Читать книгу Дэзи и ее мертвый дед - Валерий Шемякин - Страница 2

Рассказы и повести
Седло барашка

Оглавление

У Ярослава Байдуганова умер отец, и обнаружилось вдруг, что Ярик теперь человек богатый.

Отец Ярика занимал должность инспектора по маломерным судам. Был он инспектором еще в советские времена, и остался им теперь, когда все нормальные люди занялись бизнесом.

Жили Байдугановы скромно, если не сказать бедно. Ярослав ничего радостного не помнил из своего детства. Байдугановы никуда не ездили. Экономили во всем. Отец десятилетиями носил один и тот же костюм. Мать ходила в линялых платьях. Вещи не выбрасывали, хранили в пыльных чуланах, иногда перетряхивали, пытаясь для чего-нибудь приспособить. В шкафу висели габардиновое пальто и цигейковая доха. Носили их еще дед с бабкой, которых Ярик плохо помнил.

Мать не работала, часто хворала, но каждый день кормила мужа с сыном неизменным борщиком. Ярослав ненавидел эти борщики. Гамбургер в закусочной рядом с институтом был для него праздником…

Иногда мать варила кровяную колбасу или жарила карасей, которые приносил со службы отец. Жарила она их на подгоревшем в предыдущие разы подсолнечном масле. В такие дни нечем было дышать не только в их тесной квартире, но даже в подъезде и на дворе. Запах разносился далеко по бульвару.

В детстве Ярику никогда не давали денег. Он научился ловко тырить мелочь по карманам. Не отличавшийся и до того худобой, к старшим курсам института он начал быстро толстеть. Мать не успевала перешивать одежду. Пиджак, который ему купили в десятом классе на выпускной вечер, стал тесен. В старые отцовские вещи он не влезал…

Потом мать умерла, они остались с отцом вдвоем, Ярослав иногда с тоскою вспоминал борщики.

Учился Ярик Байдуганов плохо. Целыми днями валялся на диване в наушниках. Когда являлся с работы отец, Ярослав уходил шататься по бульвару. Друзей у него не было. Девушек тоже. Он дразнил бездомных собак. Выбирал какую подохлее и неожиданно пинал ее. Собака отскакивала, поджав хвост, а Ярик начинал ее облаивать. Собака обычно не отвечала, брезгливо отворачивалась и брела куда подальше…

Никто Ярослава не любил. Еще в школе его терпеть не могли. Даже учителя досадливо отмахивались: «Ой, Байдуганов, отойди!..»


И вдруг на последнем курсе института, уже перед смертью отца Ярика сделали председателем совета директоров ООО «Амбассадор». Он страшно удивился. Приехали на крутой тачке, поговорили, типа – нужен нам надежный парень, не болтливый, привезли в офис, расположенный в бывшей квартире на первом этаже пятиэтажки, и избрали председателем. Ярик хотел рассказать об этом отцу, но сдержался…

Хотя еще до его смерти Ярослав узнал, что отец имеет какое-то отношение к «Амбассадору». Ярика в очередной раз привезли в офис подписывать бумаги. Он уже начал узнавать там некоторых сотрудников, были там крупные блондинки и молодые люди, низкорослые, темные, хорошо выбритые и в костюмах. О чем они говорили за стенкой, он не прислушивался, врезалось только два слова, беспрерывно повторяемые, – «стеклопакеты» и «конфигурация». Что это за хрень, думал Ярик, «стеклопакеты», но думал он об этом лениво, на самом деле его это не занимало, как, впрочем, не интересовало и все остальное, к чему причастна была фирма с пышным названием «Амбассадор». Бумажки на подпись ему подкладывал красивый молодой человек по имени Тимур, одетый в белоснежную сорочку и галстук розового цвета с лилово-фиолетовой лапшой.

Он при этом выговаривал какие-то непонятно кому адресованные слова, будто беседовал сам с собой. Бизнес, бормотал он, это вечное противостояние, и побеждает тот, кто не имеет снисхождения, не милосерден ни к себе, ни к партнеру. В лице Тимура появлялось что-то старческое, а из густых черных волос выглядывала седая прядь.

