Читать книгу Валерий Ободзинский. Цунами советской эстрады - Валерия Ободзинская - Страница 11

1964

Вернувшись в номер, Цуна лег на кровать и открыл книгу Радищева. Однако строчки проплывали мимо сознания.

Да что он вообще знает о ней? Может, этот парень с родинкой вовсе не парень подруги, а, к примеру, брат. И Неля его любит, а танцевать пошла, чтобы привлечь внимание. Вот, смотри, дурачок, я тут с артистом танцую. «А на свидание тоже ради внимания пошла?» – словно возражал сам себе Валера. На свидание пришла из вежливости. Обещала город показать? Показала. И адьё!

 Дверь номера отворилась и в нее просунулась голова Валерика Гольдберга.

– Можно? – шепнул тот, спрашивая глазами.

– Входи, Валерик, тут нет никого, – Цуна лежал, высоко опираясь головой на подушки, с открытой по-прежнему на первой странице книгой.

– Чё это у тебя? – прищурился Гольдберг на книгу.

– Да, ничего. – Валера поспешил убрать Радищева в тумбочку.

– Ну, здрасьте. Так, я не понял. А где твоя новая пассия? Ты сюда книжки, что ли, приехал почитать?

– Я ее уже проводил.

– Что? Уже? Ну, ты шустёр! – пошутил гитарист.

– Да мы по Ангаре прогулялись, – сухо замял тему Валера.

– Ой, это ты бабушке расскажешь!

– Да я серьёзно!

– И шо? На фига я, как дурак, полдня под окнами гостиницы на пешкарусе ездил?

Валера вдруг повернулся и лихорадочно выпалил все сомнения разом:

– Ты знаешь, кажется, я ей до лампочки. Ну, вот кто я такой? Нищий артист с семью классами образования? Что я могу вообще, кроме пения? Даже гвоздь ей в доме прибить не сумею!

– Я тебя умоляю, Валерик! Ну, строит она из себя недотрогу. Как пить дать, играет. Ты же не просто артист. Такого больше и нет, никого. Лучший!

– Ты не понимаешь! – Валера вскочил и нервно зашагал по комнате. – Она из образованной семьи. У неё дядя подполковник! В трёх институтах училась. А я? – Валера вдруг представил лицо Нели, когда она узнает куда более страшные вещи он нём. – А я алкаш, который лечился в психушке!

Он деланно засмеялся, но внутри ощутил холодок от одной мысли о том, как Неля бросает его:

– Представляешь себе такой букет?

– Ну, мы ей этого не скажем. Так ведь? – подмигнул Гольдберг. – Да и было это сто лет назад. Зачем девочке знать?

 А вечером был концерт. Валеру бросало из одной крайности в другую. То, увидев Нелю среди зрителей, он самодовольно думал, что никуда она не денется. Вон как поедает его глазами. То внезапно впадал в сомнения : а вдруг она просто пришла на концерт, не к нему – Валере, а к певцу Ободзинскому?

Когда выступление окончилось, и взволнованные посетители покидали места, Неля заоглядывалась по сторонам. Валера заметил её беспокойство и облегчённо вздохнул. Всё-таки ждёт, ищет!

Он подался вперёд, приподнял занавес и приглашающе махнул рукой. Постояв некоторое время в нерешительности, девушка направилась к сцене. Подойдя ближе, радостно вспыхнула. Валера ликовал. Когда Неля поднялась по лесенке и нырнула за штору, он не дал ей опомниться. Притянул к себе и, крепко сжав запястья, поцеловал. Ему нужно было понять, нравится ли он ей. Неля не противилась. Даже напротив, страстно ответила, будто тоже терзалась сомненьями и ждала этого поцелуя, чтобы расставить все точки.

– Пойдешь со мной на банкет?

И когда Неля закивала, поцеловал еще раз.

Казалось, ещё недавно он с раздражением думал о предстоящем торжестве в честь восьмого марта. Теперь же спешил в ТЮЗ вместе с девушкой. Влюблённые, они плыли по запорошенным улицам, и снег весело скрипел под ногами.

– Как же красиво! – Неля остановилась возле уличного фонаря, вкруг которого роились снежинки, и подставила лицо навстречу розовому небу. Снег сыпался крупными хлопьями, и ярко освещённые серебристые деревья делали улицы сказочными. Светились окна зданий, в каждом кипела жизнь, и настроение становилось волшебно-предновогодним.

