Читать книгу Сюжет из подвала - Варвара Иславская - Страница 5

Открыв дверь в свою квартиру, Арина обвела взглядом покрытые лепниной потолки и продекламировала:

– Я – грязный львенок, но с открытой пастью!

– «Пастью»… – ответила ей эхо, удобно пристроившееся под высокими потолками.

– Ха-ха-ха! – засмеялась Арина немного истеричным смехом, ибо после прогулки по вечерней Москве она была возбуждена. С неистовством стянув с себя сапоги и шубку, она небрежно повесила их на вешалку и рванула в комнату, чтобы вновь встретиться с тишиной.

Арина оглядела комнату. Ничего не изменилось: то же большое окно, за которым покачивались голые ветки деревьев, те же несущиеся машины и тот же желтоватый свет старого уличного фонаря, колдовскими бликами отражающийся в зеркальном шкафу. Нервно стянув с себя одежду, Арина плюхнулась в кресло и затихла.

Она и не заметила, как в гостиной снова зазвучали тихие звуки весеннего вальса Шопена. Арина встрепенулась, встала и почувствовала, что ей вдруг нестерпимо захотелось танцевать, почувствовать себя бабочкой, которая пережив лютую зиму, танцует свой девственный, весенний танец. Метнувшись к зеркальному шкафу, Арина вытащила из стоящей на полу коробки потертые балетные туфли, надела их, и… мир вдруг преобразился. Она, словно ландыш, почувствовала себя стоящей на растаявшей от снега поляне. Вокруг еще бушует метель, но земля уже согрелась и ей, бабочке, уже нечего бояться. Арина встала на пальцы, подняла руки, закрыла глаза и начала танцевать. Сначала немного неуклюже, а потом все увереннее, пока полностью не впустила музыку в себя и не полетела по комнате в танце бабочки. Тлеющая искорка, которая продолжала жить в ней, вдруг превратилось в мятежное пламя и выплеснулось наружу. Арина зажглась, закружилась по комнате и растворилась в Шопеновских созвучиях.

Трудно было Арине. Она с болью вставала на пальцы и с трудом удерживала равновесие. Но бабочка все равно летала, а мир смотрел на ее танец через большое окно, за которым неслись сквозь снежную метель игрушечные машинки.

Вальс закончился, и совершенно обессиленная Арина ничком упала на кровать и тут же уснула. Во сне она видела весну с ее теплым солнцем и нежными ландышами, которые распускались прямо у нее на глазах.

В три часа ночи ее разбудил громкий бой часов.

«Надо бы их приглушить», – подумала Арина и повернулась на другой бок в надежде уснуть, но ей это не удалось. После непривычного напряжения у нее сильно болела спина, и ей нестерпимо хотелось пить. С трудом поднявшись с кровати, она чуть не упала, ибо забыла снять балетные туфли. «Я, кажется, начинаю сходить с ума», – подумала Арина.

Развязав ленточки, она с облегчением скинула жесткие пуанты и пошевелила натруженными пальцами, которые буквально горели от боли. Потом блаженно сунув ноги в мягкие домашние тапочки, Арина поковыляла в гостиную, чтобы попить воды. По дороге она пробормотала:

– Да, танцы, видимо, уже не для меня.

– Ты ошибаешься, Алейникова, – прозвучал мягкий женский голос.

Арина обернулась на звук и увидела, что на маленьком диванчике сидела молодая женщина в черной старомодной шляпе и широком светлом платье. Больше в темноте она ничего не могла разглядеть.

Тонкая рука женщины потянулась к стоящему на журнальном столике ночнику и нажала кнопку. Раздался характерный щелчок и зажегся свет.

– Теперь ты меня видишь? – спросила незнакомка.

– Теперь вижу, – заикаясь, ответила Арина. – А вы безумно хороши в вашей черной шляпе, которая как нельзя лучше, оттеняет жемчужное ожерелье, – выдавила из себя Арина.

– Ха-ха-ха! – рассмеялась незнакомка, посверкивая большими темными глазами. Ее тонкие губы были ярко накрашены, а лицо, шея и даже руки – сильно напудрены. Сложения она была среднего, однако во всей ее фигуре чувствовались легкость и изящество. Широкое белое платье до колен удачно подчеркивало ее мускулистые, накаченные икры и ноги с высоким подъемом, который буквально выскакивал из коричневых туфель на чуть скошенных каблуках.

– Вы – танцовщица? – неловко спросила Арина.

– Я не думала, что ты так догадлива, Алейникова.

