Читать книгу Украина скаче. Книга вторая - Василий Варга - Страница 14

Прежде чем уйти, Вальцманенко показал Бардаку зубы. Но вышло так, что он собирается его укусить. Бардак дал шаг назад, и кисло улыбнулся. У него улыбка вышла естественная, красивая, только внутри рта было красновато и язык просился наружу. Вальцманенко в свою очередь тоже испугался, полагая, что вот-вот изо рта человека вселенной может хлынуть кровь, он может отдать концы. Как он тогда появится на Украине, ведь его там съедят, как лошадь горстку овса на голодный желудок.

– Окей, – наконец выговорил Бардак.– Ти ехать домой и возвращать Крым. Флот Америка ждет.

Валльцман еще долго стоял на коленях с открытым ртом и выпученными глазами, а потом сложил ручки у носа, один раз чихнул, и промолвил:

– Ес! Ес, господин. Пол—России оттяпаю, обещаю.

– Донбасс, земля очистить, земля гореть. Моя сланцевый газ добыть, Украине дарить за доллар. Пять миллиард отработать. А тепьер пошел вон.

У Вальцмана потекли слезы из глаз.

– Плакать на Киеф! Америка… бросить десять миллиардов долларов, нет, десять мало, двадцать, нет, болше… Так вот, если бросить тридцать миллиардов долларов на свержение главного москаля? Это поддержит конгресс. Должен поддержать. В Ираке прошло, в Ливии прошло, в Югославии… мы ее развалили, в Сирии… мы ее развалим, а почему мы Россию не можем развалить? Развалим. Вон на тебя прошло все быстро, гладко. Мы приобрели сорок миллионов белых, которые лижут мне черный зад и щекочут пятки. Вообще славяне народ бедный, отсталый, малограмотный, покажешь им доллар, – ринутся, побегут, все сделают, продадут тело и душу свою, только накорми их. Чего хотят украинцы? Жратвы, одежды, автомобилей, роскоши.

– И меня кормить, и меня кормить, три недели не кушал, – еще горше заплакал Вальцман.

Бардак вызвал госсекретаря Кэрри, вице- президента Байдена, руководителя ЦРУ Свинобуда и поделился своей мудрой мыслью.

– Надо заняться обработкой членов конгресса.

– Надо их уговорить согласиться на такую сумму, – сказал Кэрри.

– Надо плюнуть каждому в рожу, и они скажут: согласны. Надо действовать немедленно. Вы, господин президент, доказали, что обладаете завидными дипломатическими способностями, – уже стоя, сказал Вальцман.

– Окей, благодарю вас, – сказал президент и щелкнул языком, давая понять, что маленький совет окончен, потому что, как ему доложили, президент, маленький человек, согнувшись, ждет аудиенции в приемной и все время ерзает, должно, по маленькому хочет.

– Господин президент, у меня только пятнадцать минут на болтовню с вами, вернее на разговоры, которые не приведут к миру, пока Россия не уменьшит свои аппетиты на востоке.

– Господин Бардак, у меня только десять минут и то две минуты вы у меня отобрали, остается только восемь. Прикажите своему слуге Вальцманенко прекратить карательную операцию на востоке. Что это будет за президент, который затеял войну с собственным народом?

– Террористы это не народ, это террористы. Но я согласен: войну надо прекращать. Окей, президент, гуд бай!

Президент России набрался наглости, не протянул руку Бардаку на прощание и ушел на беседу с Ангелой Муркель, которая никак не могла изменить Бардаку, несмотря на то, что Бардак приказал своей разведке прослушивать все ее разговоры по мобильному телефону.

Президент, хоть и чувствовал себя не в своей тарелке, но мужества и гордости не терял, и в разговоре с любым западным лидером соблюдал хладнокровие и этикет. А Бардак пришел в еще больший восторг после ухода своего «друга». Ему казалось, что этот человек, не сможет устоять перед тридцатью миллиардами долларов. Это же огромная сумма. Это пушки, ракеты, самолеты и дипломатия, которая стреляет лучше и дальше пушек. Мысли текли бурным потоком, сменяя одна другую, и Бардак подумал, что эти исторические мысли, не мешало бы, перенести на бумагу. Но в кабинете не оказалось, ни ручки, ни бумаги, ни даже ноутбука.

– Кики Моки, – стал он звать свою секретаршу, совершенно позабыв, что Кики Моки осталась в Вашингтоне, что она была бы счастлива, если бы он взял ее с собой в Европу и даже, может быть, погладил бы ее в один из вечеров.