 Валера прислонился головой к фонарному столбу, огляделся. А потом и вовсе, глупо улыбаясь, плюхнулся в коротком пальто прямо в сугроб. Хотелось поздравлять всех проходивших мимо женщин, и чтобы все вокруг были счастливы.

– Ваш Иркутск – просто заколдованный город!

– Почему? – удивлённо и весело спросила Неля.

– А ты не знаешь? – дождавшись, когда она кивнёт головой, обвёл руками улицу. – Март месяц! Март!

– Точно! А у нас Новый год!

– Садись рядом! – похлопал он ладонями по снегу.

– На тротуар? – засмеялась Неля, часто моргая слипшимися мокрыми ресницами.

– Последний раз живём. Хотя? Здесь время не движется. Все равно, садись, – упрашивал Валера, а она только топала ногами от холода и игриво качала головой.

– На тротуаре сидят только бомжи и алкоголики!

– Ну, они тоже люди, – неуверенно поспорил Валера. И как они свернули на опасную тему?

– Какие же они люди? – категорично отрезала Неля. – Слабые неудачники. Не работают, ничего не делают, только балдеют, да пьют целыми днями.

Каждая фраза казалась камнем, брошенным точно в него. Ощущение праздника мгновенно ушло. Неля поучительно говорила что-то ещё, но Валера лишь старательно улыбался, чтобы не догадалась, как ранят эти слова.

– А чтобы ты сделала, окажись я алкоголиком?

– Ты? Да никогда! – она звонко рассмеялась, но Валера не отступал.

– А ты представь на минутку. Бросила бы меня?

Неля не стала всерьёз обдумывать ответ.

– Если бы ты был алкоголиком, то лежал под забором, а не пел в концертных залах. И мы никогда бы не встретились.

–Не скажи. Музыканты. Там же через одного – пьяницы.

– Да зачем мне об этом думать? Ты же не пьяница, – доверчиво посмотрела на него девушка.

Валера молчал, вглядываясь в её лицо. Вот он момент истины. Именно сейчас так легко признаться. Не нужно никаких вступительных фраз, подготовительных речей. Да и Нелино «ты же не пьяница» звучит почти, как вопрос. Признаться сейчас? Признаться?!

– Нет, – прикрыв глаза, он помотал головой. – Бежим!

Отряхиваясь и держась за руки, они бросились к театру. Неля то и дело скользила каблуками по дороге и вскрикивала одновременно весело и испуганно. Знала, что Валера не даст упасть. Через несколько минут запыхавшиеся, вбежали в здание. В раздевалке не было ни души.

 Неля присела на красную бархатную лавочку снять сапоги. И Валера неожиданно встал перед ней на одно колено и горячо прошептал, заглядывая в глаза:

–Самое почётное место мужчины, знаешь где?

–Где? – подыграла Неля.

–У ног любимой женщины!

Он поцеловал её, но не встал, а продолжал пристально смотреть, шепча про себя:

«Я алкоголик. В завязке. Два года назад лежал в психушке».

На миг показалось, что он всё-таки сказал это. Даже почувствовал пощёчину на щеке. Но нет. Показалось. Неля смотрела всё так же радостно и влюблённо. Он аккуратно расстегнул молнии на новеньких демисезонных сапожках, дождался, пока наденет «лодочки», встал и подал руку. Не скажу. Не поймёт. Зачем всё портить? Просто уеду через два дня. Пусть всё идёт, как идёт.

 Выйдя из гардеробной, вошли в просторный зал с колоннами и большими окнами. Со светлых стен глядели фотографии актёров, по периметру стояли мягкие лавочки. Обычно по субботам здесь проходили танцы, но сегодня накрыты столы. Есть не хотелось. Они выпили по стакану «ситро» и пошли танцевать.

«Говорят, не повезёт, если чёрный кот дорогу перейдёт», – неловко крутили пятками и носками гости, пробуя на вкус первый советский твист. Валера же танцевал уверенно и артистично, точно попадая в жёсткий ритм и выдавая эпатажные пируэты.

Неля с восхищением смотрела на него, позволяя вести. Даже этим восхищением не хотелось делиться. Он наскоро поздоровался со знакомыми, представив Нелю, и быстро увёл несопротивляющуюся девушку в небольшой и уютный зрительный зал.

