Читать книгу Украина скаче. Том I - Василий Варга - Страница 16

После того, как нам открылись все тайны, все «прелести» Октябрьской революции 1917 года в России, после того, как мы узнали, что руководили этой революцией сомнительные с точки зрения нравственности личности, залившие матушку Россию кровью и, опоясав ее колючей проволокой после захвата власти, – можем сказать, какие блага преподнесла революция Украине. И что общего у нее с русской революцией.

Сценарии разные, спонсоры разные, цели разные, но общим остается то, что в Украине, как и в России, стала литься кровь, расцвела анархия. Разница, пожалуй, только в том, что украинский переворот основан на ненависти к старшему брату, на рабском поклонении западу, на рабской психологии унижения и поклонения вождям западного, не славянского мира. В этом плане Украина так похожа на заблудшую дочь, которая с необыкновенной радостью предает интересы семьи, старается вскрыть ей вены, подставить ножку, где это возможно, нагадить, как можно больше, плюет в глаза братьям и сестрам, которые подняли ее с колен и одарили ее солидным приданым.

Неудивительно, что на западе потирают руки от удовольствия и в душе смеются над нами, славянами, называя нас неполноценными. Возможно, в этом что-то есть.

Будущим поколениям следует более тщательно посмотреть на себя со стороны, чтоб увидеть эту неполноценность, ибо только увидев и осознав ее внутри себя, можно будет избавиться от нее.

И в 17 году и через сто лет, в 14 году кровавую вакханалию под названием революция возглавляли евреи. Они же и организовали эти революции, они же и затеяли братоубийственную войну, пролив реки крови тех, кого считали неполноценными. Они же и стали великими сынами русского народа после 17 года, они же стали великими сынами украинского народа после 14 года в двадцать первом веке.

Наивность русской массы в 17 году ждала вождя, как манны небесной. Он должен был привести Россию к процветанию, к равенству и братству. И такой вождь появился. И лозунги у него были, дай Боже! Мир народам, фабрики и заводы – рабочим, земля – крестьянам.

Спустя сто лет украинцы все до единого были уверены в том, что уже завтра, после свержения существующего правительства, они все будут в Евросоюзе…сидеть за обильно накрытым столом, пить горилку и есть львовскую икру, ибо икра это не российский продукт, икра производится во Львове, и будут петь песни «реве та стогне Днiпр широкий». Но для того, чтобы очутиться в этом земном царстве, надо отделиться от москалей, злейших врагов неньки Украины. Это они, москали проклятые, присосались к европейской украинской нации, чтобы держать ее в узде, распространять свой поганый язык. Что такое Малороссия, насильно присоединенная Лениным к Украине, как не провокация, или Крым, подаренный Хрущевым? А там еще Черноморский флот. Да это же мина замедленного действия. Геть, геть, геть. Кто не скачет, той москаль! А тут американцы! Да они посланы самим господом Богом, украинским богом, потому что русская православная церковь это, это… короче, геть, наш пастырь Говнозар или Гузар из Галичины.

Государственным переворотом в Киеве руководила Америка, она же и финансировала переворот. Она же и посадила проходимцев в золотые кресла страны. И руководство по должности должно лизать сапоги заокеанским боссам, оно же и лает в наш адрес собачьим лаем по требованию Вашингтона.

Штаб государственного переворота находился в Американском посольстве в Киеве. Именно посольство и его глава, посол Пейетт Джефри распределял средства, давал указания, проводил совещания, давал накачку, назначал руководителя каждого подразделения на Майдане и определял, кто какую должность займет после свержения, а точнее физического устранения президента Януковича.

Яйценюх, боксер Клочка и Фротман ежедневно сначала посещали посольство и только потом трибуну Майдана, где произносили сумбурные речи. Кого еще привлечь к этим речам, решали в посольстве. Именно Пейетт приказал привлечь изменников святой матери церкви жирного Говнозара и патриарха украинской православной церкви тщедушного Филарета, Иуду, когда-то состоявшего на службе в КГБ. И они оба охотно приходили на трибуну, благословляли пьяных, накачанных наркотиками революционеров.

