Читать книгу Я тебя никогда… Сборник рассказов - Валерий Олегович Столыпин, Валерий Столыпин - Страница 4

Ромка не старался понравиться Илоне, так вышло.

На тот момент у него была девушка. Отношения с ней складывались серьёзней некуда.

Нет, о семейных обязательствах речи не было, но ухаживания трансформировались в привязанность, даже потребность в круглосуточном общении.

Разлука почти на целый день представлялась катастрофой.

Казалось, что воздух становится гуще и этой тягучей массой сложно дышать.

Лица прохожих становились неприветливыми, даже агрессивными, когда рядом не было подруги. Краски дня тускнели размытыми пятнами.

Время парадоксальным образом скакало туда и обратно, не желая сдвигаться с места.

Застывшие стрелки часов раздражали неимоверно. Именно на них он и срывал подступивший приступ агрессии, разбив уже несколько хронометров, когда не удавалось встретиться.

Чёрт бы побрал эти дурацкие приспособления, разлучающие его с необходимым, но временно недосягаемым объектом.

Хотелось дышать совместно, едиными лёгкими, впуская необходимую порцию кислорода через продолжительный поцелуй, пить её соки, соприкасаясь языками, чувствовать предельную близость, подстраивая биение сердца под пульс подружки.

Сладость её женских секретов манила неимоверно, заставляя трепетать каждую клеточку в отдельности, представляя в воображении, как…

А ещё сводили с ума запахи девушки. Их было много. Каждая частичка тела имела свой незабываемый аромат, который менялся в зависимости от её настроения.

Она умела быть разной. Иногда её тело было забавным, заставляющим искать разгадку привлекательности, потом становилась цветком. Возле неё хотелось виться и пить приторно-сладкий нектар, без которого смерть и забвение.

Иногда девушка утомляла, подавляя желание и страсть могучим интеллектом. Тогда появлялось желание освободиться от чар, забыть, исчезнуть из её прошлого и настоящего. Это тоже было.

Иногда злость на обстоятельства, препятствующие встрече с любимой, вводила в ступор, приводя к депрессивному унынию.

Ромка страдал, выплёскивая негодование вовне, раздражая начальство и напарников по работе.

Была ли любовь? Наверное. Всё свободное время они проводили вместе, кроме тех проклятых часов, когда она училась, а он работал.

Её родители имели высокий социальный статус. Папа – декан института, мама – профессор того же профиля, что и отец. Они не мешали дочери выбирать свой путь, но настаивали на сохранении места в социальной страте.

Если жених немного не дотягивает – не беда. Всегда можно приподнять его, было бы личное желание. Ведь никого ничему невозможно научить, зато выучиться можно чему угодно. Это – аксиома.

Девушка мягко, ненавязчиво подводила Ромку к мысли о поступлении в папин институт. Это же в его интересах. Так просто.

Но мальчик хотел быть мужчиной, диктовать условия. Брутальность и главенство в отношениях виделись ему необходимыми мужчине качествами.

Эта малюсенькая вишенка на торте, видимо, и сыграла доминирующую роль в выборе юноши.

Илона в его жизни появилась совсем не случайно. Она была лучшей подружкой его возлюбленной. Столько времени было проведено совместно…

Случались пикники, вылазки на танцы, даже походы продолжительностью в несколько дней.

Илона была одна. Нет, не одинока. К ней, как пчёлы на мёд, летели и прилипали то шмели, то мотыльки. Но такие насекомые девушку не интересовали.

Она была воспитана на сказках о Золушке и бедной девочке по имени Ассоль. Эти романтические сказки не давали девочке покоя. У других случается, значит, и ей может выпасть подобная доля.

Вот и школьные годы позади. Добро пожаловать во взрослую жизнь, где обитают Прынцы.

Или времена наступили другие? Все какие-то убогие, словно детали из конструктора лего. В каждом потенциальном Прынце есть изюминка, две или даже три, а чтобы в одной конструкции соединить всё, такого не встретила.

Зато природа женская, руководствующаяся непонятно чем, посылает весточку за весточкой, заставляя втюриваться в каждого встречного, каждый раз испытывая вожделение и выстраивая череду планов.

