Читать книгу Одиссея Северцева - Василий Головачев - Страница 3

В путь они вышли с первыми лучами солнца, высветившего западные склоны гор и тут же спрятавшегося за надвигавшуюся с севера пелену облаков. Спустились с перевала в долину к неглубокой прозрачной речке, где и наткнулись на труп медведя. Сначала не поняли, что это именно труп, а не живой царь леса. Остановились, заметив на галечном откосе бурую тушу, и лишь по ее неподвижности определили, что медведь мертв. И тогда Северцев вдруг услышал странную тишину вокруг – журчание речки ее не нарушало – и насторожился.

Природа замерла, придавленная надвигавшейся грядой облаков.

Не было слышно птичьих трелей, птицы не летали над головами и не сновали в ветвях деревьев. Ветер – и тот стих, словно испугавшись разлитой в воздухе угрозы.

– Медведь! – прошептал встревоженный Константин. – Мертвый!

Северцев не ответил, приглядываясь к ландшафту, и увидел между кустами багульника какое-то рыже-серое пятно. Приблизился, на всякий случай сняв с плеча карабин.

Пятно оказалось охотничьей собакой. Мертвой! Чуть поодаль лежала еще одна, а поближе к холму, за которым начинались скалы и горы хребта, лежал ничком человек в брезентовой куртке, в меховой шапке и в сапогах. Рядом валялось ружье, в двух шагах – старенький рюкзак. Это явно был охотник.

Северцев подбежал к нему, перевернул на спину и встретил мертвый взгляд серых остекленелых глаз, в которых застыл ужас. Челюсти мужчины – на вид ему можно было дать лет пятьдесят – были судорожно сжаты, в ушах запеклась кровь, пальцы на руках были скрючены, и было видно, что он перед смертью царапал грудь, пытаясь разорвать рубаху и снять боль.

– Он еще… живой? – подошел Костя.

Олег молча качнул головой, закрывая глаза мертвецу, разогнулся. Сказал сквозь зубы:

– Что здесь происходит, черт побери?! Может быть, никакой аномалии нет, а есть какой-то военный полигон? Может, ты вовсе и не физик, господин Зеленский?

– Физик, – буркнул Костя, мрачнея. – Я здесь ни при чем. – Он показал пальцем на уши мертвого охотника. – Это инфразвук. Его накрыла инфразвуковая волна, как и весь район. Значит, источник совсем близко.

– Источник чего?

Костя прикусил губу, отвел взгляд.

– Здесь где-то выход глубинника… больше я пока ничего сказать не могу. Найдем «глаз», тогда и объясню.

Северцев хотел было рявкнуть на спутника, заставить его сообщить все, что он знает, но передумал. До цели – какого-то таинственного выхода глубинника – осталось совсем немного, километра два, если считать таковым место, откуда ночью светил неведомый «прожектор». Можно было потерпеть.

Северцев обыскал труп охотника, не нашел ни одного документа, раскрывающего личность мертвеца, достал небольшую саперную лопатку.

– Тащи камни. Прикопаем и завалим камнями, чтобы звери не тронули. Вернемся в Талгой, сообщим властям.

Через полчаса, оставив над телом погибшего охотника нечто вроде кургана, они двинулись в путь, находя все новые и новые подтверждения гипотезы Константина об инфразвуковом ударе. Появились мертвые ящерицы, змеи и птицы, лежащие на галечнике и на песчаных откосах: зуйки, ласточки, щеглы, серпоклювы, затем встретился беркут, распростерший по камням крылья, в кустах – кабан, а ближе к выходу из долины – горный козел с красивыми витыми рогами.

Это было настоящее обиталище смерти, и настроение у путешественников упало до минорного. В подавленном состоянии они поднялись на очередной перевал и увидели странной формы скалу, нависающую над входом в узкое ущелье. Больше всего скала напоминала снежную бабу без рук, только темного цвета и в двадцать раз больше. Это и была Баба-скала, о которой говорил дед Пуктум.

Северцев внимательно вгляделся в нее, отмечая какое-то несоответствие в повороте каменного тела скалы, и понял, что она расколота трещиной снизу доверху. Вполне возможно, виной тому послужил ночной подземный толчок, совпавший с появлением светящегося столба.