В последний раз, когда бумажки закончились, Ярик собрался с духом и промямлил что-то про оклад, дескать, хотелось бы узнать, когда, наконец, он начнет получать зарплату за свое председательство.

– Зарплату?! – переспросил Тимур. Было видно, что слово «зарплата» привело его в изумление. – Зарплату?.. Про зарплату спроси у своего папы. – Лицо у него стало совсем старым и некрасивым.

Так Ярик узнал, что отец осведомлен о его председательстве в ООО «Амбассадор». У папы про зарплату он спросил в тот же вечер. Папа был изумлен не меньше Тимура.

– Зарплату?! – вскричал он. – А ты учишься? А? Ты учишься? Экзамены сдаешь? А? Нет? А с курса на курс переходишь? А?..

Отвернувшись от Ярика, он проворчал: «Зарплату?! Надо же! Лучше не заикайся. И вообще, помалкивай…»

Ярик помалкивал, но ему до смерти хотелось узнать, какое отношение к этим красивым ребятам имеет его отец, инспектор по маломерным плавсредствам. Расспросить отца он не успел. Отец умер как-то неожиданно. Даже не болел…


…Когда нотариус назвал сумму, в которую оценивается наследство, оставленное Ярославу отцом, у него похолодели руки. Деньги были распиханы по депозитам, облигациям, акциям, записям в каких-то реестрах – все это нашли в маленьком домашнем сейфе отца и объявили, что в течение полугода Ярик из этих сумм ни копейки не получит. Таков порядок. А вот уж потом пусть делает с этими деньгами что захочет. А денег было так много, что Ярослав Байдуганов ночью не мог спать, все подходил к сейфику, трогал его за ручки и испуганно поглядывал на дверь, когда в подъезде слышались чьи-то запоздалые шаги.

Он теперь подолгу валялся на диване без наушников, пытался придумать, что же он будет делать с деньгами. Его фантазии хватало не на многое. Представлялись в основном кабаки с кадками и пухлые официантки, уговаривающие его взять их с собой. После этого почему-то виделся грязный пляж, сухой кустарник наверху, он лежит в кустарнике, с ним официантка, он лезет ей в трусы, она не сопротивляется… Еще он представлял яхту, на которой его катал Тимур. Ничего интересного на этой яхте не происходило – там собрались члены ООО, Ярик подписывал протоколы и думал о том, что должны же, наконец, ему положить оклад. А вот теперь это стало не актуальным. Теперь он думал о том, что пошлет Тимура куда подальше вместе с его «Амбассадором», как только вступит в права наследования…

Он вставал с дивана, подходил к зеркалу, поднимал рваную майку, рассматривал свой огромный живот, оттягивал жирные складки с боков. Надо будет с этим что-то делать. Но ему было безумно жалко денег, которых у него еще не было.

Он жадно доедал остатки вчерашней пиццы, запивая выдохшейся «Фантой», и снова валился на диван…


Утром появился Тимур. Прямо с порога он радостно объявил, что Ярославу начислили зарплату за весь председательский срок. Хватит тут киснуть на диване, собирайся, сказал он, поедем развлекаться куда-нибудь, заслужили, черт возьми, человеческий отдых, сколько можно. Ярик тут же собрался, натянул драные джинсы и давно не стиранную толстовку и радостно побежал за Тимуром. Ему понравилась мысль о том, что он заслужил. Мысль была правильной, и все как-то стало на свои места…

Они гуляли в просторных апартаментах. Здесь были фикусы в кадках. И вообще стиль заведения напоминал старые времена, виденные до того Ярославом только в кино. Он жадно ел все, что ему предлагали, выходил курить с черноголовыми мальчиками на балкон, пил много вина, держал на коленях каких-то восторженно щебечущих блондинок. Дремал прямо в кресле…

Незаметно темнело. В кабинете появлялись новые люди и новые блондинки. Все были полураздетые, а несколько девиц совсем голые. Они с визгом носились между столами и диванами, мотая голыми сиськами, гонялись друг за дружкой по апартаментам, плескались шампанским и поочередно лезли к Ярику целоваться и трогать его за разные места. Ярослав освоился и начал даже грубовато шлепать девиц по голым задницам. Девицы становились перед ним на четвереньки, клали головы на колени, что-то мурлыкали, называли его председателем, и в глазах их было искреннее обожание. Он отслюнявливал из пачки, врученной ему Тимуром, очередную денежку, и девицы, держа деньги в зубах, отползали куда-то в фикусы.

