Читать книгу Очень Большой Лес. Том 1 - Василий Головачев, Василий Головачёв - Страница 9

Вечер наступил внезапно, будто светило нырнуло к горизонту, собираясь скрыться за бугром планеты. При этом оно ни капли не опустилось вниз, просто отдалилось на тысячи километров от попаданца и превратилось в слабое размытое пятно света размером с половину земной Луны. Максим, взобравшись на попавшийся на пути холм, долго смотрел на эту «луну», ища подходящие случаи из своего жизненного опыта, потом смертельно захотел спать и отложил анализ местной природы на утро, если оно, конечно, существовало в этом мире.

Сначала пришла идея вернуться к «базе», каковой стал разбитый ракетный аппарат неизвестной принадлежности. Но возвращаться не хотелось, ни физических, ни моральных сил не осталось, погода стояла великолепная, хищных особей и кусачих насекомых по-прежнему не наблюдалось, и Максим решил заночевать там, куда ляжет взгляд.

Ему не впервой приходилось сооружать ночлег в условиях, далёких от комфортных. В сельве Бразилии группа майора использовала свисающие к земле густые ветви деревьев, обвязывая их лианами и приспосабливая получившийся шатёр в качестве шалаша.

На северных островах России, за Полярным кругом, не имевших поселений, ночлег сооружали из снежных блоков. Крыша такого убежища тоже делалась из блоков, опиравшихся на установленные с наклоном стены и вырезанных в форме клиньев.

В сибирской тайге группа укрывалась в двускатных шалашах, сложенных из срезанных тонкоствольных деревьев и накрытых кустарником и травой.

В болотах Украины временное укрытие делалось из связанных вместе ивовых кустов, которые также накрывались ветками кустарника, тростником и травой.

В пустынных местах, в Ираке и Ливии, приходилось пользоваться специальными плащ-накидками, маскируясь под песчаные холмы.

В горах в дело шли каменные карнизы с козырьками, обломочный материал, а если повезёт – группа пряталась в нишах или в пещерах.

Но в этом лесу можно было не опасаться нападения хищных животных, змей и насекомых, поэтому Максим нашёл болотце, окружённое многоходульными «манграми», нарубил с помощью мачете «тростника», уложил ветки слоем под одним из многоножек со стволом, изогнутым чуть ли не параллельно земле, забросал ветки листьями и получил достаточно мягкую и удобную, даже ещё и вкусно пахнущую постель.

Единственный неприятный момент он пережил, когда рубил кустарник: показалось, что лес вокруг насторожился, перестал изучать дружелюбие и посмотрел на него неодобрительно, «сдвинув брови». Длилось это ощущение недолго, но Максим перестал расчищать заросли, устраивая себе уголок отдыха, и взгляд леса растаял.

Надо будет проверить, подумал Максим, растягиваясь на ложе из листьев, лес в самом деле реагирует на моё поведение или это просто сказывается усталость. И если он так тревожится из-за рубки травы и кустов, то что произойдёт, если свалить крупное дерево?

Вторая мысль тоже несла практический смысл: сколько здесь длится ночь? Может быть, солнце теперь вернётся только через полгода?

С этим он и уснул, чувствуя гудение всех мышц тела. По его расчётам, с момента падения на лес прошло не меньше четырнадцати часов.

Разбудило Реброва мокрое прикосновение к щеке.

Максим давно научился просыпаться незаметно для окружающих, оставаясь совершенно неподвижным. Вот и сейчас он даже не пошевелился и не открыл глаза, прислушиваясь к тишине вокруг.

Влажное прикосновение повторилось, теперь уже к уху, лёгкое, осторожное, будто кожу лизнул язычок мышки.

Максим приоткрыл глаз, оставаясь лежать в той же позе, увидел рядом с собой яркое пятно и невольно отодвинул голову.

Бабочка (а это была бабочка с огромными, в две ладони, крыльями), сидевшая рядом на изголовье импровизированной постели, убрала хоботок и взлетела, исчезая за частоколом «ног мангра».

– Спасибо, что разбудила, – пробормотал Максим ей вслед, удивляясь своему спокойствию. Будь он на Земле, реакция была бы другой, да и условия были бы другими. Уснуть в земном лесу в таком же положении не удалось бы, а если бы и удалось, проснуться он мог от укуса либо змеи, либо ядовитого паука.

Сел под стволом дерева, гладкая кора которого имела цвет асфальта. Заметил, что вокруг стало светлее. Глянул на часы: проспал восемь часов как младенец! М-да… и уже светает? Значит, ночи здесь не длинные, как в Заполярье?

