего Болдино? Что-то ведь есть в самой земле и небесах, что наполняет гения силой. Не зря же он за тысячу вёрст скакал в Болдино!

Гений – это не только гений человека, но это гений и той природы, которой он доверился, и которая стала с ним единым целым. И они вступают в диалог. Если же диалог прерывается, то исчезает гармония. И тогда смоковница не даёт плодов, и душа Болдино не нашёптывает Пушкину свои тайны, и не играют речные блики в душе Рубцова. Дух природы дружен с духом человека – Христос заповедал их гармонию.