Хорошо хоть, до финишных издержек ни разу не дошло: страх потерять девственность, подарив её не тому, кому следует, успокаивает каждый раз разыгравшиеся некстати флюиды.

Открытки и фотографии кумиров перекочевали в стол. Не очень-то интересно молиться на Бога, которому на тебя плевать. Просто он никогда о тебе не узнает. Почему такая простая мысль не приходила к ней в голову раньше?

Вон подружка кавалера отхватила. Нет, не Прынц, но до чего сексапилен. Для такого она бы и честью своей рискнула. Наверное.

Так хочется проверить таинственное женское начало в действии. Подружки только о том и говорят, причмокивая и строя глазки.

Угорают от вожделения. В уме у каждой поцелуи при луне, не важно с кем, лишь бы трясло не по-детски, и физическое слияние.

Обидно, все пробовали, а она, словно Скупой Рыцарь, драгоценность свою под замком держит. Девчонки ухохатываются над ней, говорят, что Прынцы только в Арабских Эмиратах остались, да и те избранниц под замком в темницах содержат.

– Пользуйся, Илонка, пещерой Аладдина, пока она дары приносит, да не за так, а то дождёшься дефолта, сожрут твои драгоценности инфляция и кризис среднего возраста.

Что они понимают в Прынцах. Ухватились за своих неимущих ухажёров, которым и похвастать-то нечем, кроме порток да кроссовок.

Бродит она с подружкой и её парнем, сопровождая их во всех направлениях, кроме тех минут, когда ребята настойчиво провожают Илонку домой.

Ромик хоть и невзрачный парень: росточком невелик, худой, как щепка, но вызывает в ней некие процессы, приводящие к намоканию трусиков. Как только приобнимет парень её подружку, паче того, за попку потеребит или грудь приласкает…

Последнее время Илонка анализировать принялась, когда, отчего и сколько обстоятельств, заставляющих её страдать, краснеть и чувствовать желание, вызывает в ней Ромка. А ведь не Прынц.

Короче, насчитала она десятка два моментов и предпосылок, можно сказать, кнопочек, включающих зуд, жжение и жажду прикосновений.

Иногда сигналы и искры даже из глаз сыплются, проникают настолько глубоко, куда она и в мыслях забраться не смеет, потому что именно там, в глубине этого потайного места, хранится тот единственный бриллиант, который мечтает она подарить особенному избраннику.

Всё бы ничего, но чем дальше, тем сильнее действие пусковых механизмов. Как накатит, не отпускает ни днём, ни ночью. И что интересно – во сне она видит на том самом Белом Коне не кого-нибудь, а Ромку. Самое странное, что он едет в золотых доспехах, но без трусов. А там…

В этом месте Илонка всегда просыпается, боясь увидеть то, чем жених подружки пользуется в те редкие часы, когда они не берут её с собой.

Но что-то в минуты пробуждения всё же с ней происходит. Приятное, только неправильное. Тело девушки сотрясается в конвульсиях, которые рождают волны сладострастия. После этого уснуть не удаётся, даже если она поменяет трусики и подмоется. Тяжесть внизу живота нарастает и спадает, вызывая навязчивые мысли… о нём.

Чёрт возьми, ну чего этот Ромка ко мне привязался? Даже во сне покоя не даёт?

Так ведь и она, Илонка, тоже ему не даёт… показать то самое, от чего она просыпается в поту и корчится в муках волшебного транса. А хочется.

Даже когда спит и видит приближение всадника. А что, если… Мысли о том, чтобы досмотреть хоть однажды сон до конца, лишают покоя.

Что же такое выглядывает у Ромика из-под доспехов? Что это за секретное оружие, которое порождает восторженное возбуждение? Ну конечно! Как же она не догадалась раньше? Для того они и избавляются от Илонки, чтобы ни с кем не делиться этим…

А придётся… Она только одним глазком. Во сне.

Ну, разве что попросит потрогать. Одним пальчиком.