– Просто такой высокий подъем может быть только у служительниц Терпсихоры. Кто же вы? – со страхом спросила Арина.

– Я думаю, ты уже догадалась.

– Это вы танцевали вчера ночью весенний вальс?

– Да, я. К сожалению, мой танец был прерван, и я не успокоюсь, пока не передам его другой танцовщице.

– Так вы пришли ко мне из мира мертвых?

– Да, – беззаботно ответила женщина. – А ты что, не знала, что мертвые живут среди живых? И грань между этими мирами слишком тонкая, чтобы ее мог различить человек.

Как тебе не стыдно! – перешла в наступление женщина. – Балерина, а лишена тщеславия! Какая-то серая мышь, которая при первой неудачи загнала свое горе внутрь себя и решила изменить свою суть!

– Карсавина тоже не стремилась к славе.

– Но она ее получила и вошла в историю.

– Я не Карсавина.

– Не отнекивайся! – взвизгнула женщина. – В тебе еще теплится искра божья, иначе бы я к тебе не пришла. Я видела твой весенний танец. В нем была история, сюжет, который ты сумела выразить, несмотря на свою лень. Хочешь убежать от себя?

– Я не знаю, кто вы.

– Я – Амалия Яхонтова, балерина небольшого театра, который стоял здесь еще до революции. Прекрасный был театр: белый, с розовыми колоннами. В 18-ом году прямо во время спектакля его подожгли ребята в тельняшках.

– Большевики?

– Кажется, – равнодушно ответила женщина. – А может, просто бандиты. Я не успела завершить пируэт, потому что пламя охватило меня.

– Вы сгорели заживо? – ужаснулась Арина.

– Да, не успев завершить свой весенний вальс. Знаешь, как ужасно слышать из подвала этот безумный, ревущий и такой живой мир! – сверкнула глазами Амалия.

– Какой еще подвал? – не поняла Арина.

– Попроси ключи у вашего дворника, мадам Алейникова.

У Арины перехватило дыхание, в горле пересохло, она подошла к раковине, резко повернула кран и припала к ледяной струе.

– Амалия! – хрипло позвала незнакомку Арина, но ответа не последовало. Повернув голову, Арина увидела, что призрак исчез, не оставив после себя ничего, кроме жалящих душу слов.

– Амалия… – повторила Арина, хватаясь за виски, из которых вырывался наружу пульс. Голова нестерпимо болела. Перед глазами, словно дым, ходили черные круги, мир начал тускнеть вокруг Арины. «Только бы не упасть в обморок», – подумала она, направляясь в комнату.

Доковыляв до кровати, Арина неуклюже плюхнулась прямо на покрывало, натянула и снова заплакала над своей неправильной жизнью. «А ведь она права. Не боец я, и в этом причина моих неудач. Нельзя было уходить из театра. Зря я не согласилась на предложение Андрея Сергеевича. Танцевала бы себе и танцевала. А сейчас время упущено навсегда. Осталось только дожить эту жизнь, а потом отправиться в дальнейшее путешествие».

И Арина представила себе, как она, одетая в простое голубое платье, подходит к ручью, где журчит вода, которая чище и свежее земного воздуха. Аккуратно зачерпнув ладонью горсть прозрачных капель, она омывает себе лицо. Потом смотрит вокруг и видит картину ожившей тишины. Зеленую, покрытую пышной травой поляну, окружают деревья с буйной листвой, которая на глазах переливается всеми оттенками зеленого цвета: от салатового до темно-изумрудного. Солнца нет, луны тоже нет, но откуда-то льется розоватый успокаивающий свет. У ручья лежит покрытый мхом камень. Арина ложится, кладет голову на мох и чувствует, что он мягче лебяжьего пуха. Сладкий сон закрывает ее веки, и Арина знает, что сейчас она будет спать спокойно, и ничто не нарушит эту сладостную безмятежность.

Резкий звонок в дверь разбудил Арину. Она проснулась и села на кровати. Головная боль прошла, и она чувствовала необычайную легкость. Часы показывали восемь утра.

В дверь снова позвонили.

«Какая бестактность будить в такую рань!», – подумала Арина и, накинув халат, направилась в прихожую.

Даже не спросив «кто там», Арина без всякого страха распахнула входную дверь. На пороге стоял рыжий риелтор Алексей и широко улыбался. В руках он держал торт и букет роз.

– Чем обязана? – шутливо спросила Арина, хотя ей было не до смеха.

– Да вот решил проведать, как вам живется на новом месте.