Среди руководителей переворота на местах долгое время оставались в тени банды Яруша и Сашко Музычко по прозвищу Билый. Возможно, таков был замысел американской разведки. Яруш пригодится потом, после свержения власти, у него будут свои отряды, а Сашко Билый будет убит…с благословения спецслужб США. Они оба, возможно соперничая друг с другом, долгое время находились в тени.

Яруш более умный, занял выжидательную позицию в то время, как Музычко куражился. Обладая физической силой и страдая от нехватки ума, он, как лидер, уступал Ярушу по многим направлениям и проявлял нетерпение.

– Отпусти меня на недельку, – стал он просить Яруша, – я хочу побывать в родных местах. Пообщаюсь с земляками, с родными и вернусь обратно. И встретиться не мешало бы с местными божками, которых посадил Янукович в мягкие прибыльные кресла.

– Пожалуйста, – сказал Яруш. – Я тут как-нибудь управлюсь. Но смотри, не надирайся вусмерть и шибко не хулигань, как когда-то Махно.

Родная Волынь встретила его как героя Майдана. Тем более, что Музычко напялил на могучие плечи заряженный автомат Калашникова, каждый карман пузырился гранатой, а пистолет и бита морщила целлофановый пакет с надорванными ручками.

– Ну, шо, земляки, губернатор вас тута не обижаеть? А то голову ему оторву и яйца отрежу, сука буду. Иде тут маг’азин? Бутылок пять православной, как горовят москали и пять яшшиков пива.

Земляки с радостью принесли все это добро, да еще копченого сала килограмм и черствого белого хлеба. Музычко уплел с полкило сала, выпил бутылку водки и приказал открыть другую. Его желудок, мощный как у быка, принял это как ребенок сладкую конфетку, трижды икнул и стал думать, что же делать дальше.

Автомат придавал ему боевитость, а пальцы невольно нащупывали спусковой курок, но не нажимали, понимая, что здесь не место куражиться зря. Не мешало бы выпить еще, а удивить своих земляков чем – то необычным успеется; он пока что только поглаживал ствол грязной ладонью, да прикладывал к нему губы.

Музычко давно не мылся, не принимал душ: революция не способствовала этому, поэтому под мышками квасился волосяной покров, издавая дурной запах, как говорят в народе – запах перченого козла. Девушки, которых он вчера вечером, душил в своих объятиях, всегда чихали, и даже сморкались, не зная, куда девать нос. Но никто не посмел сказать: Сашко, надо бы того, подмышками поскрести, вши могут завестись. Это было бы для Сашко Билого оскорблением, и в отместку он мог раздавить любого, как букашку.

– Ишшо стакан! Да ты шо, бля? Вона, тот ребристый. – Музычко на мелочи не разменивается. Как вы думаете, братва, городская администрация работает? Мне навестить их охота, бля буду.

– Скоро пять часов, как раз они заседают. И прекуроры, и судьи, тама и сельские преседатели, и вся фунансовая мафия, – сказал друг Петро Отвертка.

– Тады пошли. Только телевидение нужно, надо заснять шпектаклю, который я им устрою. Отвертка, позаботься, будь другом.

– Будет исделано.

У здания областной администрации, на первом этаже дежурили два человека в милицейской форме. Вооруженный до зубов Музычко крепко поднатужился и дважды стрельнул. Получилось громче, чем из пистолета.

– Куда, зачем? – спросили милиционеры, вздрагивая от неуверенности в правильности поставленного вопроса и канонады, выпущенной из того места, на которое Музычко обычно садился.

– Ты шо, не бачишь? Я – Музычко – герой Майдана.

– Нейзя!