От этой мысли конвульсии родились, обежали по кругу, начиная от шеи, через набухшие моментально соски и напрягшийся от предвкушения живот, туда, в таинственную сердцевину, нажав на ту самую кнопочку… как же хорошо!

Ромик, миленький, ты просто волшебник. Представляю, какой кайф испытывает подружка, дотрагиваясь до этого… Нужно сейчас же лечь и досмотреть. Не Прынц! А может быть, и он. Что она знает о настоящих мужчинах?

Её руки следуют по траектории, повторяющей на память Ромкины изгибы тела, содрогаясь лишь от бесплотной мысли о прикосновении к юноше. Такому желанному. Единственному…

Не много ли удовольствия присвоила себе подружка? Единолично. Если немножко поделиться, от неё не убудет.

Зато Ромик узнает и поймёт, что Илонка лучшая. Уж она постарается, нужно только повод придумать и ситуацию смоделировать, чтобы ни Конь, ни Рыцарь мимо не проскочили.

Чего же он не снится-то? Что, что у него там топорщится, отчего так трясёт, выдавливая похотливые соки?

Ну, приснись, пожалуйста? Интересно, если я его вижу во сне, а он?

Ромка-то, видит он меня или нет? А его-то плющит так, как меня, или спит в тех доспехах спокойно?

Где там, спит… конечно. Подружке угождает. Не мне, а ей, ехидне…

А что, если он мне так знак посылает? Вот я дура-то. Точно. Ромка меня ждёт, манит, секретные сигналы, намёки разные, чтобы подруженька не догадалась о его сокровенном желании.

Он же меня хочет, а я тут растащилась, оргазмы ловлю на пустом месте.

Действовать нужно, раскрываться, намекнуть, что знак прочитала и на всё согласна. Как на всё? Прямо так, сразу и на всё? Ну, девонька, пропала ты. Это точно.

А как же девственность, я же мечтала подарить её настоящему Прынцу.

Ну и что? Где он? А Ромик – вот он. Родненький. И меня страсть как хочет и любит. По три раза за ночь с визитом посещает. Что с того, если в реальности у него ни Коня, ни Доспехов? Молодой ещё.

Сама из него Прынца сделаю. Настоящая любовь любые преграды преодолеет. А подружка без Ромика как?

Да никак. Хватит с неё, попользовалась чужим женихом, можно сказать, даром, пусть отваливает.

Илонка зашевелилась, изменила привычный облик, приоделась – не узнать. Не сказать, красотка – миленькая девочка.

Глазками стреляет, серо-голубой взгляд потупит долу, напустит на себя выражение целомудренной невинности, предъявляя то и дело Ромику.

Он в шоке. Где парню понять, что у Илонки на уме. И в голову не придёт, что она его на блесну цепляет, словно окуня, на которого жор напал. И ведь подсекла. Ловко так, словно всю жизнь только тем и занималась.

Подружка побежит в магазин или по какой надобности, а Илонка юбочку приподнимет, колготки прозрачные поправляя.

Выше, ещё выше… Вот уже и трусики прозрачные показались.

Реснички у Ромика блюм-блюм, глаза по полтиннику, рот приоткрыт в изумлении, вот-вот слюни потекут.

Илонка ручку к сердцу приложит и вздохнёт, взглядом направляя парня куда нужно, обещая продолжение.

Знаки, кругом знаки. Кажется, принял. Теперь пусть ответ стучит. А для верности, чтобы не перепутал, кому и чего посылать, «нечаянно» коленкой по внутренней стороне его бедра провела и пальчик в рот задумчиво положила. Глаза выражают крайнюю степень преданности, влажные губы посылают привет и подобие воздушного поцелуя.

При появлении подружки Ромик покраснел, покрылся испариной, засмущался. Готов!

Теперь на кукан посадить и пусть поплавает. Вроде свободен, но не очень.

Илонкина стройность, прозрачно-призрачный рельеф изумительной фигурки, сочетающийся с выдающимся бюстом, стройные ножки, музыкальные пальчики… В противовес пухленькой сопернице. Кто кого? Вне конкуренции девочка, которая готова на всё.

Ромик оказался впечатлительным и понятливым. Тем самым местом, что во сне из-под доспехов торчал, уловил уведомление и поплыл, пуская пузыри, не ведая сомнения и страха.

