Читать книгу Когда шутки были смешными. Жизнь и необычайные приключения команды КВН «МАГМА» - Василий Антонов - Страница 12

Эта глава занимает первое место в мире по количеству эпиграфов и второе – среди самых неожиданных поворотов в любовных сюжетах

Мы обойдемся в армии без баб!

Каким обманом вы проникли в штаб?!

Кутузов, «Гусарская баллада»

– Давно спросить у вас охота – вы любите меня?

– Будь проклят я, век не бывать сему компоту!

– Поручик, я не меньше вас упряма,

Вы любите меня? Ответьте прямо!..

– Не мог же, право, братцы, отступать я,

Когда она чуть не рвалась из платья!

Шурочка Азарова и поручик Ржевский,

«Гусарская баллада»

Не хотелось бы вмешиваться в твои дела, но, по-моему, здесь сейчас произошло чудо.

Трактирщик, «Обыкновенное чудо»

Через девять месяцев в семье Новосельцевых было уже три мальчика.

Служебный роман

Некоторым из вас может показаться странным, с какого перепугу я в эту главу напихал столько эпиграфов, да еще почти из одного фильма. Дело в том, что история, о которой будет сейчас рассказано и которая однажды произошла в нашем военно-патриотическом клубе, почти зеркально, можно даже сказать – конгруэнтно и конгениально, повторила историю поручика Ржевского и Шурочки Азаровой.

В Российской, а потом и в Советской, а потом снова в Российской армии отношение строевых офицеров и тем более солдат к штабным работникам во все времена было, мягко говоря, неприветливым. А грубо говоря – можете взять любое плохое слово, от презрения до ненависти, и все равно не ошибетесь. Это, конечно, не касалось работников Генштаба. Прекрасно показаны эти отношения в фильме «Гусарская баллада», с комедийным, естественно, оттенком. «Опять штабной! Прислали б водки лучше!» и так далее и тому подобное. Клуб ВПК, поскольку наполовину был все-таки военным клубом, не стал исключением из этого правила.

В штаб слета ВПК входило три человека – начальник штаба, комиссар и главный судья, который выбирался только на время слета. Члены штаба не имели права участвовать в состязаниях в составе своего отряда, особенно в концертной программе. Поэтому настоящие лидеры команд и главные творческие личности руками и ногами отбивались от участия в штабе. В обязанности штаба, кроме организации, контроля за дисциплиной и порядком проведения всяких мероприятий и соревнований, входило и судейство всех конкурсов. Поэтому для пущей объективности члены штаба должны были быть с разных факультетов. Один только раз это очень правильное правило было нарушено, что сразу привело к грандиозному скандалу, который едва не закончился срывом слета и который насилу был потушен руками самого зачинщика, из-за чего он и остался в истории все-таки положительным героем. Это был Юра Дацковский.

На том слете он впервые был избран начальником штаба. Причем заслуженно, он был уважаемым человеком и, редкий случай для начальника, не вызывал ни у кого ни неприязни, ни тем более ненависти. До поры до времени. Комиссаром была та самая, знаменитая Света Калмыкова. В комиссары ее занесло по недоразумению, дело это было явно не для нее, и случилось это в первый и последний раз. В отличие от Юры. Главным судьей Юра назначил первого попавшегося пацана из тех, которые не отказались. Допустив при этом, по неопытности, вопиющую ошибку – пацан был с того же факультета, что и Света – с РРМ. Вторую грубейшую ошибку Юра допустил, пойдя на поводу у своего тщеславия. Не то что непомерно раздутого, но такого – общечеловеческого. Кому из нас не мечталось о своих 15 минутах славы?! Даже Роберт де Ниро, и тот не устоял. Дело в том, что тогда в команде ЭА сложился замечательный (уже упоминавшийся в этой книжке) творческий тандем Кочанов – Позин. Юра не мог отказать себе в удовольствии выйти на сцену в такой компании, да еще с великолепными шансами на победу. Он обошел все отряды, поклялся не участвовать в судействе концерта и покорнейше попросил разрешения выступить в Худсаме. Повторюсь, что Юра был уважаемым человеком и ему, конечно, все разрешили.