Передёрнул плечами, выбрался из-под дерева, размялся, чувствуя, как по жилам бодрее побежала кровь. Подкрепился остатками галет, запив водой из фляги, попытался интуитивно оценить состояние леса. Снова показалось, что лес посмотрел на него, теперь уже с ожиданием.

Интересно, может, ты и разговаривать умеешь? Хотя бы мысленно?

Голову пронзил лёгкий холодный ветерок, насыщенный запахами снега и льда, которых здесь не было и не могло быть.

Замерший Максим прислушался к себе, понимая, что лес и в самом деле ответил. Только мысленным этот ответ назвать было нельзя, скорее – чувственным, тонко-полевым. Но всё равно это был ответ. Причём ответ скорее на грани сомнений и недоверия, чем доброжелательный и одобрительный.

– Я понял, – пробормотал Максим. – Постараюсь быть послушным мальчиком.

Сориентировался по солнцу – судя по всему, оно сделало круг и теперь возвращалось, знаменуя начало дня в этом мире, – и двинулся в путь. Заблудиться не боялся, здешний лес не был столь густым и непроходимым, как земные джунгли, и давал множество ориентиров.

Потянуло свежестью.

Максим понял, что приближается к реке, которая сделала петлю и свернула в ту же сторону, куда шагал и он. Подумав, решил двигаться вдоль её берега до тех пор, пока она снова не свернёт в сторону.

Лес стал больше походить на смешанный средней полосы России. В нём появились «берёзовые» и «кленовые» рощи, стало больше низин, окружённых не «манграми», а густолиственными «ивами» с шарообразными кронами.

Ради любопытства Максим свернул к такой низинке и обнаружил в поясе негустой травы целые заросли грибов. Больше всего они походили на земные дождевики размером с голову человека и больше, только были не белого или серого, а зеленоватого цвета, все в пупырышках и с выступом на макушке, напоминающим хоботок. Пахли «дождевики» вполне съедобно, приятно.

Он хотел было срезать один «дождевик», чтобы посмотреть, каков он внутри, даже за рукоять мачете взялся, но вспомнил «голос» леса, недовольного агрессивностью попаданца, и трогать гриб не решился. Хотя подумал, что ему ещё придётся заняться сбором грибов по мере расходования запасов земной еды.

Послышалось тихое многострунное жужжание.

Он выбрался из «берёзовой» рощи и увидел пролетавший мимо, в метре над землёй, длинный, не менее десяти метров, хвост насекомых. Это были самые настоящие пчёлы, полосатые, жёлто-чёрные, размером с палец, но с четырьмя крыльями, как у стрекозы. На человека этот отряд не обратил никакого внимания, сосредоточившись на не слишком быстром полёте, явно имея какую-то цель. Отряд можно было сравнить с разведывательно-диверсионной группой, выполнявшей ответственное задание и не отвлекавшейся на посторонние объекты.

Максим усмехнулся, оценив сравнение, проводил рой странных пчёл взглядом и направился следом. Стало любопытно, куда он летит с такой сосредоточенностью.

Цель роя оказалась прозаичной.

Преодолев примерно один километр, майор вышел к роще цветущих деревьев (ну, прямо-таки сакура, ей-богу!) и увидел, как пчелиный рой рассосался по веткам, усыпанным крупными розово-белыми цветами, прогнав лакомящихся нектаром бабочек. По-видимому, главными опылителями местной флоры эти пчёлы и бабочки и являлись, за неимением птиц и других насекомых.

Мелькнула мысль, что он мог просто не увидеть других летунов, так как не обследовал большую территорию.

А поскольку полян в лесу встречалось мало, цветущие поля и луга вообще отсутствовали, то питаться нектаром пчёлы могли только с деревьев. Максим даже подумал о разумной направленности пчелиного рейда, уж слишком целеустремлённо они летели, не обращая внимания на окружающую действительность. Интересно, кто в таком случае командует парадом? Неужели местный хозяин? Кто он по виду? Где заседает? Какой-нибудь кластер насекомых? Пчелиная матка? Кто-нибудь посерьёзнее?

Голову пронзил почти неслышимый гул.

Максим повертел головой, определяя направление звука, и сообразил, что он доносится со всех сторон. Возможно, это в самом деле был ослабленный расстоянием звук, порождённый подземными процессами этого мира, но Максиму показалось, что лес услышал его мысль и ответил на своём языке. Главным хозяином здесь являлся он.

