Читать книгу Куда кого посеяла жизнь - Василий Гурковский - Страница 5
Одна Надежда на троих
Раздел 1. Надя
Глава четвертая
ОглавлениеМоника понимала, что Отто её заметил, чем-то она привлекла его внимание, но не только её внешними данными. Здесь что-то было другое, какой-то особый интерес, и даже не его личный, а именно того, кто за ним стоит. А то, что за ним кто-то стоит и очень серьезный, не важно, человек это или организация, она уже не сомневалась. В Европе уже полным ходом шла война, германские войска вели локальные боевые действия от Скандинавии, до северной Африки. Уже гремели выстрелы в Польше и на западе Украины. Тревожная обстановка складывалась и вокруг самой Буковины.
Все было непонятно и потихоньку закипало, со дна, но в любой момент могло вырваться на поверхность. Она чувствовала, что у Отто, какая-то своя, особая, миссия в этом городе и регионе, и вряд ли она связана с чисто промышленной или коммерческой деятельностью. «Здесь, наверняка, что- то другое, и, возможно, в этом «другом», найдется место и для неё, Моники», думала она. Иначе – зачем бы Отто с ней возился, интересовался, беседовал, что-то предлагал, когда можно было просто арестовать, посадить в тюрьму, а то – и расстрелять, за клевету на гражданина великой Германии, да еще в военное время.
Она вспомнила его слова о том, что ему было бы легче разобраться с местными правоохранительными органами по её анонимке, если бы она была «Своей», понятное дело, – своей для тех, кого здесь представляет Отто. Что-то он этим хотел сказать ей, но пока не сказал. Но, раз сделал предложение по учебе в специальной школе, – значит, пришла она к выводу – во всей этой истории со мной, – должно быть продолжение. «А вообще Отто, хотя и старше меня лет на пятнадцать, но выглядит лет на двадцать пять, не более. И с ним рядом, – я чувствую себя так надежно, уверенно и просто хорошо, скорее всего, что ощущаю внутренне, какое-то чувство своей Нужности. То есть, как раз того, чего я не ощущала еще никогда в своей жизни. Спасибо ему за это.» – благодарно думала она, засыпая в ту ночь.
Через день после их встречи, с утра не было занятий, и день, на редкость для этих мест и в это время, выдался солнечным. Моника отправилась по указанному Отто адресу, в поликлинику. Когда она сказала в регистратуре, что ей необходимо пройти обследование для поступления на учебу, регистратор спросила: «Вы – Моника?» и, после её утвердительного ответа, тут же была вызвана дежурная медицинская сестра, у которой уже была готовая программа прохождения обследования, – какие нужны лабораторные анализы, осмотры врачей и т.п.. Медсестра не отходила от Моники все время, пока та была в поликлинике. Выступая в роли ведущего проводника, медсестра значительно ускорила весь ход обследования, они расстались только тогда, когда весь процесс был завершен и, как раз успели до обеда. После обеда – поликлиника уже работала по другому графику. Когда Моника покидала поликлинику – и подошла к регистратору, поблагодарить за все сразу, дежурная приняла её благодарность и сказала, что о результатах обследования, Монике сообщат отдельно, те, кто её направил.
На следующей неделе, Монике исполнилось девятнадцать лет. Утром она получила поздравительную открытку от отца с матерью, из Карловых Вар, куда они поехали на две недели, подлечить маме легкие. Мама, еще в подростковом возрасте, как-то сильно простудилась и с тех пор, у неё были серьезные проблемы с дыхательными путями. Так как день рождения был «проходной», не юбилейный, то и остался незамеченным в их группе. Близких подруг у неё не было, друзей – тем более. Основная часть её сокурсников, были румынками, несколько девушек были – из Галиции, и только одна была из местных немцев, но близких контактов с ней, у Моники, за все время учебы – так и не возникло. Девушки были совершенно разные, по всем направлениям сразу.
Солнце еще не скрылось за горами, было относительно тепло. Моника, после окончания занятий, не спеша двигалась в сторону дома, прикидывая в уме, что приготовить себе на ужин. Как- никак – День рождения! Её обогнала легковая машина и, метрах в десяти по ходу, – остановилась. Никто из неё не выходил, и дверцы не раскрывались, до тех пор, пока Моника с ней не поравнялась. Открылась правая передняя дверь и, находившийся за рулем, Отто, приветливо произнес: «Добро пожаловать, именинница, прошу вас в машину!». На переднем сидении лежал огромный букет цветов. Отто поднял его, а когда Моника села и закрыла дверь, вручил букет ей, и – торжественно проговорил: «С Днем Рождения вас, Моника! Успехов и удач во всех делах ваших! Что ж это вы, в такой день, так медленно идете по улице, да еще с таким грустным видом!?. Или вы считаете, что девятнадцать лет – уже старость?!.Так это же раньше так девушки считали, а сегодня на дворе –уже середина двадцатого века! Совсем другие отношения к такому возрасту. Ведь вы еще не начинали жить!».