Прискакал, без коня правда, под Илонкины окна и ну свистеть. Она ждала. Не ведала, что так скоро. Надеялась, что колдовские чары простимулируют юношу на ратный подвиг, однако так сразу? Угадала.

Вышла условно-недоступной принцессой, проверяя силу власти и прочность лески, на которую подсекла трофей. Посмеялась над ним, слегка дразня, вызывая желание.

Повиляла хвостом. Поцеловала в губы, прижалась жарким телом, положив головку с едва уловимым запахом похоти.

Ромка её лихорадку ещё раньше приметил. Инстинкт охотника у мужчины в крови, а тут дополнительный маркер, действующий безотказно: через ноздри, прямо в мозг, включая с ходу четвёртую, а то и пятую передачу, скоростную. Она, конечно, лишена мощности, зато обороты какие.

Ромик дёрнулся, застыл. Рыбка-то сама в руки плывёт. Того и гляди на сковородку прыгнет. Нет, есть он её не станет. Сладенькая добыча, вкусная, но для иного нужна… Сначала проверить необходимо, насколько девочка созрела. На что готова, а где обломаться можно.

Положил для контроля руку на её грудь, Илонка к нему промежностью прижалась. Ухватил за зад, да немного глубже рукой залез, языком во рту рыщет, на вкус пробуя. Не ошибся, сочная девочка, с перчиком. Сегодня нельзя пугать, первое знакомство как-никак. Завтра. Скажется подружке больным и тогда…

Это так его взнуздало, мало не заржал. Бугор под доспехами надулся, воткнулся Илонке в бедро и пульсирует. Остановить страсть никак не выходит.

Девочка, то ли инстинктом самки, то ли уловив мощную волну его страсти через ноздри, поймала позыв и реакцию, включившись в процесс неконтролируемого возбуждения, тоже затряслась в конвульсиях, закатив глаза. Сжала Ромика так, что у него в мозгах помутнело…

Он всё понял как надо. Как надо ей, Илонке. Вот это девочка! Супер! От одного его вида кончает. Нужно ковать железо, пока горячо.

Тпру-у-у, но… Так, кажется, успокаивают разволновавшихся, бьющихся в горячке лошадей. Ему бы тормознуть, натянуть удила и подумать: какого чёрта, у тебя же любимая, тем более лучшая подруга. Оно тебе надо?

Невдомёк дурню, что включила девчонка своими провокационными действиями древнейший инстинкт, заставляющий любого самца, случившегося рядом, бежать за течной сукой, чтобы наполнить её лоно горячим секретом, созидающим новую жизнь. Но ведь он не кобель, которого толкает на случку матушка-природа. Это же не любовь, страсть. Тормозни. Не предавай!

Куда там. Самка в соку и хочет. Правда, сама не знает чего: то ли Прынца на Белом Коне, то ли просто коня с его мужским механизмом. Она ещё девочка, ни в чём не разобралась. Нет у неё мозгов, чтобы анализировать, а гормоны разводят хоровод под романтическую мелодию, вызывая взрывную реакцию, толкающую на безумство.

Помешательство, вызванное отравлением крови выбросом адреналина, иллюзия небывалого счастья, полёт к звёздам. Они взлетели, с каждой минутой удаляясь от реальности. Куда-то бежали, искали уединённый уголок.

Нашли. Упали, не в силах более сдерживаться. Со звериной сноровкой рывками сдёргивали с себя одежду, не приходя в сознание. Лизали и кусали друг друга, словно взбесившиеся животные, распаляясь всё больше.

Ромка зверел на глазах, раздуваясь внизу живота немалого размера стыковочным элементом, который нетерпеливо, слепо тычется меж её белых бёдер в надежде поскорее отыскать лакомый рай, опухший от желания.

Вот она, вожделенная скользкая вагина, раскрытая, ждущая, похожая на пышущий жаром, только что вынутый из кипящего масла сдобный пончик.