Концерт прошел, как обычно, на ура. Лучше всех, как обычно, выступили отряды физтеха и ЭА – постоянные творческие (и футбольные, кстати, тоже) лидеры и соперники тех времен, конца 80-х и начала 90-х. Скандал грянул мгновенно, как только на доске объявлений вывесили итоги. В обеих номинациях – и в военно-патриотической части (ВПЧ), и в лирической (комедийной) части (лирчасть) победил РРМ. Гонцы разбежались по отрядам. На кострах ЭА и физтеха были срочно созваны общие собрания. Напрасно Юра бегал по кострам и рассказывал, что судья и комиссар это сделали вовсе не специально, просто они страшно далеки от творчества, как декабристы от народа. Без толку. Мы были тогда молодые, дерзкие и резкие и попрание справедливости рассматривали как личное оскорбление. Отряд физтеха принял решение в знак протеста в полном составе покинуть слет. И это была не пустая угроза. В костер покидали все оставшиеся дрова, он взметнулся до неба, и стали собирать палатки. Юра понял, что дело пахнет керосином, такого еще ни разу не было в истории ВПК, и принял мудрейшее, достойное царя Соломона, решение. Он созвал экстренный совет из наиболее уважаемых ветеранов. Причем от всех трех факультетов – участников скандала. Илья Почтарь (физтех), Вова Ищенко (РРМ) и Наташа Баранник (ЭА). Эти люди пользовались непререкаемым авторитетом, и заподозрить их в чем-либо никто не мог. Через полчаса на Доске появились новые, окончательные и не подлежащие апелляции, итоги. ВПЧ: 1 – ЭА, 2 – физтех, 3 – РРМ. Лирчасть: 1 – физтех, 2 – ЭА, 3 – РРМ. Таким образом, Юра спас и слет, и свою репутацию. Надо сказать, что это был единственный такой скандал за всю историю. Недовольные, конечно, были всегда, но до такого ужаса, слава богу, не доходило. На штаб хоть и злились, и ворчали, но подчинялись всегда беспрекословно.

Впрочем, я немного отвлекся от главной темы этой главы – про любовь. Но надо же было рассказать, что такое штаб и на фига он был нужен. Сухой закон еще какой-то выдумали. Ну да ладно, дело прошлое. Как говорил Евгений Леонов в «Белорусском вокзале», давайте лучше про баб.

Наташа Баранник во все время своей учебы была бессменным комиссаром ВПК. И это дело было как раз по ней. Мало того, что она была дочкой настоящего полковника, она была еще и настоящей комсомолкой (в хорошем смысле этого слова). Лет так сто назад она вполне могла бы быть комиссаром в карательном отряде Аркадия Гайдара. Я легко ее представляю в этой роли. Наташа была девушкой таких честных и строгих правил, что утерся бы и дядя Онегина. Железная миледи. Ребята ее и не называли иначе как Комиссар Баранник. Дисциплина при ней была воистину военной, букву закона она соблюдала от и до. Помню, случайно подслушал, как она выговаривала двум слегка нашалившим первокурсникам:

– Еще раз увижу эти поцелуйчики идиотские – вылетите со слета, а отряд лишится десяти баллов!

Но и патриотический дух горел в ней неугасимо. Смешно, что когда мы с Белым писали свою знаменитую от Кременок до Карпат трилогию про собак, то под Моськой подразумевали как раз Комиссара Баранник. «Стойкая, как шарошка, чистая, как нивелир…» Такой она и была. И при этом, как потом кое-кто выяснил, Наташа все-таки в душе была юной и восторженной, почти тургеневской, девушкой. В восьмом классе она записала на магнитофон «Весна-306» (не на видео! На обычный кассетный магнитофончик) кинофильм, ну понятно, что только звук, «Обыкновенное чудо». И каждый вечер перед сном слушала его, плакала в тощую девичью подушку и мечтала о принце. И думала, что уж она-то не побоялась бы поцеловать Абдулова! Охотно верю. (Кстати, спустя не очень много лет, в 1994 году, на фестивале КВН в Уфе она Абдулова встретила. И таки поцеловала!) Ко всему прочему она была еще и москвичкой.

Сергей Белоголовцев был хотя и сыном доцента, но вполне нормальным подворотным хулиганистым раздолбаем из довольно захолустного Обнинска. К своему четвертому курсу он стал духовным лидером (не путать с командиром), или лучше даже сказать – мотором отряда физтеха. Он участвовал, естественно, во всех состязаниях, с упором на футбол и особенно на Худсам. В Худсаме физтех всегда был силен, а в футболе не очень. Но когда в команде появились Белый, Женя Кравцов, Лев Этинзон, чудо-вратарь Дима Гализин и, чего там скромничать, ваш покорный слуга, физтех и в футболе стал побеждать и мог уже претендовать на победу в общем зачете слета. Мало какой отряд мог, если вообще кому-то это удавалось, победить на трех слетах подряд. Физтех побеждал. И поскольку мы стремились всегда и везде побеждать, то Белый, конечно, всегда был в числе самых недовольных штабными решениями. А поскольку Наташа была постоянным членом штаба, да еще и самым строгим и несгибаемым, то это недовольство переносилось и на нее автоматически. И быстро переродилось в откровенную неприязнь. Причем взаимную. Сережа был пареньком очень энергичным, сдерживаться не умел и не хотел, и недовольство, а потом и неприязнь выражал открыто, да еще со всякими дурацким подколками и подковырками. Наташа, как настоящая комсомолка, свою неприязнь тоже выражала открыто, хотя и без подколок, это было ниже ее достоинства. На общих собраниях штаба и командиров-комиссаров отрядов (Белый был комиссаром, хотя это и смешно) не было случая, чтобы они сошлись во мнениях, дело доходило до откровенной ругани, и не сказать, что Сережа побеждал в дискуссиях. Была бы Наташа мужского полу – могло дойти и до драки.