Появились цыгане. Ярик считал, что такого уже не бывает. Но это было на самом деле, перед его глазами мелькали цветастые юбки, звенело монисто, чернобородый мужик, подпоясанный кушаком, терзал гитару и надрывно выл: «Гуляй, шальная императрица!»

Тимур сидел при этом напротив, сложив руки на груди. Из черной шевелюры выбилась седая прядь, лицо стало злым и старым, в глазах появилась скука. Не глядя на Ярика, он медленно выдавливал из себя слова, будто диктовал письмо секретарше.

– Акт втроем труден даже в воображении, – говорил он. – Самое дискомфортное, когда две женщины и один мужчина. Сил на двоих не всегда хватает. Лучше наоборот. При этом не обязателен «Восточный экспресс», то есть совокупление посредством одновременно анального, вагинального и орального проникновения. Ведь самое великолепное – это руки!..

Он поднимал свою руку и внимательно смотрел на нее. У него были очень тонкие и длинные пальцы. На одном из них – кольцо из серого металла с глубокой гравировкой – не то череп, не то паук…

– Только руки способны творить чудеса в сексе. Не все хорошо владеют своими руками, как, впрочем, и другими частями тела. Если умело пользоваться пальцами, создавать ими нужную влажность и температуру, можно в считаные секунды довести до оргазма даже холодную гренландку, всего лишь трогая ее за ушные мочки…

Тимур становился в эти минуты похожим на злого Смоктуновского из фильма «Гений», Ярик думал о том, что да, с такими руками Тимур способен творить любые чудеса. О себе он так думать не мог. У него даже пальцы на руках были толстыми.

Потом Ярик словно провалился. Он потерял счет времени, пил, ел, спал под балдахинами, девицы раздевали и одевали его, водили в ванную… Воздух был тяжелым, наполненным запахом чужого пота и тряпок, пропитанных шампанским. Он старался ни о чем не думать, но в голову назойливо лезла мысль о том, что происходит все это не с ним, что он тут случайно, скоро все кончится и его вышвырнут на улицу…

Пачка в кармане его джинсов быстро растаяла, но денег у него никто не спрашивал, он будто жил здесь в новой семье, девицы были его сестрами, а может быть, и женами – этого никак не удавалось определить. Он бродил по апартаментам в махровом халате, накинутом на голое тело, пил, ел, спал и не считал дни.



– Проснулся, котик?

Он открыл глаза, в очередной раз пытаясь понять, где он. Перед ним было лицо блондинки, имя которой он так и не смог запомнить.

– Тебя уже ищут.

Появился Тимур, сухо скомандовал: собирайся!.. Ярослав нашел под кроватью свои джинсы, поскоблил их ногтем, пытаясь отковырять присохшие остатки позавчерашнего ланча… Натянул майку и толстовку, слегка покачиваясь, вышел следом за Тимуром на улицу. Шел дождь. И не было понятно, какое время года на дворе…

Они долго ехали на огромных, похожих на бронепоезд, джипах по лесным дорогам, мимо трехметровых берлинских стен, увенчанных видеокамерами и мотками колючей проволоки. Остановились у решетчатых ворот. Вылезли из машин, вошли во двор. Остановились перед трехэтажным особняком с зеркальными стеклами и фигурными башенками, с драконом, прилепленным к фронтону. Вокруг – чистенькие газоны, фонтаны, цветы нереальных размеров и расцветок.

Тимур провел Ярослава по всем трем этажам, показал просторный обеденный зал с камином, лестницы с фигурными балясинами, спальни с ворсистыми половыми покрытиями и безразмерными кроватями… С одной из кроватей поднялась грудастая блондинка с весьма обширным тазом, накинула кимоно и подошла к Ярославу.

– Не узнаешь? – усмехнулся Тимур. – Обними. Это твоя жена. Позавчера вы расписались… И вообще, тут теперь все твое. Пользуйся…

«Неужели?» – Ярослав испуганно отпрянул от блондинки и беспомощно посмотрел на Тимура. В черных глазах он увидел злую насмешку, хотя на губах играла доброжелательная улыбка.