«Моника – вы сегодня хозяйка положения, скажите – вы не будете против, если мы вместе отметим как-то ваш праздник. Или – у вас дома намечается какое-то мероприятие?» – спросил он. Моника ответила, что дома её никто не ждет, так как родители – отсутствуют по объективным причинам.
« Ну, а раз так – довольно заметил Отто, – то у нас есть два варианта отметить ваши именины:– посидеть в каком-нибудь хорошем кафе, или посетить уже знакомый вам мой дом. Итак?».
« Мне бы не хотелось появляться в кафе с мужчиной, вечером. Увидит кто-то из знакомых – пойдут ненужные разговоры, а мне в период окончания учебы, этого не хотелось бы».-просто сказала Моника.
«Полностью разделяю ваше мнение и с удовольствием доставлю вас в мой дом! Думаю, там будет не хуже, чем в любом здешнем кафе!» – поддержал её Отто.
На этот раз, Моника уже не уселась в кресло, в ожидании подачи ужина, а предложила свою помощь, которая была с благодарностью принята. Отто, определил букет цветов в великолепную старинную хрустальную вазу и поставил её на небольшую тумбочку рядом со столом. Зажег две толстые восковые свечи и, когда они все, приготовленное для торжественного ужина, выставили на стол, он открыл бутылку шампанского, налил вино в бокалы и – потушил электрическую люстру. Две свечи освещали убранный стол, длинные тени скользили по старинной мебели, создавая уют, расслабляющую и располагающую к происходящему, обстановку.
Прежде, чем приступить к ужину, Отто подошел к резному секретеру, взял там какую-то коробку, подошел к сидящей Монике. Встал перед ней во фронт и прочувственным таким джентльменским голосом, произнес: « Моника, поздравляю вас с Днем Именин! Пусть ваша жизнь сложится удачно, и – примите от меня небольшой подарок!» – он поцеловал ей руку, передал поднявшейся Монике, коробку дорогих французских духов и добавил: «Надеюсь, что это первый, но не последний мой подарок для вас!».Он поднял бокал и пригласил её последовать его примеру. Потом приступили к ужину.
«Должен вам доложить, Моника, что я очень доволен заключением врачебной комиссии, после того, как вы прошли все предусмотренные регламентом процедуры медицинского обследования. Вы не только красивая и талантливая девушка, вы, к счастью, обладаете еще и отличным здоровьем. А это уже очень важный подарок вам, от самой Природы. Надо этим богатством правильно воспользоваться» – начал разговор Отто.
«В прошлый раз, мы убедили друг друга, что мы оба –Немцы. Ну, со мной все понятно. А позвольте спросить у вас, Моника, как вы думаете, должны поступать немцы, когда их страна ведет тяжелую и жестокую войну на многих фронтах?» – Отто пристально посмотрел ей прямо в лицо.
«Я думаю, что в такой период, все немцы, где бы они не находились, должны помогать своей стране, Германии, и, конечно же, – друг другу. Это и будет посильная помощь каждого из нас» – высказала свое мнение Моника.
«Я от вас и не ожидал иного ответа! Очень хорошо и очень правильно! Только не каждый немец знает, что для этого надо делать. Мы знаем, что и как надо, и, если вы, Моника, тоже пожелаете помочь Великой Германии, и пойдете с нами рядом, то мы и вас научим, чем и как, лучше помочь своей родной стране. Научим вас служить Родине и жить вначале её интересами, а потом только своими, но опять же в ее интересах. Это действительно служба, да, ответственная, сложная, суровая, но – интересная, а -главное, – постоянная, на всю жизнь. С этой службы никто не может уволиться по собственному желанию, с неё могут только убрать. Навсегда. Да, это так. Ради неё (этой службы), может быть, придется отказаться, от чего-то, особенно личного, но служение высокому долгу, а также некоторые довольно заметные привилегии и преимущества тех людей, которые состоят на такой службе, значительно перевешивают все возможные при этом неприятности. И люди идут на такую службу, а таким талантливым индивидуумам, как вы, в нашу службу – всегда открыты двери.