Сжалось в тревоге сердце.

Тишина угнетала. Казалось, под землей или в ущелье затаился какой-то огромный зверь, ожидающий добычу, который вот-вот выскочит из засады и бросится на людей.

Костя оглянулся, по бледным губам его скользнула кривая усмешка.

– Тебе не хочется драпануть отсюда?

– Нет, – коротко ответил Северцев.

– А мне хочется. Что означает – где-то рядом эпицентр аномалии. Я уже проверял: если мне становится страшно, значит, в этом месте геопатогенная зона.

Северцев направился к Бабе-скале, обходя груды камней и огромные валуны. Вход в ущелье приблизился. Стал виден нависающий над расщелиной бок еще одной скалы со множеством бугров, ям и трещин, складывающихся в изображение дьявольского лица. Вполне вероятно, это и был лик бога-зверя Ширем Мината, охранявшего вход в пещеру с «кладом Александра».

– Не обманул старик, – проговорил с некоторым удивлением Северцев, поднимаясь на очередной каменный язык, и остановился, увидев у подножия Бабы-скалы нечто вроде круглого холма невероятно чистого белого цвета, до того чистого, что даже снег, наверное, не смог бы сравниться с ним белизной.

– Господи, это все-таки глубинник! – произнес поднявшийся следом Костя с дрожью в голосе. – Я не ошибся!

– Где глубинник? – поинтересовался Северцев. – Это же просто снежная шапка, свалившаяся с гор.

Физик не ответил, как зачарованный разглядывая искрящийся белоснежный холм. Потом начал стаскивать с себя рюкзак и контейнер с аппаратурой, опустил их на ровную площадку и начал спускаться к холму. Внезапно он взмахнул руками и с криком сорвался вниз, однако в самый последний момент успел вцепиться в ребро скалы и удержался. Северцев в одно мгновение сбросил свой рюкзак, метнулся к спутнику, поймал его за ворот куртки и одним рывком выдернул наверх. И лишь потом глянул вниз.

Сердце прыгнуло к горлу, дыхание перехватило.

За крутым склоном обрывалась вниз пропасть невероятной глубины. Но самое интересное, что эта пропасть имела четкие геометрические формы и больше походила на квадратную в сечении шахту со стороной в пятьдесят метров. Стены шахты были гладкими, словно облитыми глазурью, и было совершенно непонятно, каким инструментом их обрабатывали. На ум приходили только экзотические лазеры и плазменные пушки.

– Мать честная! – сказал Северцев озадаченно. – Только шахт нам не хватало! Здесь что, рудник был?

– Это ларинг-тоннель… – пробормотал Костя, приходя в себя и высовывая голову над обрывом.

– Что-что?

– Звуковая труба.

– Не мнись, выкладывай что знаешь.

– Конечно, расскажу. – Константин дрожащими руками достал из кармашка радиационный счетчик. В окошечке счетчика заскакали рубиновые цифры.

– Шестьдесят микрорентген… тютелька в тютельку…

Северцев сгреб физика за грудки:

– Начинай, не то сброшу вниз! Что это за колодец? Что за снежный холм? Какую аномалию ты ищешь на самом деле?

Костя снял очки, близоруко сощурился, протер линзы и водрузил очки на нос.

– Отпусти… я тебя не обманывал. Просто не все говорил, потому что и сам не был уверен… Но давай сначала измерим фон, – взмолился физик, – сфотографируем выход, а потом я тебе все обязательно расскажу. Хотя если честно – не имею права, это, можно сказать, государственная тайна.

– Хорошо, – согласился Северцев. – Займемся делами. Ты начинай свои замеры, а я пока пройдусь к ущелью, посмотрю, нет ли там пещер. Надеюсь, таких сюрпризов, как эта шахта, здесь больше не попадется?

– В принципе не должно, – отозвался Костя, суетливо распаковывая аппаратуру. – Обычно выход глубинника состоит из связки ото-бугор – ларинг-тоннель. Однако бывают и исключения.

– Какие?

Костя не ответил, устанавливая и настраивая приборы. Он уже ушел в процесс и ничего не слышал.