Майор обошёл рощу «сакуры» и слева от неё, за стеной других деревьев, увидел возвышающуюся над всеми растениями тёмно-зелёную округлую гору. Сначала подумал, что наткнулся на башнеобразный холм, поросший травой, куполом нависший над лесом. Но по мере приближения к нему в очертаниях холма стали проявляться более мелкие детали, и уже выходя на опушку леса, обозначавшую распахивающуюся поляну, полого понижавшуюся к центру, понял, что холм на самом деле представляет собой дерево.

Он остановился, сдерживая восхищение.

Это было Дерево с большой буквы! Не секвойя и не эвкалипт с их колоновидными стволами. Его скорее можно было сравнить с дубом – по узловатому в основании стволу диаметром не менее восьмидесяти метров, по мощной массе ветвей, образующих гигантский купол кроны, уходящей в небеса метров на двести, по ощущению величия и дремлющей силы, какое всегда у людей вызывали земные дубы. Он молча взирал на лес, как полководец на своё войско, и лес так же молча, с подчёркнутым уважением и готовностью служить, смотрел на властелина.

Вспомнилась сейва – дерево аборигенов из фильма «Аватар». Не родственница, часом, этому «дубу»?

– Привет! – хрипло пробормотал Максим, вытирая вспотевшие ладони о штаны. – Ты здесь главный?

«Дуб» не ответил. Вполне возможно, он даже не заметил человека, думая какую-то глобальную вековую думу.

Подождав немного, Максим двинулся к дереву, всё больше ощущая стеснение в груди, будто приближался к бездонной пропасти, готовой поглотить его как песчинку.

Через голову снова протёк холодный ручеёк: лес не одобрял любопытства попаданца. В конце концов, не дойдя до ствола метров двадцать, Максим вынужден был остановиться, чувствуя, как колотится сердце. Что-то возбуждало его, мешало идти, словно невидимая стена упёрлась в грудь и оказывала всё большее сопротивление.

– Я иду с миром, – выговорил Максим, для наглядности вытягивая над головой пустые руки. – Познакомиться хочу.

Дуб передёрнул ветвями вверху, где-то высоко в небесах, и на землю со стуком посыпались жёлуди.

Вернее, так сначала показалось Максиму. Но эти жёлуди, каждый величиной с нехилую мышку, внезапно обрели подвижность и с отчётливым шорохом поползли к человеку, словно тоже хотели познакомиться поближе.

Максим застыл в нерешительности, не зная, что делать. С одной стороны, он не представлял возможностей здешних инсектов, вполне способных защищаться ядами неизвестной этимологии. С другой – всё поведение лесных обитателей до сих пор говорило об отсутствии у них враждебных намерений. Тем более что среди них не было самых неприятных земных видов: гнуса, мошки, москитов и комаров. И он остался на месте, решив проверить, что будет дальше.

«Жёлуди» оказались многолапыми жуками, обладавшими приличной длины – до десяти сантиметров – зубчатыми рогами, по одному на голову. Этим они здорово напоминали земных жуков-геркулесов и носорогов. Их было много, не меньше сотни, что превращало эту массу в самое настоящее войско. Что они делали на «дубе», понять было нельзя (вряд ли питались его листвой, дерево не потерпело бы), и в голову невольно пришла мысль, что жуки являются защитниками дерева. Уж очень угрожающе гиганты шевелили своими рогами. Один из «геркулесов» добрался до мыса ботинка, потыкал в него рогом, застыл, приподняв зад.

– Но-но, – сказал Максим, размышляя, не отбросить ли назойливого рогоносца ногой. – Кусаться не надо, я тебе не враг. Скажи своему боссу, что я не причиню ему вреда.

Жук ещё раз ткнул рогом в носок берца.

Максим убрал ногу.

Остальные жуки придвинулись ближе, выставив внушительные рога. Настроены они были решительно.

Максим посмотрел на ствол гиганта.

– Отзови своих защитников, дружище. Я тебе не опасен.

Тихий гул прошёл через голову.

Снова показалось, что на него смотрит множество глаз, а земля под ногами шевелится, как живая, будто из неё начинают вылезать корни дерева.

Максим отступил, сдерживая крепкое словцо. Он был чужаком, нарушающим экологическую стабильность ареала, говоря научным языком, и лес давал понять, что человек должен подчиняться его правилам.

Рука соскользнула с рукояти мачете.

Жуки-великаны остановились. Не стадо – отряд!

Максим помахал рукой гигантскому дереву, кора которого, ромбовидно иссечённая, отливала тусклым золотом.

– Будь здоров, владыка. Надеюсь, мы подружимся.