Беспокоился он напрасно – блондинка в кимоно не надоедала ему. Ярик провел несколько недель в старом доме. В особняк ехать ему не хотелось. Было почему-то страшно. Спал он теперь с Лолой Курбатовой, бывшей одноклассницей, на которую он посматривал с седьмого класса и которая грубо отшивала его, называя жирным. Теперь вот смилостивилась. Прибежала сразу же, как только он позвонил. Жизнь меняет людей. Правда, засыпал Ярик теперь всегда пьяным, и утром, глядя на свернувшуюся в клубок Лолу, мучительно пытался сообразить, зачем он с ней спит.

Лола выбросила из чуланов и шкафов все старые вещи. Габардиновое пальто и цигейковую шубу она показывала подругам. Они пили шампанское, кушали осетрину и смеялись над этим убожеством. Подруги привели еще каких-то друзей, среди которых был двоюродный брат Лолы. Он напялил шубу на голое тело, то же самое сделала Лола с габардиновым пальто, они скакали козлами по квартире и хохотали до упаду. Ярик засыпал, не видя, чем заканчивается раут, как покидают его жилище подруги, нежно целуясь на прощание с Лолой и двоюродным братом…


Ему привозили кассеты, DVD с «крутой» порнушкой. Для пятидесятилетних, говорила Лола. Девочки, на этих кассетах отличались тяжелыми формами.

– Однако что они себе позволяют! – возмущалась Лола, подливая Ярику вино. – Что они нам подсовывают! Ни одного стоящего х..! Отстой!

– Напиши жалобу.

– Куда?

– Ну, не знаю. Жириновскому. Или Чехову.

– Кто такой Чехов?

– Прокурор, кажется.

– Да? А вроде Чехов – футболист.

– Ну, и футболист.

– Вот у него, наверное, член…

– Мало ли Чеховых.

Лола объявила ему уже через месяц, что она беременна. Ярослав слегка встревожился, все-таки у него была и официальная жена, которую он ни разу не видел с тех пор, как познакомился. Но паниковать не стал. С деньгами можно решить все проблемы – а деньги ему представляли охотно, пачками везли из ООО, знали ведь, Ярик – человек богатый. Лолу предложенная сумма устроила, после чего она бесследно исчезла. Ярослав иногда вспоминал о ней, даже скучал, но времени на это у него не хватало.

Его по-настоящему изумляло, как много в этом городе мест, где можно было без памяти провалиться, откинуться и не думать про разные реальные дела. Целыми днями его возили сразу на нескольких тачках по городу, он не понимал, куда и зачем, он встречался с какими-то людьми, знакомился, ни о чем с ними не говорил. Парился в просторных банях, сидел за столами, заваленными закусками и заставленными бутылками, просыпался в незнакомых местах или прямо в машине. Раздавал деньги, не понимая опять же, за что. Ярославу казалось, что все, кто его теперь окружает, любят его, но иногда он улавливал за спиной противные смешки, но старался не думать об этом, не обращать внимания…


Пока бывал еще трезвым, его таскали по банкам. А банков оказалось в городе больше чем аптек и парикмахерских. Его брали под локоть, говорили ласковые слова, жали руку. Он незаметно вытирал вспотевшую ладонь о собственный зад. Он, Ярослав Байдуганов, должен стать основным игроком, говорили ему, участвовать в становлении и развитии. Стараясь изображать на лице радость, он брал визитки, ронял их на пол, суетливо поднимал и делал вид, что внимательно читает.

Банки были одинаковыми, различались только названиями и интерьерами. В КБ «Потенциал-Галактика» было чугунное литье и лепнина. В «Гамма-Агро-Индустриальном» – бронзовые канделябры и малахитовые приборы. В «Камышинском народном кредите» – мраморные панели и хрустальная мебель.

Его усаживали в высокое кресло в комнате для почетных гостей, наливали белый ликер, синий чай с красным льдом, ставили филе меч-рыбы, картонное мясо, грибы, добытые в шахтах, спаржу, покрытую мазутным соусом, говорили о собственной уникальности и социальных горестях, вставляя много слов, которые Ярик уже слышал, но не помнил их значение, – индепендинс, инджой, импосибл, инсайт… Звали поехать на острова в южных морях. В банковских сортирах пахло тропическими фруктами, а в кабинетах членов правлений – использованными памперсами.