Представление давно закончилось, и свет погас, поэтому Валера оставил входную дверь приотворенной. Они прошли в зал, ступая по мягкому ковру, и сели неподалеку от дверей. Тусклый свет из дверного проема стелился по стенам, высвечивая кресла, на которых они сидели, и небольшой участок прохода между рядами, который внезапно обрывался и где-то в центре зала исчезал во мраке. Валере нравилось, что он может видеть Нелино лицо. Он обнял её, и под приглушенное звучание музыки они начали целоваться. Сперва медленно и несмело, потом всё более пылко и страстно.

–Я хочу целовать тебя всю, – горячо шептал Валера, – всю тебя любить.

Сейчас он не боялся её смутить, шокировать или испугать. Он знал наверняка, она тоже влюблена. Только… в кого? В него ли? В Валеру? Или в певца Ободзинского? Дурацкие мысли. Не думать! Забыть! Забыть!

–Я говорил тебе, что ты самая красивая? – он обхватил её голову ладонями, целуя щёки. Ему будто не хватало близости. И, чем сильнее хотелось не думать, тем жарче целовал.

– Валера, Валера, сюда же войти могут, – она пыталась сопротивляться накрывшей её лавине Валериных чувств, – Давай хотя бы сядем там, где не падает свет!

– Наплевать! Забудь обо всём. Есть только мы.

– Ты сумасшедший. Сумасшедший, но очень хороший, – засмеялась Неля. – Какой же ты хороший, Валера.

– Я не хороший, – вдруг рассердился он, отшатнувшись.

Неля растерянно улыбнулась, подумав, что Валера так напрашивается на комплименты:

–Ну, почему же, хороший. Лучший, – попыталась отшутиться. Однако он отстранил её. Валера хотел, чтобы она поняла. Всё, что он скажет сейчас, вовсе не шутка и не игра. Он видел, что она сердцем уловила какую-то беду, что глаза наполняются тоскливым испугом. И ожиданием.

–Я недавно из психушки, – выпалил, наконец, и осёкся.

Маленькие пальцы сдавили его ладонь. Неля молчала, и он не понимал, что же теперь делать.

– Я алкоголик, – забил следующий гвоздь, – допился до белой горячки.

Она вновь не ответила.

– За пьянки меня выгоняли с работы, – сглотнув, Валера прервался. Мысли сбивались в кучу. – Я срывал концерты.

Монолог становился невыносимым, и он замолчал.

«Уходи уже, уходи!» – повторял про себя.

– От меня… – начал, желая сказать «отвернулись друзья», но Неля оборвала.

– Не говори больше.

Не выдержав тяготившего молчания, он оглянулся на неё. Она смотрела в пол. И Валера уронил голову в ладони. Теперь они чужие друг другу. А чего он ждал? Чего? Его уже бросали. Он помнил, как уходила по проходу Марина. И Неля уйдёт. Он уже представил, как она встаёт в полоску света, и медленно, чуть пошатываясь от охватившего её разочарования, выходит из зала. Валера бы хлопнул дверью со злости, но Неля образованная, воспитанная, она закроет дверь тихо и аккуратно, оставив его в темноте.

Откуда-то издалека заунывно зазвучали первые строки романса:

– «Целую ночь соловей нам насвистывал, город молчал и молчали дома.»

И тут на его плечо опустилась девичья ладонь.

– Сколько же ты всего пережил, Валешечка… – произнесла Неля, – мне даже и слушать-то больно.

Нежные пальцы переместились на талию, приобняв, а на плечо легла Нелина голова. Валера замер, боясь пошевелиться.

–Ты всё ещё меня любишь?

Она не ответила, но нашла своей ладонью его ладонь и крепко стиснула. Прижалась к нему близко-близко, словно говоря: «Я с тобой!». Тепло разлилось по всему телу, и Валера вновь поцеловал её. Не отрывисто, словно на бегу, а медленно и проникновенно, почти целомудренно. Она стала целовать в ответ, будто врачуя нанесённые другими раны. Валера впервые ощутил, что такое настоящая близость. Её дарила девушка, умевшая понимать и прощать.

Валере захотелось дарить в ответ. Только вот – что у него есть? Ничего. Но будет! Он станет популярным, знаменитым, увезёт в Москву. Она никогда не пожалеет, что поверила ему! Никогда!