И еще. Абсолютное большинство людей, работающих на нас (не «у нас»), несут свою службу незаметно, если хотите – тайно. Они официально и легально работают в разных отраслях, но каждый из них, в своей «второй» жизни, работает над выполнением тех заданий, которые ему доведены при поступлении на службу к нам, и он их выполняет под постоянным контролем соответствующих кураторов. Идет, повторяю, война. Да, мы располагаем целой сетью школ, в разных странах, где готовим кадры для нужд нашей армии и разведки. Одних учат минировать, других – устраивать различные диверсии, взрывать и убивать; мы также готовим радистов, пропагандистов, разведчиков-шпионов и провокаторов, учим внедрению в различные сферы деятельности на территории потенциального противника и еще многому, многому другому. И особое внимание уделяем учебе работать с документами, шифровкой, дешифровкой, их изготовлением, подделкой и т.п.. Это как раз направление, близкое по духу именно вам, Моника. Я не зря рекомендовал вам, и вас, для поступления именно в школу такого профиля, которая работает под легальной вывеской нотариальной, и где, кстати, получают очень неплохие знания и по этому направлению. Я бы вам советовал, во-первых – придти к нам на службу, а во-вторых -позаниматься в такой школе и получить попутно перспективную профессию нотариуса. Всегда пригодится по жизни. Как вы вообще на все это смотрите?».
Внимательно слушавшая его монолог, слегка расслабившаяся от его прямой и убедительной речи, ну и, конечно, – от двух бокалов шампанского, Моника, не колеблясь, ответила: « Я вас поняла и полностью согласна со всем, но у меня будет одна и большая просьба». «Какая?» -уточнил Отто.
«Не знаю, насколько это возможно в системе, которой вы служите, но я бы хотела, чтобы мы с вами работали рядом. Лучше –если бы всегда. Простите, может я не так что-то сказала.»-испугалась она самой себя и так посмотрела на Отто, что он, почти непроизвольно, поднялся, подошел к ней, легко, как пуховую, поднял её на руки и отнес на кровать в спальню, сам сразу вышел оттуда в гостиную, промолвив: «Я скоро приду!», жестом руки показав ей дверь в уборную….Они пробыли вместе эту ночь. После того, как Отто убедился, что Моника впервые так близко сошлась с мужчиной, и именно с ним, она еще более выросла в его глазах. Утром они перешли на «ты». Еще немного понежились, потом собрались, Моника приготовила завтрак, за которым они завершили вчерашний разговор.
Она подтвердила свое намерение работать с ним в одной системе, и готовность сразу с наступлением времени производственной практики, идти учиться в ту специальную школу, куда он рекомендовал.
Они стали чаще встречаться. Каждый раз Отто приносил ей дорогие подарки, а потом начал оставлять и деньги «на карманные расходы». Монике это нравилось. Постепенно она вошла во вкус таких отношений между ними и принимала все, как само собой разумеющееся. Никаких поручений Отто ей не давал, ничего не требовал, посещал её, когда она обучалась в «нотариальной» разведывательной школе, и продолжал дарить подарки.
Моника закончила обучение в училище (лицее), получила диплом педагога, с отличием, даже в двух экземплярах, – на немецком и на украинском языках, что было вполне объяснимо для того места, выпускники – румыны, получали дипломы тоже на немецком и румынском языках, по желанию. Потом Моника закончила с отличием ту специальную «нотариальную» школу и там тоже получила дипломы на двух языках. И так все было хорошо для Моники в то лето сорокового года, так приятно было ей жить в этом замечательном городе Черновцы, в этой действительно «малой Вене на Пруту», имея рядом такого надежного опекуна, как Отто, Но….
В августе месяце того же года, в Черновцы вошли советские войска. Все перевернулось с ног на голову, а потом начало рассыпаться во все стороны. Сбежал отец, оставив их даже без крыши над головой. Исчез из Черновцов, в спешном порядке, Отто. В городе творилось что-то непонятное – одни – спешно покидали его, появлялись другие, шла неизбежная в таких случаях чехарда во власти, румыны ушли, автоматически заменить все и сразу, было сложно. Появилась масса организационных проблем и все это не улучшало общего настроения людей, и тех, кто был за вхождение Буковины в СССР, и тех, кто был против.