Когда произносили «си эвэй» или «си эгейн», он понимал: пора сваливать. До выхода его провожали отполированные дивы с накачанными воском губами, ртутными глазами, одетые в литой чугун, позолоту или малахит – в соответствии с фирменным стилем банка.

Распихивая буклеты по карманам, он ехал дальше…

В ресторане, оформленном в деревенском стиле, расположенном на конюшне, рядом с его собственностью – трехэтажным особняком, он проводил теперь большую часть времени. Он подолгу сидел за столом, заваленным горами креветок, раков, заставленным вазами с икрой и виноградом, но он ел буженину, седло ягненка и чипсы, никак не мог наесться, запивая, что попадало под руку, – белым и красным вином, пивом, бренди, не чувствуя разницы. Пьянел от еды и напитков, устало откидывался в кресле, вытирал льняными салфетками влажный лоб, жирную шею, масляные губы, дышал тяжело, временами икал. На антресолях ему отвели небольшую каморку, и он любил спать под крышей, подолгу не спускаясь вниз, и лишь изредка колотил каблуком новых ковбойских сапог по деревянному полу, чтобы ему принесли пожрать и выпить.

Над его головой, прямо к деревянной некрашеной обшивке был приклеен портрет Джулии Робертс из фильма «Красотка». Ярик не знал, кто ее клеил, но ему нравилось смотреть на красивую Юлию. К нему сюда поднимались знакомые, которых знал он плохо, имен почти не помнил и не понимал, зачем он им нужен и зачем нужны они ему. Ему совали бумаги, он подписывал не читая, стараясь побыстрее отделаться от посетителей.


– Ты ведь председатель ООО «Амбассадор»? – появился перед ним однажды очередной гость, маленький жучок с набитым бумагами портфелем.

– Ну, – ответил Ярослав, не поднимая головы и с хрустом икая.

Жучок наклонился и, понизив голос, сообщил:

– У меня двутавровая балка. Сколько тебе нужно?

– Ну, – опять сказал Ярик и снова икнул.

Жучок почему-то обрадовался, достал из портфеля бумаги и вложил в руку Ярика ручку.

– Вот, – сказал он. – Подписывай. Сто семнадцать тонн. А бабки сюда! – он повертел перед носом Ярика клочком бумаги.

– Ну, – икнул снова Ярослав.

– Молоток! – радостно хихикнул жучок. – С тобой дела иметь одно удовольствие.

Он спрятал бумаги с каракулями Ярика Байдуганова в портфель, но не ушел.

– Слушай, – сказал он. – У меня кислород есть. Возьмешь? Сколько тебе надо кислорода?

В этот момент в каморку влетел Тимур. Он выхватил портфель из рук жучка и заорал на Ярика:

– Чего ты подписываешь! Кто тебя просил!

Жучок тут же исчез, как провалился. Тимур схватил Ярика за шиворот, приподнял с кровати, ударил в живот, Ярик охнул, скрючился, но тут же получил удар по шее. Успел только икнуть и в следующий момент уже валялся на дощатом полу рядом с кроватью. Тимур стал пинать его ногами, повторяя после каждого пинка:

– Не подписывай! Ничего не подписывай!

«Кислород, – думал Ярик, вздрагивая от ударов. – Мне не хватает кислорода…» В воздухе было разлито еще что-то такое, чего Ярик не мог заглотнуть. «Почему я такой несчастный, – думал он. – Ведь у меня есть деньги…» Боли он почти не чувствовал…


Засыпая, он вспомнил вдруг, что на носу диплом, а он ничего не делает для этого. «Надо бы сказать кому-нибудь. Отца больше нет…»

Он стал достопримечательностью. Приезжали из города на конюшню какие-то люди в надежде увидеть толстого Ярика, человека, у которого херова туча денег и который спит и жрет целыми сутками. Такая вот жизненная аномалия. Приезжали бригадами и студенческими группами. Были у него тут депутаты. Отцовы сослуживцы. И девчонки, с которыми он знакомился в апартаментах, они пытались его как-то развлечь.