Когда ребята предложили кандидатуру Белого для Зимнего похода, Наташа была категорически против и из-за личной неприязни, и из-за очень резонного опасения, что вся ее дисциплина в одночасье рухнет, как карточ… как рубль в 1991 году. Но Белый был одним из лучших авторов и актеров, да и парень свой в доску, все проголосовали за. И Наташа должна быть им за это благодарна по гроб жизни. В походе все и перевернулось с ног на голову. То есть наоборот. С живота на спину. Гусарская баллада – 2

В роли адъютанта штаба корнета Азарова – Наташа Баранник

В роли поручика Ржевского – Сергей Белоголовцев

Поначалу все шло не плохо и не хорошо. Стороны соблюдали негласное перемирие, хотя и вооруженное до зубов. Из поезда далеко не убежишь, а цапаться всю дорогу на глазах у всего плацкартного вагона не очень-то весело. Стороны были демонстративно взаимно вежливы и предупредительны. Сережа даже принес Наташе чаю и купил на остановке пирожок с капустой, чем несказанно удивил и Наташу, и всю команду.

Приехали в первый пункт назначения. Поселились в какой-то общаге, легли спать. Часа в два ночи Юра Дацковский пошел недалеко по небольшому, но срочному делу. Услышал вдруг в коридоре тихий голос Белого. Осторожно выглянул из-за угла. И обмер – на подоконнике сидят рядышком Наташа с Сережей и тихонько воркуют. Вернее, воркует один Сережа, а Наташа внимает, открыв рот. Уж не снится ли ему? Юра ущипнул себя за накачанный бицепс, больно, не снится, прислушался – оказалось, Сережа пересказывает Наташе роман «Мастер и Маргарита». Тогда он еще был редкостью и мало кто его читал. К тому же Белый рассказывал интересно, по-актерски и воодушевленно, все-таки – девушке, да еще ночью. Юра сам немного послушал с удовольствием, пока природа не взяла свое, он вспомнил, зачем шел, прокрался на цыпочках туда-обратно и лег спать.

Утром он, конечно же, никому ничего не рассказал. Во-первых, сам был не очень уверен, что это ему не приснилось, а во-вторых, он был все-таки джентльменом, не хуже Хью Гранта. После завтрака было собрание. И когда Наташа сказала, что предложение Сережи сделать крюк в семь верст до деревни Чапаевка ей очень нравится, то все просто обалдели. Как те гусары, когда узнали, что корнет Азаров – женщина. И совсем все впали в ступор, когда Сережа сказал, что полностью согласен с Наташиной идеей вместо обеда пойти помыть полы в краеведческом музее. И так, в обалденном ступоре, и пошли драить полы и давать крюка в семь верст.

И вечером в поезде уже никто сильно не удивился, когда не хватило билетов и Наташа с Сережей сказали, что они отлично поместятся вдвоем на третьей багажной полке, там, где обычно лежат матрасы. И они отлично поместились на третьей боковой полочке, и полночи Сережа дорассказывал Наташе конец романа. Там последняя глава совсем умиротворяющая, и на словах «Он заслужил покой…» они оба заснули. Ну, или через некоторое время. Когда они все-таки заснули, обоим снились литературные сны с элементами легкой эротики. Кому-то легкой, кому – потяжелее. Наташе снился поцелуй медведя Абдулова, после которого она становилась принцессой. Сереже снился бал у Сатаны, куда, как известно, все тетки заявлялись абсолютно голые, и Сережа всю ночь бегал за ними по дворцу до изнеможения, пил коньяк и шампанское и купался в бассейне, и вообще делал с ними все, что хотел, пока под утро не проснулся в страшных судорогах. И с большим удивлением обнаружил рядом с собой комиссарское тело. Все вспомнил и тут же, как честный человек, сделал предложение руки, и сердца, и прочих частей и органов. Она ответила «Да». Да, случилось обыкновенное чудо – Комиссар Баранник, как и корнет Азаров, оказалась женщиной.

Через три года в семье Белоголовцевых было уже три мальчика.