Ромка вгрызается в сочную податливую мякоть, засасывающую его вместе с мозгами, лишающую способности мыслить. Только поступательное движение, наподобие маятника. Тоннель, в который он попал, сужается с каждой последующей фрикцией, усиливая трение, ускоряя развязку…

Взрыв! Всего. В том числе и эмоций. Мощный фонтан, заполняющий чашу Эрота до самых краёв.

Одарив женщину последней каплей эликсира счастья, Ромка сдулся любовным модулем, превратившимся из рослого гиганта в некое подобие новорождённой мыши, застыл над распростёртым крестом истомлённого близостью Илонкиного тела, капая ей на грудь горячим ядрёным потом.

Его грудь раздувалась наподобие кузнечных мехов, налитые кровью глаза настраивали сбившийся фокус. Кровь из тазовой области постепенно заполняла всё тело, напитывая в том числе и мозг.

«Что я натворил? – пронеслось в голове у Ромки. – Я же её не люблю. А ведь мы даже не подумали предохраняться. Что, если…»

Илонка тоже приходила в себя, но медленнее. Ей показалось, что она временно покинула тело и отключилась. Совсем. Во всяком случае, ничего толком не помнит. Боли не было. А ведь девчонки предупреждали же.

Может быть, ничего и не было? Она протянула руки вниз, провела по промежности, ощутила липкое тепло. Её передёрнуло. Понюхала, чем пахнет. Резкий, очень необычный, немного возбуждающий запах. Было…

Ей вдруг стало жалко свою девственность. Хотелось вернуть всё обратно.

«Зачем?» – спрашивала она себя. Ответа не было. Голова сопротивлялась, не желая принимать реальность к сведению. Она женщина… Возможно, мать.

Эту вероятность нельзя сбрасывать со счетов. Теперь у неё больше нет подруги. А Ромка? Она сумела его привязать к себе или нет? И нужно ли ей это? Что с ней происходило? Может быть, она сошла с ума? Так низко опустить планку своих жизненных ориентиров! По сути, она предательница и изменщица. Ромка тоже.

Илонка представила себе совместную жизнь двух вероломных любовников, способных переступить черту. Надо же, как это всё просто. Интересно, любопытно, приятно, а потом?

Какая странная штука жизнь. Сейчас, только что, исполнилась заветная мечта, разрывающая столько дней и ночей мозг и тело на мелкие кусочки. Теперь она растеряна, разбита, несчастна. То, что скрывалось под доспехами рыцаря, целиком и полностью побывало в ней, не оставив и следа от тщательно скрываемых женских тайн. Ничего особенного не произошло. Во всяком случае, во сне было даже чувствительнее, острее.

Илонка отстранилась от Ромки, встала, не испытывая даже тени стеснения. Нагота нисколько не волновала девушку. Она отыскала трусики, тщательно вытерлась и выбросила их далеко в кусты.

Шли любовники, даже не держась за руки. Расстались без поцелуев и объятий. Некое непонятное отчуждение, для которого вроде и не было причин. Пустота.

* * *

Илонка действительно понесла. Молодой, здоровый организм. Впитала основу жизни, совсем не на радость себе. Рожать или нет – не задумывалась. Моё и всё.

Ромка ни бе ни ме. Впал в ступор. Рожай. А что делать?

– Да, женюсь. Да, трахнул. Ребёнок мой.

– Ромочка, мы же с тобой любили друг друга! – говорит прежняя подружка.

– Да.

– А я, что мне теперь делать?

– Не знаю.

Конечно, он ничего не знает, ни за что не отвечает, и вообще… отвалите. Разве он виноват, что девочка играла в дочки-матери. Да они с детского сада ищут Прынца.

Нашла. Сама просила близости. Да, вставил. Ну и что?

Свадьба была очень даже посредственная, без искорки. Гостей, подарков хватало, не было восторга и счастья в глазах у новобрачных…

Сын родился. Замечательный бутуз. Квартиру им предоставили. С подселением, конечно. Но свою. Через полгода после рождения ребёнка разбежались.

Пришла Илонка перед разводом к родителям мужа жаловаться: не Прынц, герой не моего романа.

А ведь как скакал. Доспехи, Белый Конь, мокрые трусики.