Северцев кинул взгляд на отвесные стены шахты, отблескивающие перламутром, и ему вдруг показалось, что блики отбрасываются не стенами, а слоем воздуха над краем шахты. Он замер, вглядываясь в глубины колодца, и снова поймал призрачный блик, отразившийся от невидимого глазом слоя над устьем шахты. Поразмыслив, Северцев осторожно спустился вниз, к краю шахты, и опустил ногу в пропасть. И едва не вскрикнул от неожиданности, отдергивая ногу.

Подошва наткнулась на невидимое препятствие, твердое, как стекло или камень.

– Дьявольщина!

– Что случилось? – высунулась из-за каменного ребра голова Константина.

Северцев снова опустил ногу вниз, дотрагиваясь до абсолютно невидимого слоя, попробовал его на прочность, потрогал рукой – ни тепло, ни холодно, гладкая поверхность – и встал на него во весь рост.

– Елки-моталки! – пробормотал Костя, округлив глаза. – На чем ты стоишь?!

– На честном слове, – спокойно отозвался Северцев, опускаясь на корточки и ощупывая руками невидимую поверхность. – Это не пустота, нечто вроде стекла, только абсолютно прозрачного.

Он прошелся «по воздуху», ощущая слабый протест желудка словно от падения в бездну, подпрыгнул, не обращая внимания на вскрик спутника. «Стеклянная» плита отозвалась глухим стуком и даже не вздрогнула. По-видимому, этой прозрачной массой был заполнен весь колодец, уходящий в неведомые недра горных пород.

– Эффектно, – пробормотал Северцев, разглядывая гладкие стены шахты, сложенные из слоев разного цвета. – Интересно, что это за стекло такое сверхпрозрачное? Его же здесь десятки тысяч тонн… если не сотни. Постой, ты говорил о выходе глубинника… – Олег уже уверенней прошелся по «стеклу». – Может быть, это вещество действительно выдавлено из центра Земли?

– Не из центра, – покачал головой Костя, – скорее из слоя над ядром. И это не ларинг-тоннель, как я думал.

– А что?

– Ово-телескоп.

– Что-что?!

Голова Кости скрылась, донесся его удаляющийся голос:

– Иными словами – «глаз» глубинника. Очень редкое явление.

– Что-то я ни разу не слышал о таком явлении.

– Я же сказал, оно очень редкое.

– Какое бы редкое ни было, за тысячи лет изучения гор люди наверняка натыкались бы на него и сообщили бы об этом.

– Во-первых, такая информация может быть засекречена, как была засекречена информация об НЛО. Во-вторых, глубинники начали проявляться недавно, всего лет двадцать назад, статистика явления еще не вышла из-под контроля секретных служб. Лично я вижу «глаз» впервые, а вот мой напарник уже встречал такие образования – на Таймыре, в зоне вечной мерзлоты. А шведы описали «глаз», наткнувшись на него в Антарктиде.

Северцев стукнул пяткой в «стекло», покачал головой и взобрался обратно на скалы.

– Насколько я знаю латинский, «ларинг» означает – «горло», «ово» – «глаз», «ото» – «ухо»… Если это так, то твой глубинник – какое-то гигантское живое существо. Нет?

– Почти угадал, – рассеянно отозвался Костя, продолжая возиться с приборами. – Глубинник – это результат действия неких существ, живущих в глубинах Земли.

Северцев засмеялся:

– Ну-ну, шути дальше.

– Я не шучу. Этот колодец – самый настоящий телескоп или скорее световод, а вот тот «снежный» холм – вероятнее всего «ухо». Чего здесь не хватает, так это «горла», а оно должно быть непременно, так как мы видели последствия его работы – трупы зверей и птиц.

– Ты серьезно?

Костя с треском захлопнул футляр радиометра, отключил регистраторы частиц, нахохлился над экранчиком сканера. Речь его стала невнятной:

– Пусть теперь попробуют сказать, что я неудачник!.. Такое гнездо!.. Это же сказка, а не параметры!..

Северцев сплюнул в сердцах, потом засмеялся, махнул рукой и направился к Бабе-скале, чтобы поближе рассмотреть «снежный» холм ото-бугра, или «уха» глубинника.