– Заходите, – бросила Арина, жестом приглашая гостя пройти в гостиную. – Сегодня у меня приемный день.

– А это вам с новосельем, – сказал Алексей, – протягивая ей цветы и торт.

– Спасибо, – равнодушно сказала Арина, принимая подарки. – Присаживайтесь. Хотите чаю?

– Нет, я ненадолго, – осторожно сказал Алексей. Было видно, что он немного волнуется.

Окончательно проснувшись, Арина наконец разглядела Алексея. Что-то странное проскальзывало в его внешности. Он совершенно не был похож на того веселого рыжеволосого парня с веснушками. Волосы были зачесаны назад и смазаны бриолином, а на бледных щеках красовались пышные бакенбарды. Он уже не казался Арине дерзким и молодым. Так, немного усталый мужчина лет сорока, который по давней привычке носит бачки, да еще под джинсы надевает белую сорочку с черным бархатным жилетом, из кармана которого спускается старинная золотая цепочка от часов.

«Кажется, он принял меня за одну из муз и решил потрясти своим умопомрачительным вкусом», – подумала Арина, но вежливо промолчала. Однако гость был явно настроен серьезно. Внимательно посмотрев на Арину, он спросил:

– Вас никто не беспокоит на новом месте?

Сначала она хотела скрыть явление Амалии с мистическими танцами, но потом в ее груди поднялась какая-то волна безысходности и желание рассказать обо всем этому малознакомому человеку. Что-то в нем вызывало доверие у Арины.

– Если бы, – промолвила Арина, ставя букет в синюю вазу. – Так вот, Алексей, говорю, как на духу. Меня тревожат, да еще как.

– Кто же? – спросил Алексей, и его светлые глаза загорелись странным блеском.

– Сначала из прихожей доносились слабые звуки весеннего вальса Шопена, и я явно слышала гулкий стук балетной обуви. Решив поймать гостя, я выбежала в холл, но там никого не было. На полу остались лишь слабые отпечатки женских ног, которые при свете тут же исчезли.

– И все? – с недоумением спросил Алексей.

– Если бы… – Вчера вечером, сидя в кресле, я не заметила, как отключилась. Нет, я не заснула, просто мысли унеслись далеко-далеко, в какие-то тревожные дали, откуда незаметно снова полились звуки вальса. Они доносились из холла. Мне вдруг нестерпимо захотелось танцевать. Я вскочила с кресла, подбежала к шкафу, вытащила старые пуанты, надела их и встала на пальцы. Забытые чувства охватили меня, и я танцевала, танцевала и танцевала. Потом в бессилии повалилась на кровать и уснула. – Арина замолчала, а потом с грустью добавила. – Наверное, со мной происходит то же самое, что с Нижинским.

– Во-первых, вы не Нижинский, – несколько цинично заявил Алексей и вполне адекватны.

– Вы говорите о Нижинском, как будто бы видели его живьем.

– Если я отвечу «да», то вы мне не поверите.

– Конечно, поверю. Ведь вы – риелтор со стажем!

– Знаете, по образованию я военный историк и десять лет занимался этнографией.

– Что же заставило вас изменить профессию? – спросила Арина, разрезая атласные розочки из крема.

– Деньги, – как-то вяло ответил Алексей. – Поэтому я и ушел в бизнес. Но это не мешает мне заниматься любимым делом.

Видя, что Алексей волнуется, Арина достала с полки бутылку коньяка и налила гостю бокал.

– Благодарствуйте, – ответил Алексей. – А вы не составите мне компанию?

– Разве только совсем чуть-чуть, – жеманно ответила Арина.

Поднявшись во весь свой громадный рост, «военный риэлтор» изящным движением налил Арине полбокала коньяка.

«Боже мой!», – подумала Арина. «Да у него изысканные манеры! Какая прелесть!»

– За ваше здоровье. Арина Павловна! – сказал Алексей и одним махом осушил содержимое бокала. Наступила неловкая пауза. – Ну вот, опять я сбился, – застеснялся он.

– А вы закусите, – с натянутой улыбкой посоветовала Арина и поставила перед Алексеем тарелку с куском торта.

– Спасибо, – поблагодарил Алексей и осторожно положил в рот кусочек.

Потом он внимательно посмотрел на Арину и сказал:

– Мне кажется, вы что-то недоговариваете. К вам никто не приходил?

Арина опустила голову и пробормотала:

– Приходили.

– Кто же?

– Женщина, балерина. Оказывается, это она танцевала весенний вальс у меня в холле.

