Читать книгу Байрон - Валерий Николаевич Шпаковский - Страница 2

БКК – это Большой Красный Корпус студенческого городка ХПИ по улице Пушкинская за № 79 города Харькова.

Когда подходишь к этому зданию, то сразу понимаешь, что оно очень старое и построено давно, и поневоле захочешь узнать его историю. Среди многочисленных зданий студенческого городка «Гигант» таких зданий, на которых лежит печать времён немного, всего три, остальные были построены позже, уже в советское время.

А наш легендарный БКК, на изданной позже схеме студгородка он помечен как № 79–2, а также здания 79 и 79–3(МКК – Малый Красный Корпус) были построены в дореволюционное время для Епархиального женского училища.

Училище открылось в 1854 году в специально построенных для него архитектором Даниловым здания 79–3 с башенкой и куполом домовой церкви на Кладбищенской улице, переименованной в связи с открытием училища в Епархиальную (ныне улица Артёма). Идея основания учебного заведения для девочек из семей священников принадлежала харьковскому архиепископу Филарету. Кроме обязательных общеобразовательных предметов воспитанницы изучали основы ведения домашнего хозяйства: выпекание хлеба, заготовка запасов на зиму, огородничество и садоводство.

Наш корпус БКК или № 79–2 был построен в 1889 году по проекту архитектора Немкина В. Х. Административный корпус училища № 79 был построен в 1913 году по проекту последнего харьковского епархиального архитектора В. Н. Покровского. В нем размещались актовый зал и трапезная. После 1917 года переоборудованные корпуса бывшего училища вошли в состав студенческого городка «Гигант». В годы войны здания сильно пострадали и при восстановлении несколько изменили свой внешний вид. МКК лишился башенки и домовой церкви и совместно с БКК был надстроен на один этаж.

А бывший административный корпус в 1963 году был перестроен во Дворец Студентов (арх. Комирный В. К.). в нем размесились: зрительный зал на 815 посадочных мест, камерный зал на 100 мест, лекционный зал на сто мест, выставочный зал площадью 560 квадратных метров, танцевальный зал тоже на 560 мкв. и другие помещения (буфеты, раздевалки, примерочные и гримёрки). Вот здесь в большом зрительном зале по большим праздникам выступал и наш вокально-инструментальный ансамбль ЭМ факультета с фронтменом Байроном.

Точного ответа от Байрона Командир сегодня так и не добился, ну это вообще-то и не предполагалось, зная его расхлябанность, нежелание строить планы дальше завтрашнего дня и учитывая его посредственную успеваемость. А заходил Командир к нему с предложением поехать летом в стройотряд, здоровые мужики, да ещё гитаристы там всегда пригодятся. Сказав брату Эду, чтобы он долго Байрона не мучил на предмет всяких доминант септаккордов, Командир вышел из комнаты № 221 и прошёлся широким коридором 2-го этажа БКК, все-таки чувствуется здесь старинная постройка с большими потолками и широкими коридорами.

В конце коридора Командир заглянул на кухню, где «слобожанин» Петро Я. жарил сало с картошкой, Командир поздоровался с ним и поболтал «за жизнь». Петро страшно завидовал всем людям при должностях и как всякий «свидомый» хотел выделиться как-то в студенческой среде, особенно он мечтал попасть в Студсовет БКК, чтобы ходить и командовать сверстниками. Ему было сказано, что надо было всего-то после школы сразу идти в армию, а не в институт и тогда было бы для него здесь счастье, кстати в армии, рассказывал как-то Командир ему, почти все сержанты в учебках-это «хохлы» с особым удовольствием гоняющие по казармам со швабрами новобранцев- «москалей», начальство их специально выдвигало за рвение к службе, чинопочитание и умение предвидеть ситуацию.

– «Петро знаешь, как в армии говорят про таких». —

– Как? —

– «Хохол-без лычек, как хрен без яичек!».

Петро, парень в принципе незлобивый и добродушный, весело рассмеялся, типа да – «мы, мол такие», и пошёл чистить лук.

Затем Командир зашёл в 6-кроватную комнату № 218, где сам жил раньше на 1-м курсе, пообщался с одногруппниками на тему посещаемости занятий и будущих экзаменов весенней сессии, по секрету сообщил им, что Петро на кухне уже дожаривает картошку с салом и луком пусть приготовят вилки и ложки, а то сами знаете «кто не успел – тот опоздал», только сковородка станет на стол, тут же будет пустая, спустился на первый этаж и вышел из здания.

У входа в БКК висела большая синяя табличка с надписью по-украински «Студенческий гуртожiток». Командир долго никак не мог привыкнуть к этому гуртожитку, общага она и есть общага или общежитие, а тут гуртом живём значит. В русскоязычном Харькове часто попадались названия на украинской мове или суржике, к которым надо долго привыкать: панчохи и шкарпетки, идальня, а большое количество перукарен приводило поначалу в недоумение, зачем так много пекарен, пока не понадобилось пойти постричься.

Напротив, красного здания БКК где, даже водосточные трубы, были покрашенны в красный цвет, высилась белоснежная громада здания Дворца Студентов с колоннами, куда мы ходили на концерты, танцы, кино и выпускные банкеты, а слева за забором возвышались громады куполов Свято-Иоанно-Усекновенского Храма с одноименным 1-м городским кладбищем города Харькова. Да, не удивляйтесь. Все услуги рядом! Вот так и жили здесь, мы – студенты 70-х годов.