– Ну, котик, чего ты грустишь? Поехали с нами…

– Да не грущу я, пошли на хер!

С доброй вестью явились две пресные тетки, долго трындевшие о гармонии, первичной радости и ритмах вселенной. Они предлагали Ярику идти за ними по пути познания и обретения в лучах истинной веры.

– Идите в жопу, – сказал Ярик, и тетки ушли.


Раз в два-три дня его навещал Тимур. Обычно он садился в кресло подальше от кровати, произносил монологи, вроде такого:

– Любуюсь знакомым мерином. Понимаешь, что такое мерин? МЕРИН! И никаких проблем! МЕРИН! И твоя жизнь навсегда уравновешена. Никаких гормонов – ни в молодости, ни в предзакатном возрасте, ни психологических травм, ни ревности, ни страданий. Мимо проходят абсолютно голые лошадки и в тебе ничего не шевелится. Никаких таких либидо, никаких переживаний… Среди лошадей нет такого явления, как застарелый педофилизм, нет би-, гомо- и асексуальности. Не встречаются воинственные формы антисексуальности. Их это не волнует. Глядя на красавца-мерина, я думаю, чему я не мерин, чему не летаю. Весьма эстетически ладным выглядит этот черт на четырех ногах. Во всяком случае, привлекательнее, чем черт на двух. И пахнет натуральным. Будь я молодой женщиной, в «расцвете», страдал бы по невозможному, недостижимому, непережитому… Тема неисчерпаемая…

Под монологи Тимура Ярослав засыпал. Иногда ему снился отец. Ему снилось, как когда-то в детстве отец брал его с собой на катер в инспекционные рейды. Во время одной такой поездки маленький Ярик вывалился за борт. Отец наклонился к нему, зло посмотрел и, прежде чем протянуть руку, сказал: «Хоть бы обувь снял. Кеды совсем новые…»

Он оброс теперь и совсем перестал мыться. Ему ничего не надо было, не было никаких желаний. В каморке стоял тяжелый дух.


Когда внизу послышалась стрельба, Ярик подумал, что его пришли убивать. «За что? За что?» – панически думал он, но под кровать не лез. Не потому что хотел умереть героем – кровать стояла низко и он с необъятным своим животом под ней бы не поместился. Можно было попытаться вылезти на крышу. Но это тоже было страшно. Можно было упасть и разбиться. Так он лежал, слушая душераздирающие крики снизу и размеренные выстрелы. Кого-то там методично добивали. А на улице под стеной ржали лошади. Лошадей было жалко. Но в них вроде бы не стреляли.

Он услышал скрип ступенек и увидел вдруг перед собой страшную рожу с дико выпученными глазами. Волосатая рука сжимала качающиеся перила, другая – пистолет.

– Кто такой? – спросил страшный тип, наставляя дуло Ярику в лоб. – Чего уставился? Опусти глаза. Стрелять неприятно.

Ярик почувствовал, как под животом стало горячо, а ступни ног похолодели.

– Это же Ярик! – произнес кто-то из-за спины человека, только что намеревавшегося убить Ярослава Байдуганова.

– Ярик?!. А-а… – убийца опустил пистолет и с ухмылкой покачал страшной рожей. – Ты бы, Ярик, носки сменил, дышать тут нечем…

Они развернулись и направились вниз. Страшная рожа, улыбаясь, обернулся в проеме:

– Вали отсюда, Ярик! Сейчас мусора прискочат…


Свою лежанку Ярик не покинул. Он не мог встать. Ноги отказались подчиняться. Он долго стучал по деревянному полу ковбойским сапогом, никто на его зов не поднялся.

Милиция приехала только на десятый день. Лошадей в конюшне не обнаружили, лишь старый мерин бродил под окнами ресторана…

Ярик был мертв. На его теле не обнаружили огнестрельных ран. Умер он своей смертью, хотя и не очень чистой, скончался как раз накануне вступления в права наследования…


Из морга его забрала та самая грудастая блондинка, с которой он в пьяном беспамятстве расписался, похоронила она его скромно – в могиле, где уже лежали мать с отцом. Тимур на похороны не явился. Была, правда, Лола Курбатова.

Дэзи и ее мертвый дед

Подняться наверх