Когда-то еще до революции здесь находился дачный театр.

– Знаю, – ответил Алексей. – С розовыми колоннами.

– Совершенно верно. В нем блистала некая балерина, которая погибла, будучи еще очень молодой.

– Ей было 28, – уточнил Алексей.

– Ее смерть была ужасна, впрочем, как и гибель всего театра. В 1918 году во время спектакля волосатики (здесь Арина брезгливо поморщилась) совершили варварский набег на театр и сожгли его дотла вместе с актерами. Это был балет…

– «Шопениана», – ответил Алексей, и голос его дрогнул.

– Откуда вы все знаете?

– Я же этнограф и по привычке изучил историю места, где работаю.

– Ее звали красиво и романтично – Амалия Яхонтова. Она исполняла свой сольный номер под названием «Навстречу весне» под музыку Шопена. А пришла она ко мне черт знает из-за чего. Какая-то глупость. Тьфу! Якобы, чтобы передать мне свой прерванный танец, – цинично заметила Арина и, забыв об этикете, налила Алексею еще один бокал. – Выпейте еще, – с грустью сказала она, но Алексей жестом отказался. – Что-то вы побледнели, милый риелтор, – заметила Арина, глядя на него чуть затуманенными от слез глазами. – Вы даже стали каким-то прозрачным.

– Просто эта история очень дорога мне, – прошептал Алексей. – И я могу ее продолжить за вас. – Большевики не стали разгребать обломки, а уж тем более извлекать оттуда останки людей, несмотря на просьбы родных. Прямо на пепелище они построили деревянные дома, которые после войны были снесены и на их месте пленные немцы построили дом, в котором вы, Арина, изволите принимать гостей из потустороннего мира.

– Значит, это правда? – спросила Арина.

– Что, правда?

– Амалия сказала, что слышит из подвала наш неистовый, бушующий мир.

– Возможно, – бросил Алексей.

– Я не понимаю вас, – удивилась Арина. – Вы что, разыскиваете ее?

– Меня интересует все, что связано с историей места, где я работаю.

– Тогда как там вообще могли оказаться останки Амалии?

– Их могли бросить туда пленные немцы.

– В это сложно поверить, – покачала головой Арина, ведь прошло столько лет. Хотя, эта Амалия Яхонтова кое о чем мне намекнула.

– О чем?

– Попросить у какого-то дворника взять ключи от подвала.

– У Луки? Исключено, – веско заметил Алексей.

– Почему?

– Потому что вредный и пьющий.

– И его невозможно уломать? – с недоверием спросила Арина.

– Я думаю, что вам он не откажет, но этот подвал глубокий и заброшенный. Туда ходят только сантехники.

– Знаете что, – сказала Арина, – дайте мне координаты этого вашего дворника. Надеюсь, он не Золушка и не живет в каморке под лестницей?

– Да нет. Проживает с женой во втором подъезде на первом этаже и пользуется всеми благами цивилизации.

– И призраки его не беспокоят, – вставила Арина.

– Они его боятся, – ответил Алексей.

– Почему?

– Он играет на аккордеоне.

– Ха-ха-ха! – засмеялась Арина. – Это дико смешно. И все-таки дайте мне его координаты.

– Второй подъезд, первый этаж, квартира 5. Как я уже сказал, зовут Лука. Запишите его номер телефона.

– Нет, это лишнее. Я явлюсь к нему во всей своей красе, и он мне не откажет, – улыбнулась Арина и поймала на себе пристальный взгляд светлых глаз Алексея. Ей стало немного неловко. «Неужели я ему понравилась»? – подумала Арина. «Тощая, бледная, немолодая…»

– Что-то вы тоже засмущались, – заметил Алексей. Словно барин, он вытащил из кармана жилета круглые золотые часы, открыл их, посмотрел на циферблат и вдруг заторопился.

– Знаете, у меня завтра ответственная сделка, а сегодня еще нужно успеть кое-что доделать. Так что, разрешите откланяться, – сказал Алексей, подходя к Арине и целуя ее тонкую ручку. Арина почувствовала, что губы Алексея холодные, словно льдинки. – Я рад, что вы в добром здравии и не боитесь таинственных гостей.

– Возможно, мне все это показалось, – просто сказала Арина.

– Возможно, – безразлично ответил Алексей. – Но как только вы добудете ключи, обязательно дайте мне знать, и, ни в коем случае не ходите в подвал одна.

– Хорошо, – пообещала Арина, закрывая за Алексеем входную дверь.