Но тут, сразу же после того, как он позвал Кики Моки, вошел темнокожий помощник Ли, и сообщил: надо поехать в Нормандию на торжества по случаю годовщины открытия Второго фронта, что туда приехал русский медведь.

– Недолго тебе царствовать, – произнес Бардак и стал собираться. – Я вот сейчас накачаю мускулы, где мои гантели? Ли, гантели, срочно! Только не тяжелые. На торжествах будет президент, у меня мышцы должны быть в норме, я должен стоять прямо, даже немного выгнувшись, чтоб высоко держалась голова.

– Вот они, гантели, по три килограмма каждая, вот зал направо. Срочно, господин Бардак, – сказал Ли, сопровождая президента в спортивный зал.

Бардак снял одежду до трусов, схватил гантели, стал приседать и раздвигать руки в стороны. С каждым взмахом, ему казалось: он становится сильнее, а значит, и Америка сильнее. Хватит на переворот в России только 25 миллиардов долларов. Вот еще бы сделать несколько приседаний. Но тут Псаки Суки начала стучаться: Бардак, торопись! Твой главный противник уже на месте.

Не успев принять душ и вытереться полотенцем, он оделся в теплую одежду и сел в Кадиллак.

На поле, где происходили торжества, никто ему не кланялся, никто не наклонял голову при встрече, словно все его воспринимали, как обыкновенного, длинного, худосочного негра. А французский президент Злланд обхаживал гостя. Это произвело на Бардака дурное впечатление.

«Пока Европа у меня в руках, но она далеко, а Россия граничит с Европой, как-бы ни случилось так, что Евросоюз протянет России руку, а нам, американцам скажет: подвиньтесь, – думал Бардак, усиленно жуя жвачку. – Надо не отпускать вожжи, надо держать в узде европейцев, надо нагонять страх на Европу, а то у русских атомное оружие… европейцы должны бояться России. Пусть стремятся на восток, поближе к границам. Мы компенсируем Крым, разместим противоракетную оборону под стенами Кремля. Вот так вот».

Но Бардак чувствовал себя не очень хорошо. Его клонило ко сну. В таких случаях он, великий человек всех чернокожих и белых американцев, все бросал и уходил в спортивный зал, брал в руки гантели, гантели своей жены и поднимал, а затем опускал руки. И сейчас он их привез во Францию. Да что там гантели? Он привез двадцать четыре автомобиля и два взвода охраны – президент Америки, а не какойто там Украины, жители которой уже сейчас стоят с протянутой рукой.

– Поехали, – сказал он начальнику своей охраны и тут же подбежали десять дюжих молодцев и окружили его.

– Куда, господин президент? – спросил начальник охраны Сосканис. – Праздник, видите. А без американского президента праздника не может быть.

– Мне мышцы надо привести в порядок, а то я не успел: Псаки Суки опоздала, и мне пришлось покинуть спортзал. Привезли, а как же? Президент всетаки.

– И хорошо, господин президент. Вы хорошо выглядите и запах от вас – просто прелесть. Видите, все поворачивают головы в вашу сторону. Станьте в центре, и все бросятся вас целовать.

– Ну, если так…, а где русские летчики?

– Здесь нет русских летчиков, господин президент. Это имитация открытия Второго фронта семьдесят лет назад. – Тут Франция, Америка и кажется Гондурас, – рассмеялся Сосканис. – Мы вам доклад приготовили, прочитайте у микрофона на трибуне. Там России вообще нет, как победительницы.

– О, такой доклад я прочту с удовольствием. Он мне заменит гантели.

Он встал рядом с русским президентом, но у того стало щекотно в носу: нехорошо пахло от Бардака. Надо было сделать определенные усилия, чтоб не чихнуть. А чихнуть на Бардака, да это же мировая война.

Бардак обнажил белые зубы и начал произносить речь… по бумажке. Вышло так, что Советский Союз вообще не принимал участие в разгроме Гитлера и освобождения Европы от фашизма. Это все благодаря Америке.

Русский президент повернул голову и чихнул… в сторону Бардака.

– Ли! Запиши это на пленку, для истории. Все же, не каждый президент произносит такие речи. Я, когда приехал на поле, посмотрел на главного казака России и французского президента Злланда, и мне захотелось чихнуть… на обоих, но я воздержался перед десятками камер, стараясь не замечать этих двух неблагодарных людей. Они должны благодарить Америку за то, что Америка позволяет им жить. Ты, понимаешь, Ли? так вот, давай щелкай.

– Окей! – произнес Ли, зафиксировав момент, когда президент высунул язык.