Читать книгу Замалчивание - Василина Орлова - Страница 8

Вот уже несколько недель Иоанна не покидало чувство, что жизнь его рассыпается на части, проходит сквозь пальцы, как песок, и ускользает. Виной тому была болезнь? Беременность жены или затянувшийся творческий кризис? – Иоанн не знал этого. Он знал только, что не в силах ни на что повлиять, ничего изменить. Доктор Нигадюк назвал это обычным сплином, но Иоанн знал, что доктору свойственно – немерено или нет – недооценивать состояние пациентов. Шизофрению Винсент приравнивал к простуде, депрессию к насморку, ПТСР к аллергии на пыльцу и так далее. Словом, временами доктор был абсолютно бесполезен.

Иоанн опрокинул в себя ещё один стакан и, как следует размахнувшись, с силой ударил ладонью по барной стойке. Упругое розовое тело с грохотом впечаталось в жёсткую поверхность, и ладонь Иоанна лизнула тянучая боль. Она отрезвляла, помогала собраться с мыслями, сконцентрироваться на реальности.

– Налить вам ещё? – обеспокоенно спросил бармен, и Иоанн безразлично кивнул, хотя и не собирался больше пить.

Он сходил с ума, это было ясно. Но что послужило поводом для обострения болезни? Жена? Переезд? Стресс, накопившийся за год?

Бармен поставил перед Иоанном стакан, наполненный почти до середины.

– Что-то ещё?

Иоанн покачал головой. Нет, ему ничего больше было не нужно. Ему был нужен только покой, нужно было убежать от реальности, раствориться, исчезнуть, растаять…

Иоанн выпил.

Рядом с ним на высокий жёсткий стул опустилась бледная голова, покрытая чёрными кудрями.

– Вам бы пора остановиться, – заметила голова дружелюбно, но было что-то горькое и одновременно лживое в этом дружелюбии. – Вы даже сидя пошатываетесь.

Иоанн раздражённо отмахнулся и сделал бармену знак, чтобы налил ещё.

– Вы ничего не понимаете, – пробормотал Иоанн. – Это лекарство.

– От чего? – прошипели чёрные кудри.

– От реальности.

– И вам помогает?

Иоанн неоднозначно повёл плечами, сам не зная, как ответить незнакомцу. Хотелось уверенно воскликнуть «да!», вот только это была бы неправда.

– Вам стоит быть осторожным. Я помню, как ваш сосед напился и укокошил собственную жену. Тогда ещё невесту, вообще-то… Но очень плакал, и труп потом выкопал. У них теперь трое детей. Впрочем, останется два. Она первенца себе возьмёт. Мёртвое к мёртвому.

Иоанн поражённо уставился на незнакомца. Тот был весь какой-то белый и тонкий, но сам одет во всё чёрное и с змеящимися чёрными же кудрями. В глазах у него подрагивали маленькие льдинки, узкий нос крючковатой спицей загибался к розовым влажным губам.

– Я вас не понимаю, – пробормотал Иоанн.

– Я вам больше скажу, вы про наш разговор или совсем забудете, когда проспитесь, или запомните неправильно и все мои слова переврёте. Так всегда бывает.

– А о ком вы говорили? Про соседа.

– Про вашего соседа и говорил. Вы знаете, когда один раз убьёшь, пусть и случайно, потом трудно остановиться. Зло оно, знаете, затягивает. Даже не зло, а чувство вседозволенности, безнаказанности. Пьянящая власть над тем, кто слабее. От этого непросто отказаться. Как с наркотиками: живёшь от рецидива до рецидива. Срывы разные, конечно, бывают, не обязательно в точности, как первый. Но всё равно неприятно. Мёртвым-то плевать, а живые мучаются.

– Кажется, я вас раньше никогда не видел… Простите, мы знакомы? – спросил Иоанн, абсолютно сбитый с толку. Он никак не мог понять, в чём же было дело: незнакомец городил чепуху? Или сам Иоанн действительно так перепил, что перестал понимать, что ему говорят.

– О, нет! Конечно нет! – голова обножила ряд иссиня-белых зубов, острых, как тонкие клинки, и рассмеялась. – Я совсем недавно приехал в Большие Василинки. Буквально, только что. А когда я жил здесь прежде, вас ещё не было.

– Вот оно что…

– А теперь, простите, мне пора идти. Я только что с дороги, снял комнату в мотеле. Берегите жену, вашу воскрешать даже я не возьмусь.