Оглядываясь, он побрёл вверх по склону котловины, в центре которой обосновался «дуб». В голову пришла мысль, что вес этой махины должен быть величиной в тысячи тонн, и земля под ним прогнулась под тяжестью исполина, образуя низину. Такого гиганта должны были поддерживать не менее мощные корни. Приглядевшись, он даже увидел места, где они выступали из-под почвы, образуя своеобразные верхушки трубопроводов наподобие вен на руке человека. Деревья и кустарник под сенью гигантской кроны не росли, даже трава была короткая и негустая, не скрывая неровностей почвы. И всё это говорило о том, что «дуб» рос в этом месте много-много лет, пока не достиг исполинских размеров, и врагов у него – птиц, зверей, насекомых и человека (самого страшного врага) – не было.

– Владыка! – пробормотал Максим.

Издалека прилетела очередь щелчков, похожая на автоматную.

Максим напрягся, вслушиваясь. Стреляли не слишком далеко, всего в паре километров. А это означало, что вчерашний щелчок, который он услышал вечером, тоже был выстрелом. Дьявол! Всё-таки здесь есть люди? Или, по крайней мере, те, кто имеет оружие? Не пилот ли разбитого яйцевидного корыта, который действительно уцелел и теперь охотится на местную фауну, чтобы прокормиться? На тех же «косуль», одна из которых попалась на глаза.

Глядеть в оба, майор! Хватит прохлаждаться, возвращаемся к привычному образу жизни.

Организм послушно восстановил боевой режим.

Максим перестал обращать внимание на красоты лесного ландшафта с его «секвойе-эвкалиптовой» колоннадой. Зрение раздвинуло диапазон охвата мелких деталей пейзажа и незаметных ранее движений, не нарушавших величественный покой леса. Психика сосредоточилась на выявлении опасных тенденций в этом движении и на поиске необычных процессов.

Стали отчётливее слышны шорохи листвы, скрип коры деревьев, шелест кустарника, возня «белок», «змееёжиков» и ещё не выявленной живой мелочи в траве.

Максим превратился в боевую машину, готовую отреагировать на любую угрозу, на взгляд в спину, на дрожь паутины между кустами и на изменение запаха.

Взгляд…

Он невольно оглянулся.

«Дуб» смотрел на него, так же оценивающе и подозрительно, как весь лес иногда, хотя в этом безглазом взгляде растительного великана появились и дополнительные нотки. Показалось, что в этом взгляде присутствуют не только сомнения, но и странная надежда, хотя причина её и осталась непонятной. В ответ захотелось сказать что-то ободряющее, красивое, значительное, соответствующее ситуации, типа – «не подведу!». Но говорить ничего не потребовалось, голову просквозило холодным ветерком, и стало ясно, что «дуб» его понял. Что рождало иную надежду – на продолжение общения.

«Я вернусь!» – мысленно пообещал майор, устремляясь в глубины леса.

Через полчаса бесшумного бега он выбрался к реке и приостановился, заметив, что она делает петлю диаметром в несколько сотен метров и очерчивает своеобразный полуостров, почти свободный от деревьев. Перешеек длиной метров двести зарос негустым кустарником и «тростником», а перед этим частоколом росли знакомые «баобабы», точно такие же, какие окружали кратер с разбитым яйцевидным аппаратом. Только эти «баобабы» были совсем маленькие, величиной с бочку, но и они образовывали целую шеренгу растений, как бы отгораживая полуостров от остального леса.

Но не это привлекло внимание Максима. Над купой деревьев он увидел сначала зеленоватый металлический горб с повисшими лопастями (вертолёт!), а затем людей.

Послышался треск, кусты зашевелились, и в просветах появились двое мужчин в камуфляже, вооружённые винтовками, с мачете в руках. Африканцы. Живые и здоровые, словно только что прилетели сюда из Африки на вертолёте. Один был худой и высокий, комбинезон болтался на нём как на вешалке. Второй был на голову ниже и вдвое шире, плотного сложения, с расплющенным до безобразия носом и каким-то красным шевроном на рукаве. Оба держали в руках американские М-16 и мачете. Они прорубили в «тростнике» проход, остановились перед одним из «баобабов», из макушки которого торчали три пучка серо-коричневых листьев.

Приземистый что-то проговорил. Его жердеобразный спутник заржал, с силой пнул «баобаб», проделывая в его опухолевидном стволе пролом, из которого брызнула не жидкость, а струйка белого пара.

Африканцы оглядели опушку леса, не заметив Максима, успевшего спрятаться за стволом «клёна», и направились к излучине реки, помахивая мачете. При этом они то и дело сшибали попадавшиеся на пути головки-свечки «рогоза», практически не отличимого от болотных растений на Земле, ошибочно называемых камышом. В этом не было никакой нужды, «камыш» не мешал африканцам двигаться, но, судя по всему, их просто забавлял процесс рубки чёрно-желтых «голов» «рогоза», равно как и рубка всего, что попадалось под руку. Один раз высокий даже рубанул по тонкому стволику «берёзки», тихо упавшему в траву. При этом Максиму показалось, что «берёзка» издала слабый вскрик, хотя, скорее всего, это было только эмоциональное ощущение, покоробившее душу майора.