После бегства мужа и настойчивых требований нового хозяина в срочном порядке освободить дом, мама Моники совсем разболелась. Но, при этом, она все свои беды сваливала на советскую власть и на тот злобный Советский Союз, который пришел на Буковину и все разрушил в её семье. Аргументы о том, что её муж, продал дом и мастерские, еще три месяца тому назад, когда о приходе новой власти, не могло быть и речи, она не воспринимала и проклинала, как она выражалась – только «большевиков». Ненависть к новой власти, и вообще к России, перешла и к Монике. Это было вполне понятно, – после такого шикарного периода её жизни в первой половине этого года, вдруг остаться без ничего и с больной матерью, – это было уже слишком.
Врага своего они определили, но жить-то было надо, а помощи ждать не от кого. Очень не хотелось ни маме, ни Монике, оставлять этот тихий, культурный, сытый и – благополучный до этого времени, город, но и оставаться в нем уже было нельзя: – мама оставила работу из-за болезни, Моника вообще еще не работала ни одного дня, все время – училась. Жить не на что, а главное – негде.
Мама решила, что они переедут на родину, к её матери, в Проскуров. Там их семейный корень. И дом у матери большой. Правда там живет еще старшая сестра с семьей, но, наверняка, найдут они место для них двоих. Да и недалеко здесь. Поезд ходит. Так и решили. Собрали пару чемоданов разных вещей и отправились к бабушке. Моника оставила новым хозяевам дома бабушкин адрес в Проскурове, на всякий случай, если кто-то будет их искать.
Нельзя сказать, что бабушка Моники, тем более её дочь, старшая сестра мамы, были в восторге от их прибытия . Так как они жили за рубежом, в Румынии, а бабушка – в советской России, то Моника свою родную бабушку, не видела с рождения, как и бабушка – её тоже. Им выделили комнату, но уже в первый вечер, когда маму накрыл приступ кашля, Моника слышала через дверь, как сестра матери сердито высказывала бабушке претензии, за то, что она их приняла. И прямо потребовала – пусть она (мама Моники) пройдет обследование в больнице, и, если она окажется заразной, то пусть проваливает отсюда, куда хочет, а то всех нас здесь кончит.
Жизнь в доме бабушки была просто невыносимой, и не только из-за маминой сестры, а еще из-за её троих детей, которые откровенно старались делать неприятности для Мамы и Моники, чувствуя свою безнаказанность и постоянно вызывая их на грубость.
Неизвестно, чем бы все это закончилось, но однажды к ним пришла какая-то женщина. Назвалась уполномоченным по медицинской части и пришла вроде бы по чьему-то заявлению. Искала семью Черновицких, прибывших из Черновцов. Это была фамилия бабушки, девичья фамилия мамы и самой Моники. Фамилия отца Моники была Кляйн, но мама оставалась всегда на фамилии Черновицкая, а Моника – взяла фамилию мамы. Когда Моника вышла к женщине, та сказала вслух, что есть информация, что в этом доме поселилась больная женщина, и её послали выяснить так ли это, и, если это подтвердится, то больную надо будет срочно госпитализировать. Пусть они её приготовят, а завтра –приедет машина и завезет её в тубдиспансер на обследование. А потом тихонько добавила: «Ты –Моника? – Тебе передавал привет один твой знакомый. Вот тебе адрес, здесь, в Проскурове. Постарайся запомнить его, а бумажку – уничтожь. По тому адресу тебя будут ждать каждую пятницу, в одиннадцать часов утра. Кстати, пятница – послезавтра. А маму твою завтра отвезут в больницу. Ждите машину. Никаких других действий – не предпринимать. Все будет определено, как надо, и когда надо. Прощай». – проговорила она и – ушла.
На вопрос бабушки – кто это приходил, Моника сказала, что был человек из больницы. Кто-то им сообщил, что в этом доме поселилась больная женщина и её надо обследовать. Завтра обещали прислать машину и отвезти маму в туберкулезную больницу.
Бабушка зло усмехнулась: «Вот гадюка!», но не сказала, о ком это она так думает. Просто ушла.
На другой день, действительно приехала «скорая помощь», Моника, вместе с мамой, поехала в туберкулезную больницу. Маму там осмотрели и поместили в палату на лечение. На вопрос Моники – о состоянии мамы, доктор прямо сказал: «Дела у неё очень плохи. Болезнь не просто запущена, болезнь практически уже убила её. Счет пойдет буквально на дни…. Хотя – кто его знает, но состояние её более чем плохое».