Кладбище считалось престижным в Харькове, храм строил знаменитый архитектор А. А. Тон в 1845–57 годах, было местом упокоения харьковской знати, интеллигенции, купечества, государственных и политических деятелей, деятелей культуры и искусства.

«До середины 1970-х Иоанно-Усекновенское кладбище поражало воображение прохожих хотя изрядно обветшалыми, но всё ещё великолепными дворянскими склепами высотой с одноэтажный дом и целыми аллеями с прославленными фамилиями».

О. Якушко

Но его решили сносить, закрыли после войны, а в наши студенческие годы его постепенно разбивали, оставляя могилы выдающихся людей, туда часто студенты любили ходить гулять, рассматривая красивые обелиски, а иногда чего греха хранить, устраивали там небольшие студенческие пирушки с портвейном и прочими напитками, так как в «гуртожитке» был «сухой закон». Случались там конечно и акты вандализма при раскопках могил, любители старины искали артефакты, ордена, старинные монеты и предметы, а студенты медицинских вузов считали за честь притащить отсюда черепа и кости в свои общаги.

Хотя первым актом вандализма отметились гитлеровцы во времена Великой Отечественной войны, когда лётчики Люфтваффе в 1941 году разбомбили здесь могилу знаменитого конструктора советского танка Т-34 Михаила Ильича Кошкина, ведь Гитлер объявил Кошкина своим личным врагом уже после его смерти.

Позже уже в 80-х годах прошлого столетия там построили Спорткомплекс ХПИ и разбили Молодёжный парк с рестораном, прозванным горожанами «У покойничка», в описываемое время уже появившиеся тогда предприимчивые люди открыли небольшое кафе у входа в храм, и его назвали «Могилка», и цыплята-табака там были отменные, но дорогие для простого студента.

Пройдя мимо Дворца Студентов, повернув на центральную улицу студгородка Командир прошёл в проход на улицу Пушкинскую под аркой основного здания общежития «Гигант», осенью, когда здесь проходят колонны студентов-первокурсников на празднике «Посвящения в студенты» из окон комнат, расположенных над аркой этих первокурсников, обильно поливают водой из всех имеющихся под руками ёмкостей, помнится и его там сильно замочили, пришлось даже бежать в свою комнату в БКК и менять рубашку. За аркой налево расположен основной вход в здание «Гиганта» с большими трудно открываемыми деревянными дверями.

«Гигант» под стать своему имени огромен, проект этого здания в 1928 году был выполнен архитекторами А. Г. Молокиным и Г. Д. Иконниковым. Его первоначальное название- «Дом пролетарского студенчестве № 1». Здание скомпоновано из 10 связанных коммуникационными узлами пяти и шестиэтажных секций с коридорной планировкой. Секции смещены в плане по отношению друг к другу, благодаря чему все коридоры освещены с торцов. Сдержанно обработанные лопатками фасады обогащают выступающие в виде пилонов лестничные клетки. При постройке этого общежития был разработан План санитарного обследования здорового студенчества, предусматривались бани, прачечные, дезинфекционные аппараты, даже небольшой изолятор для кожных и венерических больных. В общежитии проводили санитарную обработку всех поступивших и ежемесячные медицинские осмотры.

Во время войны здание, как и весь студгородок сильно пострадало, но уже в 1947 году его начали восстанавливать и в 1952 году в первые отремонтированные четыре секции вселились первые послевоенные студенты. Когда на 2-м курсе Командир переселился из БКК в Гигант, он иногда долго бродил коридорами ища свою комнату, также и родители, не могли найти нужную комнату, когда приезжали проведать студентов. Эд вообще жил в почти новом общежитии физико-математического факультета № 48-Б (МБК-Малый Белый корпус, он располагался рядом с № 48-А или ББК – Большой Белый корпус, они были построены из белого силикатного кирпича в 60-х годах, между ними была футбольная площадка, огороженная сеткой). А в прошлом году летом, когда Командир был в стройотряде, а Эд приехал сдавать вступительные экзамены, то несмотря на все инструкции поступать на ЭМ-факультет, он «попался» волонтёрам с физтеха, те показали ему в лаборатории фокус, как лазер прожигает копейку, и он был этим фактом сражён наповал, совершенно покорен и поэтому сдал документы на ФТ. Как Командир его потом «чехвостил» за этот непродуманный поступок, ведь родители хотели, чтобы он был под постоянным бдительным присмотром Командира, как и положено в приличных семьях, но получилось так – как получилось, а Эд был очень рад тому факту, что жил в общаге с иностранцами-арабами, и мог уже на 1-м курсе получать у них какие-то блага цивилизации, в виде привозимых ими западных сигарет, напитков, тряпок. Да и в валютный магазин «Берёзка» они ходили свободно. На ЭМ – ом факультете иностранцев не было!

Этот факт начинал Командира тревожить с самого первого дня его студенческой жизни и предвещал непростые времена, зная его предыдущие приключения в ещё школьной жизни. И вот теперь мы жили с ним в разных общежитиях, хорошо, что, когда Командир познакомил его с Байроном, он немедленно проникся к нему любовью и уважением из-за умения играть на гитаре, которую Эд стремился тоже освоить, хотя ранее не замечалось за ним особого желания петь песни, даже «Гоп-стоп». Эд постоянно ходил за Байроном, как привязанный, даже иногда жертвуя ради этого общения занятиями, а так как Байрон тоже не был особо дисциплинированным студентом, то они быстро «спелись», и только, когда Байрон собирался идти «на свидание» и общаться с девушкой Танькой, тогда он прогонял Эда в свою общагу – мол, иди-салага, делать уроки.