Проследив за движением обоих негров, он решил выяснить, кто ещё расположился на полуострове возле вертолёта. Оттуда изредка доносились голоса, треск, металлические скрипы и звон.

Стало окончательно ясно, что не только Максима перенесло в мир большого леса, но и боевиков, захвативших в Баире археологов, и покровителей банды, прилетевших к ним на вертолёте. В связи с этим у Максима родилась надежда на встречу со своими бойцами, пусть даже их и разбросало по округе при перемещении в иное измерение.

Он пожалел, что оставил рацию вместе с костюмом в разбитом «яйце». Можно было ожидать, что пришедшие в себя бойцы (дай бог, чтобы все остались живы!) начнут вызывать командира.

Тенью перебежав открытое место к перешейку, он протиснулся сквозь стену «тростника» и в привычном ритме пересёк половину расстояния до центра полуострова, оставаясь невидимым и неслышимым для его обитателей. Засел в кустах, вглядываясь в просветы между раскидистыми «ивами», образующими шарообразные кроны зеленовато-жёлтого цвета.

Вертолёт полностью всё ещё не был виден, зато в поле зрения появилась корма катера, наполовину вытащенного на берег.

Чуть выше катера возвышалась палатка, а рядом стояли два шалаша, срубленные из «ивовых» стволов и кустарника. Перед палаткой дымил костёр, над которым один из негров поворачивал металлический прут с нанизанной на него, как на вертел, тушей небольшого животного. Ветерок принёс запахи горелого мяса и обуглившейся шерсти.

Из палатки выбрался ещё один африканец, настоящий гигант двухметрового роста, обладавший широченными плечами. В руке он держал нечто вроде термоса. Подойдя к негру-повару, он брызнул на тушу (судя по копытцам, это была либо косуля, либо небольшой оленёнок) из термоса. Костёр зашипел, покрываясь дымками. Очевидно, в термосе был спирт или какой-то алкогольный напиток.

Ещё один африканец вылез из шалаша, продирая глаза, что-то проворчал.

Ему кинули термос.

Так как больше никого возле стоянки африканцев не было видно, Максим сместился левее, к вертолёту, рассчитывая увидеть археологов. Но и возле вертолёта никого, кроме двух негров и белого (очевидно, пилота), не было. Все трое возились под хвостовым пилоном воздушной машины, занимаясь его ремонтом.

Только теперь Максим обратил внимание на многочисленные невысокие, в полметра высотой, холмики свежей земли, разбросанные по всей поляне. Выглядели они кротовыми кучами, только диаметр холмиков был не меньше двух метров, а некоторые достигали и десяти.

Он ужом скользнул к катеру, раздвинул траву и увидел на берегу, рядом с грудой растерзанных ящиков, девушку в жёлто-коричневом полевом костюме. Она сидела на бугорке, обняв колени, и безучастно смотрела на воду.

Сердце прыгнуло в груди.

Максим узнал незнакомку: это была Вероника Соловьёва, племянница президента, цель группы, заброшенной в Баир для спасения российских специалистов из рук боевиков «Союза освобождения Африки».

Из небольшой рубки катера выглянул парень в камуфляже, смуглолицый и бородатый, скорее всего, араб или какой-нибудь метис, крикнул что-то девушке.

Она не ответила.

Парень закричал громче, ломая слова английского языка.

Максим понял, что боевик требует, чтобы пленница поднялась на борт катера.

Видя, что на его крик реакции не последовало, араб выругался, спрыгнул на песок, подбежал к девушке и грубым рывком за плечо поставил её на ноги.

В груди похолодело: первой мыслью Максима было метнуть нож, схватить девушку и попытаться убежать. Но эту идею он усилием воли отогнал. Далеко убежать он бы не смог, да и других пленников не смог бы освободить. Надо было действовать иначе, подождать ночи и лишь потом атаковать. А пока что оставалось сидеть тихо и вести разведку. Спокойно, майор, ещё не вечер, они тут, очевидно, чувствуют себя в безопасности, этим и воспользуемся.

Максим дождался, пока африканец уведёт девушку в трюм катера, и пробрался к катеру с другой стороны.

На реку никто из хозяев катера не смотрел. Можно было просто нырнуть в воду и спокойно уплыть…