И прежде чем Иоанн успел что-то ответить, незнакомец вскочил на ноги и растворился, словно его никогда здесь и не было.

– Налейте мне ещё, – попросил Иоанн, опрокидывая в себя оставшуюся выпивку и окончательно убеждаясь, что сходит с ума.

На место, где только что сидела говорящая голова с льдистыми глазами, резво вскочила, как всегда, полураздетая Джессика в коротком топе и шортах, не скрывающих почти ничего.

– А, это вы! – она деланно удивлённо распахнула тёмные бусины глаз и часто заморгала густо накрашенными ресницами.

Иоанн хотел поздороваться, но вместо этого только вяло кивнул. Джессика улыбнулась и слегка наклонилась в сторону: так, чтобы оказаться ближе к Иоанну.

– Давно тут сидите? – спросила она.

– Не знаю, наверное.

К ним подошёл бармен и вопросительно уставился на Джессику.

– Коктейль «Психосексуальная травма», пожалуйста.

Бармен с пониманием улыбнулся и принялся что-то смешивать, двигаясь так быстро и ловко, что Иоанна начало мутить от этих мельтешений.

– Тебе не рановато пить? – спросил он, косясь на Джессику.

Она только хихикнула, прикрывая вымазанный в яркой помаде рот очаровательной пухлой ладошкой:

– Это безалкогольный коктейль, – пояснила Джессика. – В нём только сливки, какао и мёд.

– Странноватое название для какао с мёдом, – Иоанн скептически приподнял чёрную бровь. – Как-то звучит совсем не по-детски.

– А что вы знаете о психосексуальных травмах? – Джессика задорно рассмеялась, словно Иоанн пошутил. – Когда ещё их зарабатывать, если не в детстве?

От этого замечания Иоанну стало совсем не по себе, и он залпом опрокинул в себя ещё один стакан. Алкоголь больше не обжигал и не согревал, не делал, кажется, совсем ничего.

– Пожалуй, мне уже хватит, – пробормотал Иоанн.

– Уходите? – голос Джессики вдруг стал совсем детским, она схватила Иоанна за запястье и уставилась на него своими страшными, совсем недетскими глазами.

– Да, – с трудом выговорил Иоанн, ощущая, как к горлу подступает тошнота. – Отвести тебя домой?

– Нет, я же только пришла, – Джессика как-то грустно покачала головой, отпуская запястье Иоанна. – Идите.

Иоанн почувствовал себя виноватым, по спине пробежал холодок.

– Ты уверена? Я подожду, пока ты допьёшь свой коктейль.

На самом деле, ему совсем не хотелось ждать, его мутило, но и просто так уйти уже было почему-то нельзя. Было что-то такое во взгляде Джессики, в её поведении, что, казалось, невозможно было бросить её одну в таком состоянии.

Джессика расплылась в очаровательной улыбке и слегка склонила голову набок.

– Я подожду на улице? – предложил Иоанн.

Она кивнула радостно и спокойно, словно, согласившись остаться рядом, Иоанн сделал ей великое одолжение и уберёг от беды. Вот только от какой беды? Что могло так тревожить её? Поссорилась с бабушкой? Получила двойку в школе?

– Конечно.

– Джессика, у тебя что-то случилось?

– Нет.

– Ты можешь мне рассказать, возможно, я помогу, – предпринял ещё одну попытку Иоанн, но ответом ему стала только короткая красногубая улыбка.

Телефон Джессики завибрировал, это снова звонил он.

Тот самый он, от которого не было покоя ни днём, ни ночью.

Тот самый он, который являлся ей в самых омерзительных кошмарах, когда она просыпалась одна в маленькой затхлой комнатке, с силой рвала на себе кружевную сорочку матери и раздирала мягкую кожу ногтями, ощущая себя грязной, использованной, опустошённой.

Тот самый он, который единственный во всём свете любил бедную Джессику, который заботился о ней, но слишком много просил взамен.

Тот самый он, без которого уже почти невозможно было представить свою жизнь.

Тот самый он, о котором нельзя было никому рассказать, от которого нигде не было спасения, и от которого никогда не хотелось спасаться.

Тот самый он – Герман Власович Блябин.

Чего он хотел на этот раз? И пойдёт ли на это Джессика? Конечно, пойдёт, разве у неё есть выбор? Разве сможет она отказать ему?

Бармен поставил на стойку коктейль, Иоанн ушёл, и Джессика осталась один на один со своей «Психосексуальной травмой».