– Нейзя, ты горовишь? – Музычко схватил милиционера за шиворот, приподнял выше своей головы и потряс, как веткой. Второй страж порядка тут же улетучился. Он залез в туалет якобы по надобности, но оттуда выйти не хватало смелости, а герой Майдана Музычко был уже на третьем этаже, где проходило совещание у губернатора области Пустомелько. Он широко открыл входную дверь и увидел сидящих за столом буквой «П» великих мужей и дам Волынской области. Реакция была мгновенной – злые глаза, искаженные злобой лица и у всех один и тот же вопрос: кто, зачем, почему?

Но Музычко приподнял ствол к потолку и выпустил автоматную очередь. Столы опустели в мгновение ока. В креслах никого не оказалось, Музычко расхохотался и стал заглядывать под кресла.

– А все на полу, правильно. Это результат лекций по гражданской обороне. А почему пол мокрый, обгадились? Да, смелые вы люди, ничего не скажешь. Можете вставать и садиться в свои кресла, я разрешаю.

Музычко снова расхохотался. Он обошел стол, прицеливаясь к голове каждого.

– Ну, шо, прекурор Гвоздодер? Я вижу, ты обвалялся: переел, знацца. Ладно, штаны поменяешь дома, а пока поднимись и открой окно: у вас тут вонь страшная.

И действительно, почти каждый оставил лужу на полу, как маленький ребенок.

– А смелые-то какие. К вам, бывало, не подступишься, по три месяца надо стоять в очереди на прием, опосля того, как запишешься. Прекурор, ты чего лежишь, не выполняешь команду? – И Музычко кованым сапогом дал прокурору в промежность. Прокурор взвыл, но стал на колени.

– Ничего, отойдешь. Вонь здесь, ты понимаешь это? Вы все описались и обосрались. Разрешаю всем занять свои кресла. Ну? Кому сказано? Хотите жить – выполняйте приказ героя Майдана.

Услышав это волшебное слово «Майдан», все зашевелились и стали занимать кресла. Некоторые дамы, что были в шерстяных штанах, меньше пострадали: шерсть впитала мочу, и потому не осталось особо заметных следов на полу. Ну, а мужчины? Все были помечены.

Наконец Гвоздодер открыв два окна в кабинете, хромая на правую ногу, вернулся к своему креслу и охая, погрузился в него, с заметно искаженным лицом.

Но Музычко не отставал от него. Он подошел сзади, схватил его за шиворот и приподнял высоко над столом.

– Иде уголовное дело, которое ты возбудил против Музычко осенью прошлого года? Ты знаешь, кто такой Музычко?

– Сашко Музычко – вор и убийца.

– Чичас я тебе прострелю башку этим пиштолетом. А пока повтори, кто такой есть Музычко.

– Сашко Билый – герой Майдана, – произнес прокурор.

– Вот это другое дело. А теперь подымись в свой кабинет и извлеки из своего сейфа постановление о возбуждении уголовного дела в отношении Музычко. Жду тебя десять минут.

Гвоздодер поднялся к себе на четвертый этаж, а Музычко подошел к губернатору Пустомелько.

– Пиши заявление об отставке, падло! Кто тебя назначил, Янукович? Так вот Януковичу скоро капец, ты понял, мурло – сверло?

Наиболее жестоко Музычко расправлялся с прокурорами, судьями и милицейскими начальниками. Никто с ним не мог справиться. Зная, что в Киеве бардак, что Янукович перестал контролировать ситуацию и управлять государством, областное начальство находилось в подвешенном состоянии. Никто не решился арестовать майданутого смутьяна.

– Ни, не буду писать заявление об отставке, я еще не все сделал для народа, хоть режьте, не буду писать никаких заявлений, пока не отслужу народу положенный срок, – произнес Пустомелько.

Тогда Музычко привязывал губернатора к ножке стола и направился к начальнику налоговой инспекции Плевалко.

Молодой начальник, который так боялся Музычко и хотел жить, втянул голову в плечи, несколько раз вздрогнул, а потом попросил бумагу и ручку. Музычко схватил его за галстук и приподнял к потолку.

– Ну, сука, перед тем как написать заявление, поднимись последний раз вверх.

– Билый, дай бумагу, напишу, куда деваться? – заревел губернатор Пустомелько.

– Ладно, пиши. А ты есть кто, главный судья области? – Он самый.

– Как звать?

– Веревка?

– Сымай штаны.

– Не буду.

Музычко достал автомат и направил дуло на Веревку. – Сымай, сказал. А, штаны мокрые. Вот у чем дело. Обгадился, значит. Ладно, прошшаю. Тогда начальника милиции подайте люди добрые. Начальник милиции есть?

– Так точно есть.

– Фамилиё.

– Рыбка.

– Рыбка, развяжи губернатору штаны и опусти вниз.

Рыбка выполнил приказание. Дамы, что находились в зале, отвернулись в смущении и боязни, что с ними поступят так же, и только кое-кто из них проявил любопытство, чтоб увидеть то, что болталось у губернатора между ног.

– Что-то ничего нет. Откусили тебе, что ли? Га – га – га. Бабы не смотрите, вы там ничего не увидите. Вот, если я вам покажу, ахните, у мене до колен. Кого из вас осеменить? Га – га – га! Не бойтесь, это я так, шутю. Шо, никто мой автомат не взял? Никто пиштоль не хочет взять, эх, слабаки. Помните: Музычко – герой. Пройдет месяц – два и вы увидите Музычко, шагающего по Красной площади в Москве. А этому Потину, я ему все отрежу, сука буду. Все, на этом можно закончить шпектаклю.

Депутаты и руководство области захлопали в ладоши. Прокурор явился с постановлением о возбуждении уголовного дела в отношении Музычко и изорвал его на глазах великих людей области под дружные аплодисменты.

– Ну, Билый, ты герой Майдана, – произнес губернатор области Пустомелько под дружные аплодисменты. Весь этот экзотический спектакль был заснят на пленку местного телевидения, однако был показан и по центральным каналам, в результате чего авторитет Музычко возрос до самих небес. Даже Яруш задумался и стал выдувать нос.

Когда Сашко Билый вернулся в Киев, исполненный величия и гордости за свой подвиг, о котором давно мечтал, сферы влияния на Майдане уже были окончательно распределены. Он, Музычко, остался посреди реки. Возможно, эта съемка повредила ему…с непредсказуемыми и губительными последствиями. Так иногда бывает: взлет провоцирует падение в пропасть, откуда нет возврата. Должно быть, посол Пайетт переоценил вольное поведение революционера и сказал: убрать, нам такие не нужны.

Америка сделала ставку на Бакая Яйценюха и Вальцманенко, оттеснив Фротмана.

Яйценюх задрал нос кверху и приходил теперь на собрания боевиков, как хозяин. Он долго и бестолково выступал, строил прогнозы, обещал героям Майдана золотые горы, но ничего не говорил о распределении должностей.

Он продолжал свою проповедь:

– Как только мы посадим президента за решетку, я тут же поеду в Вашингтон, встречусь с Бардаком, попрошу его выделить Украине пятнадцать миллиардов долларов, затем навещу МВФ (Международный валютный фонд), там получу пятнадцать миллиардов и вернусь в Украину самым богатым премьером. А что такое богатый премьер? Это богатая страна. Каждый из вас сможет построить дворец в Крыму. Если, конечно, Америка, не потребует Крым, в качестве подарка за финансирование нашей революции.

– И ты готов отдать Крым янкам? – не выдержал Яруш.

– Как народ, как народ.

– Я тоже хочу сказать слово, – поднял палец Тянивяму. – А мое слово такое: долой москалей.

Красная площадь в Москве это украинская площадь, каждый москаль должен висеть на фонарном столбе от Москвы до Киева. Потом мы переименуем Москву в Бандероманию. Только надо победить фашистский режим Януковича. Ребята, деритесь, не жалея своих сил. Если потребуется, я сниму с Верховной Рады своих депутатов и сюда, на майдан, нечего штаны протирать. Пусть учатся мужеству, набираются стойкости, им это пригодится в борьбе с москалями.